НАБЛЮДАТЕЛЬ. Эпистемологические и онтологические следствия

НАБЛЮДАТЕЛЬ

Эпистемологические и онтологические следствия

(1) Когнитивная область—это вся область взаимодействий организма. Расширить когнитивную область можно, если порождаются новые способы взаимодействия. Нашу когнитивную область расширяют приборы.

(2) Возможности расширения когнитивной области неограниченны; это исторический процесс. В ходе эволюции наш мозг, мозг наблюдателя, стал специализированным прибором для различения отношений—отношений, порождаемых как извне, так и изнутри, —важно только, чтобы эти отношения были даны нам в результате взаимодействий или опосредованы ими, а также были бы воплощены в состояниях относительной активности нейронов. Происходит это в обстоятельствах, когда различения между состояниями относительной активности (которые наблюдателем воспринимаются как репрезентация взаимодействий организма) для нервной системы, функционирующей как замкнутая система, являются лишь изменениями отношений активности, возникающих между ее компонентами в то время, когда она порождает внутренние и сенсорно-моторные корреляции, отбираемые состояниями организма. Здесь можно отметить два аспекта: один касается функциональной организации нервных клеток, которые, реагируя различным образом, обеспечивают различение между разными состояниями относительной активности, воздействующими на них; другой аспект касается способности нервной системы как нейронной организации проводить различение между своими собственными состояниями по мере того, как они различаются и специфицируются последующими состояниями активности, которые ими же и порождены.

Поведение как континуум самореферентного функционального преобразования возникает благодаря способности нервной системы по-разному взаимодействовать со своими собственными состояниями в непрерывном процессе самопреобразования, независимо от способа порождения этих состояний. Мы не можем определить в абсолютном смысле, что именно является входом в нашу нервную систему (нервную систему наблюдателя), потому что входом может быть каждое отдельное ее состояние, которое и будет модифицировать ее как взаимодействующую единицу. Мы можем сказать, что нас изменяет каждое внутреннее взаимодействие, потому что оно вносит модификации в наше внутреннее состояние, изменяя нашу установку или перспективу (как некоторое функциональное состояние), отправляясь от которой мы вступаем в новое взаимодействие. В результате этого каждое взаимодействие создает новые отношения, которые воплощаются в новых состояниях активности, и мы взаимодействуем с ними в процессе, который повторяется как историческая трансформация, не имеющая границ.

(3) Наблюдатель порождает высказываемое им описание своей когнитивной области (включающей его взаимодействия с приборами и через посредство последних). Но какое бы описание он ни давал, это описание соответствует множеству допустимых в его нервной системе состояний относительной активности, воплощающих в себе отношения, данные ему его взаимодействиями. Эти допустимые состояния относительной активности, равно как и те, что ими рекурсивно порождаются, возможны благодаря анатомической и функциональной организации нервной системы и способности последней взаимодействовать со своими собственными состояниями. В свою очередь нервная система развилась как система, которая структурно и функционально подчинена задаче поддержания фундаментальной кругообразности живой организации, а значит воплощает в себе определенную неизбежную логику—логику, обеспечивающую соответствие между организацией живой системы и взаимодействиями, в которые она может вступать без утраты собственной идентичности.

(4) Наблюдатель может описывать систему, которая порождает систему, способную описывать наблюдателя. Высказываемое объяснение представляет собой парафразу, некое описание синтеза того, что подлежит объяснению; наблюдатель объясняет наблюдателя. Однако высказываемое объяснение относится к области дискурса. Полным же объяснением является только полное воспроизведение.

(5) Область дискурса представляет собой замкнутую область, и выйти из нее посредством того же дискурса невозможно. Поскольку область дискурса—это замкнутая область, то можно сделать следующее онтологическое утверждение: логика описания есть логика описывающей (живой) системы (и ее когнитивной области).

(6) Чтобы дискурс имел место, этой логике необходим некий субстрат. Но мы не можем рассуждать об этом субстрате в абсолютных терминах, поскольку нам пришлось бы его описывать, описание же есть некоторое множество взаимодействий, в которые могут вступать описывающий и слушатель, но тогда их рассуждения об этих взаимодействиях будут представлять собой еще одно множество описательных взаимодействий, которые так и остаются в области описаний. Таким образом, хотя по эпистемологическим соображениям этот субстрат нужен, сказать мы о нем, кроме того, что уже подразумевалось в вышеприведенном онтологическом утверждении, ничего не можем.

(7) Как наблюдатели мы живем в области дискурса, взаимодействуя рекурсивным образом с описаниями наших описаний и порождая таким образом новые элементы взаимодействия. Как живые системы мы, напротив, являемся замкнутыми системами, которые модулируются взаимодействиями; посредством этих взаимодействий мы определяем независимые сущности, единственная реальность которых заключается в специфицирующих эти сущности взаимодействиях (их Описаниях).

(8) По эпистемологическим соображениям мы можем сказать: существуют свойства, многообразные и неизменные в различных взаимодействиях. Инвариантность свойств во взаимодействиях обеспечивает сущностям, или единствам взаимодействий, функциональный источник возникновения. Так как порождение сущностей происходит через взаимодействия, которые их (свойства) определяют, сущности с различными классами свойств порождают независимые области взаимодействий; тем самым исключается возможность редукционизма*.