 |
Глава 7. ЧУЖИЕ В СИСТЕМЕ
|
|
|
|
Глава 7
ЧУЖИЕ В СИСТЕМЕ
Гигантское «полено» мантоптеров оживить не удалось. Ни одна его система не работала, в том числе – главный управляющий компьютер. Все, чего удалось добиться специалистам службы безопасности УАСС, это понять принцип компоновки корабля и законы управления им. Первоначальный вывод, что космолет представляет собой единый квазиживой организм или одну «супермолекулу», оказался неверен. Корабль мантоптеров состоял из пяти модульных систем разного назначения, каждая из которых управлялась из своего центра, а главный компьютер лишь координировал модули и служил для одной цели – организации собственно полета.
Таким образом, чужак представлял собой автономную консолидацию пятого уровня, способную не только служить транспортной системой, но и выполнять роль колонии в космосе, а также крупного инженерно‑ технического комплекса, решающего множество функционально независимых задач. Недаром исследователи корабля обнаружили именно пять центров управления, один из которых, как удалось выяснить, служил для его защиты.
Кроме того, люди обнаружили огромный центральный отсек, представляющий собой ландшафтную зону, и множество линзовидных отсеков по периферии этой зоны, образующих жилую зону корабля, в данный момент пустующую. В результате усилий исследователей удалось установить, что корабль мог нести в себе до сотни тысяч живых существ, предоставляя им все удобства для сносного существования в течение длительного времени. И тем не менее им управляла всего лишь пятерка мантоптеров, что, несомненно, являлось расточительной и нерациональной роскошью с точки зрения использования такого гиганта в качестве транспортного средства. Подобные рассуждения и заставляли контрразведчиков выяснять причины появления корабля в Солнечной системе и загадочной гибели его экипажа.
|
|
|
Германа эта проблема особенно не волновала, вектор его интересов лежал несколько в иной плоскости, но он пообещал Юэмей Синь решить проблему и работал по двадцать часов в сутки, пытаясь разобраться в языке и в психике мантоптеров, общавшихся, судя по всему, с помощью ультразвука.
С Юэмей Синь он теперь встречался регулярно, что не являлось чисто служебной необходимостью, но руководительница контрразведки очень нравилась ему, и он ничего не мог с собой поделать. Да и не хотел, чувствуя с ее стороны далеко не деловой интерес. Не смущало его и то обстоятельство, что китаянка была старше его на двадцать лет.
Спустя две недели с начала исследований чужака, которого удалось направить на одну из баз Управления аварийно‑ спасательной службы, располагавшуюся на орбите Сатурна, Герман пришел к выводу, что экипаж чужого космолета успел до гибели послать в Солнечную систему зонд с дублирующим сообщением, и поделился этим выводом со своим непосредственным начальником доктором Кларком. И буквально через полчаса после этого на молодого ксенопсихолога было совершено нападение, едва не стоившее ему жизни.
Обычно Герман, возившийся с трупами мантоптеров в одном из центров управления, отработав смену, сразу отправлялся в свою каюту, которая находилась среди таких же кают жилого модуля, выращенного внутри космолета в его ландшафтной зоне, и ложился спать. Но иногда его тянуло на подвиги, и тогда он совершал многочасовые экскурсии по гигантскому кораблю, словно надеясь встретить живых мантоптеров или случайно открыть тайну гибели экипажа. Так поступил он и вечером тридцатого марта, разочаровавшись до глубины души в своей несостоятельности. Такая самооценка была ему несвойственна, обычно он был уверен в себе и достиг многого благодаря этой уверенности, однако встреча с загадкой мантоптеров заставила его посмотреть на вещи иначе.
|
|
|
Космолет существ, похожих на огромных богомолов, имел многослойную компоновку. Вокруг ландшафтной зоны длиной в один километр и диаметром в двести метров, с ее странными полуживыми «лесами» и мшистыми «лугами», располагался слой линзовидных отсеков жилой зоны толщиной в пятьдесят метров. Затем шел слой изоляционный, напоминающий толстую объемную сетку, еще один слой – сотовый, каждая ячейка которого была заполнена азотом, затем слой «пены», пронизанный силовыми коммуникациями, еще один изоляционный слой с изменяющейся геометрией и внешняя «чешуя», представлявшая собой антенну вакуумного преобразователя.
Все это Герман уже знал, но ему было интересно бродить по отсекам урбанозоны, которых насчитывалось не меньше десяти тысяч, в поисках следов пребывания мантоптеров, и ради изучения их быта иногда забредал в самые глухие уголки корабля, где еще не ступала нога человека.
