Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Пандион и его дочери




 

Пятым в ряду афинских царей считался Пандион, имевший двух дочерей: Прокну и Филомелу. Время тогда было суровое. Фиванский царь Лабдак из Кадмова рода тревожил Аттику набегами, разоряя селения и уводя скот. И решил Пандион заручиться поддержкой фракийского царя Терея, находившегося тогда с отрядом воинов в Афинах. В мегароне царского дворца, сидя у пылающего очага, они обговорили условия союза, который должен был быть подкреплен браком, и ударили по рукам.

Отправился Пандион в девичью и объявил старшей дочери, что она отдана в жены фракийскому царю и должна отправиться с ним во Фракию [167].

Зарыдала Прокна, которая не помышляла о замужестве, тем более с диким фракийцем, сыном кровавого Ареса, и бросилась в объятия любимой сестры.

На следующее утро Терей увез девушку. Через десять лун она родила очаровательного младенца, которому счастливый отец дал имя Итис. Сын был единственным утешением Прокны, но и он не мог заменить ей родины.

Лет через пять после рождения Итиса она обратилась к мужу с просьбой или отпустить ее на какое‑ то время в Афины, или привезти погостить Филомелу.

Терей выбрал второе и вскоре отплыл в Афины. Пандион пригласил гостя во дворец, где познакомил его с младшей дочерью. С первого взгляда на девушку фракиец воспылал к ней любовью. Излагая просьбу Прокны, он вложил в нее такую страстную убежденность, что тесть не мог отказать зятю, тем более что и Филомела, тосковавшая по сестре, также просила отца отпустить ее.

Оказавшись во Фракии, Терей повел Филомелу не во дворец, а в покрытые лесом горы, где поселил ее в хижине пастуха, которая стала для девушки темницей. Там же он силой и угрозами сделал Филомелу возлюбленной. Никто в лесу не услышал крика и стонов обесчещенной девушки. Но она верила, что боги услышат ее мольбу, и продолжала к ним взывать, призывая наказать негодяя. Тогда варвар связал Филомелу и, вырезав у нее язык, крикнул:

– Теперь можешь сколько хочешь жаловаться своим богам.

Вернувшись во дворец, он объяснил Прокне, что не смог выполнить ее просьбу, так как Филомела умерла. Прокна от горя потеряла сознание. Очнувшись же, не могла найти себе покоя.

Между тем Филомела, жившая мечтой о мести, стала думать, как известить сестру о случившемся. Сделав вид, будто смирилась со своей судьбой, она знаками показала насильнику, что хочет заняться рукоделием. Терей, ничего не подозревая, принес в хижину ткацкий станок и шерсть.

Филомела принялась за привычную ей работу. В Афинах они вместе с сестрой ткали и славились как лучшие мастерицы. Она изобразила на ткани гавань Фалерона с видневшимися вдали очертаниями акрополя, отплывающий корабль и на его палубе себя в радостном оживлении. Далее она вышила гористый берег Фракии, тропинку, ведущую в лес, и Терея, тащившего ее за руку. На третьем изображении девушка выткала себя связанную и Терея, отрезающего ей язык.

Когда поблизости послышались блеянье овец и лай сторожевых собак, Филомела выбросила покрывало через решетку, закрывавшую окошко хижины.

Покрывало подобрал царский пастух и, увидев, как оно прекрасно, решил отнести в дар царице, которую видел много раз в слезах.

Приняв из рук пастуха подарок, Прокна с первого взгляда догадалась, что случилось с Филомелой. Она спросила пастуха, где он нашел покрывало, и тот, выведя ее во двор, показал направление, в котором находилась избушка.

Оставшись одна, царица дала волю слезам и горю. Когда же слезы иссякли, ее сердце наполнилось холодным гневом. Она возненавидела супруга и готова была на все, чтобы покарать его невиданной карой. Искусно скрывая от Терея ярость под притворной нежностью, она дождалась времени, когда фракийцы отмечали праздник Диониса.

– Разреши мне присоединиться к вакханкам, – обратилась она к супругу. – Если я покажу свою преданность великому богу Фракии, он даст нам еще детей.

Эти соображения показались Терею разумными, и он не заподозрил, что присоединение к праздничному шествию – это лишь способ удалиться из дома.

Подражая вакханкам, раздирающим на себе одежды и испускающим вопли, Прокна вбежала в лес. Там она внезапно крикнула: «Кабан! Кабан! » – и бросилась в сторону. Это не удивило женщин, ибо каждая из них, узрев какого‑ нибудь зверя, устремлялась за ним в погоню и, настигая, разрывала на части. Правда, большей частью доставалось оленям. «Никто еще не гнался за кабаном! – мелькнуло в разгоряченном вином мозгу вакханок. – Но она царица и поэтому храбрее нас». Вскоре вакханки напали на след оленя и в яростной погоне за ним забыли о Прокне.

Она же отыскала избушку, в которой томилась Филомела, и отбила тугой наружный засов.

Сестры бросились друг другу в объятия и долго рыдали.

– Перестань! – молвила наконец Прокна, и глаза ее загорелись гневом. – Пусть теперь Терей поплачет кровавыми слезами.

Поведав свой план мести, Прокна незаметно от слуг провела сестру во дворец. К счастью, Терей был на охоте. К матери, ласкаясь, бросился Итис.

Из глаз Филомелы, видевшей племянника впервые, полились слезы. Но сестра строго посмотрела на нее, и Филомела, дрожа от страха, последовала в женскую половину дома. Здесь мать безжалостно лишила мальчика жизни и приготовила из его тельца трапезу, как это она делала всегда, ожидая возвращения супруга.

Услышав тяжелые шаги Терея, она бросилась ему навстречу и сама стала угощать жарким. Проголодавшийся Терей ел с аппетитом.

Насытившись, он отодвинул блюдо и спросил, где Итис.

– В тебе! – ответила Прокна.

Не понял фракиец, что имеет в виду супруга, но по самому тону, каким были произнесены эти слова, почувствовал недоброе.

– Немедленно приведи Итиса! – крикнул он, побледнев.

Из‑ за занавеси вышла Филомела и швырнула на стол окровавленную голову ребенка.

Несколько мгновений царь был неподвижен. Затем, оттолкнув от себя стол, он бросился за обратившимися в бегство сестрами, но не смог их догнать. Не допустили этого справедливые боги, всегда сочувствовавшие слабым и обиженным. Однако боги не выносили ни в чем чрезмерности. Жестокая месть сестер вызвала у них отвращение, и они решили наказать всех троих.

На бегу у Прокны и Филомелы выросли крылья, и они превратились в птичек – ласточку и соловья. Терей тоже покрылся перьями. Фракийский шлем на его голове превратился в большой гребень, нос вытянулся в длинный острый клюв. Стал Терей удодом и с тех пор живет в лесу и, заглядывая в самые темные его углы, кричит, словно призывая сына:

– Итис! Итис!

А чей это чудный голос? Прислушайтесь! Это поет Филомела. В ее голосе такая тоска.

Узнав о гибели дочерей, Пандион умер от горя, проклиная себя, что отдал дочь ради увеличения своей власти за чужеземца, жившего по варварским законам. Могилу Пандиона показывали в Мегаре, которая тогда была частью Аттики, на берегу моря, волнам которого он доверил своих дочерей.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...