Заключительные речи главных обвинителей

«Суд Линча должен стать общим правилом».

На последующем совещании между Варлимонтом и Кальтенбрун-
нером было решено, что (я цитирую): «Те летчики, которым удалось
избежать суда Линча, должны в соответствии с порядком, который будет
установлен, передаваться с тем, чтобы быть подвергнутыми «особому
обращению».

И, наконец, Кейтель сделал следующую пометку на деле: «Я против
судебной процедуры. Она не оправдывает себя».

Подобные же доказательства мы находим при рассмотрении точки
зрения, принятой в феврале 1945 года, когда Гитлер хотел отказаться
от соблюдения Женевской конвенции.

Дениц тогда посоветовал, что (я цитирую) «лучше было бы прове-
сти те меры, которые будут сочтены необходимыми, без предупреждения
и любой ценой сохранить свою репутацию перед внешним миром».
С этим решением согласились представители Иодля и Риббентропа.

Их защитительный довод, заключающийся в том, что эта мера была
лишь чисто тактической и что фактически они не намеревались совер-
шать какие-либо конкретные действия, опровергается меморандумом
Иодля по всему этому вопросу (я цитирую):

«Насколько неправильным было то, что мы в 1914 году сами тор-
жественно объявили войну всем тем странам, которые в течение долгого
времени хотели вести войну против нас, и из-за этого в глазах всего вне-
шнего мира полностью возложили на свои собственные плечи всю вину
за войну, и насколько неправильно было признать, что необходимый
проход войск через Бельгию в 1914 году был нашей собственной ошиб-
кой, настолько же неправильно было бы сейчас открыто отказаться от
принятых нами обязательств международного характера и, таким обра-
зом, снова выглядеть виновной стороной в глазах внешнего мира».

После этого примечательного заявления он добавил, что ничто не
могло помешать ему потопить английское госпитальное судно в порядке
репрессалий, а потом выразить свое сожаление и назвать это потопление
ошибкой...

...Я хочу очень кратко рассмотреть вопрос об использовании военно-
пленных согласно статье 31 Женевской конвенции. Это использование
военнопленных разрешалось на некоторых работах, связанных с подго-
товкой сырья для военной промышленности. Но заявление, сделанное
Мильхом на заседании Центрального управления по планированию
16 февраля 1943 г. в присутствии Шпеера и Заукеля, не имело никакого
законного оправдания. Он сказал:

«Мы обратились с просьбой издать приказ о том, что определенный
процент людей, работающих в противовоздушной артиллерии, должны
составлять русские. Всего для этой цели потребуется 50 тысяч чело-
век...»

Такое использование военнопленных было явно незаконным. Ни.
у кого не могло возникнуть по этому поводу ни малейшего сомнения.

В протоколах не записано по этому поводу никаких возражений. Там
не отмечено, что Геринг или кто-нибудь из других лиц, которые должны
были прочесть эти протоколы и должны были знать, что происходило,
не видела что-либо необычайное в этом грубом нарушении существую-
щих правил со стороны человека, занимавшего в то время пост руко-
водителя германских военно-воздушных сил.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 54;}

Те циничные выражения, в которых Гиммлер 4 октября 1943 г.
в Повнани говорил о русских военнопленных, захваченных в первые
дни кампании, следует здесь процитировать с тем, чтобы они вошли
в историю:

«В то время мы еще не ценили человеческие массы так, как мы це-
ним их сейчас, то есть как сырье, как рабочую силу. То, что военно-
пленные десятками и сотнями тысяч умирали от голода и истощения,
сейчас вызывает сожаление, так как при этом терялась рабочая сила;

однако, рассматривая это в масштабах поколений, в этом раскаиваться
не стоит».

Я перехожу к вопросу об убийстве «командос».
Доказательства, представленные в связи с приказом о «командос»
от 18 октября 1942 г., показывают, что в этом деле были непосред-
ственно замешаны Кейтель, Иодль, Дениц, Редер, Геринг и Кальтен-
бруннер. Согласно статье 30 Гаагских правил:

«Шпион, захваченный на месте преступления, не должен подвер-
гаться наказанию, не будучи предварительно предан суду».

Даже правила, содержащиеся в памятной книжке каждого немец-
кого солдата, предусматривают, что

«Сдающийся враг не должен быть убит даже в том случае, если
он партизан или шпион. Захваченные таким образом лица должны быть
наказаны по приговору суда».

Эти люди не были шпионами, это были солдаты в военной форме.
Здесь не утверждалось, что хотя бы один человек, с которым расправ-
лялись по этому приказу, до своего расстрела был подвергнут суду,
С точки зрения закона нет оправдания тем подсудимым, которые пере-
давали и применяли этот отвратительный приказ; даже Иодль признал,
что при проведении этого приказа в жизнь совершались убийства,
а Кейтель в сознании своего позора признал его беззаконность.

Редер признал, что этот приказ не соответствовал праву; даже
Дениц заявил, что после того как теперь ему стали известны действи-
тельные факты, он более не считает этот приказ правильным. Единст-
венные защитительные аргументы, выдвинутые в этой связи, заключа-
лись в том, что каждый подсудимый не приводил этого приказа в испол-
нение, что он считал параграф первый приказа оправдывающим
эти действия в качестве репрессалий, что он делал все возможное, чтобы
уменьшить воздействие этого приказа, и что он не смел подвергать со-
мнению спущенные сверху директивы. Но никто из них серьезно не опро-
верг того, что передача в руки СД в этом контексте буквально означала
расстрел без суда.

Ответом на эти защитительные доводы в той мере, в какой эти
доводы не являются попросту бесчестными, может служить следующее:

предосторожности, предпринимаемые в целях безопасности, о которых
упоминалось в самом приказе, с исключительной ясностью говорят
о том, что факты, упомянутые в параграфе первом, не представляют
собой оправдания, которое можно было бы вынести на дневной свет.
Не большие предосторожности были предприняты в связи с приказами
«Пуля», «Мрак и туман» и другими подобными им зверскими прика-
зами. То, что инцидент с заковыванием в кандалы, имевший место
в Дьеппе, не имел ничего общего с этим приказом, явствует ив мемо-
рандума, исходящего из штаба Иодля и датированного' 14 октября