Я подаю сигналы — я существую

Три раза мой муж стирал магнитофонную запись на автоответчике, пытаясь снова и снова заставить Д ару, нашу шестилетнюю дочь, правильно надиктовать приветствие и просьбу оставить сообщение. Всякий раз, пугаясь, она говорила: «Пожалуйста, оставьте свой сигнал после сообщения». (Следовало сказать: «Оставьте сообщение после сигнала».) Наконец муж сдался и оставил запись, как она есть.

Это приветствие оставалось на нашем автоответчике более года, продолжая привлекать внимание звонивших, даже тех, кого оно сбивало с толку. Люди рассказывали, как глубоко слова Дары затрагивали их. Дедушка Дары объяснил причину: «Мы стараемся оставить “сигнал звуком нашего голоса и ощущением от наших действий, то впечатление, которое люди будут помнить долго после того, как наши сообщения будут забыты».

«Гайд пост»

Став взрослыми, многие из нас теряют умение пользоваться голосом как средством выражения эмоций и чувств. Мы уже не такие непосредственные, какими были в детстве. Но стоит нам попытаться — и с помощью нашего голосового «оборудования» мы сможем делать потрясающие вещи.

В середине 1980-х годов, когда я жил в городе Ричардсон, штат Техас, я проводил много времени, систематически изучая различные звуки. Моя лаборатория представляла собой небольшую, основательно напичканную разным оборудованием комнату, в которой стояли большое фортепиано, два синтезатора, более шестидесяти восточных колокольчиков, три немецких металлофона, английское пианино и две октавы бамбуковых инструментов из Таиланда. Однажды я погасил свет, надел повязку на глаза, заткнул уши ватой и начал экспериментировать с теми звуками, которые сам создаю.

Целью такой добровольной слепоты и глухоты было узнать, смогу ли я определять параметры собственного голоса, как это делает Хелен Келлер. Я заметил, что если прикладывать ладонь к различным частям тела, то можно чувствовать свой голос. Более высокие звуки вызывали вибрацию в некоторых участках черепа, а некоторые гласные способствовали раскрытию грудной клетки и массировали горло. Ладони мои стали сейсмочувствительными, способными различать малейшие различия, скажем, между землетрясением в 2 и 2,5 балла. Я не занимался пением и не следил за дыханием. Я занимался чем-то вроде звуковой медитации.

Я продолжал заниматься этим весь вечер и значительную часть ночи. Возможно, упражнение продолжалось двенадцать часов. Уставший, я пошел спать, но решил оставить повязку на глазах и пробки в ушах. Я ощущал себя гигантской черепахой, которая заползла глубоко в свой панцирь, но то, что последовало далее, было совершенно необычным. Потеря зрения и слуха (что могло стать кошмаром, если бы мои органы чувств были повреждены) стала вдруг нежданным даром. Мне приснился мой внутренний звук, та моя часть, которая является основой моей личности. Я мог воспринимать далекий рев внутри собственного тела точно так же, как ранее воспринимал внешние звуки, свет и другие раздражители органов чувств.

Когда я проснулся; то продолжал издавать звуки в течение примерно пяти минут. После этого я перешел на простые григорианские песнопения, затем исполнил гимн Южной Индии, размышляя над тем, что мне удалось узнать за месяцы изучения звука в различных позах, когда глаза открыты и закрыты. Когда я издавал тон, лежа с закрытыми глазами, эффект был совершенно другим, чем когда я издавал это мычание с открытыми глазами, сидя в кресле и уставившись в одну точку. Мой внутренний пейзаж начинал меняться, когда я двигался, по сравнению с тем, когда я был неподвижен и производил те же звуки. Я почувствовал, что войти в мир устойчивых гласных звуков (начать тонировать) — это то же самое, что перенестись в другое время, которое находится под контролем вибрирующих пластин перемещающихся внутренних континентов.

Я не придумал слово тонирование, означающее издавать звук посредством произнесения гласного звука в течение длительного времени. Оно известно примерно с XIV века. «Настройте и тонируйте каждое слово, каждый слог и каждую букву на их соответствующий каданс (ритм, метр, темп)*, — писал Джонатан Свифт в 1711 году. А в 1973 году Лорел Элизабет Кейес написала книгу под названием «Тонирование: творческая энергия голоса*, которая вернула это слово в словарный обиход.

Наши пути пересеклись через несколько лет после публикации книги, хотя метод Кейес не произвел глубокого впечатления на тогдашнюю публику. Летом 1978 года я работал в Денвере, подбирая людей для работы в музыкальном коллективе церкви. Один из моих друзей настоял на том, чтобы я познакомился с замечательной женщиной, которая исцеляет людей с помощью голоса. Во мне пробудилось любопытство, но я не был особенно взволнован. Я приехал в скромный дом, где меня приветливо встретила невысокого роста женщина. В 1963 году Кейес основала орден монахов-францисканцев и братьев, следуя побуждениям известной молитвы святого Франциска: «О Боже, сделай меня инструментом мира».