На этот раз он избрал для экскурсии торцевую часть ландшафтной зоны корабля, откуда начинался коридор, охватывающий спиралью всю зону и связывающий все отсеки жилой зоны. Генераторы тяготения корабля не работали, в коридорах и отсеках гигантской машины пространства царила невесомость, доставлявшая людям немало неудобств, поэтому Герман для своих вылазок пользовался антигравом. Он знал, что его опекает служба безопасности, и перестал обращать внимание на постоянно следовавшего за ним в отдалении человека, который представлял охрану.
Полетав над сумрачным фиолетово‑ коричневым лесом ландшафтной зоны, деревья которого напоминали гигантских волосатых многоножек или дырчатые витые стены, Герман углубился в круглый тоннель, упиравшийся в корму корабля, и свернул в овальной формы коридор, образующий многокилометровую спираль. Стены коридора были неровными, бугристыми, чешуйчатыми, металлическими на вид, но, по расчетам экспертов, их структура позволяла коридору течь, и при подаче энергии он, очевидно, представлял собой нечто вроде эскалатора с индивидуальным обеспечением. То есть соседние участки стен могли течь в разных направлениях в зависимости от того, куда направлялся тот или иной житель зоны.
|
|
|
Обычно двери в жилые отсеки, располагавшиеся вдоль коридора, были открыты. Точнее, дверей как таковых здесь не было, присутствовал ряд овальных отверстий, затягивающихся мембранами люков по команде обитателей отсеков. Герман заглядывал в отсек и, если интерьер его привлекал, начинал обследование. Однако еще ни разу не натыкался на помещение, в котором бы кто‑ то жил и оставил или забыл свои личные вещи. Отсеки, напоминающие сложные перепончато‑ сотовые сооружения без единой прямой линии (иногда они представляли собой пустые линзовидные емкости), были стерильно чистыми, темными и давились тишиной. Однако встречались и закрытые отсеки, проникнуть в которые можно было, только пробив дыры в дверных мембранах. Едва ли эти помещения хранили какие‑ то тайны семейной жизни мантоптеров, исследователи‑ земляне уже взломали не один десяток закрытых дверей и ничего не нашли, но от этого жилые модули «разумных богомолов» не становились менее притягательными, и Герману очень хотелось туда попасть.
Сделав несколько безуспешных попыток пробить проход в закупоренные отсеки, он пожалел, что не имеет оружия, и решил позвать на помощь охранника, маячившего за спиной. Охранник, молодой, сурового вида парень в комплекте бижо, как и сам Герман, не имел на этот счет никаких указаний, поэтому просьбу ксенопсихолога выполнил без колебаний: просто расстрелял мембрану люка из «универсала». Герман протиснулся в образовавшееся отверстие и начал осматривать «заросшее» грибообразными перепонками помещение, ворочая нарукавным фонарем. Затем зажег «лампу» – компактный источник света большой яркости – и подвесил в центре отсека, чтобы составить общее впечатление о жилище мантоптеров. И в этот момент его ударили по голове. Вернее, в него выстрелили из парализатора, что и вызвало ощущение удара, хотя сам Алнис этого не понял.
Сознания он тем не менее не потерял, просто застыл, медленно дрейфуя в невесомости, беспомощный и ослабевший. В отсек пролез какой‑ то человек, уже не охранник Германа, а совершенно незнакомый мужчина средних лет, с длинными висячими усами, держа в руке пистолет с игольчатым дулом. За ним появился еще один, помоложе, но угрюмее, смуглолицый, горбоносый, с волной блестящих черных волос.
|
|
|
– У нас мало времени, – сказал он на английском языке. – Мы не сможем заблокировать весь горизонт.
– Допросим и уничтожим, – сказал второй.
– Безопасность поставит всех на уши, нам это невыгодно.
– Не твоя забота. – Длинноусый притянул к себе за ногу безвольное тело Германа, уставился в его глаза своими маленькими, бесцветными, глубоко сидящими глазками. – Отвечай на вопросы! Откуда ты взял, что мантоптеры послали к Земле зонд с донесением?
– Результаты ментаобследования… – вяло прошептал Герман, не понимая, что с ним. – Эти данные… засекречены…
– Говори!
– Не имею… права…
Длинноусый ударил Алниса по лицу.
– Убью! Говори! Что вы знаете о послании?
– Их экспедиция – акт отчаяния… возможно – это предупреждение… больше я ничего не…
Еще один удар.
– Говори!
Однако больше ничего допрашивающим выяснить не удалось. Во‑ первых, Герман окончательно потерял сознание. Во‑ вторых, ситуация изменилась.
