 |
Са‑Осирис и чародей из Эфиопии
|
|
|
|
Это удивительное событие произошло в последний год жизни Са‑ Осириса. Мальчику тогда исполнилось двенадцать лет.
К отцу Сатни‑ Хемуаса, к великому фараону Та‑ Кемет, прибыл чернокожий гонец из Эфиопии.
Войдя в зал приемов, гонец поклонился всем присутствующим, поклонился фараону и протянул ему свиток папируса.
– Кто может прочесть этот папирус, не разворачивая его и не повредив печати? – спросил он и насмешливо всех оглядел. – Даю вам десять дней. Через десять дней я снова буду здесь. Если окажется, что в Та‑ Кемет нет столь искусного мудреца, которому это под силу, то пусть ваша страна будет посрамлена навеки и пусть признает она превосходство Эфиопии!
Сказав это, гонец опять поклонился, окинул еще раз насмешливым взглядом всех присутствующих и вышел.
Придворные мудрецы и кудесники стояли ни живы ни мертвы. Никто не решался поднять глаза, ни у кого не хватало духу заговорить первым.
Молчание нарушил сам фараон.
– Я жду вашего ответа, мудрецы, – проговорил он с тревогой в голосе. – Неужели же ни один из вас не в силах тягаться с презренной страной варваров?
Мудрецы угрюмо отмалчивались. Фараон посмотрел на сына. Но Сатни‑ Хемуасу тоже было нечего сказать.
– Сын мой Сатни! Что это? Или даже тебе не справиться с такой задачей? – воскликнул изумленный фараон.
– Да, владыка, да будешь ты жив, здоров и могуч, – признался Сатни‑ Хемуас. – Кто же может прочесть послание, не разворачивая папирус?.. Но эфиоп дал нам десять дней сроку. Я сделаю все, что в моих силах, чтоб не пришлось Та‑ Кемет признать превосходство Эфиопии.
Фараон нахмурился. Сатни‑ Хемуас отвесил низкий поклон и ушел домой.
|
|
|
…Близился вечер. Вот уже несколько часов Сатни‑ Хемуас сидел на террасе, в мрачной задумчивости уставившись в одну точку и ничего не замечая вокруг. Мехитуасехет не тревожила мужа, боясь нарушить течение его мыслей.
Но вот стали загораться звезды. Пора было идти спать, а Сатни‑ Хемуас все так же неподвижно сидел. Тогда Са‑ Осирис подошел к отцу и спросил:
– Отец мой Сатни, скажи, чем ты так угнетен? Может быть, я смогу тебе помочь.
– Оставь меня, сын, – хмуро ответил Сатни‑ Хемуас. – Ты еще слишком мал, и незачем тебе знать, какая у меня на сердце забота.
Но Са‑ Осирис не оставил отца в покое. Он надоедал ему вопросами до тех пор, пока Сатни‑ Хемуас, лишь бы только отделаться, не рассказал про эфиопского чародея.
– …И вот теперь я думаю, как прочесть этот папирус, – закончил Сатни‑ Хемуас свой рассказ, тяжело вздохнул и умолк.
Са‑ Осирис рассмеялся, беззаботно и звонко.
– И из‑ за такого пустяка ты печалишься? Встань, отец. Я прочту это эфиопское послание.
Сатни‑ Хемуас метнул в сына гневный взгляд. Но тот продолжал захлебываться смехом, и гнев Сатни‑ Хемуаса постепенно сменился удивлением. Немного подумав, он кликнул раба:
– Принеси мне из дома какой‑ нибудь папирус!
Когда раб вернулся и с поклоном подал свиток, Сатни‑ Хемуас сказал сыну:
– А ну‑ ка прочти, что здесь написано.
– Это «Книга Мертвых», – ответил Са‑ Осирис и, не развернув папируса, стал читать. Он читал до тех пор, покуда Сатни‑ Хемуас не прервал его, воскликнув:
– Достаточно! Сын мой! Завтра же мы идем к фараону, завтра же посрамим перед его величеством посланца варварской страны!
Наутро все придворные мудрецы во главе с Сатни‑ Хемуасом собрались в зале приемов. Фараон приказал послать за эфиопом.
Эфиоп немедленно явился на зов его величества. Под мышкой он нес свое таинственное послание. Не скрывая презрительной ухмылки, он оглядел всех и протянул Сатни‑ Хемуасу папирусный свиток.
|
|
|
Сатни‑ Хемуас тут же передал свиток сыну.
Глаза эфиопа расширились от изумления, когда он понял, что папирус будет читать двенадцатилетний мальчонка.
– Читай же! – приказал фараон.
И Са‑ Осирис стал читать то, что было написано в папирусе:
«Было это в давние‑ давние времена.
Однажды царь Эфиопии, отдыхая в тенистой беседке на берегу пруда, услыхал чьи‑ то голоса неподалеку. Какие‑ то люди тихо разговаривали в прибрежных кустах. Царь прислушался.
Поминальный храм фараона Хафра
– Если б меня не страшило возмездие, исходящее от великого Ра, – сказал первый голос, – я бы напустил на жителей Та‑ Кемет чары, и все египетские поля на три года стали бы неплодородными.
– Им не страшен неурожай, – возразил второй голос со знанием дела. – В их зернохранилищах достаточно запасов на случай голода… Нет! Чтоб унизить Та‑ Кемет и доказать его ничтожество перед Эфиопией, надо сделать из этой страны посмешище. Смех губительней всего на свете! Тот, с кем жестоко расправились, вызывает у людей сострадание и жалость. Но никогда не пожалеют того, кто смешон!.. Вот если б ты мог сделать так, чтоб их владыку, великого фараона, высекли плетьми на глазах у всего народа…
– Я могу это сделать, – заявил первый голос.
Дальше эфиопский царь слушать не стал и бегом бросился к кустарниковым зарослям, откуда доносились голоса.
– Который из вас сказал, что силой его колдовства владыку Та‑ Кемет высекут плетьми на глазах у рабов и черни? – нетерпеливо потребовал ответа царь, глядя то на одного, то на другого.
– Это я сказал, – помедлив, признался молодой эфиоп. – Меня зовут Гор. Я сын негритянки.
– Так соверши же свое волшебство, Гор, и я тебя щедро вознагражу!.. »
Са‑ Осирис замолчал, поднял глаза и в упор посмотрел на эфиопа.
– Да покарает тебя великий Ра! – сказал он. – Это ли написано в твоем папирусе?
– Это, – настороженно подтвердил эфиоп. Он избегал взгляда мальчика. – Продолжай.
«…Гор – сын негритянки слепил из воска носилки и четырех носильщиков, – стал читать Са‑ Осирис дальше. – Затем Гор – сын негритянки произнес над восковыми фигурками заклинание, оживил их и приказал им:
|
|
|
– Отправляйтесь в Та‑ Кемет. Принесите сюда фараона, всыпьте ему здесь, при всем народе, пятьсот ударов гиппопотамовой плетью и отнесите его обратно. Все это вы должны сделать не больше чем за шесть часов.
И вот порождения эфиопского чародея ночью отправились в долину Нила. Они проникли в покои властителя, схватили его, связали, швырнули на носилки и помчались во весь дух в Эфиопию. Там они избили фараона розгами и гиппопотамовыми плетьми и той же ночью унесли обратно в Та‑ Кемет.
Наутро фараон призвал своих приближенных.
– Я велю казнить начальника стражи и всех, кто стоял в карауле! – кричал он в гневе. – Как могло случиться, что в спальню моего величества беспрепятственно проникли враги? Они унесли меня в Эфиопию и там избили розгами и плетьми. Клянусь могуществом Птаха, все было именно так, как я говорю!
Вельможи изумленно переглянулись: не помутился ли у фараона рассудок?
– О владыка! О наше солнце! – пролепетал один из них. – Не печалься. Великая Исида исцелит твой недуг. Прикажи послать за врачевателями.
– Вы думаете, я сошел с ума? Так поглядите же!
И фараон показал свою жестоко избитую спину. Вся она была в кровоподтеках и синяках.
Возглас изумления вырвался у вельмож.
Но тут к фараону приблизился придворный мудрец, чародей и хранитель папирусов Гор – сын Па‑ Неше.
– Владыка, да будешь ты жив, здоров и могуч! – сказал он. – Стражники неповинны. Это эфиопские чародейства. Но, клянусь богами, я проучу колдуна, злоумышляющего против твоего величества!.. »
Са‑ Осирис снова прервал чтение.
– Верно ли я читаю то, что написано в папирусе, презренный эфиоп? Отвечай!
Эфиоп стоял сжавшись, склонив голову. Колени его дрожали.
– Каждое твое слово истинно, о мальчик, мудрый не по годам…
Са‑ Осирис стал читать дальше:
«…Гор – сын Па‑ Неше дал фараону перстень с амулетом. Ночью скороходы Гора – сына негритянки опять проникли во дворец, чтобы похитить фараона, унести в Эфиопию и отхлестать плетьми. Но они не смогли одолеть чудодейственной силы амулета и ушли восвояси.
|
|
|
Зато эфиопский царь в ту ночь был похищен! Гор – сын Па‑ Неше тоже слепил из воска четырех носильщиков и повелел им принести царя Эфиопии в Та‑ Кемет, всыпать ему при всем народе пятьсот ударов плетью и унести обратно.
Утром царь Эфиопии призвал к себе Гора – сына негритянки, показал свою жестоко избитую спину и напустился на чародея с криком:
– Посмотри, что сделали со мной в Та‑ Кемет! Видишь?! Клянусь: если ты не сумеешь впредь уберечь меня от их волшебства, я предам тебя лютой казни!
Гор – сын негритянки изготовил свои талисманы и отдал их царю. Но едва наступила ночь, восковые скороходы Гора – сына Па‑ Неше вновь пришли в Эфиопию, похитили царя и опять высекли его на глазах у толпы.
И на следующую ночь повторилось то же самое.
Эфиопский царь был в отчаянии.
– Горе тебе, злодей! – визжал он, потрясая кулаками. – Из‑ за тебя я претерпел от египтян столько унижений! Клянусь всемогущими богами, завтра на рассвете тебя бросят на съедение крокодилам! Стража, сюда!..
– Господин мой и повелитель! – в слезах пал на колени Гор – сын негритянки. – Если ты велишь меня казнить, кто другой спасет тебя от восковых скороходов? В Эфиопии, кроме меня, нет других мудрецов.
Дозволь мне отправиться в Та‑ Кемет. Я должен увидеть и убить этого чародея.
Царь подумал‑ подумал и бросил злобно:
– Хорошо, ступай. Даю тебе полмесяца сроку.
Гор – сын негритянки поклонился и пятясь вышел из покоев.
На закате дня он покинул столицу Эфиопии и направился в Та‑ Кемет. Путь ему предстоял далекий. Семь раз успела облететь небосвод Ладья Вечности, прежде чем он достиг фараонова дворца.
Стражники выставили копья ему навстречу. Но Гор – сын негритянки околдовал их и беспрепятственно прошел в покои владыки.
– Эй! Кто здесь осмелился чародействовать против моего царя?! – закричал он на весь дворец. – Выходи, ничтожный! Я бросаю тебе вызов: мы будем состязаться в искусстве колдовства.
На шум сбежались придворные. Потом пришел и сам фараон. Увидев эфиопского колдуна, все в страхе притихли.
– Где же ты? Или ты боишься? Отзовись! – кричал Гор – сын негритянки, не обращая внимания на вельмож из фараоновой свиты, столпившихся вокруг.
– Я здесь! – раздалось в ответ, и в зале невесть откуда возник Гор – сын Па‑ Неше.
