 |
Признаки объектов гражданского права: дискретность, юридическая привязка, системность.
|
|
|
|
В принципе базовая категория объектов гражданских прав должна охватывать все объекты, по поводу которых возникают или могут возникать правовые отношения, входящие в предмет гражданского права. Обычно содержание такого предельно общего понятия раскрывают через категории материальных и духовных благ. Против такой характеристики принципиальных возражений нет. Ведь содержательно «благо» есть то, что дает достаток, благополучие, удовлетворяет потребности. Проблема состоит лишь в том, что в юридическом лексиконе вряд ли корректно употребление слов «материальный» и «духовный» применительно к определению базового понятия объекта гражданских прав. Для права не столь важно, появляется ли соответствующий объект в результате материально-практической или же духовной деятельности человека, сколько то, в какой мере этому продукту присущи товарные характеристики, или же этот продукт вообще не имеет «товарной маски». Исходя из этого критерия вполне материальные объекты внешнего мира могут и не являться материальными благами как объектами гражданских прав и, наоборот, нематериальные блага могут приобретать товарную форму, становясь имуществом. Поэтому, на наш взгляд, базовая характеристика объектов гражданских прав должна строиться исходя из того, что таковыми являются имущественные и неимущественные блага.
Важным является поиск таких общих, универсальных свойств объектов любого рода, которые позволили бы приблизиться к единому для них определению. Как нам представляется, речь могла бы идти о следующих общих свойствах (признаках) объектов: дискретности, юридической привязке и системности. Рассмотрим их подробнее.
|
|
|
Общим и внешне наиболее характерным для всех объектов гражданских прав признаком является их дискретность (от лат. diskretus - разделенный, прерывистый), т.е. их качественная, а также физическая и/или учетная определенность и обособленность от всех других объектов. Этот признак является универсальным и проявляется он как на отдельных видах объектов гражданских прав (правовых абстракциях), так и на эмпирическом уровне. Пространственное обособление объектов представляет собой лишь частный, хотя и наиболее распространенный случай дискретности, характеризующий по преимуществу вещи. Но во многих случаях одного лишь пространственного обособления недостаточно, требуется еще и обособление объекта с помощью тех или иных приемов и способов качественного анализа и/или учета применительно к определенной предметной области. Так, не вызывает сомнения, что в отношениях по поставке потребителям произведенной тепловой энергии в каждый данный момент времени в системе трубопровода содержится пространственно ограниченная горячая вода или пар, масса которых может быть исчислена. Однако для применения в гражданском обороте (например, для расчетов с потребителями) этих данных недостаточно, и требуется специальный, с помощью особых приборов, учет произведенной и потребленной тепловой энергии с использованием параметров температуры, давления, энтальпии, массы воды и пара, тепловой энергии и времени. Только при соблюдении названных условий возможно отнесение названной физической субстанции к вещам в смысле гражданского права, а более общее – к объектам данной правовой отрасли. Еще более настоятельной является необходимость специального учета для характеристики безналичных денег и бездокументарных ценных бумаг. Такими специальными способами учета являются банковский счет (для денежных средств), лицевой счет владельца ценных бумаг в системе ведения реестра и счет депо при депозитарном хранении ценных бумаг. Но такое понимание дискретности, допустимое применительно к имущественной группе объектов гражданских прав, оказывается недостаточным или даже невозможным при переходе к объектам исключительных прав. Так, дискретность произведений авторского права не может базироваться на поиске каких-либо пространственных границ этих идеальных объектов духовного производства либо на наличии каких-то учетных процедур; она опирается в большей степени на внешнюю форму выражения, которая в подсистеме авторского права приобретает характеристику качественного показателя. Ведь одно из наиболее серьезных нарушений субъективного авторского права – плагиат – как раз и состоит в присвоении формы как качества.В области объектов промышленной собственности дискретность задается отнюдь не формой объекта, а содержательными его характеристиками и регистрационно-учетными процедурами. Однако даже в сфере объектов имущественной группы не существует кристальной чистоты и ясности в определении того, каким образом в каждом отдельном случае очерчиваются юридические границытого или иного объекта.
|
|
|
Сложившееся в русском языке словоупотребление позволяет рассматривать слова «вещь», «предмет» и «объект» как лексические синонимы, которые заменяются друг другом лишь из стилистических соображений. Традиционное понимание вещи может быть представлено совокупностью следующих утверждений:
1. Вещь – это то, что занимает определенный объем в пространстве.
2. Разные вещи – это вещи, занимающие в каждый данный момент времени разные объемы в пространстве.
3. Одна и та же вещь – это то, что занимает один и тот же объем в каждый данный момент времени.
Приведенные общие соображения о сущности вещей (объектов, предметов) могут быть приняты в качестве методологической основы для уточнения понимания области объектов гражданских прав и такого их признака, как дискретность. Можно утверждать, что дискретность объектов субъективных прав представляет собой «сквозной» их признак, дифференцирующий их на всех «этажах» правовой пирамиды, от правовой системы в целом до отдельно взятой нормы, однако стратификация права самым непосредственным образом влияет на конкретные проявления этого признака.
|
|
|
Вначале необходимо отметить, что именно и только качественный подход к понятию предмета позволяет провести исходное базовое разграничение фундаментальных юридических категорий субъекта права, субъективного права и объектов этого права. Все объекты субъективных гражданских прав обладают одним общим для них качеством – способностью удовлетворять материальные, духовные и социальные потребности субъектов – носителей соответствующего права. Если какой-либо феномен внешнего мира не обладает соответствующим качеством либо такое качество утрачивает, он, не переставая быть явлением действительности, не становится либо прекращает быть объектом субъективного права. Вся область объектов гражданских прав представляет собой с этой точки зрения правовой континуум, характеризуемый одним и тем же указанным выше качеством. С методологических позиций весь объектный правовой континуум может быть представлен как единый предмет, названное общее качество которого не повторяется более ни в какой иной правовой категории сколь угодно высокого порядка. Свойство такого единого предмета удовлетворять социальные и индивидуальные потребности носителей субъективных прав и обеспечивает качественное отграничение объектов субъективных прав от всех остальных явлений права. Дальнейший анализ показывает, что в качестве континуума объекты прав в их совокупности обладают дискретностью лишь по отношению ко всей остальной социальной (в том числе и правовой) реальности. Установление этой качественной границы есть обязательная предпосылка включения объектов прав как целого в систему частного права как элемента данной системы, каждый из прочих элементов которой также имеет свою качественную определенность. В любых иных отношениях объектная непрерывность прекращается, континуум распадается на отдельные качественно однородные и взаимосвязанные элементы (блоки объектов), которые и образуют собственно систему объектов гражданских прав: имущество, работы и услуги, информацию, результаты интеллектуальной деятельности, нематериальные блага.
|
|
|
Вторым общим для всех объектов права признаком следует, на наш взгляд, считать нормативно гарантированную возможность правового закрепления их за субъектами гражданского права: физическими и юридическими лицами, Российской Федерацией, субъектами Российской Федерации, муниципальными образованиями. Этот признак, который удобно именовать «юридической привязкой», в применении к таким объектам, как вещи, позволяет отграничить природные объекты в их естественном состоянии от объектов в правовом смысле и обеспечивает регулирование переходов объектов из натурального состояния предметов в правовое состояние (статус) объектов субъективных прав (и, наоборот, при утрате этой привязки). В массовом порядке юридическая привязка проявляется в статике имущественных отношений, чаще всего через абсолютные конструкции права собственности, а также производные вещные права (например, сервитуты, право пожизненного наследуемого владения земельным участком). В то же время, даже применительно к вещам юридическая привязка не может быть сведена лишь к завершенным вещно-правовым моделям. Известен ряд промежуточных юридических состояний, при которых, в отсутствие обязательственного отношения, наблюдается более или менее длительное правовое связывание с объектом лица, не имеющего вещного права на данный объект. При этом речь идет, конечно же, не только и не столько о владении (которое может быть и незаконным), сколько о юридически релевантном, допускаемом законом и влекущим правовые последствия обладании вещью (или, точнее, правоожидании), которое чаще всего сопряжено с фактическим владением, но может быть и отделено от него.
Владение, в котором не участвует сознание владельца и его воля, правовых последствий не имеет и является безразличным для права фактом. Гораздо более важным для права является владение, в котором проявляется воля на присвоение вещи, воля, направленная на практическое осуществление этого намерения. Такая ситуация характеризуется тремя признаками:
Во-первых, она до некоторой степени защищается правом. С одной стороны, в римском праве произвольные нарушения такого владения рассматривались как недопустимые, владелец мог требовать восстановления первоначального положения (в процессуальной форме интердикта). Возникшее по воле владельца и продолжающееся состояние фактического владения должно признаваться всеми до тех пор, пока владелец не будет в установленном порядке признан ненадлежащим со стороны соответствующих государственных органов. С другой стороны, владение, пусть даже фактическое, имеет значимость для владельца. Именно на этой основе в римском праве возникли кондикционные обязательства: тот, к кому владение перешло без законного основания, обязан вернуть владение первоначальному владельцу.
|
|
|
Во-вторых, такое владение при известных предпосылках (добросовестность, обоснованность) приводит к собственности; длительность владения превращает факт в право.
В-третьих, подобное владение в иных ситуациях порождает право собственности сразу же.
Юридическая привязка имеет, на наш взгляд, большее теоретическое и практическое значение в связи с последующим приобретением субъективного права.
Без таковой привязки весьма затруднительно объяснить в современном праве целый ряд промежуточных достаточно сложных правовых состояний, предшествующих правоприобретению (например, фактическое владение переданной по передаточному акту недвижимостью до государственной регистрации перехода права собственности на нее; состояние временной правовой охраны изобретения). Только статусом «возможного правообладания» может быть обеспечено, например, материально-правовое основание иска приобретателя бездокументарных акций к реестродержателю по требованию о внесении в реестр соответствующей записи и т.п.
В целях упрощения ситуации юридическую привязку можно было бы считать терминологическим эквивалентом «субъективного права», соотнесенного с тем либо иным имущественным благом, если бы не два обстоятельства. Первое, отмеченное выше, названное нами «возможным правообладанием» или «правоожиданием», характеризует переходное состояние промежуточной правовой связанности субъекта с объектом, состояние, которое может завершиться возникновением регулярного субъективного права. Поскольку данное состояние не обязательно перерастает в субъективное право, его будет логичным рассматривать в качестве особой правовой возможности, охватываемой понятием содержания правоспособности гражданина или юридического лица (ст. ст. 17, 49 ГК). Второе же отличие юридической привязки от субъективного права заключается в том, что если субъективное право представляет собой реализацию правоспособности субъекта, то юридическая привязка есть проявление «правопригодности»конкретного блага, т.е. наличия у такового реально присущих ему признаков и свойств, необходимых для функционирования того или иного блага в качестве объекта гражданских прав. Другими словами, то или иное материальное или нематериальное благо должно характеризоваться как правообъектное, то есть признаваемое объектом права по закону. При этом правообъектность тех или иных благ устанавливается различным образом: одни из них являются объектами гражданских прав в силу прямого указания закона, другим же для приобретения объектных характеристик требуется специальная квалификация в качестве объекта.
Таким образом, необходимость введения данного признака для характеристики объектов объясняется, на наш взгляд, тем соображением, что именно юридическая привязка объектов обеспечивает правовое «связывание» последних с носителями субъективных прав, создает ту самую «несвободность» предметов внешнего мира, которая и выступает предпосылкой господства лиц, признаваемых субъектами права, над предметами внешнего мира.
Необходимым признаком объектов гражданских прав следует считать и их системный характер. Под системностью этого понятия мы понимаем, во-первых, интегрированность правовой идеи об объектах прав в систему основных категорий права и, во-вторых, системное построение самой категории объектов.
Современное научное исследование в любой предметной области опирается на системный подход к изучаемым явлениям, хотя само по себе понятие системы представляет самостоятельную и весьма сложную проблему. В науке известно много десятков определений систем, каждое из которых подчеркивает отдельные признаки и свойства систем, но количество дефиниций, к сожалению, пока не привело к новому качеству в познании.
Правовые явления системны, и это их качество столь же реально, сколь объективно существование самого права. Системный анализ феноменов права давно уже стал неотъемлемым инструментом методологического оснащения правоведения, а укоренившиеся в юридической теории понятия правовой системы, системы права и системы законодательства воспроизводят познанное наукой объективно присущее праву качество системности.
Отечественное правоведение выработало признаки понятия системности права, к важнейшим из которых относятся:
1. Правовое системное целое представляет собой необходимое объединение частей, находящихся между собою в соединенном состоянии, имеющем объективный характер. Если этого нет, то целое имеет лишь суммативную природу или же его вообще реально не существует.
2. Части системного правового целого соединены между собой по определенным содержательным основаниям, которые характеризуют субстанциональные особенности их свойств и связей. Иначе объединение системных частей не будет иметь системной природы.
3. Системное правовое целое образует единство в результате структурной упорядоченности его частей, определяющей их функциональные зависимости и взаимодействие. Без этого не может быть действия системы и, следовательно, нет самой системы.
4. Объективное объединение и соединение по содержательным признакам определенных правовых частей в структурно упорядоченное целостное единство обусловливает наличие у системного правового целого свойства относительной самостоятельности, которое выражается в том, что, во-первых, ее качества не сводятся к качествам системообразующих частей; во-вторых, она обладает способностью существенно изменять составляющие ее части и создавать новые части в пределах своего единства; в-третьих, она может выступать в виде части или подсистемы другой, более объемной системы, равно как и в границах своего органического единства расчленяться на внутренние подсистемы (или системы иного уровня); в-четвертых, она необходимо связана с внешней средой, ощущая ее воздействие на своих «входах» и реагируя ответными реакциями через свои «выходы». Отсутствие относительной самостоятельности лишает правовую целостность системного характера.
5. Структурная упорядоченность придает системному правовому целому относительную устойчивость, лишь в пределах которой допустимы изменения свойств ее частей и их связей. Система разрушается, если эти изменения выходят за пределы минимальных или максимальных ее «порогов».
6. Относительная самостоятельность системного правового целого обусловливает относительную автономность ее функционирования, степень которой определяет уровень данной системы. Но отсутствие вообще какой бы то ни было автономности функционирования лишает целое характера системности.
Система – это понятие более емкое, богатое, универсальное по сравнению с понятиями целого, общего. Целостность, структурированность, функционирование являются имманентными свойствами системы: во-первых, не всякое целое есть система, но любая система целостна. Нет системы без целого, которое и придает ей единство; во-вторых, аналогичным образом не всякая структура системна, но любая система не может не содержать в себе структуру. Нет системы без структуры, которая в снятом виде содержится в системе; в-третьих, то же относится и к функциям. Не всякое функционирование системно, но любая система не может быть нефункционирующей. Нет системы без функционирования, которое и обусловливает ее динамичное развитие.
В литературе по теории права наиболее распространено представление о системе права, прежде всего, как о системе отраслей права, причем в качестве критериев отраслевого деления права обычно называются предмет и метод правового регулирования.
Как известно, части не всегда отражают свойства целого, система обладает самостоятельным качеством невыводного характера, то есть не обусловленного полностью качественными характеристиками составляющих ее элементов.
Гражданское право – это право самоопределяющихся субъектов, индивидов, вступающих по своей воле и в своем интересе в отношения друг с другом по поводу заранее определенных благ, конкретных объектов прав. Гражданское право органически не способно регулировать отношения с неопределенным множеством участвующих лиц по поводу одновременно всего конгломерата объектов гражданских прав, объединяемых по одному лишь признаку прошлой принадлежности к социалистической собственности.
Содержащиеся в действующем законодательстве нормы о публичной (государственной и муниципальной) собственности, несмотря на уже состоявшиеся глубокие изменения социально-экономических условий и политического строя, продолжают иметь важнейшее значение в жизни Российского государства и образуют обособленную и обширную группу норм. В ГК и в иных нормативных актах по этому вопросу имеется немало принципиальных положений о порядке использования государственного имущества. Многие нормы о государственной и муниципальной собственности, как полагает О. Н. Садиков, должны быть отнесены к числу предпринимательских, однако основной правовой механизм использования государственного и муниципального имущества в предпринимательских целях имеет значительные особенности: создание унитарных предприятий, наделенных правом хозяйственного ведения и оперативного управления (ст. 113 - 115 ГК). Кроме того, собственность государства и муниципалитетов может иметь форму учреждений и централизованных фондов со специальными задачами и предназначается для решения управленческих, социальных и иных некоммерческих задач, стоящих перед государством. Специальное и притом развитое гражданско-правовое регулирование здесь неизбежно и необходимо. К сожалению, стройная и четкая система правовых предписаний в этой области пока не сложилась.
Таким образом, под системой объектов гражданских прав следует понимать необходимое, целесообразное, структурно упорядоченное, относительно самостоятельное, гомоморфное системе гражданского права и объективной действительности объединение по содержательным основаниям частей (правовое целое), представляющих собой обобщения юридически значимых признаков, свойств и качеств предметов и явлений объективной и правовой действительности, выступающих в качестве объектов субъективных прав и материальных объектов правовых отношений.
|
|
|
