 |
6.7. Пётр I в советской патриотической мифологии
|
|
|
|
Пётр, Сталин и «товарищ граф». Отношение к Петру резко изменилось в первой половине 1930‑ х годов. Если в 1920‑ е годы большевики отрицали преемственность между Советским Союзом и царской Россией, то теперь Сталин такую связь усмотрел и начал её утверждать в советской идеологии. Поворотом считают постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР «О преподавании гражданской истории в школах СССР» (1934), однако первый звонок раздался раньше. Прозвенел он на генеральной репетиции пьесы Алексея Толстого «На дыбе» на сцене 2‑ го МХАТа 23 февраля 1930 г. Генеральная репетиция в сталинское время имела решающее значение для судьбы пьесы, а то и для постановщика с автором. На репетиции обязательно присутствовали ответственные за театр партийные чиновники, сотрудники ГПУ‑ НКВД и эксперты – литературоведы из «красной профессуры». Иногда приезжали высшие лица партии: для них были отведены правительственные ложи. На генеральной репетиции пьесы «На дыбе» присутствовал сам Сталин.
В конце спектакля, когда Пётр ещё умирал, Сталин встал и вышел из ложи. Главный режиссёр театра и постановщик пьесы Иван Берсенев побежал его провожать. Они поговорили в фойе, и Сталин отбыл. Ранний отъезд вождя был всеми понят как провал пьесы. По окончании спектакля, на сцене установили стол для президиума и трибуну – началось разбирательство. Выступать записались человек сорок «красных профессоров». Ораторы дружно требовали запретить пьесу и привлечь к ответственности членов комиссии, допустивших постановку. Берсенева обвиняли в героизации Петра и пропаганде монархизма; восхищались мудростью товарища Сталина, сразу разглядевшего контрреволюционность спектакля. На одиннадцатом ораторе Берсенев попросил слова «с внеочередным заявлением». Не поднимаясь на трибуну, он сказал, что рад критике, ибо в споре рождается истина, а он не сомневается, что будут и положительные суждения; по крайне мере, одно ему известно:
|
|
|
«Час тому назад товарищ Сталин в беседе со мной высказал такое свое суждение о спектакле: «Прекрасная пьеса. Жаль только, что Пётр выведен недостаточно героически».
Граф Алексей Николаевич Толстой, автор пьесы «На дыбе», в творчестве о Петре прошёл несколько этапов. В 1918 г. он опубликовал рассказ «День Петра», где показал царя кровожадным зверем. Тогда Толстой ненавидел не только Петра, но и большевиков. В том же году он бежал из «совдепии» сначала в Одессу, потом в Париж, а оттуда перебрался в Берлин. В 1923 г. он вернулся в СССР с убеждением, что жалкая жизнь писателя‑ эмигранта ему не подходит и следует поладить с большевиками. Дальнейший путь Толстого есть путь компромисса большого писателя с властью: отдача таланта на службу советскому правительству и ответное признание заслуг «товарища графа» Сталиным. За благоденствие и славу Толстой платил готовностью писать, следуя указаниям вождя. В первую очередь это касалось работы над образом Петра I.
В пьесе «На дыбе» Пётр – преобразователь, гигант, меняющий облик страны. Но он одинок – один тянет в гору, а под гору тянут миллионы, в их числе соратники и близкие. Его предаёт сын, изменяет любимая жена. В финале Пётр в агонии, за окном буря топит любимый фрегат, море затопляет город. Последние слова умирающего: «Да. Вода прибывает. Страшен конец». Спектакль успешно шёл, но автор продолжал переделывать пьесу, стремясь исправить «недостаточную героичность» Петра. В 1938 г. Толстой представил третью редакцию пьесы, назвав её «Пётр Первый». В финале Пётр празднует победоносное окончание войны и присвоение ему звания отца отечества. « Суров я был с вами, дети мои, – говорит он соратникам. – Не для себя я был суров, но дорога мне была Россия…. Не напрасны были наши труды, и поколениям нашим надлежит славу и богатство отечества нашего беречь и множить. Виват! ». Пушки, трубы, крики.
|
|
|
Изменились и обстоятельства гибели Алексея. В пьесе «На дыбе» Пётр с доверенными приближёнными приходит к царевичу в каземат. Они прощаются с Алексеем, просят прощения, потом Пётр говорит «кончайте» и уходит. В «Петре Первом» Пётр сообщает сенаторам, что царевич писал римскому кесарю, прося войско, дабы завоевать отчий престол – «ценою нашего умаления и разорения». Царь заключает: «Сын мой Алексей готовился предать отечество, и к тому были у него сообщники… Он подлежит суду. Сам я не берусь лечить сию смертельную болезнь. Вручаю Алексей Петровича вам, господа сенат. Судите и приговорите, и быть по сему». Меньшиков опрашивает сенаторов и каждый говорит «Повинен смерти». Такой подход должен был понравиться Сталину, проводившему в это время открытые суды над бывшими соратниками. Пьесу поставили на сцене Ленинградского театра драмы им. Пушкина (1938).
Работая над мифом о Петре, Толстой работал над мифом о Сталине. Оправдывая жестокость Петра ради государственного блага, Толстой оправдывал Сталина. Вождь прекрасно понимал связь; не зря Толстой ходил в любимцах. Но не следует принижать мотивы Сталина и Толстого, как делает, например, Б. М. Сарнов. Сталин знал всему цену. В повести «Хлеб» (1937) Толстой восхваляет Сталина за оборону Царицына в Гражданскую войну, но для лидера огромной страны это был уже малый масштаб. Сталина интересовало не просто прославление его личности, а создание сталинской идеологии, сочетающей марксизм, теорию обострения классовой борьбы при переходе к социализму и имперские амбиции России. Толстой, как писатель, должен был художественно показать, что лучшие русские цари шли путём Сталина. Что касается Толстого, то он нашёл себе оправдание в убеждённости, что Советский Союз – это и есть Россия и что России нужна жёсткая, а порой жестокая власть.
«Пётр Первый» Алексея Толстого. Без большого таланта и без веры в то, что пишешь, нельзя создать шедевр. Талантом Алексей Толстой обделён не был; это признавали и враги. Веры часто нехватало; потому не стали литературой «Хлеб» и «Хмурое утро». По‑ другому оказалось с романом «Пётр Первый». Толстой начал писать его как повесть в феврале 1929 г. Уже в мае стало ясно, что повесть перерастает в роман. Стала очевидна сложность задачи создать исторически достоверный образ Петра и его эпохи. Позже Толстой писал: « Я видел все пятна на его камзоле, но Пётр все же торчал загадкой в историческом тумане». Толстой изучил записки современников, указы, письма, розыскные дела Преображенского приказа. У автора появилось ощущение эпохи, прояснился и образ Петра. Первую книгу «Петра» Толстой писал с февраля 1929 по май 1930 г. Роман публиковался частями в «Новом мире»; там же печатались вторая и третья книги. Вторую книгу Толстой писал с декабря 1932 по апрель 1934 г. К третьей книгой Толстой приступил почти через 10 лет, в декабре 1943 г. В письме от 21 ноября 1944 г. он писал: «Роман хочу довести только до Полтавы, может быть до Прутского похода, ещё не знаю. Не хочется, чтобы люди в нем состарились, – что мне с ними со старыми делать? ». Через три месяца, 23 февраля 1945 г., Толстой умер. Роман он успел довести до взятия Нарвы.
|
|
|
Первая книга посвящена детству и юности Петра. Пётр, с его порывистостью, интересом к новому, нелюбовью традиций, противопоставлен миру старого, тихому и богомольному, где есть бунты и заговоры, но нет движения вперед. Во главе сил старого стоит жадная до власти Софья; ее «галант», князь Василий Голицын, при склонности к новизне, лишь бесплодный мечтатель. Всё же победа над Софьей не есть победа нового: просто Нарышкины победили Милославских. Новое для юного Петра началось с посещёния Кукуя – там он нашел друзей, любовь и понимание необходимости преобразований. Он слышит мнение голландского купца: «Да, да, эта страна богата, как новый Свет, богаче Индии, но, покуда ею правят бояре, мы будем терпеть убытки и убытки». Толстой показывает, что Пётр не одинок: вокруг него собираются люди, готовые к новому. Во время первой – позорной, осады Азова Пётр взрослеет: из «кукуйского кутилки» превращается в государя, наделенного железной волей. Тысячи гибнут на воронежских верфях, но флот построен и Азов взят. Первая книга заканчивается жестокой расправой Петра над мятежными стрельцами. Все вечера царь проводит в пыточных застенках. Пётр заставляет бояр участвовать в казни стрельцов, связав их круговой порукой.
|
|
|
Во второй книге Пётр силком тянет в новое упирающуюся Русь. Упираются миллионы – от бояр, тоскующих о чинном сидении в Думе, брюзжащих о людишках низкого звания нахлынувших к престолу, до мужиков, замученных податями и повинностями на государевы работы. Но уже десятки тысяч поддерживают Петра. Это бояре и дворяне, преданные царю, и простые люди, ему всем обязанные. Толстой особо подчеркивает интерес Петра к купечеству, его желание завести европейскую торговлю и промышленность. Под крылом Петра вырастает в заводчики Иван Бровкин, бывший крепостной, начавший с трёх рублей. Бровкин – лицо вымышленное, но есть в романе исторический Никита Демидов, тульский оружейник, получивший от царя деньги и земли на Урале для чугунолитейных заводов. Пётр преобразует Россию по европейским образцам без всякого восторга перед европейцами. О толпящихся на приём к царю иноземцах сказано: «их бедняг, за последнее время много начали выгонять со службы за глупость и пьянство».
Пётр спешит и всё равно не успевает: к войне со шведами русская армия не готова и терпит позорное поражение под Нарвой. Вновь, как под Азовом, железная воля Петра спасает положение. Он крепит оборону, находит деньги, переливает колокола в пушки, оснащает и обучает новую армию и… наконец, победа. Под Дерптом Шереметьев разбивает Шлиппенбаха. Через полгода он наносит новое поражение шведам. Ливония опустошена; русские осадили Нотебург у выхода Невы из Ладоги. Царь с солдатами таскает ладьи в Неву: «Люди не ели со вчерашнего дня, в кровь ободрали ладони. Но чёртушка не отступая, кричал, ругался, дрался, тянул…». Нотебург, древний Орешек, был взят. Взяли и Ниеншанц в устье Невы. Там, «на болотистом острове Яннисаари, в обережение дорого добытого устья всех торговых дорог русской земли, – начали строить крепость в шесть бастионов… крепость придумано было назвать Питербурх».
Третью книгу Толстой начал писать через девять лет после выхода второй книги, за год с небольшим до смерти. Книга отличается разбросанностью. Новые сюжетные линии, такие как приключения короля Августа и его фавориток и придуманная любовь сестры Петра Натальи и Гаврилы Бровкина, занимательны, но излишни. Казалось, Толстой верил, что в запасе у него годы. Их, увы, не было. В третьей книге показан полководческий талант Петра, не только стратега, построившего Питербух, но тактика, сумевшего ускорить взятие Дерпта и Нарвы. Примечательны слова Петра на последних страницах книги. По смыслу они напоминают тост Сталина о русском народе. Здесь не исключено взаимовлияние писателя и вождя. Они встречались, обменивались мнениями, читали друг друга. В их оценке русского народа и власти есть общее, хотя Толстой, естественно, менее осторожен. В романе словам Петра предшествует высказывание фельдмаршала Огильви о русском солдате, который есть мужик с ружьём, и нужно много палок обломать о его спину, чтобы он повиновался как должно солдату. Пётр сдержался с огромным усилием:
|
|
|
«Вот как, вот как, русский солдат – мужик с ружьём! – проговорил он сдавленным горлом. – Плохого не вижу… Русский мужик – умён, смышлен, смел… А с ружьём – страшен врагу… За всё сие палкой не бьют! Порядка не знает? Знает он порядок. А когда не знает – не он плох, офицер плох… А когда моего солдата надо палкой бить, – так бить его буду я, а ты его бить не будешь…».