– Значит, это ты чародействуешь против меня, ничтожный? – прохрипел, трясясь от злобы, Гор – сын негритянки. – Прокляни же тот час, когда ты появился на свет!
Он произнес магическое заклинание, и вдруг посреди зала взвился огненный вихрь. Мгновение спустя уже весь дворец был охвачен пламенем. Каменные колонны горели, точно сухая древесина.
|
|
|
Тогда Гор – сын Па‑ Неше сотворил свое заклинание. Едва он произнес его, с неба хлынул ливень и затушил огонь.
Эфиоп взмахнул рукой – и вся земля Та‑ Кемет погрузилась в темноту. Стало холодно, как в подземелье.
Крики ужаса огласили дворец. Но Гор – сын Па‑ Неше только усмехнулся. Он тронул рукой волшебный амулет – и на небе опять засияло солнце.
От злости эфиоп даже засопел. На лбу его вздулись жилы, похожие на узловатые веревки. Он что‑ то пробормотал – и внезапно вокруг фараона выросла каменная стена.
– Вот гробница для вашего повелителя! Он навеки замурован!
Гор – сын негритянки торжествующе оглядел собравшихся. Но не прошло и минуты, как сложенная из исполинских глыб стена растаяла словно туман.
И понял наконец эфиоп, что не под силу ему бороться с египетским чародеем. Дрожащим голосом произнес он заклятие, сделался невидимым и бросился из дворца вон.
Но Гор – сын Па‑ Неше успел схватить его за шею.
– Вот он, эфиопский колдун! Смотрите на него все!
И все вдруг увидели, что Гор – сын Па‑ Неше держит за шею жалкого общипанного гусенка.
– Не губи меня, могучий чародей, – взмолился гусенок. – Преврати меня снова в человека. Я больше не причиню вашей стране зла.
Гор – сын Па‑ Неше задумался. Все ждали.
– Ты даешь священную в этом клятву? – спросил после долгого раздумья Гор – сын Па‑ Неше.
– Да, да, господин! Именем Ра клянусь не возвращаться в Та‑ Кемет, пока не пройдет полторы тысячи лет».
– …На этом кончается рассказ, что записан в папирусе, – объявил Са‑ Осирис. – Верно ли я его прочел? Отвечай, презренный эфиоп!
Эфиоп не ответил. Он стоял, закрыв лицо руками и весь дрожа.
– О владыка, да живешь ты, да здравствуешь и да благоденствуешь! – воскликнул Са‑ Осирис. – Погляди на этого злодея! Клянусь богами, этот человек и есть тот самый Гор – сын негритянки, о котором говорится в папирусе. Он не раскаялся в своих злодеяниях и, когда прошло полторы тысячи лет, вернулся в нашу страну, чтобы чародействовать. Но клянусь, владыка, что и я не кто иной, как тот самый Гор – сын Па‑ Неше. Я узнал в Царстве мертвых, что наш враг, эфиопский колдун, собрался вновь напустить чары на Та‑ Кемет. А среди твоих подданных нет мудреца столь искусного, чтоб противоборствовать ему. Я умолил великого Осириса позволить мне вновь появиться на свет и не допустить посрамления Та‑ Кемет. И вот я воплотился в стебель дыни, из которого Мехитуасехет сварила напиток.
Тут Са‑ Осирис произнес заклинание. Рухнул эфиоп на пол, корчась в страшных судорогах, и затих. Вспыхнуло пламя и превратило мертвого эфиопа в горстку пепла.
От изумления все потеряли дар речи. Никто даже не успел сообразить, что произошло, как Са‑ Осирис стал таять в воздухе – и навсегда исчез.
Сатни‑ Хемуас закрыл руками лицо и разрыдался от горя.
Шли годы. У Сатни‑ Хемуаса подрастал уже второй сын – выдумщик и озорник по имени Уси‑ мен‑ Гор.
Но до конца своих дней не переставал Сатни‑ Хемуас приносить жертвы в честь Са‑ Осириса, величайшего писца и мудреца.
|
|
|
