 |
Эпизод 21
|
|
|
|
Завтра должны прибыть. – Думал Глеб. – Правда, не на базу, а всего лишь на станцию передового слежения. Но там уже и рукой подать, как говорили предки. Сегодня тренировок не будет. Физических тренировок. Нужно отдохнуть. Настроиться. Приготовиться к встрече.
И не сказать, что устал лететь, или что надоел однообразный интерьер корабля, а все ж таки хотелось перемен. С другой стороны, если бы лететь пришлось в два раза дальше, можно было бы осилить и такой путь. Но только если знаешь, куда должен прибыть. Полет в неизвестное, за дальние рубежи, нет, это точно не для меня, думал Глеб.
Спартанские условия не беспокоили. Минимальный комфорт был обеспечен, остальное представлялось незначительным, не стоящим внимания. Глеб не даром попросил, чтобы в полете его не беспокоили. Так и было. Он и сам не беспокоил команду. Каждый занимался своим делом. А что еще нужно в замкнутом пространстве на протяжении длительного времени?
Глеб полистал СВИток. Опять открылась " Тысячелетняя тоска" рассказ " Побратимы". Вот, это как раз под настроение.
Бьёрн безвылазно жил на своём хуторе в диких лесистых горах. Выпасал коз на горных лугах, косил травы, собирал коренья, да изредка ходил на охоту. Всегда отчищенное и смазанное кремнёвое ружьё тускло поблескивало воронёным дулом и медной насечкой на стене, в горнице его приземистого сруба.
Однажды летом, когда в горах только сошли снега, к Бьёрну вместе с почтовой повозкой приехал его старый друг и побратим Хельге. Немного времени прошло с той поры, когда они вместе на фрегате " Святая Бригитта" бились со шведами в Категатте. Хельге тогда ранили в голову.
|
|
|
После войны судьба разлучила их. Хельге вернулся в Нидарос, а Бьёрн поехал в горы, поправить дела на хуторе Свейдаллер – своём наследном имении. Да вышло, что поправлять оказалось нечего... Да и немудрено в этих диких местах было забросить хозяйство старому работнику, который после смерти Свейдальсена-старшего убрался куда глаза глядят.
Бьёрн был несказанно рад такому гостю. Два дня побратимы поминали старое, суровое время, славные бои. Утром третьего дня Бьёрн повёл Хельге на охоту. Но за весь день не удалось добыть ничего. То ли высокий и жилистый Хельге, непривычный к этому делу ходил слишком шумно, то ли Бьёрну просто не везло.
Солнце стало клониться к закату, и Бьёрн решил не испытывать более судьбу. Частым ельником побратимы спустились в длинное узкое ущелье, за которым уже был виден хутор на гребне пологого холма. В ущелье было глухо, то там, то здесь из земли торчали горбатые бело-серые валуны в бородах лишайника.
Дурное место, – заключил Бьёрн, – Я сюда редко забредаю.
Хельге, однако, не находил в этой замогильной тиши ничего скверного, а может просто бодрился. Он попросил у Бьёрна ружьё и, лихо вскинув, пальнул в валун с покатым отточенным брюхом. Пуля взвизгнула о камень. Молчаливый Бьёрн зарядил сызнова и повесил кремневик на плечо. Но бодрый Хельге пристал к нему, требуя показать верность руки. Бьёрн покачал головой, ему было неловко. " Не объяснять же Хельге, он не мальчик, что человек в горах должен жить разумно и не тратить время и заряды попусту".
Бьерн не был суеверным. Он не боялся, что потревоженный валун обратится в тролля и придёт к нему ночью. " Даже пусть так, есть, чем встретить". Жизнь в горах приучила всегда думать о завтрашнем дне. Да дело даже не в пуле, хоть и были они здесь на вес серебра. Бьёрн знал, что коли нужда – рука твёрдая, и глаз не подведёт. А что весит пустое бахвальство?
|
|
|
Но Бьёрн не хотел обижать Хельге нравоучениями. Он молча зашагал по тропинке вперёд. Хельге побрёл следом. Они молча миновали ущелье, спустились вниз и поднялись на холм. И перед самым хутором Хельге сказал:
– Ты изменился, Бьёрн... я тебя не понимаю.
Бьёрн остановился и пристально посмотрел побратиму в глаза.
– Ты устал, Хельге, мы оба устали.
Что он мог ещё сказать?
* * *
Лода-Гё сидел на теплом валуне недалеко от своего логова, встречая утреннюю зарю. Горячий ключ, который бил из-под камня, делал это место удобным для каждоутренних посиделок. Последние несколько лет Лоде вполне хватало 6 часов на сон ночью. И даже днем можно было не укладываться.
Звезды уже были практически не видны не бледном небе. Лода сидел и думал, что неспроста образовалось это место. Сколько он помнил по преданиям, всегда оно было именно таким, и почиталось как источник силы рода. Сюда приходили перед дальними странствиями, чтобы прикоснуться к камню и набрать воды " на удачу". Говорят, на чужбине она становилась во много раз полезней и не раз спасала чью-то жизнь. Лода и сам по молодости исходил все соседние предгорья. Бывал и в дальних местах. Однажды даже дошел с друзьями до Великого Обрыва на юге, за которым неоглядные водные просторы. Гиблые места! Но это было так давно, что уже и не верилось.
Теперь не то. Теперь его предназначение мирно сидеть в своем селении и наставлять молодых. Всех их тянет в другие места. Это ничего. Пусть пошастают. Настоящий рарог всегда возвращается в свою обитель. В край, где он родился и который должен защищать. Бывало, что некоторые и не возвращались. Предки им судьи. Каждый выбирает свою дорогу. Может быть в чужих краях они найдут свой дом? Это всяко лучше, чем смущать соплеменников странными речами. А ведь бывало и к нам заходили чужаки, но оставались редко. Лода помнил только два случая. Один раз молодой тлегалп, спасаясь от преследования сородичей забрел в горы, нашел себе девушку да так и остался с ней жить. Кажется, он уже умер… В другой раз рарог привел из странствий оппку, и тоже у них все сложилось хорошо. Вроде, он еще жив. Как же его звали?
Лода-Гё задумался, но никак не мог вспомнить имя. Неприятная мелочь. Пожалуй, придется завести себе ученика, которому следует передать знание. Сколько не оттягивай момент, а рано или поздно он наступит. Хоть и молод душой, память начинает подводить. Только кого же выбрать? Юноши нынче озабочены ратным мастерством благодаря Одду-Бро, пусть его путь будет долог и легок. Другие все хотят повидать дальние места, недосуг им со старцами общаться. Есть и такие, которые сызмальства знают, что заведут семью и будут продолжать род.
|
|
|
И это хорошо. Не стоит никого принуждать. Пусть все идет своим чередом. И тогда Предки нас не оставят.
|
|
|
