 |
Чем же занимался в это время А.И.Солженицын?
|
|
|
|
9 сентября он был в Борзовке и надеялся встретиться здесь со своей бывшей женой, но не застал ее, так как именно в этот день она узнала о смерти «тети Нины» и, дав телеграмму Александру Исаевичу на его московский адрес, уехала в Рязань. А.И.Солженицын на похороны не приехал и позвонил Наталье Алексеевне только 15-го, сообщив, что узнал о случившемся лишь накануне, 14-го, так как до этого в Москве не был (11).
«21 сентября, - вспоминает А.И.Солженцын, - точно через месяц после начала, я счел кампанию выигранной и для себя ее пока законченной…Для себя, - увы, по рассогласовке действий я не способен был передать это Сахарову. А его выход из боя растянулся еще на месяц и с досадными чувствительными потерями» (12).
События развивались, однако, не совсем так.
Еще «10-го [сентября], – пишет А.И.Солженицын, – раздался голос больного, со своей фермы, Вильбора Милза, председателя бюджетной комиссии Палаты представителей США: он – против расширения торговых связей с СССР, пока не прекратятся преследования таких людей, как Солженицын и Сахаров” (13). Тогда же в американском Сенате был поднят вопрос об использовании подобных санкций, чтобы содействовать эмиграции из СССР (поправка Джексона), которая фактически была поддержана А.Д.Сахаровым (13).
16 сентября из загорода Александр Исаевич направил А.Д.Сахарову письмо, в котором обратил внимание на ошибочность поддержки поправки Джексона и необходимость поддержки поправки Милза.
«После моего заявления о поправке Джексона, - вспоминал А.Д.Сахаров, - Солженицын прислал, как он пишет, записку. В ней он писал о поправке Милза (примерно то же, что в «Теленке») и просил зайти к его жене Наталье Светловой (к Але, как он ее называет). Мы с Люсей выполнили его просьбу. Разговор происходил без Александра Исаевича. Аля сказала – как я могу поддерживать поправку Джексона и вообще придавать большое значение проблеме эмиграции, когда эмиграция – это бегство из страны, уход от ответственности, а в стране так много гораздо более массовых проблем. Она говорила в частности о том, что миллионы колхозников по существу являются крепостными, лишены права выйти из колхоза и уехать жить и работать в другое место. По поводу нашей озабоченности Аля сказала, что миллионы родителей в русском народе лишены возможности дать своим детям вообще какое-либо образование» (15).
|
|
|
Этой встрече посвящено специально письмо заместителя председателя КГБ С.К.Цвигуна на имя К.У.Черненко:
«17 сентября 1973 г. жена Солженицына пригласила к себе на квартиру академика Сахарова с женой и имела с ними двухчасовую беседу. В процессе беседы Сахарову было вручено письмо Солженицына с замечаниями по поводу его обращения с провокационным «Открытым письмом к конгрессу США», в котором Сахаров ставит вопрос о праве беспрепятственного выезда из Советского союза – всех граждан, желающих изменить страну проживания. Выражая мнение Солженицына, его жена в беседе настойчиво проводила мысль о необходимости дополнительного обращения Сахарова к мировой общественности по более широкому кругу проблем, имеющегося якобы отсутствия свобод в Советском Союзе. Отвечая на возражения Сахарова о боязни американцев «расширить вопрос дальше еврейской проблемы», Солженицына подчеркнула, что «…этот вопрос сейчас меньше, чем то, что может сказать Сахаров на том пьедестале, на котором он сейчас стоит. Ведь в Конгрессе тоже есть силы, которые ставят вопрос шире, отражают новое понимание, которое стучится в мозги благодаря Вам и Сане (Солженицыну)». В ходе беседы Сахаров, в целом разделяя позицию Солженицына, в то же время дал понять, что такая постановка вопроса в данный момент нецелесообразна и практически остался на своей точке зрения» (16).
|
|
|
Таким образом, мы видим, что выход А.Д.Сахарова из боя затянулся не из-за рассогласовки действий, а под самым непосредственным влиянием А.И.Солженицына.
Между тем 6 октября 1973 г. произошло событие, эхо которого продолжало звучать на протяжении многих последующих лет. Египет и Сирия атаковали израильские войска. Началась очередная арабо-израильская война. А поскольку США с самого же начала встали на сторону Израиля, 17 октября –11 стран ОПЕК приняли решение о прекращении экспорта нефти в США. Начался так называемый «энергетический кризис», который с некоторыми перерывами бушевал до 1983 г. В результате цены на нефть увеличились в 15 раз, что привело к самой настоящей экономической войне, одним из проявлений которой явился рост цен буквально на все товары.