С того момента, как она встретила меня у двери, невероятную теплоту и любовь Лорел, казалось, можно было потрогать пальцами. Она сказала, что тонирование — это древний метод исцеления, который в связи с последними достижениями науки может быть возрожден и применен на основе нового знания. Он не связан с верой. «Любой человек может использовать тонирование точно так же, как мы используем электричество, — поясняла Лорел. — В нашем организме существуют естественные каналы передачи энергии. Если мы их распознаем и научимся использовать, они могут поддерживать нас в здравии». Лорел просила меня произносить звуки, и с ее помощью мой голос скользил вверх и вниз таким образом, что она могла чувствовать энергию, накопленную в моем организме. (Я помню, мне показалось очень интересным, что, слушая меня, она стояла совершенно прямо передо мной и покачивалась из стороны в сторону. Сейчас я делаю так же, когда слушаю. Эго позволяет мне слышать голос говорящего четко и ясно.)

Книга Кейес содержит множество историй об исцелении людей — с помощью тонирования. Хотя мои успехи с использованием этой методики были гораздо более скромными, я наблюдал, как тысячи людей могут расслабляться от звука собственного голоса, становятся более концентрированными, избавляются от страхов и прочих негативных эмоций, освобождаются от физической боли. За последние восемь лет я наблюдал людей, которые используют тонирование в разных практических целях, начиная от расслабления накануне серьезного испытания до избавления от шума в ушах или мигрени. Тонирование может снять стресс перед хирургической операцией, снизить кровяное давление и ритм дыхания, а также напряжение у тех, кому предстоит сканирование на установке магнитного резонанса или компьютерном томографе. Тонирование хорошо помогает при бессоннице и других проблемах со сном.

Любые формы вокализации, включая пение, декламацию, чтение стихов нараспев, пение йодяер (манера исполнения тирольских песен), «мурлыкание», пение без слов или с закрытым ртом, чтение вслух прозы или поэзии или просто разговор, могут оказывать терапевтическое воздействие. Но я обнаружил, что ничто не сравните!

с тонированием. Прочие методы, в особенности пение и декламация, перемещают вибрирующие эпицентры столь быстро, что звукам остается мало времени для того, чтобы «зацепиться» или вызвать резонанс какого-нибудь органа. Тонирование насыщает организм кислородом, углубляет дыхание, расслабляет мышцы и стимулирует поток энергии. Если выполнять тонирование голосом, богатым по тембру, оно способно массировать весь организм.

Селия Мантрозос, профессиональный музыкант, преподаватель и исполнитель, обратилась ко мне за интенсивной голосовой тренировкой в 1990 году. Спустя всего несколько дней по пути домой она потеряла сознание и была помещена в больницу, где врачи обнаружили у нее гемангиому (сосудистый невус) — доброкачественную опухоль в правой височной доле головного мозга. Поскольку она чувствовала себя достаточно хорошо, ее направили в больницу поближе к дому, где Селии была сделана пятичасовая операция по удалению опухоли.

В отличие от других пациентов, она, казалось, не испытывала дискомфорта после операции. И действительно, в неврологическом отделении никогда не видели такого спокойного пациента, перенесшего трепанацию черепа. Сестра спросила у Селий, чем она объясняет такое необыкновенное спокойствие. Селия вспомнила, что с тех пор, как к ней вернулось сознание, она постоянно продолжала «мурлыкать», говорить что-то нараспев. «Я тонирую и напеваю, — пояснила она к удивлению сестер и врачей, — и это позволяет уберечь мозг от боли и нагрузок». Селия отказалась принимать обезболивающие лекарства и просила их ей не предлагать. В конце концов она согласилась принимать ад вил, но только для того, чтобы снять отечность. Хирурги выписали ее из больницы через несколько дней, пораженные тем, как быстро она выздоровела.

Несколько лет назад Бетти Бреннеман, талантливая скрипачка и преподаватель из специальной школы в городе Расин, штат Висконсин, поскользнулась на льду и сломала правый локоть. В этот момент она находилась в центре парка и понимала, что пройдет не менее десяти—пятнадцати минут, прежде чем подоспеет помощь. До этого она занималась тонированием в течение шести месяцев и выработала четкое понимание того, как различные звуки могут вызывать резонанс различных органов тела. В тот момент, как проникающая боль пронизывала все ее тело, Бетти начала экспериментировать с собственным голосом, стараясь найти тон, который уменьшил бы боль. Почувствовав реакцию своего локтя, она попробовала напевать несколько гласных звуков и пришла к выводу, что лучше всего ей помогает долгий звук «о-о-о*.

«Буквально через двадцать секунд я уже не чувствовала никакой боли! — вспоминает она. — Я стала замечать великолепную прелесть парка. Меня заинтересовало, вернется ли боль, если я перестану напевать. Я перестала, и она вернулась немедленно! Я тут же снова начала тонировать, и через пятнадцать—двадцать секунд боль прекратилась. По мере выздоровления я часто пела в честь своего локтя, и процесс шел гораздо быстрее*.