Внезапно потолок отсека, под куполом которого плавала сияющая белым накалом «лампа», лопнул, образуя две рваные дыры, в эти дыры проскользнули две человеческие – на вид – фигуры, вооруженные необычного вида карабинами, и открыли огонь по допрашивающей Германа парочке. Те в свою очередь ответили стрельбой: длинноусый – из парализатора, смуглолицый – из «универсала», – однако операция по их захвату была продумана хорошо, и сражались они, конечно, не с живыми оперативниками, а с витсами, в задачу которых входило отвлечь внимание налетчиков от Германа. Затем началась финальная стадия операции.
В отсек через дыру в центральной двери ворвались еще двое оперативников службы безопасности – витс‑ телохранитель Германа, сыгравший роль «убитого», и Юэмей Синь, лично обезвредившая длинноусого выстрелом из парализатора. Его напарника ранили и скрутили подоспевшие витсы группы захвата.
Руководительница контрразведки догнала уплывшее к стене от движения воздуха тело молодого ксенопсихолога, убедилась, что он в беспамятстве, но жив, и вызвала обойму прикрытия. Через полчаса Германа доставили в медцентр жилого модуля, где врачи сделали все необходимое, чтобы он вышел из шока. В себя Герман пришел спустя час после всех событий.
Черная мгла в глазах поредела, рассеялась, сквозь косые струи серого тумана проступило склонившееся над ним прекрасное женское лицо.
|
|
|
– Ю… – прошептал Герман, силясь встать.
– Не шевелитесь, – проговорила Юэмей Синь, положив ему на лоб узкую ладошку. – Вы еще очень слабы. Извините, что мы чуть‑ чуть опоздали.
– Они…
– Мы их задержали, не волнуйтесь.
– Чего они хотели?
– Вероятно, Наблюдателя встревожило ваше предположение о посылке зонда мантоптерами, и он направил своих агентов выяснить, что нам известно об этом.
– Но я никому не говорил…
– Кроме доктора Кларка.
– Неужели он… агент Наблюдателя?!
– Думаю, что нет, но мы это уточним. В дальнейшем постарайтесь не делиться своими предположениями и выводами ни с кем. Кроме нас, разумеется. А теперь отдыхайте и поправляйтесь.
– Я здоров, – приподнялся на локтях Герман, – и могу работать.
– Для всех вы тяжело травмированы. Возможно даже, вас придется госпитализировать на Землю, в одну из клиник Управления.
– Для дезинформации Наблюдателя? – догадался Герман.
Китаянка улыбнулась.
– Из вас может получиться неплохой аналитик для нашей службы. Кстати, хорошо было бы действительно отправить вас на Землю на какое‑ то время. У вас есть друзья, которым можно доверять?
– Конечно, сколько угодно. Кузьма Ромашин, Ходя… э‑ э, Хасид Хаджи‑ Курбан, Олег Новиков… А что?
– Попробуйте договориться с ними о встрече.
– Но ведь Кузьма тоже сейчас работает с безопасниками.
– Ему, как и вам, требуется отдых. Вы оба должны на день‑ два выпасть из поля зрения Наблюдателя. Что, если я предложу вам довольно экзотическое место для отдыха?
– Спутники планет Системы? Плутон – Харон? Или вообще другие звезды?
– Нет, гораздо ближе: земная Антарктида.
Герман удивленно взглянул на Юэмей Синь.
– Антарктида же заповедная зона, там запрещено размещать туристические комплексы и отели.
– Я не говорю, что они там есть. Во льдах Антарктиды существует система тоннелей, где работают палеовитологи, археологи и другие исследователи, а подо льдом, на твердой поверхности материка, создана сеть купольных городков, где они живут. Один из таких жилых модулей сейчас свободен.
– Вы хотите, чтобы я… чтобы мы там спрятались?
– Во‑ первых, это необходимо для вашей же безопасности. Во‑ вторых, экскурсия по горам Антарктиды, где найдены следы древней цивилизации, обещает быть весьма интересной. В‑ третьих, я в скором времени присоединюсь к вам.
Начальница службы контрразведки заглянула в глаза Германа, в которых сквозь сомнения и колебания протаяло радостное недоверие, и добавила:
– Если, конечно, вы не возражаете.
– Не возражаю, наоборот, буду очень рад, но это так неожиданно… – забормотал ксенопсихолог. – А вы точно присоединитесь?
Юэмей Синь засмеялась и вышла из медотсека в сопровождении молчаливого сотрудника. Герман откинулся на подушку, вспоминая тон китаянки, каким были сказаны последние слова, ее взгляд, скрытое волнение, и не удержался от хлопка в ладоши и восклицания:
– Йехуу!
