ИНТЕРЛЮДИЯ Б вас есть ритм

 

Сердце — великий барабанщик. Играя на барабане, мы активно напрягаем мышцы, активизируем дыхание, ритм сердечных сокращений и волн мозга, что создает обратную связь. Десять минут игры на барабане в день снимают напряжение, заново настраивают внутренние часы мозга и организма и служат стимулятором и успокаивающим средством.

Для этого упражнения вам не нужны ни барабан, ни сложные ударные музыкальные установки. Любая пустая емкость прекрасно подойдет для этой цели. Мне доводилось наблюдать, как пенсионеры в домах престарелых используют для этого перевернутые пустые бачки для мусора, из которых умудряются извлекать необыкновенно привлекательные звуки.

Если вы не уверены в своих способностях барабанщика, помните одно: вы не можете играть плохо. Начинайте барабанить. Даже если вначале звуки покажутся вам монотонными, постарайтесь привыкнуть к ним: пройдет всего несколько минут, и вы почувствуете возбуждение н интерес. Ритм «пробьется» из ваших движений и звука.

Устройтесь поудобнее на стуле или в кресле, установите импровизированный барабан и вожмите в руки палочки, закройте глаза и ощутите всем организмом ритм сердца. Возьмите палочку и легкими ударами попытайтесь попасть в этот ритм. Продолжайте несколько минут, затем попробуйте перейти на ритм, который в два раза чаще вашего пульса. Через три минуты вернитесь к ритму, который совпадает с сердечным ритмом, н постарайтесь заметить, замедлился он или ускорился. Затем замедлите барабанный бой так, чтобы один удар барабанной палочки приходился на два сокращения сердца.

Повторив это упражнение несколько раз, вы почувствуете, что делать его стало легче. При этом вы можете использовать множество различных ритмических комбинаций. Необходимо примерно десять минут на то, чтобы полностью подстроиться под барабанный ритм и ощутить успокаивающий эффект, который останется с вами на весь день.

Хороший музыкальный терапевт всегда подстраивается под клиента — он попадает в его ритм, имитирует модели его движения и дыхания, что создает успокаивающую установку. Такая синхронизация может привести к возникновению глубокого взаимопонимания между врачом и пациентом (как и между музыкантом и слушателем). Как правило, более сильная сторона задает при этом тон. Тем не менее, согласно закону гравитации, вовлеченность подразумевает взаимное притяжение и взаимный ответ. Врач старается попасть в ритм пациента для того, чтобы постепенно увлечь его за собой и сделать ритм больного более уравновешенным.

Слушая музыку «для настроения», мы погружаемся в среду звуков. Это, как правило, лучше, чем тишина, особенно для людей, страдающих от боли, поскольку тишина усиливает чувство дискомфорта. Легкая ненавязчивая музыка может снять напряжение и волнение за счет того, что она «задевает душевные струны», «создает гармонию» или «настраивает» нас на окружающую действительность. Такой процесс настройки объясняет то, как волны мозга, сердечные ритмы, дыхание, эмоциональный тонус, чувство времени, такт и прочие ритмы организма могут плавно меняться под музыку, которую мы слушаем.

Точно так же как наступает привыкание к отдельным лекарствам, мы можем привыкнуть и к музыке. Тогда прослушивание одних и тех же фрагментов — пусть даже самых замечательных — может ухудшить нашу вовлеченность. К счастью, принцип изо (от греческого слова «изоморфный», что означает «аналогичный по форме») выступает здесь как важный инструмент музыкальной терапии, исключающий такое музыкальное привыкание. За счет плавного изменения ритма, рисунка речи или эмоционального содержания можно добиться постоянной вовлеченности, которая плавно переводит пациента из одного эмоционального состояния в другое.

