 |
Записано рейхсляйтером Борманом.
|
|
|
|
Исключительное положение рейхсфюрера СС объясняется вовсе не тем, что, как может показаться на данном этапе, ему подчиняются войска СС и полиция, но его обязанностям как имперского комиссара и уполномоченного НСДАП по укреплению германской народности[579].
Тем самым рейхсфюрер СС несет ответственность за объединение после войны мелких земельных наделов и переселение их прежних владельцев на Восток. Далее, он также ответственен за переселение малоземельных и безземельных крестьян, а также крестьян из горной местности с неплодородной почвой. А на неплодородной почве следует произвести лесопосадки.
Это переселение – поистине титаническая работа. Поэтому рейхсфюрер СС несет также ответственность за то, чтобы методика оценки земельной и прочей собственности была предельно упрощена: ведь при использовании нынешней методики составления кадастра такая всеобщая консолидация земельных участков будет длиться 300 лет.
Наряду с такой чрезвычайно сложной задачей, как разработка простейших методов проведения в рейхе консолидации и расчета полагающейся компенсации, предстоит также выполнить такую грандиозную задачу, как переселить в кратчайший срок на восточные земли миллионы семей, построить для них там хорошие дома и усадьбы, выделить им на Востоке необходимое количество земли.
Рейхсфюрер СС обязан в будущем в соответствии с волей фюрера объединить в СС лучших представителей партии, а значит, и всей нации. СС обязаны подходить с гораздо более строгими мерками к своей элите, чем партия. СС обязаны также предъявлять гораздо более суровые требования к свойствам характера и поведению тех, кто зачислен в их ряды, чем партия. Идейно‑ воспитательная работа здесь должна проводиться в гораздо более широких масштабах, чем в партии, и давать гораздо более эффективные результаты. Ведь СС – это лишь малая часть всей партии и численность их должна быть незначительной, чтобы сохранить их элитарный характер.
|
|
|
Ни в коем случае нельзя одинаково оценивать тех, кто зачислен в войска СС, и тех, кто служит в подразделениях СС, непосредственно подчиненных партии. Ныне тех, кто зачислен в войска СС, требуется прежде всего оценивать как солдат; такой подход сохранится и в будущем, и, видимо, так и должно быть. И если боец войск СС проявит выдающиеся солдатские качества, но в идейном отношении окажется далеко не столь хорошо подкованным, то при определенных обстоятельствах никто не поставит это ему в вину.
Точно так же о сотруднике полиции судят по тому, как он проявил себя при расследовании уголовных преступлений или командуя одним из отрядов государственной полиции, в то время как при оценке тех, кто служит в подразделениях СС, непосредственно подчиненных партии, в первую очередь смотрят на поведение, характер и заслуги перед народом.
В этих подразделениях должны служить под началом рейхсфюрера СС лучшие представители партии и нации.
Рядом с ними должны стоять войска СС, под знамена которых он обязан собрать всех, кого вдохновляет великогерманская идея, и воспитать из них стойких в идейном плане бойцов.
Не следует забывать, что ему предстоит еще выполнить такую грандиозную задачу, как подготовить вышеуказанных лиц на территории рейха к переселению на Восток, затем осуществить сам процесс переселения и, наконец, умело разместить их там. Кроме того, ему также предстоит организовать переселение на Восток не только жителей рейха, но и голландцев, датчан, норвежцев и т. д.
27. 07. 1942, понедельник, вечер
«Волк‑ оборотень»
|
|
|
За ужином посланник Хевель рассказал о том, что, согласно сообщению здешнего городского комиссара, русские просто толпами приходят к нему в приёмные часы, чтобы получить разрешение на выезд. По всей видимости, они хотят в Крым. Многие из них – в основном бывшие жители Ленинграда – уже окончательно перебрались туда со всеми домочадцами.
Шеф раздражённо заметил, что это – чистейшей воды безумие. Он намерен очистить Крым, а в местных комендатурах преспокойно выдают разрешения на выезд туда чуть ли не всем жителям занятых нашими войсками восточных земель! И только случайно узнаёшь о таких вот безобразиях.
Кто‑ нибудь вообще задумывался о том, почему значительная часть местного населения пускается в странствия?