В комнату заглянул охранник медцентра, увидел радостно‑ возбужденную физиономию Алниса и скрылся. Герман заставил себя успокоиться, полежал немного, унимая сердцебиение, потом сел на край удобного ложа медкомбайна, следившего за состоянием пациента через сеть дистанционных датчиков, и набрал на своем инком‑ браслете номер инкома Кузьмы.
Связь дали через полминуты.
Над окошечком инкома выросла световая нить, развернулась в плоскость и превратилась в объем видеопередачи. На Германа, моргая, с сонным видом смотрел младший Ромашин.
– Ты что будишь людей среди ночи?
Только теперь Герман сообразил, что по времени Исфахана, где жил Кузьма, еще не кончилась ночь.
– Извини, Кузяра, у меня с головой плохо, еле жив остался.
– Что случилось? – забеспокоился Кузьма.
– Потом расскажу. Слушай, есть классная идея отдохнуть в приятной компании в интересном месте. Сможешь уговорить Екатерину полететь с тобой в Антарктиду?
– Куда?! – изумился Кузьма.
– В Антарктиду. У меня только что была Юэмей и посоветовала нам с тобой на пару дней исчезнуть. Короче, ищи Катю, договаривайся с Ходей, я через час позвоню и скажу, где встречаемся.
– Надеюсь, это не первоапрельская шутка?
Герман вдруг вспомнил, что уже действительно наступило утро первого апреля, рассмеялся.
– Совершенно забыл об этом. Но разыгрывать тебя не собираюсь. Думаю, тебе скоро позвонит твое эсбэшное начальство и все объяснит. Итак, когда мне звонить?
Кузьма поскреб макушку.
– Не представляю, каким образом мне удастся уговорить Катю поехать с нами. Да и зачем?
– К нам присоединится Юэмей.
Кузьма хмыкнул, разглядывая порозовевшее лицо друга.
– Тогда другое дело. Что ж, попробую, жди звонка.
Виом связи собрался в луч света, погас.
Герман слез с кровати, сделал два круга по комнате (в модуле поддерживалась нормальная сила тяжести) и вызвал медперсонал, чтобы принесли его одежду.
* * *
Кто‑ то включил освещение, и тоннель, проложенный в толще льда на глубине полутора километров под снежной поверхностью Антарктиды, превратился в бесконечную стеклянную трубу, пронизывающую полупрозрачное голубовато‑ белое желе, ничуть не похожее ни на воду, ни на лед.
В полярном лабиринте поддерживалась вполне терпимая температура – минус два градуса по Цельсию, что позволяло экскурсантам прогуливаться по тоннелям и штрекам достаточно долго, и они использовали предоставленную им возможность на всю катушку, в первый же день пребывания в глубинах ледяного щита Антарктиды пройдя около двух десятков километров. Очень уж было интересно бродить по блистающим рукотворным гротам, стены которых сформировались из льда и вкраплений пыли и камней сотни тысяч лет назад.
Когда первые шахты пробурили лед Антарктиды, люди обнаружили подо льдами самое настоящее «антарктическое» море: благодаря тепловому режиму материка температура поверхности гор и равнин поддерживалась на уровне плюс четырех градусов по Цельсию, и вся Антарктида оказалась накрытой слоем воды, а уж потом – льда.
Но самое необычное впечатление производили даже не тоннели, а очищенные ото льда и воды участки материковой поверхности Антарктиды, на которых были найдены следы древней цивилизации: фундаменты жилищ, остатки стен каких‑ то сооружений, предметы быта, сосуды, украшения из золота и драгоценных камней, а также скелеты древних обитателей материка, говорившие о том, что они были гигантами. Длина самого маленького скелета достигала трех метров.
Конечно, гостям, прибывшим «на дно» Антарктического материка тайно, по секретной линии метро, не везде разрешали совать свой нос, но и того, что они увидели, оказалось достаточно для восхищения и долгих споров о предках человечества и о зарождении жизни на Земле.
Сначала их было пятеро: Кузьма каким‑ то образом уговорил‑ таки Катю поехать с ним, Хасид взял с собой свою подругу Мариам, – и Герман расстроился, считая обещание Юэмей присоединиться к компании чисто «политическим» заявлением, тем более что он напрасно прождал ее целый день. Однако руководительница контрразведки слов на ветер не бросала и появилась в пустующем временно поселке археологов к вечеру того же дня, после чего настроение ксенопсихолога резко изменилось. Он перестал чувствовать себя одиноким и стал душой общества, как это было в других компаниях. О том, какую цель преследовала главная контрразведчица службы безопасности, помимо создания условий для отдыха важных персон, какими стали Алнис и Ромашин, Герман не задумывался. Романтическая аура окружала происходящее, отношения с китаянкой складывались странные, и его тянуло к ней все больше, хотя он и понимал свое положение.
Вечером они устроили пикник «на природе»: запустили программатор местной кухни на приготовление шашлыков, устроили соревнования по метанию стрелок в специальный щит (сюрприз приготовил Хасид), которые неожиданно выиграл Кузьма, затем организовали танцы вокруг скульптурной группы, обнаруженной археологами недалеко от модуля (купол возвели именно над этим местом, где когда‑ то стоял город антарктов).
Скульптурная группа представляла собой безголового гиганта, душившего не то змея, не то дракона, и компания изрядно повеселилась, сравнивая древнего змееборца с современными мужчинами.
«Пикник» закончился поздно ночью – по местному времени, после чего мужчины и женщины разбились по парам и разбрелись кто куда. Герман впервые остался с Юэмей Синь наедине, о чем даже и не мечтал, но поскольку всегда умел поддерживать нужный тон и вести себя соответственно обстоятельствам, скованным себя не чувствовал, хотя нет‑ нет да и мелькала пугающая мысль, что он прогуливается с одной из самых могущественных женщин Солнечной системы.
Сначала они обошли городок археологов по периметру, поглядывая на архитектурные находки исследователей: столбы, остатки стен и фундаментов, части статуй, – потом углубились в один из тоннелей, пол которого был каменным, а стены и потолок ледяными; когда воду из‑ подо льда выкачали, лед осел, и тоннели и шахты пришлось делать заново.
Беседовали о самом разном, что только приходило на ум. От цивилизации антарктов перешли на космические цивилизации, о которых Герман знал больше, чем о земных, поэтому ему было что рассказать собеседнице о своем участии в исследовании древних негуманоидных культур Орилоуха, Маата и Сферы Дайсона. Затем заговорили о мантоптерах, хотя китаянка больше молчала и задавала вопросы, с интересом поглядывая на ксенопсихолога, а говорил в основном Герман.
– Я понимаю, что вы много знаете о других разумных существах, – сказала Юэмей Синь после того, как он замолчал, прислушиваясь не только к речи Алниса, но и к переговорам своих подчиненных по сети «спрута»; ее уник был оборудован системой связи с выходом на сеть. – Но все же мне любопытно, из чего вы сделали вывод, что мантоптеры послали зонд в сторону Земли? Знание ведь не всегда означает понимание.
– Прямых доказательств у меня действительно нет, – не обиделся Герман на вежливое сомнение женщины. – Однако логические аппараты людей и мантоптеров очень близки, это доказано и не подлежит сомнению. А рассуждал я следующим образом.
Во‑ первых, будь на месте мантоптеров земляне, они не послали бы такой гигантский корабль со столь малым экипажем без железной необходимости. Во‑ вторых, люди, выполняющие особую миссию, при возникновении угрозы жизни всегда дублируют свои действия для выполнения задачи. В‑ третьих, анализ уцелевших файлов мантоптерского компьютера показал, что корабль на последнем участке полета к Солнечной системе производил весьма сложные эволюции, маневрировал, что почти впрямую говорит о его попытках избавиться от преследования. И, наконец, судя по локальному нарушению формы корпуса в носу корабля, он потерял некую системную консолидацию, то есть, грубо говоря, выбросил часть тела, которая вполне могла играть роль автономного аппарата. Вывод: мантоптеры знали, что спасения нет, и послали зонд.
– Почему же мы его не обнаружили в Солнечной системе?
– Потому что они могли его направить не прямым путем, а в обход. Либо зонд, как и сам корабль, наскочил на «зеркало», его развернуло на сто восемьдесят градусов, и он теперь летит в обратном направлении.
Юэмей Синь остановилась, разглядывая не сразу отреагировавшего на ее задержку Алниса. Тот смутился, останавливаясь:
– Я что‑ то не так сказал?
– Нет, я просто передала мента‑ сообщение в Управление, – ответила руководительница контрразведки. – Пусть начинают поиски за пределами Системы. Если бы вы поделились своими мыслями со мной раньше, мы, наверное, уже нашли бы зонд.
Герман покраснел.
– Но это лишь мое предположение… его надо обосновать и доказать…
– Мы в вас не ошиблись, сяньшэн Герман, только у нас есть просьба: возникающие идеи сообщайте сразу же при их появлении, это позволит нам работать на опережение агентуры Наблюдателя. Договорились?
– Но я могу и ошибаться…
– Вы знаете законы Спенсера?
– Вы имеете в виду законы принятия решений? – после паузы спросил ксенопсихолог.
– Совершенно верно. Каждый может принять правильное решение, располагая достаточной информацией. Хороший руководитель – и специалист вообще – способен принять решение, располагая недостаточной информацией. Идеальный руководитель может принять решение, не зная решительно ничего.
Герман усмехнулся.
– Идеальных руководителей не существует. – Он спохватился: – Извините, я не хотел вас обидеть.
– Ну, до идеала нам обоим далеко, – с тонкой иронией проговорила Юэмей Синь, – однако вместе мы вполне способны принять правильное решение.
Герман отвел глаза, не решаясь возражать, пробормотал:
– Мой учитель говорил, что особенно трудную задачу следует перепоручать лентяю: он найдет более легкое решение.
Китаянка тихо рассмеялась: как ручеек зажурчал.
– Вы тоже лентяй?
Герман смешался, так до сих пор и не решив, как следует себя вести со столь властной особой, встретился с Юэмей глазами и увидел странный свет в их глубине, который можно было трактовать по‑ разному. Но ему очень хотелось верить, что выражал он не только практический интерес.
Возникло желание просто подойти к женщине, обнять и поцеловать. Одновременно вспомнилось старинное изречение: «Я могу устоять против всего, кроме искушения». [45]
Однако он устоял.
– Вообще‑ то никто меня лентяем не называл, хотя и трудоголиком я никогда не был. Мечтал стать врачом, а стал ксенопсихологом. Как говорил поэт: «Мечты! Без них была бы жизнь бледна».
– Чьи это слова?
– Эдгара По.
– Вы любите старинных поэтов?
– Почему только старинных? Современных тоже: Хартасара, Айвенго, Блаженного, Шилова. Но древних, пожалуй, больше. По, Вилкниса, Стивенсона, Лермонтова. А вы кого предпочитаете?
Юэмей ответила не сразу, останавливаясь на перекрестке двух тоннелей, один из которых вел в гроты, выплавленные во льду людьми:
– Пожалуй, и мне древние поэты больше по душе. У По мне нравятся такие строки:
Скреплен союз кольцом,
Порукою согласья,
И с новым женихом
Стоим мы под венцом,
Но обрела ль я счастье?
Взгляд женщины стал задумчивым и даже печальным на мгновение, затем она как бы очнулась и тихо рассмеялась, пытаясь сгладить впечатление.
– А вообще‑ то я больше люблю Юй Цзы:
Со дня того, когда подул нежданно
Осенний ветер,
Думаю всегда: «Когда же наконец
Придет мой друг желанный,
Которого с такой тоскою жду? »
Герман заглянул в глаза китаянки, снова ставшие зовущими, дразняще ироничными и загадочно печальными, шагнул к ней, ощущая всей кожей ее волнение, прорывающееся сквозь барьер сдержанности, притянул к себе и поцеловал. И лишь потом, когда она не ответила, испугался, вдруг ощутив себя преступником.
Однако Юэмей хотя и не ответила на поцелуй, но и не оттолкнула его, словно не поняла, что произошло, и лишь минуту спустя, когда он отпустил ее, тихо проговорила:
– Вы смелый молодой человек, Герман, но я старше вас на двадцать лет.
– Это не имеет значения, – пробормотал сбитый с толку ксенопсихолог. – Вы красивая женщина, Юэмей, хотя и это не имеет значения. С недавнего времени вы для меня…
Тонкие пальчики китаянки прижались к его губам.
– Не торопитесь говорить того, чего потом будете стыдиться или стесняться. Пусть время расставит все по своим местам. И не сердитесь на меня, хорошо?
Герман поцеловал пальцы женщины, прежде чем она успела их убрать.
– Я вас понимаю…
В глазах Юэмей Синь мелькнули насмешливые огоньки.
– Существует пословица: когда мужчина начинает понимать женщин, он уже не представляет интереса как мужчина. Мне с вами интересно, это правда, и даже более того… но не забывайте, что я китаянка, а китаянки относятся к мужчинам несколько иначе, нежели другие женщины.
Герман покорно кивнул, не зная, как расценивать слова Юэмей. Руководительница контрразведки смотрела на него с явным сожалением, и это больше всего уязвляло и угнетало молодого человека, никогда не чувствовавшего себя скованным и робким в отношениях со слабой половиной человечества. Внезапно китаянка оказалась рядом, обвила его шею руками, поцеловала в губы и тут же отстранилась, поспешила прочь. Оглянулась на застывшего в шоке ксенопсихолога:
– Пойдемте обратно, сяньшэн. Вам надо отдохнуть, а у меня еще есть кое‑ какие незавершенные дела.