«Болеро» Равеля ярко демонстрирует «принцип изо». От медленного и спокойного темпа до бешенного и возбуждающего возрастает и эмоциональная выразительность музыки, в соответствии с этим меняется и настроение слушателя. Пьеса «Ученик чародея» французского композитора Дюка и даже молитва Господу, которую миллионы людей произносят во всех протестантских церквях — начиная от «Отче наш» до возвышенного «Королевство, власть и слава», — являются иллюстрацией такого подхода. Музыка, которая отражает этот «принцип изо», никогда не претерпевает резких изменений, не вызывает чувства удивления или ощущения хаоса.

Отвлечение — третий принцип, используемый многими музыкальными терапевтами, — подразумевает применение музыки для отвлечения внимания от боли и дискомфорта. Это и понятно: вы слушаете яркую, победоносную музыку тогда, когда находитесь в подавленном состоянии. Однако отвлечение не длится долго и не меняет фундаментального взаимоотношения мозга и тела. Тем не менее, переведя свой организм в новое (и неожиданное) состояние, за счет отвлечения можно получить временный терапевтический эффект.

За последние полвека музыкальная терапия сделала колоссальный шаг вперед как научная дисциплина. К 1964 году «Журнал музыкальной терапии» предложил четко обозначенную концепцию, основанную на результатах исследований музыкотерапевтов по таким вопросам, как «Воздействие успокаивающей музыки на электромиографическую обратную биосвязь при лечении взрослых пациентов, страдающих церебральным параличом». Несколько групп ученых внесли большой вклад в то, чтобы эта профессия стала одной из поведенческих наук. В 1998 году Национальная ассоциация музыкальных терапевтов (НАМТ) и Американская ассоциация музыкальных терапевтов (ААМТ) слились в единую организацию — Американскую музыкальную терапевтическую ассоциацию (АМТА). Знания и ценности терапевтического воздействия музыки распространяются сои brio (в натуральном виде) среди широких кругов профессионалов-медиков.

В настоящее время в Соединенных Штатах Америки более пяти тысяч «музыкальных терапевтов» работают в больницах, реабилитационных центрах, восстановительных и образовательных учреждениях, поликлиниках, детских домах, тюрьмах, школах и т. д. Более половины из них работают с психическими больными, умственно отсталыми и престарелыми. Остальные стараются облегчить участь хронических больных (особенно болезнью Альцгеймера и СПИДом), людей с физическими недостатками, жертв сексуального насилия, больных аутизмом, людей с ослабленными слухом и речью, страдающих алкогольной и наркотической зависимостью и с пониженными способностями к учебе. Семьдесят колледжей и университетов в Соединенных Штатах готовят специалистов в области музыкальной терапии.

Еще один вдохновляющий признак: в некоторых случаях музыкальная терапия признана официальным средством восстановления в рамках государственной системы страховой медицины. (Если вы пытались получить страховую компенсацию за нетрадиционные или «неформальные» методы лечения, то поймете, что значит такое признание.)

 

Медицинское пробуждение

 

 

В Институте музыки и неврологии в районе Бронкс Нью-Йорка, одном из самых передовых центров по разработке программ музыкальной терапии, чудеса происходят каждый день. Оливер Сакс, один из основателей института, вспоминает: «Когда я впервые появился в госпитале в 1966 году, там уже был музыкальный терапевт и существовало ясное понимание того, как музыка может помогать отдельным больным. Я написал об этом в книге “Пробуждение”. Когда впервые один кинорежиссер появился в клинике в 1973 году, его первый вопрос был: “Где же этот музыкальный терапевт? Создается впечатление, что эта женщина — самый главный человек здесь”».

