Тауэр-Хэмлетс, Лондон, 1985 год 8 глава

 

Палата в психбольнице! О сумасшествии здесь говорит все. Разбитая мебель навалена по углам до потолка. На полу, на столах и подоконниках разбросаны — полный разврат! — книги и бумаги. Кричащие тряпки всех цветов радуги с путаным рисунком, по которому петляет взор и которым пленяется сердце. Угловой шкафчик и сервант погребены под безделушками. По желтым обоям скачут вверх-вниз квадратики и кружки. Суматошные рамочки сражаются за лишний кусочек пространства стен. Там же на стенах тарелки, посаженные каким-то безумцем на проволоку, чтобы не сбежали.

Как быстро Назнин привыкла к больнице. Со вздохом поняла, что так же быстро привыкнет к этой комнате. Посмотрела на кресло. Раньше его здесь не было. Чтобы пробраться в дальний конец комнаты, пришлось перелезть через кофейный столик с оранжевыми ножками и стеклянной столешницей. У стула с плетеной спинкой вынули сиденье. Получившуюся дыру кое-как затянули двумя мохнатыми веревками. Рядом моток бечевки и плоскогубцы. Итак, начался все-таки мебельно-реставрационный бизнес. Назнин подняла плоскогубцы: слишком опасно валяются, ведь Ракиб скоро вернется домой. Подняла три ручки, блокнот и кружку, потянулась за подгузником, половинкой печенья и пустой банкой из-под какао, которая служила Ракибу барабаном. Нет, нужно все по порядку сделать, подумала Назнин и снова положила все на пол. Сначала в ванную, потом освободить кухонные ящички, сложить туда все. Если работать быстро, можно еще успеть к Разии. («Какая трагедия, — сказал Шану. — Человек пашет. Пашет, как ишак, и все равно стоит на одном месте. В глубине сердца он никогда не уезжал из деревни. — И Шану продолжал еще более выразительно: — Что уж тут поделать? Ведь он был необразованным человеком. Вот она, трагедия иммигранта».)

Назнин не успела зайти в ванную — пришла Хануфа.

— Я тебя ждала, — сказала она, — я принесла еды.

Назнин взяла у нее коробочки с едой:

— Мне муж готовит.

— Знаю, — ответила Хануфа, — но мне не хотелось приходить с пустыми руками.

 

Назнин намылилась душистым мылом, вспенила голову пахучим шампунем, после душа припудрила детским тальком кожу между пальцев на ногах. В одной нижней юбке и коротенькой блузочке чоли она стояла в спальне и выбирала сари. Открытые двери шкафа упирались в край кровати, и в комнатенке получалась еще одна, с черными стенами. В шкафу внизу валяются брюки Шану. Другие болтаются на спинке стула, втиснутого между висящей одеждой. Назнин скинула нижнюю юбку и надела брюки. Чтобы посмотреть в зеркало, пришлось встать на кровать напротив туалетного столика с завитушками. Видны были только ноги; Назнин наклонялась и изворачивалась, чтобы увидеть себя целиком. Сняла брюки, снова надела юбку и подняла ее до самых коленок. Потом начала прохаживаться по кровати и представлять, что в руках у нее сумочка, как у светлокожих девушек. Подоткнула юбку еще выше и посмотрела на ноги в зеркале. Подошла к передней спинке кровати, обернулась на себя и увидела треугольник трусов. Грудью к стене, глазами к зеркалу, подняла ногу как можно выше. Закрыла глаза и полетела на лезвии конька. Вот дурочка. Нога дрожит. Назнин открыла глаза, и вид стройных коричневых ножек ей очень понравился. Медленно подняла левую ногу и уперлась пяткой в правое бедро. Попыталась повернуться, запуталась и, хихикая, упала на кровать.

И что здесь такого? Она перевернулась, закуталась в плед и решила просто поваляться, не думая ни о чем. В голове ни единой мысли. Перед глазами только потолок. Нужно не забыть взять шапочку Ракиба. Наденет на него по дороге домой. И опять в голове пусто. Надо помыть холодильник. Купить туалетной бумаги. Написать Хасине. Это уже лучше. Постирать кое-что, пока не скопилось. Нет, нет, нет. Она натянула плед на голову.