Разумеется, прежде всего их тянет на юг. О том, что в Крыму теплее, чем в северных районах России, им, разумеется, хорошо известно, к тому же гардероб их крайне скуден, в прошедшая зима была очень суровой. Кроме того, они лишены той привязанности к земле, которая свойственна немецким крестьянам. Ещё при царе миллионы людей бродяжничали. Помимо всего прочего, они вдохновлялись надеждой, что где‑ нибудь в другом месте им уже не нужно будет платить налогов и, как правило, массовый отъезд начинался именно в то время, когда в деревнях появлялись царские сборщики налогов.
И если желаешь верно охарактеризовать менталитет жителей занятых нашими войсками восточных земель, то нельзя забывать о том, что в большинстве своем они кочевники, которые также не могут долго находиться на одном месте, как и скот, который – ощипав всю траву на лугах – отправляется на поиски новых пастбищ. Только так можно понять, почему русские бросают посреди дороги такую нужную им вещь, как телега, если она мешает им двигаться дальше.
В заключение шеф с некоторой долей иронии заметил, что достаточно будет напустить немцев, с их умением регламентировать все и вся, на туземцев, как у тех сразу же пропадет всякая охота к дальним странствиям. Он уже видит, как внезапно появляются маршрутные книжки, в которых прохождение определенных пунктов удостоверяется приложением печати, как в дальнейшем по некоторым дорогам будет запрещено отправляться в дальний путь или же вообще странствовать разрешат только по тем дорогам, которые не попадают под официальный запрет. В результате дело дойдет до того, что в Германии начнут выяснять, кто должен отвечать за организацию странствий: военная администрация, исполнительные органы или же (поскольку есть опасность того, что странник вдруг случайно минует последний пограничный столб и окажется за пределами огромной державы, которой в будущем станет рейх) министерство иностранных дел.
|
|
|
За ужином шеф много говорил о политических интригах Советов в предвоенные годы. Совершенно очевидно, что Советы намеревались направить развитие событий на Балканах в нужном для них направлении и тем самым превратить их в плацдарм, весьма удобный для нападения на нас и остальные страны Европы.
И, делая все для достижения этой цели, они одновременно изъявляли готовность заключить торговые договора на самых, казалось бы, выгодных для них условиях, чтобы, как только приготовления к нанесению решающего удара будут закончены, отрезать нас от нефтяных источников.
Тому подтверждение – все их поведение во время войны. При нападении на Финляндию зимой 1939/40 года у них не было иной цели, кроме как создать на побережье Балтийского моря военные базы и использовать их затем против нас. Летом 1941 года они намеревались нанести сокрушительное поражение Румынии, ибо это была единственная страна, кроме России, которая поставляла нам нефть. Однако осуществлению их коварных планов на первых порах помешало быстрое окончание войны на Западе, а после блицкрига на Балканах и капитуляции Югославии им пришлось окончательно отказаться от них. Поэтому они так внезапно сняли маску, и, пока Сталин обнимал нашего посла, приговаривая «Мы всегда будем друзьями»[580], уже завершились советско‑ английские переговоры о заключении союза против нас[581], одним из участников которых был мистер Криппс. Если Черчилль шакал, то Сталин – тигр. Политические интриги Советов сыграли только нам на руку, ибо мы сумели использовать их в своих интересах и после завоевания новых земель на Востоке получили почти все необходимое для упрочения положения нашего народа сырье. Вот только никеля нам будет позднее не хватать, и он очень сожалеет об этом, поскольку при изготовлении высококачественной стали никель просто незаменим[582]. Поэтому необходимо уже в мирное время начать чеканить никелевые монеты и тем самым создать мощные запасы никеля.
|
|
|
И, проводя в рейхе преобразования, мы никогда не должны забывать: самое главное – чтобы государство было в достаточной степени могучим и могло само себя обеспечить. Следует извлечь урок из трудного положения, в котором снова оказались в ходе этой войны Италия из‑ за отсутствия угля и Англия, само существование которой оказалось под угрозой из‑ за огромных потерь ее флота.
28. 07. 1942, вторник
«Волк‑ оборотень»
Когда сегодня Гитлер вышел из бункера, всем показалось, что он осыпает попреками своего камердинера Юнге. Тот, как обычно, принес ему заранее черные брюки, но в этот раз они оказались ему слишком коротки. Однако, обратившись к нам, он сразу же сменил тон и был по‑ прежнему любезен.
Полдень
За обедом речь зашла о том, что после захвата Морозовской в наших руках оказалось 100 000 тонн зерна и, вероятно, имеет смысл вывезти его из зернохранилищ и отправить в Германию; ведь это целых 2 миллиона центнеров муки, то есть 40 миллионов семифунтовых караваев хлеба, учитывая, что на выпечку каждого потребуется около 5 фунтов муки.
Шеф заявил, что это – огромное количество зерна, 100 000 тонн, и он будет биться как лев, чтобы все оно досталось швабам и те и дальше смогли бы готовить свои любимые клецки.
Он вообще против равномерного распределения продовольствия по всей территории рейха. Тут нужно действовать разумно, и поэтому пусть швабы едят свои клецки, мюнхенцы пьют свое пиво, венцам следует дать больше настоящего кофе и, главное, белого хлеба, ну, а берлинцам побольше колбасы и ветчины. Ведь от такого разумного отношения к традициям и жизненному укладу населения во многом зависит его настроение.
Что же касается пшеницы в Морозовской, то, на его взгляд, лучше всего было бы вывезти ее на старые земли рейха и там распределить среди тех, кто работает в особенно тяжелых условиях.
Затем разговор зашел о проблеме использования рабочей силы во время первой мировой войны. Гитлер сказал: тогда только в 1918 году согласились признать «УК»[583] примерно 80 000 рабочих и направить их на строительство подводных лодок, а в 1917 году отказались освободить от службы в армии рабочих в количестве, необходимом для развертывания производства бронетехники.
|
|
|
Военно‑ политическое руководство страны в период 1914‑ 1918 годов совершило кардинальную ошибку: оно отказалось от какого‑ либо совершенствования боевой техники в пользу увеличения численности вооруженных сил. Но войну всегда выигрывает тот, у кого «лучше вооружение», именно оно является решающим фактором.
Для нас теперь крайне важно сохранить свое преимущество в области боевой техники, поскольку именно благодаря ему мы и сумели добиться таких успехов. Только так мы сможем продолжать войну и победоносно завершить ее, ведь наши потери в действительности составляют лишь треть тех цифр, которые приводятся в сводках противника.
Таким образом, это просто идиотизм – удерживать в рядах вермахта квалифицированных рабочих, специализировавшихся на строительстве подводных лодок. Ведь в результате мы из‑ за нехватки подводных лодок не сможем помешать английскому конвою прорваться в Архангельск и доставить туда 1000, если не больше, танков и столько же самолетов. Эту военную технику пехотинцам и летчикам придется уничтожать в ходе кровавых боев, и тем самым потери наши во много раз превысят количество людей, которых можно было бы освободить от службы в вермахте и использовать на строительстве подводных лодок.
Как известно, в годы первой мировой войны погибло 2 миллиона солдат, но, если бы тогда своевременно – скажем, после битвы под Камбре[584] – 500 000 квалифицированных рабочих были направлены на производство бронетехники, и в частности танков, общее число павших наверняка бы не превысило одного миллиона. Кроме того, никогда не следует забывать, что смерть – это секундное дело, а квалифицированный рабочий может все 360 дней в году работать над созданием самого совершенного для своего времени вооружения и тем самым спасти жизнь сотням солдат.
Наряду с подводными лодками не менее важно для нас развернуть в широких масштабах строительство минных тральщиков. Ведь без них невозможно будет обеспечить доставку железной руды из Швеции, поскольку англичане установили на подходах к тем портам, куда доставляется руда, контактные мины. Прямым следствием отсутствия необходимого количества минных тральщиков явится дефицит руды в производстве вооружений, который обернется для нас кровью наших солдат на фронте.
Кроме того, если мы из‑ за отсутствия необходимого количества минных тральщиков предоставим англичанам возможность заминировать те морские коммуникации, на которых действуют наши подводные лодки, то английские мины будут представлять для них грозную опасность. И поэтому развертывание строительства минных тральщиков и выделение для этого нужного количества квалифицированной рабочей силы столь же необходимо, как и предоставление брони необходимому количеству рабочих, ранее специализировавшихся на строительстве подводных лодок.
Но, предоставляя бронь этим людям, не следует упускать из виду тот факт, что, чем больше подводных лодок и минных тральщиков будет спущено на воду, тем больше потребуется проводить ремонтных работ, когда подводные лодки снова встанут в доки. А для этого в свою очередь также потребуется соответствующее количество рабочей силы, если мы хотим, чтобы техническое состояние субмарин соответствовало их боевому назначению.
28. 07. 1942, вторник, вечер
«Волк‑ оборотень»
Шеф заметил: это очень хорошо, что годы его жизни приходятся только на начальную стадию развития авиации. Ибо, когда возможности ее развития окажутся исчерпанными, в небе будут сплошь одни самолеты. И тот, кому придется постоянно слышать гул моторов и видеть в небе все это мельтешение, даже вообразить себе не сможет, как прекрасен был мир в те времена, когда воздухоплавание еще только начиналось.
Никогда нельзя забывать о том, что человеческое ухо отчетливо слышит жужжание любого слепня, любого самого крошечного москита. Можно представить себе, каким маленьким должен быть двигатель, чтобы он работал бесшумно. Он считает, что было бы полнейшей бессмыслицей пытаться сделать так, чтобы винты или пропеллеры не вызывали шума. И это при том, что мощность моторов наших тяжелых самолетов составляет 4000 лошадиных сил и топлива они расходуют столько же, сколько электростанция в городе с населением 400 000 человек.
В конце беседы шеф заметил, что было бы просто замечательно, если бы министры иностранных дел всех стран оказались заядлыми рыболовами. Ибо рыбалка успокаивала бы их нервы, и это было бы счастьем для всех народов.
Возвращаясь в разговоре к вчерашнему вечеру, шеф заявил после ужина: «Вчера вечером вы вкратце упомянули о том, что свободу личности следует ограничивать в разумных пределах, иначе это может стать невыносимым.
Я целиком разделяю ваше мнение. И хотел бы только внести некоторую ясность в наш разговор на эту тему.
Без ограничения свободы личности любое народное сообщество вскоре распадется! Индивидуум обязан считаться с другими и терпеливо сносить определенные ограничения своих прав; ведь если каждый будет жить, как он хочет, то это приведет не только к распаду народного сообщества, но и к гибели всего народа. Я уже неоднократно высказывал эту точку зрения.
Во время войны приходится в гораздо большей степени ограничивать свободу личности; этого настоятельно требуют суровые условия войны. В наибольшей степени приходится ограничивать личные права солдат, в первую очередь фронтовиков, где этот процесс заходит настолько далеко, что им приходится жертвовать своей жизнью, хотя они этого или нет.
И поскольку они не щадят своей жизни, то и каждый соотечественник в глубоком тылу должен согласиться с тем, что его права будут ограничены в той мере, в какой это необходимо для достижения победы; этого от них вполне можно потребовать. Соотечественник в глубоком тылу не только не вправе стенать по поводу того, что его права ограничены в интересах народного сообщества, но, напротив, каждый соотечественник, верный своему долгу перед Германией, просто обязан осознать всю необходимость такого рода ограничений; этого от них также можно потребовать.
Решающее значение имеет то, что ограничение в правах в равной степени касается всех. Это правило распространяется на весь тыл, весь вермахт и все сражающиеся на фронте войска. К мерам по ограничению свободы личности, поскольку они в равной степени затрагивают всех без исключения, подавляющее большинство населения относится с пониманием, ибо сознает всю их необходимость. Кое‑ кто, правда, выражает недовольство по поводу ограничения своих прав. Но до тех пор, пока эти ограничения в равной степени касаются всех соотечественников и все делается по справедливости, государство и партия вправе предъявить в этой связи еще более суровые требования. Впрочем, ровное и справедливое отношение ко всем исключает любые мелкие поблажки, любые мелочные придирки, как, впрочем, и предоставление кому‑ либо ничем не оправданных привилегий.
Постоянно недоволен любым ограничением прав личности только крайне незначительный процент населения! Эти люди вообще отвергают почти все, что делают государство или партия, как, впрочем, и все их требования. Те, кто входит в эту клику, уверены, что они все знают, и убеждать их в чем‑ либо совершенно бесполезно, даже если это делать с должной настойчивостью и вразумительностью. И любое ограничение свободы личности они приемлют лишь в том случае, если для них самих будет сделано исключение.
Им противостоит – я еще раз повторяю – основная масса народа. Призывы к массам проявить благоразумие во все времена дают желанный эффект лишь при условии, что народ в должной мере доверяет своим вождям. А доверие это в основном основывается на том, что ни для кого не будет сделано никаких исключений и вожди тоже подчинятся этим требованиям».