«Пётр Первый» – роман не только о Петре, но о России эпохи Петра. Толстой рисует широкую панораму русской жизни – от царского дворца до крестьянской избы, от бояр до беглых бродяг. В романе Россия меняется на глазах: Толстой с удивительным мастерством показывает как сонная, привыкшая к своему убожеству Русь встряхивается и идёт к новой жизни, ведомая железной рукой своего царя. Меняется и Пётр – от любознательного юноши, открытого для новых знаний и форм жизни, до правителя огромного государства, верящего не словам, но делам, осторожного и смелого одновременно. В романе много героев из всех слоёв общества; все они тщательно прописаны и ни один не теряется в повествовании. Великолепен язык, воссоздающий речь конца XVII – начала XVIII в.; здесь сказалось знание Толстым истории русских говоров и фольклора, чтение литературы и документов допетровской и петровской Руси. Толстой не раз обращался к «гениальному «житию» и «посланиям» «неистового протопопа Аввакума» и тщательно изучал «алмазы литературной речи» – протоколы допросов Преображенского приказа, где «рассказывала, лгала, вопила от боли и страха народная Русь».
Для большого художественного произведения, такого как роман, книжных знаний недостаточно – надо знать фактуру жизни, о которой пишешь. Толстому, при всём его таланте воображения, тут повезло. Он вырос в деревне, а русская деревня, по крайней мере до 1930‑ х годов, сохранила традиции, культуру и во многом уклад жизни допетровской Руси. Автор по этому поводу пишет:
«… если бы я родился в городе, а не в деревне, не знал бы с детства тысячи вещёй, – эту зимнюю вьюгу в степях, в заброшенных деревнях, святки, избы, гаданья, сказки, лучину, овины, которые особым образом пахнут, я, наверное, не мог бы так описать старую Москву. Картины старой Москвы звучали во мне глубокими детскими воспоминаниями. И отсюда появлялось ощущение эпохи, ее вещёственность».
Публикация двух первых книг «Петра Первого» была событием в русской литературе. Откликнулись как советские, так эмигрантские писатели. Горький писал: «Пётр» – первый в нашей литературе настоящий исторический роман, книга – надолго… Какое уменье видеть, изображать! ». Откликнулся даже Бунин, разорвавший с Толстым отношения после его отъезда в Советский Союз. Прочитав «Петра», Бунин пришёл в восторг и послал на имя Толстого в редакцию «Известий» следующую открытку:
Июль, до 15, 1935, Париж
Алёшка,
Хоть ты и сволочь, мать твою… но талантливый писатель. Продолжай в том же духе.
Ив. Бунин
«Петра» часто называют лучшим советским историческим романом. Определение недостаточное. Прав Горький: «Пётр Первый» – лучший исторической роман в русской литературе. Ведь «Тарас Бульба» – повесть, а «Война и Мир» написаны почти современником – сыном графа Николая Ростова (Николая Толстого) и княжны Марьи Болконской (Марии Волконской). Остальные исторические романы, в том числе, Дмитрия Мережковского, по мощи описания и охвату эпохи уступают «Петру». Романом своим Алексей Толстой внес важнейший вклад в становление утверждающего мифа о Петре Первом.
Фильм «Пётр Первый». Толстой – основной автор сценария двухсерийного фильма «Пётр Первый» (вышел на экран в 1937 и 1938 гг. ). Режиссер – Владимир Петров, работал над фильмом с 1933 г. Толстой приступил к сценарию, завершив вторую книгу «Петра», но фильм – не экранизация романа. Он начинается с «конфузии» под Нарвой, описанной во второй книге, а заканчивается заключением почётного мира со Швецией. Сценарий ближе к пьесе «Пётр Первый»: многие сцены и финал полностью совпадают. Фильм – апологетика Петра. Пётр, его блестяще играет Николай Симонов, поражает неукротимым темпераментом и целеустремлённостью. Его цель – величие России, ради чего он не жалеет себя и других. В фильме много батальных сцен, и царь их участник. Ключевая сцена – Полтавская битва. Во время битвы Пётр кричит солдатам: «Порадейте, товарищи, Россия вас не забудет! ». Свою правду Пётр пытается объяснить сыну: «Что я дурно делал, что людей мучал – ну виноват, прости… Широко было задумано, жалеть было некогда». Последнюю фразу приписывают Сталину.
В фильме играют лучшие актёры. Кроме Петра, особенно удачен Меншиков (Михаил Жаров) и царевич Алексей (Николай Черкасов). Алексей показан выразителем интересов старой Руси – невежественной и фанатичной. Стараниями сценаристов и режиссера он превращён в злобное «немощное головой» ничтожество. Внешне он напоминает Алексея с картины Николая Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» (1871) – астеничное сложение, длинное постное лицо, лоб с залысиной, но эти черты усугублены до карикатуры. Непривлекательный внешне, царевич ничтожен внутренне. Но он отнюдь не безобиден. Алексей мечтает уничтожить все дела Петра: сжечь корабли, распустить армию, забросить Петербург и жить в Москве «тихо, мирно с колокольным звоном». Пётр узнаёт о его планах, и столкновение отца и сына становится неизбежным. Далее следует поворот в духе времени, а на дворе 1937 г. Мракобесие смыкается с предательством: царевич бежит в Италию и просит у римского кесаря (австрийцев) войска против отца и России.
Петру удаётся вернуть Алексея домой; он прощает сына. И вновь царевич вступает в заговор: под нажимом ревнителей старины из бояр и духовенства он подписывает «универсал» – призыв к свержению Петра. Только тогда Алексей попадает в застенок. Зритель должен понять, что Пётр отнюдь не жесток к сыну, напротив, он предельно терпим. Тягостна сцена допроса сына отцом, но не Пётр решает его судьбу. На экране открытый процесс XVIII столетия, столь знакомый зрителям по процессам «врагов народа». Раскрыв сенаторам предательство сына, царь отказался «лечить сию смертельную болезнь» и просит их судить и приговорить Алексея. Сенаторы приговаривают: «Повинен смерти». Здесь полное совпадение с третьей редакцией пьесы. Последняя встреча Петра с сыном происходит по второй редакции и благодаря изумительной игре актёров приобретает глубокое звучание.
Пётр и его приближенные (будущие убийцы) входят в камеру. Начинается прощание с царевичем. И тут… происходит неожиданное: царевич не из страха, а ища родное, бросается к отцу, прижимается и тихо скулит, всхлипывая. Потрясён и Пётр, он бережно держит сына, а когда тот затихает, идёт к двери, обронив глухо: «Кончайте». Этой сценой Черкасов и Симонов, и принявшие трактовку актёров Петров и Толстой, не дали скатиться фильму до уровня агитки. Фильм «Пётр Первый» остаётся большим искусством, хотя в нём слишком заметна линия на обеление Петра и принижена допетровская Русь.
О Петре с позиций советского патриотизма. Советский патриотизм сложился в 30‑ е – 40‑ е годы, заменив пролетарский интернационализм. Внедряемый Сталиным, он воспитывал в гражданах гордость за первое в мире социалистическое государство и уважение к историческому прошлому родины – России, в первую очередь, но и других Союзных республик. Это была сильная идеология, позволившая советскому народу выстоять в годы Великой Отечественной войны. В воспитании советского патриотизма Сталин придавал огромное значение «инженерам человеческих душ» – писателям и другим работникам искусств. И они старались, причём, не только за вознаграждение, но убеждённые в важности задачи. Не все, разумеется, и по‑ разному относясь к коммунистической и национальной составляющим патриотизма. Большинство искренне служили Советской власти (по крайней мере, до хрущёвского «разоблачения культа личности»).
Советский патриотизм основывался на советской мифологии, в том числе, на исторической мифологии. При её создании была использована официальная мифология царской России, но с существенными поправками: исключалась роль Церкви и вводился классовый аспект – эксплуатация трудящихся и борьба угнетённых масс. Осуждение эксплуататоров не распространялось на героев исторических мифов: князей, царей, полководцев, писателей, учёных. Правители, включённые в пантеон мифологических героев, – Юрий Долгорукий, Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван III, Иван Грозный, Пётр I, в большей или меньшей мере идеализировались, а их пороки и преступления смягчались и замалчивались. Главными из них Сталин считал Ивана Грозного и Петра. В сложение советского мифа о Петре основную роль сыграл Алексей Толстой, хотя писателя мало интересовала классовая борьба – он предпочитал национальную идею.
Либретто Булгакова «Пётр Великий». В 1937 г. Михаил Булгаков по предложению композитора Бориса Асафьева написал либретто для оперы «Пётр Великий». К работе над либретто Булгаков приступил в июне и в сентябре закончил его. Действие начинается с победы Петра под Полтавой и завершается его смертью. Булгаков рисует идеального Петра – полководца, корабела, токаря, но, прежде всего, государя. Царь справедлив и способен сострадать. Когда секретарь доложил, что «дворянин Головин человека стал бить и забил его насмерть», Пётр возмущён: «Ах, он тёмный злодей! Ну я выжгу из них сии пакости! Пиши – быть ему в каторге! ». Он же приказывает построить при церквах «гошпиталии, чтобы матери тайных младенцев сдавали бы». Но Пётр страшен, когда встречает нерадение и, тем паче, воровство. Меншикову он кричит: «Ты кого раздеваешь – народ? Я тебя за казну четвертую! За народный алтын сорву голову…».
В либретто ничего не сказано об участии Алексея в иностранном заговоре. Здесь Булгаков не пошёл против своих убеждений; в остальном он следует сталинскому курсу оправданности жертв ради нужд государства. Трагедию Петра он видит в том, что царь не может передать сыну свое дело по переустройству России. Отец спрашивает сына: «Я умру… Отвечай, как управишь сие государство? Отвечай: ненавидишь ты новое? Повернёшь ты всё вспять, в тьму невежества? ». И слышит просьбу отпустить в монастырь. Кончается тем, что Пётр обвинил сына, что он враг государства и приказал арестовать. В окончательном варианте либретто не упоминается о смерти Алексея, тем более, о пытках. Булгаков не хотел делать Петра излишне жестоким.
В либретто Екатерина преданно любит мужа. Булгаков вводит сцену, где Екатерина убаюкивает Петра, расстроенного объяснением с сыном. Здесь Екатерина очень похожа на Маргариту; она даже называет Петра Мастером. Смерть Петра подана героически – он заболел, спасая солдат из холодной Невы. После его смерти престол заслуженно наследует Екатерина, – за её спиной гвардия и Меншиков. Гвардейцы, провожая императора в последний путь, кричат: «Он умер, но в гвардии не умрёт любовь к Петру, земному богу! ». Закончив либретто Булгаков послал его на утверждение председателю Комитета по делам искусств Платону Керженцеву. Вскоре он получил ответ с заключением, что «это самое первое приближение к теме, нужна ещё очень большая работа». Замечания Керженцева типичны для партийного бюрократа, вроде – «нет народа», «не показана жестокая эксплуатация народа (в формулировке тов. Сталина)». Но трудно не согласиться, что «многие картины как‑ то не закончены», «конец чересчур идилличен» и «язык чересчур модернизирован».
Наум Шефер, опубликовавший либретто «Пётр Великий» (1988), утверждает, что Керженцев не понимал законы построения либретто, призванные «отразить дух эпохи», а не подробности конфликтов. Борис Соколов – автор «Булгаковской энциклопедии» (1996), увидел здесь тупость партийного чиновника, не понявшего глубину идей либретто Булгакова. По‑ другому оценила произведение мужа Елена Сергеевна. В дневнике она записала: «М. А. сидит над «Петром». Не могу разобраться, не нравится мне эта вещь или я не люблю Петра. Вернее, конечно, последнее». Любящая Маргарита не могла обвинить Мастера, но литературный вкус её не подвёл: «Пётр Великий» – вещь слабая. Булгаков работал над либретто всего два с половиной месяца, без истинного увлечения темой. «Пётр Великий» не воплотился на сцене, как и другие либретто Булгакова.
Пётр I в послевоенной литературе. В послевоенной литературе нет крупных художественных произведений о Петре I. Наиболее известен роман Юрия Германа «Россия молодая» (1954). Роман посвящен истории петровского флота, начиная с потешной флотилии на Переяславском озере и вплоть до победы под Гангутом. «Россия молодая» имеет все атрибуты «ложно‑ величавого»[280] романа советского образца: народ, страдающий от угнетения, но готовый защищать Отчизну; ненавидящих Россию иностранцев; жадного изменника‑ воеводу; Петра и его сторонников, строящих новую Россию. В 50‑ е годы уже не возбранялись герои из духовенства. У Германа им стал патриот архиепископ. Образ Петра дан согласно пониманию Сталина, [281] т. е. царь энергичный труженик, всё делает для России, но увлекается иноземщиной – принимает на веру доносы иностранцев на русских. Во второй книге романа Пётр им верит уже меньше. Взгляды Петра Герман декларирует; развитие образов у него получается плохо. Роман не только неталантлив, но лжив – исторические события в нём искажены либо придуманы.
Центральной фигурой романа Германа является кормщик Иван Рябов, посадивший на мель шведские корабли, напавшие в 1701 г. на Архангельск. Об этом подвиге ещё в 1840 г. в Малом театре ставили пьесу Нестора Кукольника «Иван Рябов, рыбак архангелогородский». В 1973 г. вышла повесть Константина Коничева «Пётр I на Севере». Коничев рассказывает о событиях иначе, чем Герман, и близко к исторической правде. Здесь нет геройского боя таможенников капитана Крыкова: их просто взяли в плен. Маскарад шведов, шедших под английским и голландским флагами, раскрыли солдаты полковника Животовского, высланные на лодке для досмотра к кораблям. Рябов попал в плен случайно, а не был заслан к шведам как у Германа. Он действительно завёл на мель корабли шведов. После боя воевода Прозоровский карает спасителей Архангельска. Иевлева, возглавившего оборону крепости, он избивает; Рябова бросает в тюрьму за нарушение запрета выходить в море. Лишь приезд Петра спасает кормчего. По его приказу Рябова привели к царю:
«… Рябов упал на колени, взмолился:
– Прости, государь, виноват, вышел я в то утро на море, не ведая о запрете.
– Встань, Иван, встань. Я и вот все они, – Петр показал на своих приближенных и воеводу, – должны тебе в пояс поклониться да спасибо сказать. Я ведаю все о твоем поступке. И горестно мне, что несправедливость тебя обидела…
Петр обнял Рябова, поцеловал его и сказал:
– За верную и доблестную службу освобождаю тебя, Иван, от всех податей и повинностей, награжу деньгами, одеждой…. И, обращаясь к свите: – Он не знает историю Древнего Рима, а поступил, как Гораций Коклес! ».
Пётр сравнил Рябова с римским героем Горацием Коклесом. В 547 г. до н. э. он один с мечом защищал мост через Тибр от этрусков. Когда римляне разобрали мост, Коклес бросился в реку и доплыл до своих.
Пётр I в послевоенном кино. В 1980 г. Сергей Герасимов снял дилогию о Петре по роману Алексея Толстого. Первый фильм – «Юность Петра» начинается с бунта стрельцов, передавших власть Софье, и кончается переходом власти к Петру. Во втором фильме – «В начале славных дел», показан поход на Азов, «Великое посольство» в Европу, бунт и казнь стрельцов и конец юношеской любви Петра к Анне Монс, ему изменившей. Оба фильма максимально приближены к тексту романа «Пётр Первый». Дилогия не относится к числу удач Герасимова. Оба фильма описательные, в них есть историческая этнография, но нет языка киноискусства. Из русских актёров запоминаются Дмитрий Золотухин (Пётр), Тамара Макарова (Наталья Кирилловна) и Наталья Бондарчук (царевна Софья). Участие восточногерманских актёров, игравших немцев и голландцев, себя оправдало, но не спасло дилогию – второго «Тихого Дона» Герасимов не снял.
По роману Германа «Россия молодая» Илья Гурин поставил 9‑ серийный телефильм с тем же названием (1981–1982). Фильм, как и роман, художественно примитивен. Из актёров выделяется Дмитрий Золотухин, нашедший себя в молодом Петре. Хочется отметить работу художника по костюмам. Таможенники в Архангельске носят допетровскую воинскую форму, как тогда и было: в 1701 г. лишь гвардейские полки носили европейскую форму. Из других фильмов о петровской эпохе можно отметить «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1976), интересный из‑ за голубоглазого арапа, которого играет Владимир Высоцкий.
Пётр I в научно‑ популярной литературе 1950‑ х – 1980‑ х годов. Советские историки послевоенного периода написали несколько первоклассных научно‑ популярных книг о Петре и его времени. К их числу относятся: «Пётр Первый» (1948) и «Рождение новой России» (1988) Василия Мавродина, «Пётр Первый» Николая Павленко (1975) и «Пётр Великий и его время» Виктора Буганова (1989). Книги эти добротные, легко написанные, но неизбежно повторяющие предыдущие труды. Было опубликовано критическое исследование Евгения Анисимова о морально‑ нравственной цене реформ Петра – «Время петровских реформ» (1989).
|
|
|