«Энергетический кризис» сыграл медвежью услугу Советскому Союзу. Он позволил ему подключиться к эксплуатации нефтепотребляющих стран и за их счет не только временно парализовать развитие зародившегося на рубеже 60-70-х гг. кризиса экономики, но и создать видимость благополучия. Именно в эти годы в нашей стране получила развитие теневая экономика, произошло накопление крупных состояний представителями бюрократии и партократии. Это вело к складыванию и обострению противоречия между интересами формировавшейся в подпольной буржуазии и интересами существвоавшей в стране государственно-капиталистической системы.
«Осенью, - читаем мы в воспоминаниях А.И.Солженицына, - из Фирсановки я уже уехал, у Растроповичей не жил уже с весны, в Москве с семьей – не допускала жить милиция, - и с ноября Лидия Корнеевна пригласила меня на зиму опять в Переделкино» (17).
О том, когда именно это произошло, мы можем судить на основании дневниковых записей врача Николая Алексеевича Жукова, из которых явствует, что 8 ноября А.И.Солженицын посетил его в институте и сообщил ему, что «завтра он решил поехать к Ростроповичу, забрать письменный стол и прочие предметы мебели и будет ограничивать себя кратковременными наездами в Переделкино». Далее Александр Исаевич рассказал Н.А. Жукову, что в октябре видел А.Д.Сахарова, имел с ним конфиденциальную беседу, а когда они стали расставаться, Андрей Дмитриевич заявил, что должен будет поставить в известность об этом разговоре свою жену. Это вызвало возмущение со стороны А.И.Солженицына, которое позднее нашло отражение в «Теленке». Расставаясь с Николаем Алексеевичем, Александр Исаевич не удержался, чтобы не сообщить ему, что в декабре 1973 или в январе 1974 должен выйти «Архипелаг» (18).
|
|
|
Текм временем в Переделкине А.И. Солженицын «…спешил окончить», по его словам, самое главное - статьи для «Из-под глыб»» (19). Здесь же не позднее середины декабря 1973 г. он начал писать «Третье дополнение» к «Теленку» (20). Объем авторского текста (без документальных приложений) около 5,0 а.л. Это значит, что дополнение могло быть написано за две недели. «…Третье дополнение, - пишет А.И.Солженицын, - уже окончено было,… оставалось его перепечатать, перефотографировать, отправить на Запад, остаток спрятать, когда 28 декабря в Переделкине, на даче Чуковских, где с осени был мой новый пустынный зимний приют, во время обычного дневного пережёва под слушанье дневного Би-би-си, я неожиданно услышал, что в Париже вышел на русском языке первый том «Архипелага» (21).
Первые сведения о новой книге А.И.Солженицына, изданной за границей, появились на страницах советских газет уже 6 января 1974 г. Однако ее название не упоминалось, а содержании не раскрывалось (22).
7 января 1974 г. состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором
присутствовали 15 человек: Л.И.Брежнев, В.Ю.Андропов, В.В.Гришин, А.А.Громыко, А.П.Кириленко, А.Н.Косыгин, Н.В.Подгорный, Д.С.Полянский, М.А.Суслов, А.Н.Шелепин, П.Н.Демичев, М.С.Соломенцев, Д.Ф.Устинов, И.В.Капитонов и К.Ф.Катушев. На этом заседании был специально рассмотрен вопрос «О Солженицыне». Мнения разделились: одни члены Политбюро считали необходимым привлечение писателя к судебной ответственности, другие – возможным ограничиться его высылкой за границу. Ю.В.Андропов принадлежал к числу последних (23).
Если судить по «Рабочей записи заседаний Политбюро ЦК КПСС», было принято первое предложение (24), однако в окончательном тексте протокола этого заседания зафиксировано совершенно иное решение: «Ограничиться обменом мнениями» (25).
|
|
|
*Выступая на этом заседании, Ю.В.Андропов сообщил, что «жить за рубежом» А.И.Солженицын «может безбедно», так как «у него в европейских банках на счетах находится 8 млн. рублей» (Кремлевский самосуд. С.354). В 1973 г. официальный курс доллара в СССР составлял 73 коп. (Валюты стран мира. Справочники. М, 1987. С.344), следовательно, 8 млн. руб. были эквиваленты примерно 11 млн. дол.
Только после этого 8 января на страницах «Правды» «Архипелаг» был назван своим именем (26). 13-го в «Правде» появилась статья «Гневное осуждение» (27), 14-го - статья И.Соловьева «Путь предательства» (28). 30-го по инициативе АПН Н.А.Решетовская дала интервью корреспонденту «Фигаро» Роберту Ляконтеру и назвала «Архипелаг» «лагерным фольклором» (интервью появилось в печати 5 февраля) (29). К начавшейся антисолженицынской кампании был привлечен и Н.Д.Виткевич, опубликовавший статью «Меня предал Солженицын» (30)
В связи с начавшейся против него кампаний А.И.Солженицын обратился к средствам массовой информации: 18 января он сделал «Заявление для печати» (31), 19 января - дал интервью корреспонденту журнала «Тайм» (32).
Трудно сказать, кто вмешался, но принятое 7 января решение Политбюро ЦК КПСС осталось на бумаге. А затем появилось новое решение о высылке А.И.Солженицына за границу. Все необходимые материалы для такого шага были подготовлены к 7 февраля 1974 г. (33). В этот день Ю.В.Андропов направил Л.И.Брежневу письмо, в котором, рассматривая возможность высылки Солженицына за границу, писал: «Если же по каким-либо причинам мероприятие по выдворению Солженицына сорвется, мне думается, что следовало бы не позднее 15 февраля возбудить против него уголовное дело (с арестом). Прокуратура к этому готова» (34).
На следующий день, в пятницу 8 февраля в Переделкино, где находился А.И.Солженицын, позвонила Наталья Дмитриевна и сообщила: «приносили повестку из генеральной прокуратуры» с приглашением туда «к концу рабочего дня». Но обратив внимание на то, что в повестке отсутствовал исходящий номер, т.е. она не была зарегистрирована, и не указана причина вызова (в качестве свидетеля или обвиняемого), Наталья Дмитриевна принять повестку отказалась (35). Утром в понедельник 11-го Александр Исаевич отправился в Москву, хорошо понимая, что в этот день вызов повторится (36). И действительно. Едва только он переступил порог квартиры на улице Горького, как здесь же появился новый посыльной из генеральной прокуратуры. Вместо того, чтобы расписаться в новой повестке, А.И. Солженицын приложил к ней свой ответ с отказом от явки (37).
|
|
|
На следующий день 12 февраля 1974 г. Александр Исаевич пустил в
обращение свой манифест «Жить не по лжи», который содержал призыв к отказу от всякой лжи и пассивному сопротивлению (38).
В этот же день к вечеру А.И.Солженицын был арестван. Ему предьявили обвинение в измене Родине (39). В детальном описании своего второго ареста он особое место отводит пребыванию в знаменитой Лефортовской тюрьме (40).
В глаза бросаются два факта. Рассказывая о том, как он снова оказался за решеткой, А.И.Солженицын так передает свои стремления: «Не упустить номер на камере. Не заметил, как будто нету» (41). И действительно, он называет номера камер, в которых сидел в 1945 и 1946 гг., и не успел разглядеть номер своей лефортовской камеры. Между тем, как явствует из воспоминаний Александра Исаевича, менее чем за сутки он входил и выходил из камеры несколько раз (42). Да и у сокамерников можно было спросить ее номер, тоже забыл. Удивляет и другое. Александр Исаевич полностью перечисляет тех, с кем сидел на Лубянке в 1945 г., называет около 70 заключенных Экибастузского лагеря и оказывается неспособным назвать двух своих сокамерников по Лефортово ни по фамилии, ни по имени («один – чернявый», «второй – белокурый») (43).
Уже вечером 12-го об аресте А.И.Солженицына сообщили западные радиостанции. Это событие вызвало глухой ропот среди интеллигенции в СССР и врыв возмущения за рубежом. Никто не мог предсказать, что последует за этим. Невольно рождались самые худшие подозрения, у некоторых даже возникал вопрос: не есть ли это возвращение к 1937 г.? (44)
Вспоминая те дни, В.Н.Войнович пишет: «В Европе готовились массовые демонстрации и митинги у советских посольств. Советских представителей забрасывали гнилыми помидорами и тухлыми яйцами. Раздавались призывы жителей западных стран порвать все отношения с Советским Союзом. И вдруг…» (45).
«И вдруг – неожиданный потрясающий поворот сюжета…Продержав в Лефортофе одну ночь, арестанта, живого, здорового, в казенной пыжиковой шапке, доставили на Запад прямо под ослепительный свет юпитеров” (46).
Все ограничилось лишением А.И.Солженицына советского гражданства и выдворением его за границу. “Некоторые, - ехидно замечает В.Н. Войнович, - потом завистливо иронизировали, что высылка Солженицына была гениально разработанной пиаровской акцией” (47).
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РЯЗАНСКИЙ ПРАВЕДНИК
Глава 1
Из фавора в опалу.
Первый год славы
1 Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. №6. С.41.
2 Там же. 41-42.
Там же. С.42-43.
4 Там же. С.42.
5 Там же. С.43.
6 Там же. С.44.
7 Там же. С.44-46.
8 Там же. С.45.
9 Там же. С.48.
10 Там же. С.58.
11 Решетовская Н.А. Александр Солженицын и читающая Россия. М., 1990. С.111.
12 Там же. С.114-115.
13 Там же. С.115.
14 Там же. С.120.
|
|
|