В 1991 году Сакс выступил перед комиссией сената США по старению с докладом, посвященным терапевтическому воздействию музыки при лечении нервных заболеваний. В докладе он привел пример Розали, больной с диагнозом «болезнь Паркинсона». Она была прикована к постели, лежала совершенно неподвижно большую часть дня. «Однако она прекрасно играет на пианино. В течение четырех часов, когда она играет ежедневно, ее паркинсонизм полностью исчезает, и она ведет себя легко и естественно, как нормальный человек; — рассказывал Сакс изумленной комиссии. — Музыка освобождает ее от ужасной болезни на некоторое время, и не только музыка, но и ее образность. Розали знает всего Шопена наизусть. Стоит кому-то сказать: “Опус 49!” — как все ее тело и поза выражают явные перемены». Сакс рассказал, что ее электроэнцефалограмма (ЭЭГ) обычно показывает полную неподвижность, как будто она в коме, но ее моторная активность становится абсолютно нормальной, стоит музыке зазвучать у нее в голове!

Такие истории типичны для больницы, которая имеет тесные связи с Медицинским колледжем Альберта Эйнштейна в Нью-Йорке. «Создается впечатление, что память человека сохраняет все и всегда, но до нее не всегда можно достучаться, — говорит заведующая отделением музыкальной терапии Кончетта М. То-майно. — Музыка служит ключом для получения доступа к системам памяти».

Терапевты института утверждают, что музыка может существенно Помочь в лечении или профилактике некоторых видов глухоты. «Возможно, — пишут они, — музыка вносит свой вклад в восстановление слуховых нервных функций несколькими способами: она способствует регенерации нервных клеток, инициирует формирование новых нервных соединений и каналов, а также сокращает время на восстановление функций». Ученые и раньше знали о том, что если утрачена Какая-то функция нервной системы, то можно привести в действие механизмы компенсации (замещения). Те участки головного мозга, которые ранее «дремали», могут взять на себя (частично или полностью) выполнение функций поврежденных или атрофированных участков. Это явление, известное под названием невральной пластичности, может приводиться в действие или активизироваться на более высоком уровне под воздействием музыки и звука, а также некоторых видов физических и языковых упражнений. В институте в настоящее время исследуются методики, с помощью которых пациенты, перенесшие инсульт, смогут восстанавливать функции мозга и двигательную активность под воздействием музыкальной терапии.

Новые потрясающие возможности появились с изобретением нового метода исследования электрических сигналов мозга (метод BESA), который ученые используют в сочетании с методами магнитного резонанса для исследования неврологической основы восприятия музыки. Метод BESA позволяет изобразить «карту» центров деятельности мозга, которые связаны с восприятием музыки, у пациентов, которые страдают от слабоумия и других нервных расстройств. Ученые надеются определить, смогут ли музыкальные ритмы внести положительные изменения в процесс восстановления слуха и можно ли эти изменения перенести также на осязательную, двигательную, зрительную и другие сенсорные, моторные и умственные функции.

Недавно было опубликовано сообщение о том, что ученым этого института удалось впервые вызвать восстановление слуховых волосков (ресничек) в ухе человека. Потеря этих ресничек — микроскопических волосков, расположенных во внутреннем ухе, которые собственно и обнаруживают звук, — до настоящего времени считалась невосполнимой. Решение таких вопросов откладывалось до следующего тысячелетия. Однако новые технологии и принципиально новое представление о роли музыки в терапии свидетельствуют о том, что уже до конца текущего десятилетия наши представления о слуховой системе человека коренным образом изменятся.

 

Музыка в операционной

 

Линда Роджерс, сестра милосердия и специалист в области музыкальной терапии с профессиональным образованием из города Катона, штат Нью-Йорк, посвятила свою деятельность выработке у пациентов таких качеств, которые облегчали бы их реакцию на хирургические операции. Ее интерес к этой области зародился в детстве, когда ей делали операцию по удалению миндалин. На всю оставшуюся жизнь Линда запомнила все неприятные подробности этой процедуры. «Абсолютно все, — вспоминает она, — с того момента, когда мать разбудила меня рано утром, сказав, что мне не нужно идти сегодня в школу, а вместо этого она повезет меня в больницу, до того момента, когда я увидела другую маленькую девочку в приемном покое, на которой было яркое розовое платьице, как для утренника (ей, очевидно, сказали, что поведут на утренник), а потом я очнулась после наркоза, ожидая, что меня накормят вкусным мороженым, как мне обещали, только для того, чтобы почувствовать, что у меня очень сильно болит горло и боль распространяется до самого желудка». Воспоминания такого рода могут отбить у человека всякое желание связываться с хирургией, больницами, врачами, медсестрами.

В 1982 году, окончив колледж социальных работников, Роджерс была направлена на работу в нью-йоркский госпиталь, где ее допустили к просмотру операции на открытом сердце. На фоне ужасающей какофонии звуков в операционной ее поразила музыка Френка Синатры, которая передавалась через громкоговорители. Хирург сказал, что ему нравится неподражаемая лирика Синатры, но песня привела Роджерс в ужасное состояние. Дело в том, что она впервые услышала ее в середине 1950-х годов, когда ее отца оперировали по поводу рака челюсти, и эта песня немедленно перенесла ее обратно в то время. «Если бы я была пациенткой на операционном столе, как бы хирурги смогли узнать о моей личной реакции?» — задала она себе вопрос.

Этот опыт побудил Линду Роджерс исследовать способность пациентов воспринимать музыку в условиях анестезии. Вскоре она обнаружила обширные материалы исследований, подтверждающих, что больные продолжают слышать, даже будучи без сознания. Один из классических экспериментов включал опыты над кошкой, погруженной в состояние наркоза, электроэнцефалограмма которой продолжала реагировать на лай собаки. «Слуховые каналы, в отличие от других чувственных систем, имеют собственные контакты, — поясняет Роджерс. — На слуховые волокна анестезия не действует, они продолжают передавать звуки. Если выразить это проще: мы никогда не перестаем слышать!»

В своей лекции, прочитанной в 1993 году, Роджерс обсуждала роль музыкальной терапии в операционной. Она указала, что музыка является богатым эмоциональным опытом, который оказывает воздействие на пациента и является чрезвычайно личным. Идеальная музыка, если исходить из этой концепции, является транквилизатором (успокаивающим агентом), роль которого — снизить возбуждение. Такая «транквилизаторная» музыка, разработанная в отделении анестезиологии госпиталя в городе Люденшейд, Германия, в середине 1970-х годов, лишена лирических мотивов, пения и всего такого, что может вызвать у пациента нежелательные и вредные воспоминания или ассоциации. Идея заключается в том, чтобы «погрузить» пациента в поток звуков, дать ему возможность расслабиться, а музыке — «поработать» над ним.

Для того чтобы оградить пациентов от случайных нежелательных звуков ил» безвкусных разговоров во время операции, Роджерс рекомендует, чтобы выбранные пациентами записи на кассете до, в процессе и после хирургической операции звучали с маленького магнитофона, снабженного наушниками. Линда подобрала комплект успокаивающих музыкальных записей, которые маркированы цветными бирками и находятся на столе дежурной медсестры, чтобы пациенты всегда могли выбрать для себя что-нибудь подходящее. «По мере того как пациенты приучаются успокаиваться и снимать боль с помощью музыки, — делает вывод Роджерс, — следует ожидать скорейшего восстановления после хирургических операций, меньшего количества осложнений, сокращения времени, Проведенного в больнице, и более сильной положительной реакции на медицинские проблемы, которые могут возникнуть в будущем». Сегодня такой метод проведения хирургических операций стал скорее нормой, чем исключением.

В 1997 году президент Билл Клинтон порвал сухожилие, и ему потребовалась довольно сложная хирургическая операция, которую он решил пережить без общего наркоза. Президент попросил врачей включить в операционной кантри-музыку, ту музыку, которая скрасила ему нелегкое детство в штате Арканзас, сохранив столь высокий настрой и чудесные воспоминания.

Случилось так, что Линда Роджерс окунулась в музыку с раннего детства. Ее отцом был Ричард Роджерс, который сочинял мюзиклы для Бродвея, которые вдохновляли и развлекали несколько поколений слушателей.

 

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: