 |
Сомнительно, что это Хайям
|
|
|
|
О Дух души моей и благо Бытия!
Воздать Тебе хвалу бессильна речь моя.
Ты – зрение мое, я прозреваю это,
Ты – знание мое, и это знаю я.
Он – всех великих дел начало и венец,
И форм изменчивых, и смыслов образец.
Так, например, Адам остаться мог бы глиной -
В мир Сердца и Души привел его Творец.
Со дня, как возвели для нас лазурный кров,
И завершили свод созвездьем Близнецов,
И Изначальный День свечой лучистой вспыхнул, -
Снопом лучей с Тобой связала нас Любовь.
О сердце! Не спеши стенать, что одиноко
И что твоя Зухра скрывается далеко.
Сперва в разлуке скорбь ночную одолей:
Что скажешь ты Любви, не выучив урока?
Мне дервиши – друзья, но я пред ними слаб,
Душа возвыситься до них и не смогла б.
Наглец! Ты дервиша почел за попрошайку!
Но перед дервишем султан – и тот лишь раб!
Морщины скорбные скорей сотри со лба:
К селенью не ведет угрюмая тропа.
Как жить тебе и мне, решать не нам с тобою.
Смирись-ка лучше с тем, что нам дает судьба.
Ключарь, державший ключ державных чар, – Али.
Чарующих садов души ключарь – Али.
Пресветлый государь, духовный царь – Али.
Душа рассветная, для душ фонарь – Али.
Я в мире предпочел два хлебца да подвал,
Отвергнув мишуру, оковы я порвал.
За нищенство души какую цену дал!..
И в этом нищенстве – каким богатым стал!
Дервиш. По имени его не знает свет.
Былым желаниям не глянет он вослед.
В пожаре нищенства горит он дни и ночи,
Но алчностью себя не допекает, нет!
Кто понимает Глас божественный, тому
Все эти мелочи земные ни к чему.
|
|
|
Вот я, на взгляд толпы, всего лишь попрошайка:
Ведь кланяются все – одежке, не уму!
Безгрешен набожный: ведь как стращаешь Ты!
А мы кругом в грехах: ведь их прощаешь Ты.
«Страданьем» он Тебя назвал, я – «Состраданьем».
Какое из имен предпочитаешь Ты?
О, не скрывающий прозренья всех грехов,
Хоть каждый прячется в обманчивый покров.
Вот я – по всей земле из худших наихудший,
Но Ты и к худшему нисколько не суров.
Терпи смиренно боль, и облегченье будет;
С мученьями смирись, и исцеленье будет.
Умей благодарить и за лишенье благ -
От Повелителя благоволенье будет.
То Солнце, что всегда над небом есть, – Любовь.
Та Птица, что несет благую весть, – Любовь.
Любовь ли – соловьем, стеная, разливаться?
Вот не стонать, когда смертей не счесть, – Любовь.
Уж вот и пик Любви, и близко торжество,
И вдруг – неверный шаг рассудка твоего.
Ты хочешь, головы при этом не теряя,
Достичь Любви? Поверь, не выйдет ничего.
О Птица Дивная! Ночная пелена -
Твой сад; а блестки звезд – не россыпи ль зерна?
А это – я: взгляни в Зерцало мирозданья,
Вон та в твоей груди кровиночка одна.
Вдруг ночью – глас: «Меня совсем не там ты ищешь.
Лишь там, где нет Меня, по сторонам ты ищешь.
Сумей-ка на себя взглянуть со стороны:
Я там, где ты, Я – ты! Себя же сам ты ищешь!»
Мудрец: «Един во всем – единосущ Аллах».
Глупец: «Выходит, Он живет в моих врагах?»
Хоть волны на море совсем не знак волненья,
Камыш: «Оно, как мы, испытывает страх?…»
Кто Истине чужды – всю ночь, вотще молясь,
Намазом заняты и не смыкают глаз.
А нам он ни к чему: мгновенье рядом с Другом
Значительней для нас, чем вековой намаз.
Порою, как Муса, насмешками прибит,
Порою, как Яхья, отчаяньем убит…
Для сердца своего сбираю ожерелье,
|
|
|
Коплю я, как Иса, жемчужины обид.
Не забегай вперед, но и отстать не смей,
Утратившим себя растяпой стать не смей.
Однажды в океан нырнув единобожья,
Лукавомыслием над ним восстать не смей.
Будь добр, по-доброму смотри на все вокруг,
Что получаем мы из Высочайших Рук.
Над нищетой моей не торопись смеяться:
За это, может быть, со мной и дружит Друг.
На блюде Бытия – узоры дивных стран:
Портрет Чеканщика содержит сей чекан.
Древнейший океан волною плещет новой -
Безбрежной Истины поющий океан.
Саки! Твой лунный лик весь мир животворит,
Он в сердце и в моем, как и во всех, царит -
Как солнце!.. Или нет: как солнышко в росинках,
На всех – единое, и все ж во всех – горит!
Саки! Твоя слюна – напиток наш хмельной.
Нам не узреть Тебя, но след мы видим Твой.
Щедры Твои уста – источник благодати,
Сто Хизров и Мессий поит родник живой.
Начало. В небе диск помчался золотой.
Конец. Прекрасный мир рассыпался трухой…
Нет, силой разума не охватить такое,
И для сравнения нет меры никакой.
Как изумляет нас кружение небес!
Загадками полно движение небес.
Идет во все дела вторжение небес,
Но как обжалуешь решение небес!..
Земля и небеса добры вначале были,
В избытке радости, а не печали были.
Но испокон веков грызня, скандалы были,
Вопросы тщетные: «Чего им мало?!» – были.
Где два-три неуча сойдутся за столом -
Верхи премудрости на поприще земном! -
В осла преобразись, не то ослы потом
Любого не-осла ославят – кем? – ослом.
Не слыша мудрости, что ж мудреца бранить!
Медяшке золото в цене не уронить.
Представь невежду – псом, ученого – рекою.
Собачьим языком реки не осквернить.
Мужчина только тот, кто пемзой черных дней
Сдирает ржавчину и грязь с души своей.
На то и мужество: чем чище, тем трудней,
Светлее белизна – заметней пыль на ней.
В любви, и только в ней, вся наша красота.
Лишившийся любви – последний сирота.
А кто вином любви омыть не хочет сердце,
Тот отличается не многим от скота.
Кагану, кесарю и шаху – блеск дворца.
|
|
|
Для праведника – рай, и ад – для подлеца.
Невозмутимый лик – привратнику Эдема.
А нам – возлюбленных прелестные сердца.
Да что с красавицей? Твой Ангел неземной
Преобразился вдруг: шайтан перед тобой!
Понятно, что сбежишь: огонь зимой приятен,
А нынче адский пыл – ну как тулуп весной.
Бровям твоим легко пленять сердца у нас:
Глаза избегались, по воле их кружась.
Прекрасный трон бровей превыше глаз-прислужниц
Настолько, что тебе на них не вскинуть глаз!
Затеют проверять твои счета, ходжа, -
Как шило вылезет подчистка та, ходжа,
И Суд начнет допрос: что значит то, что это?
Сегодня думай, честь иль срамота, ходжа!
Фальшивый золотой здесь не найдет своих,
Из Дома Радости изгнал наш веник их.
Из харабата шел и пел старик мой стих:
«Не спи, а пей вино, живой среди живых!»
Саки! Я обожжен печалью по тебе.
Не хмелем сокрушен – печалью по тебе.
Прохожим кажется, я с чашею сражался.
Бог с ними! Я сражен печалью по тебе.
Коль жизнью ты спален – простой совет поймешь
И станешь сведущим, любой секрет поймешь;
Когда лишился ты возлюбленной – отыщешь
Подспорье для души, коль вздохи флейт поймешь.
Кто вспыльчив, подловат, дурак и пустозвон,
Не пей вина с таким, а то сплошной урон:
Сперва всю ночь бузит, попойкой возбужден,
Потом весь день скулит, прощенья просит он.
Пошел вчера к ручью с красавицей побыть
И алого вина под звездами попить…
И вот из тьмы встает жемчужница рассвета,
Из перла страж зари выходит зорю бить.
Душа моя! Вина! Печален сердцем я,
Очиститься хочу от тягот Бытия.
Колышется трава над пылью… Поскорей же,
А то окажется, что эта пыль – моя.
Хоть иудеем ты, хоть правоверным будь,
Все это внешнее. Душе важнее суть.
Коль ты прямей стрелы – лети в любую веру!
А если крив, как лук, – куда?… В колчан заткнуть?
В траве о чем ручей журчит, свеча Тераза?
Подай вина! Зарок уж нарушать, так сразу.
|
|
|
На чанге подыграй воде, журчащей так:
«Уйду – и снова здесь не окажусь ни разу».
|
|
|
