Порфирогенет

Первый стратегический удар, нанесенный римскому Западу начавшейся гуннской агрессией в 440-х гг., достаточно хорошо освещен в источниках, тогда как в отношении других аспектов правления Аттилы ясности меньше. Будучи неграмотными, когда они впервые обрушились на границы Европы в 370-х гг., гунны оставались такими же и 70 лет спустя, поэтому их повествований даже о величайших своих правителях не существует. Наши римские источники, как всегда, в гораздо большей степени посвящены политическому и военному натиску чужеземных племенных объединений на границы империи, нежели рассказу об их внутренних делах, поэтому всегда есть сугубо интересные моменты (особенно в области внутренней истории этих объединений), которые получают мало освещения или не получают никакого. Как и в случае с Олимпиодором для первых двух десятилетий V в., нам остается лишь оплакивать утрату «Истории» одного римского автора: это человек по имени Приск (уже цитированный в этой книге), выходец из города Пания во Фракии. Однако нам вновь повезло, поскольку несколько значительных извлечений из его «Истории» сохранилось в трудах лишенного реальной власти византийского императора X в., которого звали Константин VII Порфирогенет.

Прозвание «Порфирогенет» является ключом к пониманию драмы этого средневекового императора. Рожденный в 905 г., он был сыном императора Льва VI Мудрого, который умер, когда Константину было всего лишь семь лет. X в. стал временем имперской экспансии, когда политическое единство исламского мира рухнуло, а его обломки в приграничных областях Малой Азии и на Ближнем Востоке сделались легкой добычей византийских армий. Военные победы влекли за собой регулярное распределение добычи и земельных владений, в результате чего в Константинополе появился слой самоуверенных и честолюбивых военачальников, которые конкурировали друг с другом в борьбе за политическую власть. Константин, однако, обладал неоспоримым преимуществом, действительно родившись в пурпуре. Это обстоятельство сделало его идеальным источником легитимности, впоследствии распространенной на одного победоносного полководца (в результате брачного союза или вследствие возведения его в ранг соправителя). Однако именно здесь и коренилась проблема. Протеже императора стал настолько могущественным, что лишь втечение последних 14 лет своей жизни, с 945 по 959 г., Константин VII формально являлся единственным правителем империи, хотя даже тогда был скорее номинальной фигурой^{319}. Во время длительных промежутков политической бездеятельности, перемежавшихся случайными событиями, достойными упоминания, его царствование походило на правление императора Гонория, о драме которого мы говорили в V и VI главах. Но если Гонорий, насколько нам известно, почти ничем не занимал свой досуг, за исключением переживаний по поводу очередной узурпации, то Константин VII посвятил себя Культуре с большой буквы. В частности, его тревожило то обстоятельство, что Византия теряла связь со своим классическим наследием.

Он замыслил фантастический проект сохранения классического знания посредством объединения извлечений из всех значительных трудов античности: «Осознав всю необъятность этих сочинений, о которой затруднительно даже помыслить и которая представляется мне совершенно непреодолимой и тяжкой, я почел за благо разделить ее и расположить в порядке, чтобы сделать широко доступным все то, что она содержит полезного» — так он сам говорит в предисловии к одной из своих компиляций. Предполагалось создание грандиозного свода в составе 53 книг с такими несопоставимыми названиями, как «Извлечения о победах» или «Извлечения о народах». Нам известны названия 23 книг, однако целиком или частично из них сохранились лишь четыре^{320}. Они одни составляют шесть объемистых томов в прекрасном современном издании; считается, что это лишь 1/35 изначального проекта Константина. Единственной из всех этих книг, пережившей Средние века без потерь, оказался уникальный манускрипт под номером 27 — «Извлечения о посольствах». Этот труд делится на две части: «Посольства от римлян к чужеземцам» и «Посольства от чужеземцев к римлянам». Впрочем, даже эта книга уцелела лишь чудом. Рукописный оригинал погиб во время пожара в королевской библиотеке Эскориала (Мадрид) в 1671 г., но, к счастью, прежде с него была снята копия^{321}. Обе половины рукописи под номером 27 содержат обширные выдержки из «Истории» Приска, навеки обязывая нас перед памятью Константина. Без них наши знания об Аттиле были бы практически сведены к нулю.

Следует отметить еще одно обстоятельство. Названия книг в труде Константина VII был и точными, если не краткими, и «Извлечения о посольствах» посвящены именно последним. Сведения военного и иного характера попадаются там время от времени, однако главной темой эксцерптов является дипломатия. Поэтому, в то время как мы прекрасно осведомлены о дипломатических отношениях между Аттилой и Константинополем, в которых — как мы скоро увидим — Приск сам играл важную роль, нам очень мало известно об акциях гуннской военной машины, а также о внутренней политике создавшего ее племенного объединения. Предполагается (отчасти это очевидно), что в значительной степени данная тематика была неплохо освещена в утерянном тексте Приска. Однако что нам не помешало бы и чего у нас нет — это утраченные «Извлечения о крупных сражениях между римлянами и чужеземцами», если Константин VII вообще написал такую книгу. Одна из потерянных книг была озаглавлена «Извлечения о победах», но, если иметь в виду, что гунны оставались победоносными, то, очевидно, этот труд не мог содержать в себе много материала из «Истории» Приска. В то время как мы располагаем большей частью его великолепного описания дипломатических отношений между римлянами и гуннами, нам приходится внимательно изучать тексты, гораздо меньшие по объему, в поисках подробностей походов Аттилы и других событий его правления.