Не сказав больше друг другу ни слова, они вернулись к городку археологов. Юэмей Синь умчалась с помощью тайфа в Управление аварийно‑ спасательной службы, пообещав навестить их компанию днем, а Герман присоединился к сидевшим у камина в гостевой части модуля парам. Все отметили его похоронно‑ задумчивый вид, но расспрашивать ни о чем не стали, продолжая вести спор о возможных последствиях вторжения в Солнечную систему «мячей дьявола».
В конце концов тема заинтересовала Германа, и он, отложив на будущее анализ своих отношений с Юэмей, принял посильное участие в дискуссии, которая длилась больше часа. Потом он первым пошел спать, сославшись на усталость, и уже не видел, как пары разошлись по каютам, как Кузьма Ромашин проводил Катю, пожелал ей спокойной ночи и направился в свою спальню, но потом передумал, нарвал букет цветов в оранжерее и вернулся к спальному модулю Екатерины.
Дверь открылась и, после небольшой паузы, закрылась за ним.
* * *
Они встретились в Управлении, в рабочем модуле комиссара службы безопасности: Юэмей Синь, командор погранслужбы Игнат Ромашин и сам хозяин кабинета Владилен Ребров.
– Давайте суммировать наши наблюдения, – предложил невозмутимый Ребров. – Но прежде хочу предупредить, что мы зафиксировали попытки взлома наших систем ограничения доступа. Кто‑ то упорно пытается вскрыть секретные серверы Управления.
– Разве не удалось определить взломщиков? – поднял бровь седой Ромашин.
– Единственное, что удалось определить нашим специалистам, – вмешалась Юэмей Синь, красивое лицо которой отражало какую‑ то внутреннюю борьбу, – это векторы взлома. Те, кто пытается проникнуть в нашу инк‑ сеть, сидят в СЭКОНе и в Правительстве. Мы продолжаем работу и наверняка выйдем на хакеров.
– Если бы вам удалось сохранить жизнь перехваченным агентам Наблюдателя, мы бы уже знали, кто его резидент.
Юэмей рассеянно посмотрела на Реброва и промолчала. Комиссар имел в виду последние события на борту мантоптерского корабля, когда захваченные контрразведчиками мужчины, напавшие на Германа Алниса, внезапно потеряли сознание и скончались. У обоих сработала система самоликвидации. Впоследствии выяснилось, что оба они работали в службе охраны министерства безопасности под непосредственным руководством Артура Мехти.
– У вас какие‑ то неприятности, тайтай? – вежливо спросил наблюдательный Ромашин.
Китаянка сделала усилие и стала прежней Юэмей Синь, сильной и властной начальницей службы контрразведки.
– Извините, сяньшэн, у меня личная проблема, но она разрешима. Могу добавить кое‑ какие выводы из наблюдений за нашими VIP. За ними ведется слежка, это совершенно очевидно. Методика проста: используются спутниковые метеосистемы и компьютерные сети с выходом на любой регион Солнечной системы. Если объект выпадает из поля зрения наблюдателей, например, долго не показывается из дома, к нему идет проверяющий – витс или специально подготовленный человек. Любое перемещение объекта фиксируется, тайфы при этом методе контроля малоэффективны.
– Это плохо, – сказал Ромашин. – Как оперативна их система слежки? Я имею в виду скорость отработки данных.
– Человек, использующий тайф, может быть обнаружен на новом месте в течение пяти минут.
– Это плохо, – повторил командор погранслужбы.
– С одной стороны, действительно есть о чем задуматься, с другой – мы имеем шанс вычислить центр контроля.
– Уже есть результаты?
– Мы только начали анализ систем контроля. Но уже ясно, что управляются они из комплекса зданий Правительства в Москве.
– Что дала вам идея спрятать наших молодых помощников в Антарктиде?
– Резидент Наблюдателя забеспокоился по поводу их исчезновения и послал на поиски проверяющих. К Яну Лапарре пришел сам сын Артура Мехти, чтобы узнать, где внучка Лапарры. В дом Кузьмы Ромашина вломилась команда противопожарной службы, якобы получившая сигнал о пожаре. Хасиду Хаджи‑ Курбану звонил его друг из отряда кобры Фомина.
– А мне лично позвонил господин министр, – усмехнулся Игнат Ромашин, – и поинтересовался, чем занят мой сын.
Ребров и Юэмей Синь озадаченно переглянулись.
– Артур Мехти позвонил сам? – хмыкнул комиссар. – Не побоялся раскрыть свое отношение к Наблюдателю? Я считал, что он и есть резидент.
Ромашин покачал головой.
– У него мог быть свой расчет, вплоть до намеренного обнаружения вторичной сети Наблюдателя, чтобы уберечь главную.
– Зачем ему понадобился твой сын?
– Министр предложил ему место эксперта в Правительстве, под предлогом того, что он хороший специалист.
В кабинете Реброва наступило молчание, которое первой нарушила Юэмей Синь:
– Я это предвидела, уважаемые коллеги. Наблюдатель готовил атаку долго и начал неожиданно, однако он – не гуманоидная система и допускает ошибки, вербуя агентов из чересчур заметных фигур. Он на этом погорит.
– Но пока что мы не успеваем за ним, – проворчал Ребров. – И у меня остаются сомнения, что «мячи дьявола» принадлежат именно Наблюдателю.
Командор погранслужбы пригладил серебристый ежик волос.
– Мало верится, что кого‑ то еще, кроме Наблюдателя, насторожила деятельность человечества. Не слишком ли много получается контролеров на нашу голову? Кому еще мы перешли дорогу? И где?
– Вы забываете об открытой вашим отцом Красной Книге, [46] – сказала Юэмей Синь. – Мы – не единственные сущие в Галактике, а тем более во Вселенной, где‑ то живут и другие разумные существа со своими контролирующими органами.
Помолчали.
– К сожалению, у нас пока мало данных, чтобы сделать правильные выводы, – продолжала руководительница контрразведки. – Возможно, вы правы. Надо объединить усилия наших служб в поиске внутренних и внешних систем слежки и передачи информации, но так, чтобы это не дошло до деятелей из Правительственных кругов и СЕКОНа, которых мы уже знаем. Пора переходить на независимую координирующую связь с двойной отсечкой и персональным кодированием.
– «Спрут‑ 2» уже в стадии развертки.
– Тогда у меня все. Есть сведения от экспедиции в Змееносец?
– Они оставили две группы на автономных модулях в системе Синистры, – сказал Ромашин, – которые будут имитировать исследования звезд Змееносца, и вышли за пределы Рукава. Еще пара прыжков, и они объявятся у границ шарового скопления.
– У них очень мало времени, – сказал Ребров. – Мы можем работать спокойно до тех пор, пока в Змееносце не появятся «зеркала». Как только Наблюдатель поймет, что экспедиция отправилась дальше в космос, он начнет охоту за ней.
– Ты что‑ то предлагаешь конкретно?
– Нет.
– Тогда продолжаем работать. Кстати, тайтай, как держатся наши молодые эксперты?
– Хорошо, – сказала Юэмей Синь, зардевшись как девочка. – Я провела с ними почти целый день. Они полны сил и оптимизма. Кое‑ кого из них я бы даже зачислила к себе в штат.
– Кого же? – добродушно усмехнулся Ромашин.
– Германа Алниса. Он мыслит быстро и точно. Готовый эксперт‑ эфаналитик.
Ребров бросил на контрразведчицу косой взгляд, хотел что‑ то сказать, и в это время над его столом вырос «бутончик» виома, развернулся в объем передачи с головой дежурного по Управлению.
– Экстренное сообщение, господин комиссар, – проговорила голова. – «Теннисный мяч дьявола» отбит и направляется сейчас под углом восемьдесят три градуса к плоскости эклиптики в сторону Змееносца. «Футбольный мяч» ни отбить, ни остановить не удалось. Через час он вонзится в Солнце.
– Хорошо, Дон, – отозвался Ребров.
Виом погас.
Трое руководителей спецслужб смотрели друг на друга в ожидании каких‑ то откровений и молчали. Потом Ромашин задумчиво проговорил:
– Интересно, это простое совпадение или точный расчет?
– Ты о чем? – очнулся Ребров.
– О том, что «теннисный мяч» направился к Змееносцу. Именно туда, куда ушла экспедиция.
– Он еще повернет.
– Дай‑ то бог!
Снова по кабинету разлилась прозрачная вода молчания. Наконец комиссар закончил свои размышления и встал из‑ за стола.
– Предлагаю посмотреть на этот спектакль.
– Ты имеешь в виду столкновение «мяча» с Солнцем? – догадался Ромашин.
– Хоть посмотрим, что произойдет. Может быть, «мяч» лопнет?
– Дай‑ то бог! А если нет?
– Тогда и будем думать, каких последствий следует ожидать.
Ребров пропустил Юэмей и Игната, включил систему охраны и вышел из кабинета.
Видеопередача о столкновении «футбольного мяча дьявола» с Солнцем транслировалась во все уголки Солнечной системы, и момент столкновения наблюдали сотни тысяч людей, кому было небезразлично, что происходит в их космическом доме.
Диаметр центрального светила Системы равен одному миллиону триста девяносто одной тысяче километров, поэтому десяти
|
|
|