29. 07. 1942, среда, вечер
«Волк‑ оборотень»
За ужином шеф, характеризуя памятник морякам‑ подводникам в Лабое, заявил, что у настоящих подводных лодок носовая часть расположена вовсе не там и, вообще, надо было очень постараться, чтобы создать такую халтуру. Нам остается лишь радоваться, что в лице профессора Крайза[585] мы имеем художника, способного создать каменную летопись этой войны и изготовившего эскизы памятников, которые в дальнейшем встанут на всех полях сражений.
Затем рейхсляйтер Борман разложил перед ним фотографии представленных на бьеннале в Венеции картин, которые очень сильно напоминали произведения «дегенеративного искусства», и поэтому шеф, рассмотрев их, заявил, что они не только отличаются крайне несовершенной техникой живописи, но и представляют собой просто немыслимую мазню.
Уровень работ, представленных на выставке, заявил он, характеризует тот факт, что, согласно полученному донесению, публика, рассматривая картины, нередко громко смеялась. На выставке в Доме немецкого искусства в Мюнхене такого просто быть не может.
Из присылаемых на выставку в Дом немецкого искусства от десяти до двенадцати тысяч работ всегда и при любых обстоятельствах отбирались 1200 действительно выдающихся произведений. Столь тщательный отбор происходил потому, что им занимались не художники, а такие люди, как профессор Гофман и директор Кольб. Художники слишком легко поддаются искушению и отбирают для выставки далеко не самые лучшие работы, с тем чтобы их собственные произведения гораздо лучше смотрелись на этом фоне.
Высокая репутация выставки в Доме немецкого искусства зиждется не только на том, что каждый, кто приобретает выставленную на ней картину, может со спокойной душой повесить ее в своей собственной квартире, но еще и на том, что она способствует воспитанию истинных художников. Ведь он твердо стоит на том, что псевдохудожник, который присылает сюда полное дерьмо, – или мошенник (и тогда ему место в тюрьме), или блаженный (и тогда его надо посадить в сумасшедший дом), или – если не ясно, к какой из двух категорий его отнести, – кандидат на «перевоспитание» в концлагере, где его приучат к настоящему труду. Поэтому бездари как огня боятся этой выставки.
И то, что он встретил в этом вопросе полное понимание, со стороны немецкого народа, радует его больше всего. Тому доказательство – до миллиона посетителей на каждой выставке.
31. 07. 1942, пятница, полдень
«Волк‑ оборотень»
Шеф сперва заметил: положение Движения позднее будет таково, что на одного члена партии, официально числящегося в ее рядах, придется девять других, которые не будут занесены в ее картотеку. В дальнейшем партия объединит в своих рядах только политически активное меньшинство.
Затем он завел разговор о ситуации в Англии и заявил: если бы кто‑ либо из англичан имел мужество заявить, что мы готовы теперь без особых потерь с нашей стороны заключить мир, то 80 процентов населения оказалось бы на его стороне. Одна лишь ненависть к американцам, которую питает прибытие в страну негритянских бригад, делает мысль об окончании войны весьма заманчивой для подавляющего большинства английского народа. Ведь умные англичане наверняка понимают, что при Рузвельте в США всем заправляют евреи, а негритянские бригады не что иное, как своего рода войска ГПУ.
И если под этим углом зрения взглянуть на Англию и попытаться понять, какое значение имеет для нее эта война, то можно сделать вывод, что ее даже сравнивать нельзя со всеми прежними войнами Англии. Прежде война просто вносила разнообразие в скучную и размеренную жизнь англичан в мирные времена, ведь даже во время войны с Наполеоном Англия отправила на континент самое большее 30 000 своих солдат. Впервые англичане обильно оросили своей кровью поля сражений мировой войны 1914‑ 1918 годов, и это имело такие негативные последствия, что английские политики в один голос заявили о том, что в будущей войне нельзя позволить пролить столько английской крови. К тому же в этой войне женщины еще скажут свое слово, ибо впервые за всю историю Англии здесь были введены карточки на продукты питания.
За ужином шеф завел разговор о социальной структуре Швеции. Он заявил, что средний слой там состоит из умных и порядочных людей, но зато высшие слои – это сплошные маразматики и поэтому небольшая кучка евреев сумела добиться такого огромного влияния. Низы же не питают ни малейшего интереса к политике.
Такое развитие общественных отношений объясняется тем, что Швеция, у которой было все для самообеспечивания своей экономики, вывозила сырье, а это привело к тому, что ей, как и большинству других европейских стран, начала грозить опасность перенаселенности. И те, кто чувствовал, что на родине им слишком тесно, эмигрировали в Америку.
|
|
|