— Фигуриситы, — вслух сказала она. — Торвилл и Дин^[19].

Она встала и быстро оделась. Нашла ручку, бумагу, книжку и села на краю кровати.

«Моя дорогая сестричка, — начала Назнин и покусала колпачок. — У меня все хорошо, и у мужа тоже. Ракиб болел, но сейчас идет на поправку». Снова покусала колпачок. Думать о письме гораздо приятнее, чем писать. В голове столько мыслей, во время работы по дому слова так и расцветают. А сейчас, несмотря на переполняющие ее чувства, рассказ получается коротким, туповатым и уродливым, как недозрелый урожай. «Мы отвезли его в больницу. Мне было очень грустно, а потом внезапно очень хорошо, еще перед тем, как ему стало лучше. Скоро он приедет домой». Перечитала письмо. Смяла листок. Взяла новый. «Моя дорогая сестренка, надеюсь, что у тебя все хорошо. Спасибо за твое письмо. Ракиб сильно болел, но сейчас лучше. Мы отвезли его в больницу. Случилось что-то странное. Я села рядом с ним и почувствовала себя очень счастливой. Не потому, что он болен, а потому, что я была счастлива внутри. Шану бросил работу. У него все в порядке. Надеюсь, у тебя все в порядке».

Она перечитала свое сочинение, вычеркнула последнее предложение, где повторялась. Исправила «но сейчас лучше» на «но сейчас ему лучше». Вычеркнула строчки про ощущение счастья. Пожевала колпачок.

Надо более внятно объяснить. Обдумать. Почему она почувствовала себя счастливой? Нарисовала рожицу, улыбку. «Я за него сражалась». Добавила спичечное тельце. «Не полагалась на судьбу. Дралась». Цветочек, длинный стебелек к нему. Судьба! Выбор судьбы. Попыталась нарисовать птичку — получилась вешалка для пальто. Двигаю ручкой. Вот сюда. Вот туда. Начинаем слона, задние ноги рисуем лошадиные. Здесь больше никого нет. Никто не водит ручкой за нее.

Снова начала писать. «Моя дорогая сестренка, надеюсь, что у тебя все хорошо. Малыш лежит в больнице, но мы надеемся, что скоро привезем его обратно. Шану ушел с работы. Когда малыш приедет домой, напишу тебе снова. В следующий раз письмо будет длинным. Молю Бога, чтобы у тебя все было хорошо».

Назнин прибралась в квартире, сложила мебель в гостиной, пытаясь таким образом освободить место. Но получившаяся груда пошатывалась, и Назнин начала ее разбирать. Работала быстро и заодно вслух тренировалась купить у кондуктора билет. Внезапно подумала, что это она убила мужа Разии. Умереть должен был Ракиб, но Назнин отвела от него смерть. Смерти снова пришлось выбирать. Уйдите от меня! Уйдите! Ступайте обратно в ад, откуда пришли. И этими словами быстро и решительно закрыла танцующим джиннам вход в комнату и в свою голову.

Во дворе Назнин забыла про джиннов. Светило солнце, дерево на углу, уже знакомое, но все равно безымянное, выбросило бледные зеленые почки. Смелая травка, несмотря на ничтожные шансы, пыталась пробиться на поверхность. Свежее собачье дерьмо чуть дымилось на асфальте пустыря. Асфальт только что залили, пахло резиной и машинной жидкостью. Запах дерьма поэтому не так ощутим, даже когда Назнин через него переступила. Солнце приятно припекает лицо, хорошо бы сейчас и ноги подставить солнцу. Прошла мимо группки молодых индусов на дорожке, они уступили ей дорогу и насмешливо-формально кивнули. Один не кивнул, Назнин поймала его взгляд: вызывающий? отвергающий? Другой упал на колени: О-о! Она разбивает мое сердце! Назнин закрыла лицо шарфом и спрятала рот — уголки поднялись, губы приоткрылись и снова дернулись.

 

Больница, больница, больница. Еще одно английское слово выучено. Всю дорогу по коридору Назнин нежно его повторяла. Шану не услышал, как она вошла, и не повернулся. Назнин коснулась его плеча и, как всегда, удивилась, насколько оно хрупкое. На макушке у мужа маленькое пятнышко, злобное маленькое пятнышко среди зарослей волос. Шану не поднял головы. Назнин увидела пустую кроватку. Ракиба снова забрали на анализы.

— Его нет? — спросила Назнин.

— Его нет, — ответил Шану и посмотрел на нее. Сквозь рубашку выпирает живот.

— Не волнуйся. Его скоро обратно принесут. Скоро нам его снова принесут.

Шану поморгал. Глаза забегали больше обыкновения.

— Ты помоешь его? Я не смогу.

— Я его всегда купаю.

Назнин подошла и села рядом.

В палате необычная тишина, в такой тишине не слышно даже приглушенного рокота больницы. Машины выключены, вот почему тихо.

— Помою его губкой, — сказала Назнин, — как всегда.

Шану опустил голову. Не сказал ни слова. Человек действия не разговаривает. И ничего не делает. Назнин посмотрела на пластиковые стаканчики возле раковины, полотенца и раскиданное постельное белье на встроенной кровати, где они с Шану спали по очереди. Подскочила:

— Надо здесь все убрать.

— Господи, Господи, — простонал Шану, — не сейчас.

— Человек действия, — сказала она и вздрогнула, вспомнив слова Разии: человек-кирпич.

— Его тело еще не остыло! Тело твоего сына еще даже не остыло. Прекрати, мать твою, прибираться.

— Моего сына?

И даже сейчас она не могла поверить.

Шану зажмурился, что-то потекло из глаз по щекам, словно он выжимал из себя слезы.

— Нам надо его забрать. Они сами его сюда не принесут.

«Они сами его сюда не принесут». В руках пластиковые стаканчики. Машинально взяла еще и сложила.

— Сказали, что тело отдадут быстро. Сказали: знаем, вы — мусульмане. Знаем, так и сказали, знаем, что вы всегда хотите похоронить побыстрее.

Мы всегда хотим похоронить побыстрее. Начала складывать белье. С распашонки сняла соломинку, с курточки пушинку. Подошел Шану, взял ее за руки. Разжал пальцы, забрал курточку Ракиба. Пришлось подтолкнуть ее к кровати, чтобы усадить. Разрешила взять себя за руку.

Да, она помоет его. Сама принесла, сама и унесет. Видела, как хоронят малышей. В деревне малышей хоронили часто. Раз или два хоронила двоюродных братиков, которые пришли в мир и снова ушли, как будто ошиблись комнатой, извинились и тут же закрыли за собой дверь. Маленькие белые сверточки падали в ямку, укрывались листвой или тростником, чтобы от воздействий почвы не пойти пятнами и чтобы уйти такими же чистыми, как пришли. Похороны помнит, а вот мертвых — нет.

Глава седьмая

Дакка. Бангладеш

 

Май 1988 года

Молю Господа штобы он успокоил тебя в этот темный час. Читаю Молитву Света о тебе.

Господи дай свет моему серцу свет языку моему свет слуху моему свет моей правой руке и моей левой руке свет позади меня свет над моей головой и свет подо мной. О Господи знающий все тайны наших сердец выведи меня из этой тьмы и дай мне свет.

Ево душа на Небесах. Я молюсь за тебя и за твоево любящево мужа.

Хасина.

 

Сентябрь 1988 года

Сестричка мне тебе многое нужно расказать. Новый адрес — Нарайангандж^[20]. Работа на новой фабрике я сижу за машинкой настоящая теперь женская работа.

Мистер Чоудхари говорит собирать вещи и не волноватса. Первокласный дом говорит. Больше места. Он привез Тойота Лэнт Крузер. Кондиционер радиво пепельница для сигарет и все. Он мне как папа. Всегда говорит што хочеш. Когда у тебя неприятности. Приходи ко мне. Какой он добрый. Все ево уважают.

Когда мы приехали сначала были трудности. Старые жильцы не выехали. Женщина ругаетса. Перед детьми говорит нехорошие слова. Люди мистера Чоудхари помогают им уезжать. Потом я помыла комнату. Те люди плохие жильцы никогда ни одного пени не платили. Рента стоит больше така но комната больше и хороший район. Зданее длиное и низкое веранда есть впереди и другая во двор. Моя комната во двор.

Ище семья два сына и три дочки. У них две комнаты. На молитву когда беру коврик второй раз на закате слышу как они весело спорят. Ихний папа всегда пропускает меня когда я иду на работу. За спиной коробка с обедом младший сын на руле велосипеда такой хорошенький в школьной форме и всегда звонит когда едет. Папа клерк в окружном суде. Хорошие соседи. У нас бетоный пол очень гладкий и стены скоро поштукатурчим. Моя комната одна стена уже на половину штукатурченая.

Во всех других комнатах во двор это мущины с джутовой фабрики. Три четыре в каждой комнате. Они готовят вместе в дальнем конце веранды и я к ним не хожу. Мистер Чоудхари говорит йесли они тебя тронут приходи и скажи. Поломаю руки и ноги. Никто меня не трогает. Четыре пять мущин в комнате никаких беспорядков. На полверанды есть забор. Другую половину разворовали. Мистер Чоудхари посекрету говорит он думает што старые жильцы сожгли для тепла. Джутовые мущины сушат белье. Все очень акуратно. Лунги^[21] жилеты пижамы с одной стороны брюки рубашки все вместе.

Железная дорога прямо рядом. Как легко ездить! Джутовые мущины слышат как поезда приходят и прыгают с веранды бегут мимо кокосовых деревьев с'ежжают с берега и запрыгивают на поезд. Всегда цепляютса или на выступ лестницы или там ручка или ище. Они так ездят на работу.

Севодня опять не пошли на работу. Некоторые мущины качаютса в гамаках жуют бетель и сплеувают. Многие ушли на митинг. Мистер Чоудхари говорит все эти забастовщики ленивые ужасно и только делают себе выходные. Но в такие дни все закрываитса и я пишу все што приходит в голову.

Он всегда много говорит о таких людях мистер Чоудхари. Но он чесный человек. Он говорит все лидеры одинаковые и плохие. Управляющие Судьи Политики Армии Тред'йунионы все стали плохие. Когда он получит контракт с правителсвом мистеру Чоудхари надо ище платить двадцать пять процентов штобы покрыть расходы по платежам министра и чиновника. Он поставляит элитрические детали для единой энэргостисемы. Ище он делает керамические туалеты и раковины. Только подумай! Йесли он сделает здесь элитричесво и раковину в этом доме! Может когда стены закончат штукатурчить.

Везде корупция. Ему грусно это видитъ. Ты знаеш у нево родимое пятно над правым глазом и около виска. Оно становитса красным как свежая рана когда мистер Чоудхари говорит об этом. И ище оно у нево чешетса. Тогда он крутит трость он всегда крутит когда растроен. У нево новая трость. Слоновая кость на кончике ручка как коготок птицы из чево она сделана? Ручка вериш не вериш золотая. Он смотритса как жентелмен с этой тростью.

Расказывает. Один ево друг подкупил сборщика налогов штобы взять форму для налогов. Йеслибы не заплатил взятку то сичас бы сидел в тюрьме. Нельзя платить налог йесли сначала не заполнить форму. Мистер Чоудхари сам подкупает телефоную компанию штобы взять чек. Платить за телефоны недостаточно эта бумажная работа тоже стоит денег. Даже президент кажетса уже не такой хороший. Ево портрет в моей комнате на стене. Но я ево не выброшу пусть висит картинка красивая и стена веселей. Но мистер Чоудхари очень сильно кричит. Эршад!^[22] Ты бандюга! Потом кинул на пол и наступил сверху и разбил стекло. Я оставила рамку может быть потом использую.

Университет тоже закрыт. Все студенты протестуют. Они голосуют за право списывать. В душе я с ними. Те кто могут оплачивать професору репититорство покупают што будет на экзамене. Штобы чесно было у всех должна быть возможность списывать.

Я жду письма от тебя. Я так рада што твой муж нашел работу. Он уже говорит о повышении. А у многих мущин до повышения много много лет. Я шлю много много любви штобы хватило до тебя на целый мир пути. Господь да сохранит тебя и даст тебе ище сыновей.

 

Ноябрь 1988 года

Моя родная сестричка какая красивая у тебя комната! Наконец я увидела столько лет тебя просила. Я поставила фотографию на ящик рядом с Ракибом. Когда сделаю я хочу обе поставить в рамку. Ты никогда не говорила о секретере и шкафчике в углу обоях. Для тебя оно конешно обыкновеное все. Каждый день смотрю и думаю моя родная сестра там с секретером и шкафчиком и всем. Меня немножечко тревожит што у тебя руки слишком тонкие и лицо бледное. Но Зайнаб говорит в Лондоне модно худеть.

Зайнаб мама она живет по соседству. Она говорит это зданее снесут. Посмотри как близко к железной дороге. Она говорит што мистер Чоудхари кожу снимет йесли платить нечем и скоро они периедут. Я говорю скоро человек штукатурчить стены придет а она надувает щеки и какбутто свистит. Она не очень дружелюбная. Только жалуетса. Муж работает в окружном суде она решила што она и судья и присяжные. У меня подруги на работе. Зайнаб пусть говорит што хочет.

Я раскажу тебе о ткацкой фабрике. От дома всево полчаса идти и это очень хорошее место. Работа начинаетса в восемь. Мы должны притти на несколько минут раньше потомушто ровно в восемь открывают ворота. Йесли опоздает будут неприятности потомушто потом для безопасности ворота закрывают. Вокруг двора три помищения все новые крепкие из бетона. Одно со швейными машинками. Мне туда. В другом разрезают и заканчивают процес. Туда идут мущины. Небольшая комната управляющево и канцелярии и всево остальново.

У меня машинка такая новая и красивая я ее боюсь касатса штобы не заляпать. Я когда ее запускаю она чуствует што я новенькая и колет мне пальцы. Она урчит как кошка но только для меня. Йесли ктото ище другой за нее садитса она пускает когти тянет ткань и рвет нитки. Алейа говорит што йесли у деревьев есть душа почему не может быть у машины. Шахназ говорит што Алейа деревенщина а вот ее предки никогда не молились деревьям и камням и всему. Но при Алейе так не говорит. Шахназ очень добрая и мягкая.

Я швея мотористка и все сичас подругому. Раньше я была только помошницей бегала туда сюда с нитками и тканью и была как девочка. Но я и тогда была женщина. Мы разговариваем за обедом. Мы все вместе вчетвером как сестры. Алейа Шахназ Рену и я. Я тебе про них сичас раскажу. У Алейи пять детей она из Ноахали. Мы всегда думали што жители Ноахали никогда не моютса воняют как джекфруты но даю чесное слово Алейа не воняет. Деньги которые она зарабатывает отдает своим мальчикам за школу. Муж мешает ей но Алейа думает только о детях не о муже. Муж спрашивает зачем ты работаеш? Йесли ты работаеш это плохо. Люди скажут што муж не может тебя прокормить. Но Алейа варит рис и мешает туда свои желания. Щепотка соли щепотка желания и в конце концов муж уступает. Он купил для нее бурку^[23] и каждый день провожает на фабрику. Вечером ждет у ворот.

Шахназ немного старше меня на один два года она очень хорошо учитса. Целый день говорит о женихах. Родители выбрали семь восемь парней но Шахназ отказала всем. И она отказываетса от приданого. Почему со мной дают приданое? Я не тяжелое бремя. Я зарабатываю деньги. Я сама приданое. Мы очень сблизились. Она учит меня накладывать косметику и учит как нарисовать брови штобы они были не такие уродливые и как их выщипать. Она както нарумянила мне щеки но стерла. Мой цвет кожи не подходит для румян. Смотритса дешево. Самая старшая из нас Рену она вдова. Она вышла замуж в пятнадцать лет за старика который умер через три месеца. Она вернулась к отцу но он вышвырнул ие из дома. Всю жизнь работает но она не хотела так жить. У ние только два зуба но она ест все. И говорит што у ние твердые десны. Я говорит могу кирпичи деснами жевать. Каждый обед она жует бетель. Это запрещено но Рену все равно. Я ее спрашиваю пойдет ли она ище раз замуж. Говорит кому в жены нужно столько костей? И машет руками но не видно костей только браслеты от запястий до локтей. Моя жизнь! Моя жизнь! Закончилась в пятнадцать лет. Я могла бы как в Индии вместе с мужем. В ево могиле хватило бы места для двоих. Почему я туда не прыгнула? Она ище сплеувает и ее не волнует што это тоже запрещено. Она говорит некому меня защитить. Я и там и здесь все равно одна. Все говорят кому што в голову взбредет потомушто я одинокая женщина. Я пришла в эту жизнь страдать. Я жду и страдаю. Вот и все.

Мне ее очень жалко. Она не любила в жизни. Это неправильно.

Но иногда она напоминает мне маму и я тогда ищу предлог и ухожу от нее.

Я переживаю што у твоево мужа работа не такая хорошая как он ожидал. Такой опытный человек как твой муж быстро найдет другую.

 

Январь 1989 года

Сестричка я так часто перечитываю твои письма што листики совсем тоненькие становятса. Такие короткие письма я их знаю почти наизусть. Твое последнее только началось и сразу закончилось. Ты приуныла. Я чуствую. Думаеш думаеш без конца. Ты говориш твоя подруга работает на швейной фабрике. Почему и ты не начнеш шить? Подожди подходящево момента и попроси у мужа. Он сам себе нашел работу и будет рад если жена у нево тоже работать начнет.

Работа как лекарство. Ктото считает ее проклятьем как Рену. Но я нет. Сижу шью весь день и с подругами. Как на работе так и в дружбе и в любви. Брак по любви это не совсем любовь а штото другое. В настоящем браке любовь растет медлено-медлено. Привыкнуть друг к другу. Сидеть вместе. Оддавать чуть-чуть здесь брать чуть-чуть там. Так и с работой.

Здесь некоторые за фабрикой устраивают беспорядки. Они нам кричат. Вот идут девчонки со швейной фабрики. Выбирай любую. Их мулла научил. Днями и ночами говорят про религию из громкоговорителя. Говорят грешно женщинам и мущинам работать вместе. Но они сами грешат прикрываютса именем Бога обижают нас и врут. Муж Алейи очень сильно переживает. Он требует штобы Алейа носила бурку на фабрике. Шахназ говорит а што такова все равно никто на такую обезьяну не смотрит. Она дразнитса и дразнитса осторожно штобы Алейа не услышала.

Мущины и женщины здесь все отдельно. Никто из мущин не сидит за машинами. Мущины не могут так тихо долго сидеть. Они любят подвигатса и побродить и покурить. Они делают выкройки и режут это трудная работа. Они ище гладят. Эта работа очень опасная для женщины потомушто мы не понимаем элитричество. Вот видиш так и живем и когда мы разговариваем то всегда как братья с сестрами. Абдул делает выкройки и всегда меня называет сестричка. Каждый день у нево новая рубашка.

Шахназ говорит што я ношу неправильный цвет сари. Я слишком бледная штобы носить красный или голубой или розовый. Хуже всево розовый. Коричневый или зеленый лучше. Все зависит от цвета кожи и поэтому на Шахназ розовый замечательно смотритса. Я мало трачу на одежду. Шахназ сказала мне ну ты знаеш как люди болтать начинают. Йесли носиш яркий цвет решат што я прошу их посмотреть на меня.

Жена судьи неугомонитса. Вчера говорит веди себя осторожней. Только скажи джутовым мущинам што здесь живет фабричная девушка тутже начнутса неприятности. Я ие спрашиваю какие неприятности? Ну они видят што здесь девушка. А потом узнают што она с фабрики. Ты што не понимаеш или тебе надо грязь принести и носом в нее ткнуть? И я тогда ответила ей. Чистота в голове. У тебя чисто в голове и Бог тебя защитит. Я зажму пальцы в кулак. И не разожму ево и никто кроме меня не разожмет пальцы правда? Вот што я ей сказала. Даже йесли постаратса их разжать много времени уйдет и ты ничево не получиш. И тоже самое с моей скромностью. Я нашу паранджу в голове и никто ее не снимет. Суд закончился и жена судьи посмотрела виновато.

На следующей неделе сверхурочные. Большой заказ из Японии. Рену не будет много работать. На этой неделе она ошибаетса и испортила много рубашек пришила неправильно воротнички. Ктото ище сказал она жует лист. Алейа говорит што сказала Шахназ но Шахназ говорит што не она. Шахназ говорит Рену скоро будет бить кирпичи. Ей надо готовитса может в этом деле и десны пригодятса. Шахназ такая шутница. Мы все очень близкие.

Бить кирпичи это не шутка. Иногда я иду на работу по железной дороге. Через несколько минут виден мирный и хороший дом вокруг кокосовые деревья дикая роза магнолия. Дальше за ним бьют кирпичи. Целый день толпятса над красной кучей кирпичей с маленькими камеными молотками. Такая огромная куча а у людей такие маленькие молоточки. Это как переливать озеро чайной ложкой. В основном там женщины с виду они голодные. Дети помогают. Дети с вспучеными животами и все равно смеютса толкаютса бьют кирпичи смеютса. Мне лучше ходить в обход ничево што это долго и нет цветов но мне так больше нравитса.

Передавай мое уважение твоему мужу. Я за тебя молюсь.

 

Март 1989 года

Господь услышал молитвы! Когда роды? Теперь муж будет старатса найти хорошую работу и йесли Бог захочет муж продолжит учитса.

Как ужасно жарко и листья падают. Даже кокосовому дереву жарко. Я вспоминаю о Гурипуре у нас в деревне, никогда не бываит так жарко. Деревьев здесь чуть-чуть и нет тени дороги тают.

В Лондоне дороги тают? УАлейи есть в Лондоне двоюродная сестра. Она говорит в Лондоне у людей нет Бога. Когда она так говорит я молчу. Она хорошая но она из Ноахали.

Мистер Чоудхари пришел за деньгами взял только штобы у меня ище осталось. Он привез мне стул в Тойота Лэнт Крузер. Другой владелец уже с'ехал. Я сделала чай и он пошел в комнату посмотрел на стену. Такой занятой человек и все-таки не торопилса. Он сидел на стуле в глазах боль и родимое пятно стало ярким ярким. Што такое дядя я ево спросила. Развел тебе не папа спрашивает. Я говорю да. Тогда почему ты меня не называеш папой. Вот так он хочет штобы я ево называла. Потом он расказал о сыновьях. Они уехали учитса в Америку и он гордитса ужасно. Но только у меня нет дочки чудесной дочки дочки как ты и никто мне не помнет ступни и я бы тогда был щасливый человек.

Папа я помну тебе ступни. Я снила сандалии и мне очень понравилось сделать ему приятное. Он спросил не трогают ли меня джутовые мущины. Эти парни вокруг красивой девочки как воск рядом с пламенем. Они подругому не могут. Но никто не трогает меня. Ктото смотрит косо ну и што? От этово у них только глаза разболятса. Один мущина подошел близко к моей кастрюле когда я готовила. Желтая кожа и большие руки трясутса. Но он только смотрел ничево другого не делал.

Приходила жена судьи. Она когда говорила у нее руки все летали летали. Как маленькая коричневая стайка семь одинаковых птичек. Раньше это место было риспекабельный Дом она сказала. Теперь этот человек наводняет дом всяким сбродом и поднимает оплату. Он хочет прислать нам увидамление о высилении потому што мы риспекабельные жильцы. Он хочет освободить больше места для сброда. Она очень нервничала. Мой муж работает в окружном суде. Пусть только попробует прислать увидамление о высилении. Пусть только попробует. Мы ему сами пришлем увидамление.

Потом она сказала што они периежжают и дом снесут. Смотри осторожно она сказала. Я тебя как мать предупреждаю. Севодня я у всех дочка.

И ище она не совсем жена судьи. Мистер Чоудхари знает всех настоящих начальников. Я тебе сичас коешто раскажу. На прошлой неделе президент Эршад к гольфклубе лежал возле басеина с подрушкой. Подрушка жена министра! Они вот так лежали и пришла жена президента и бросилась на подружку и они дрались как кошки. Президент пыталса их растащить но ему дали по башке. Сичас президент в больнице подрушка заграницей ей шьют лицо и жена в ярости и без ума потомушто с подрушкой деловой контракт. Все это самая настоящая правда. Никто не кричит им вслед на улице. Фабричным девушкам вслед кричать легче. Зайнаб говорит што сто педесят девушек на фабрике беремены. Вот што люди болтают. Кто их остановит?

 

Июль 1989 года

Сестричка я надеюсь што у тебя все хорошо и ты неустаеш. Мы здесь плаваем как утки я высыхаю только на фабрике. Вода дома капает с потолка. Вода проходит через кирпичные стены. Когда будет штукатурка дождь не сможет внутрь попасть. Я купила маленький столик к стулу. Сичас оно все расползаетса и везде верхушки трескаютса. Я поставила на веранду на солнце но стало только хуже. Хусейн один джутовый мущина сказал што очень скоро починит. Он желтый как шарики ладду^[24] и руки дрожат постояно но очень хороший человек.

Сверхурочные на фабрике кончились. Я думаю в этом месеце мне хватит заплатить. На следущей неделе новые ткани. Абдул показал расцветки. Шахназ беспокоитса што он на меня неправильно смотрит. Кажетса он сначала на нее смотрел но она яркая острая на язычок принижала ево. Мне кажетса он не думает ничево плохо. Смешно у нево сползают очки и он смотрит поверх них. Шахназ говорит кто душитса очень сильно из мущин очень себя любит. Но Пророк (покойса душа ево с миром) говорил нам держать тело в чистоте и заботитса о нем. Шахназ за меня волнуетса. Вот так.

Только на днях она опять сказала про косметику. Она очень хорошо умеит краситса. Она заметила што мои губы слишком розовые слишком большие могут показатса грязными. Религиозные люди за воротами всегда высматривают такую грязь. Несли напудрить губы можно спрятать грязь.

Очень хорошо што твой муж сделал во дворе большой костер и хорошо што все деревенские детки собрались. Почему он сжог стулья? У вас нечем развести огонь?

 

Август 1989 года

Ище я часто думаю о маме. Она мне не снитса как снитса тебе. Почему ты думаеш она злилась? Иногда я злюсь на нее. У нее не было причин злитса на меня и на тебя сестричка. Ты помниш как папа говорил? Святая из семьи святых. Он ходил к другим женщинам. Он хотел взять другую жену но она угрожала што убьет себя. Мой муж расказывал. Все знали кроме нас. Будеш плакать но я не вру.

Алейу муж бьет. За прошлый месец она получила премию потомушто работала лучше всех на фабрике. Ей дали сари и дома за сари ее побил муж. Ступни у нее сичас как кабачки и мизинец сломан. Ей больно наклонятса. Рену говорит што у тебя хотя бы есть муж есть кому тебя побить и ты не одна. Муж говорит будет бить два раза в день пока она не скажет имя любовника.

Я заправляю нитку в машину Алейи и за обедом помогаю ей нагонять што она не успела. Знаеш што с Рену случилось когда мы все сидели на лавочке. Когда ей нужно разрезать нитку она ее обматываит вокруг зуба и тянет а вчера она так вырвала зуб. Никто ище на фабрике так громко не ругалса.

Мы поддерживаем Алейу как можем это все чем мы можем ей помоч. Шахназ сказала што муж ревнует потомушто слышит все слухи о фабричных девушках. Рену сказала што две три плохие девушки это плохо для всех. Ужасно потомушто у Шахназ могут рухнуть планы на свадьбу. Она говорит и на тебе это плохо скажетса. Она не знает што я замужнея женщина. Я им говорю што я вдова и што я сирота. Мне слишком стыдно говорить правду. И они мне не такие близкие как сестры. Мне остаетса только молчать.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: