 |
Подведение итогов. Часть вторая. Кризис. Глава четвертая. Война на Дунае
|
|
|
|
Подведение итогов
Мы проделали долгий путь, сделав немало открытий, и наконец переходим к рассмотрению эволюции Римской империи в том виде, в каком она сформировалась примерно к 300 г. С одной стороны, мы имеем дело с феноменом чрезвычайно сильной власти. Изначально построенная на военном господстве, империя распространила на гигантском пространстве от Адрианова вала до Евфрата идеологию превосходства, затрагивающую все стороны жизни. К IV в. подчиненные римлянам народы настолько усвоили римский образ жизни, что первоначальное государство-завоеватель превратилось в объединение насквозь пропитанных римским духом провинциальных общин.
Однако это необычное государство имело. и серьезные недостатки. Большие расстояния, примитивные средства сообщения и ограниченные возможности передачи информации мешали действию ее структур. Если не учитывать налогообложения, то государство было безынициативным, власти действовали лишь в ответ на уже сделанные вызовы, постоянно разбираясь в конфликтах, вызванных группами, желавшими извлечь из мощи государства выгоду. Доход, приносимый экономикой, почти не поднимался над уровнем прожиточного минимума. А если смотреть на дело с политической точки зрения, то людей, извлекавших прямую выгоду из существования империи, было очень мало. (Мы только что коротко обозрели жизнь обладателей привилегий, во главе которых стояла немногочисленная группа римских землевладельцев. )
Несмотря на это, в IV в. не заметно признаков скорой гибели империи. Восстановление порядка после пятидесяти лет смуты, вызванной возвышением Сасанидской Персии, не было легким и быстрым, но военная, финансовая, политическая и бюрократическая трансформация в конечном итоге все же привела к более или менее органичному формированию государственной машины, достаточно мощной, чтобы одновременно справиться как с Персией, так и с последствиями трехсотлетней внутренней эволюции. Конечно, за это пришлось заплатить свою цену. Государство конфисковало местные фонды, уничтожив единство городов с их давними традициями самоуправления. Также оказалось необходимым разделить высшую власть между двумя или большим числом персонажей, хотя это и не могло не породить регулярных обострений напряженности и периодических вспышек гражданских войн.
|
|
|
Тем не менее поздняя империя в основном процветала. Это по большей части можно сказать о сельской экономике; к занятию государственных должностей стремилось беспрецедентное количество землевладельцев. Как показал ответ Римской империи на демонстрацию силы со стороны персов, государство обладало негибкой структурой, было весьма неповоротливо, и его бюрократия, экономика и политическая система могли лишь в ограниченных масштабах и весьма медленно мобилизовать ресурсы перед лицом новой угрозы. Однако вызов, брошенный персами, был успешно преодолен, и Римское государство производило впечатление державы, по-прежнему продолжающей существовать и не имеющей соперников. Ему, однако, не суждено было долго существовать так, как это нравилось его властям. В то время как в IV в. римляне продолжали смотреть на Персию как на традиционного противника, на севере вот-вот должна была начаться вторая мощная стратегическая революция.
Часть вторая
Кризис
Глава четвертая
Война на Дунае
Зимой 375–376 гг. границы Римской империи по Дунаю достиг слух о том, что в восточной части территории, заселенной германцами, к северу от Черного моря, идут тяжелые бои. Аммиан Марцеллин сообщает: «В начале новость воспринималась нашими людьми с подозрением, поскольку о войнах в тех краях люди, жившие вдали от них, обычно не слыхали, покуда те не заканчивались или по крайней мере не затихали на время»{158}. Вряд ли можно упрекнуть имперские власти за то, что они не слишком всерьез отнеслись к происходившему. Миграция готов и других германцев в середине III в. привела к изменению политической конфигурации, что, в свою очередь, породило ситуацию относительной политической стабильности, продолжавшейся в течение века. Более того, беспорядки там пришли с северо-запада (с территории современной Польши и Белоруссии), а не с северо-востока (с территории современной Украины). В последний раз проблемы на северо-востоке возникли, когда в течение столетия (оно началось за пятьдесят лет до рождения Христа и закончилось через пятьдесят лет после него) сарматы сметали все на своем пути, и было это за триста лет до описываемых событий. Однако римляне вскоре поняли свою ошибку.
|
|
|
Летом 376 г. огромная масса людей — мужчин, женщин и детей — внезапно появилась на северном берегу Дуная, прося убежища на римской территории. Один из источников (не самый надежный) сообщает, что за рекой появилось 200 тысяч человек; Аммиан пишет, что их было невозможно сосчитать — так их было много. Они пришли с бесчисленными телегами, которые тянул скот, преимущественно волы, и все это составляло гигантскую процессию, подобные которой нередко порождали войны в истории человечества. Несомненно, здесь было немало отдельных беженцев и маленьких групп, состоявших из отдельных семей, но большинство составляли готы, организованные в две компактные группы и имевшие вполне конкретных политических лидеров. (Мне представляется, что каждая из них насчитывала около 10 тысяч воинов. ) Одна группа, грейтунги, уже продвинулась с территорий к востоку от Днестра (ныне — территория Украины) достаточно далеко — на сотни километров от Дуная. Другая включала в себя большинство тервингов Атанариха; на тот момент ее возглавляли Алавив и Фритигерн, вырвавшиеся из-под контроля своего бывшего предводителя, чтобы явиться сюда, к реке{159}.
Если масштаб проблемы, вдруг возникшей перед римлянами в связи с необходимостью охраны границы, внушал опасения, то национальная принадлежность беженцев была еще более зловещей. Хотя первые сообщения касались битв в областях, далеких от границы империи, две больших группы готов, претендующих на иммиграцию и разбивших лагерь близ реки, происходили из районов, расположенных куда ближе, в особенности тервинги, занимавшие земли, лежащие сразу на север за Дунаем (теперь там находятся Валахия и Молдавия), самое позднее с 310-х гг. Происходящее далеко на северо-востоке представляло собой не просто местный конфликт — его последствия ощущались во всем регионе к северу от Черного моря.
|
|
|
Римляне быстро поняли, что& #769; стоит за всей этой суматохой. Обратимся вновь к Аммиану: «Рассадником и источником всех этих разрушений и разного рода бедствий, вызванных гневом Марса, свирепствовавшим повсюду с необычайной яростью, я считаю народ гуннов».
Аммиан писал почти двадцать лет спустя, когда римляне получили более верное представление о том, что принесли готы на Дунай. Однако даже в 390-х гг. последствия прибытия гуннов были ясны далеко не в полном объеме. Появление готов у реки летом 376 г. стало первым звеном в цепочке фактов, которые прямо вели к событиям от усиления власти гуннов на границах Европы до низложения последнего римского императора Ромула Августула, свершившегося почти ровно через сто лет. Все это невозможно было даже смутно представить себе в 376 г., причем путь истории таил множество поворотов и изгибов. Прибытие готов на Дунай ознаменовало начало смещения баланса власти в европейских масштабах, и именно этой истории будет посвящен остаток нашей книги. Нам предстоит, как и Аммиану, начать с гуннов.
|
|
|
