Глава II. ЗА МЯСНЫМ БОРОМ 2 страница

Ожесточение боев нарастало. Противник не только упорно оборонялся, но и предпринял контратаку силами двух пехотных полков с танками и артиллерией, чтобы одновременно с двух направлений срезать наступающий клин 2-й ударной армии у Мясного Бора. С юга атака велась от села Подберезье на Мясной Бор, с севера - от села Трегубово и Спасской Полисти на Коломно-Костылево. Коломно нашим войскам удержать не удалось, немцы захватили деревню и подошли к Костылеву. Для ликвидации прорыва командарм Клыков снова ввел в бой из резерва 22-ю стрелковую бригаду и оказал ей помощь гвардейскими минометами. Два залпа реактивных снарядов из-за Волхова и контрудар бригады отбросили немцев⁸⁰.

Несколько раз 2-я ударная прорывала немецкие позиции севернее Мясного Бора, но откатывалась назад из-за недостатка снарядов и сильного воздействия вражеской авиации⁸¹. Кроме того, нашим войскам не хватало танков, а те, что имелись на плацдарме, были в основном легкие типа «БТ» или Т-60, которые не имели достаточной проходимости и вязли в сугробах.

21 января 366-я дивизия, продолжая бои, вышла одним батальоном 1222-го стрелкового полка к освобожденной накануне деревне Борисово, а другим батальоном — на дорогу совхоз «Красный Ударник» — деревня Мясной Бор, чтобы занять позиции для наступления к шоссе вдоль дороги. Противник пытался освободить дорогу, но 1222-й полк отразил врага и в ночь с 21 на 22 января перешел в решительное наступление на Мясной Бор. Рядом с ним пробивался второй стрелковый полк дивизии — 1220-й⁸². В 1 час ночи 22 января на одном из промежуточных рубежей у отметки 0, 6 неприятель еще раз пытался остановить бойцов 1222-го полка. Немцы подбросили сюда подкрепление на трех грузовиках, но красноармейцы опрокинули врага и устремились к шоссе. Видя успех 366-й дивизии, командарм Н. К. Клыков официально приказал ее комдиву С. И. Буланову овладеть Мясным Бором и соседним селением Теремец-Курляндский и прорвать на этом участке второй рубеж вражеской обороны. Тем же приказом 23-й, 24-й и 58-й стрелковым бригадам предписывалось захватить деревню Любцы, которая находилась на шоссе в 2, 5 км южнее Мясного Бора.

Но в тылу наших войск еще оставался немецкий гарнизон в совхозе «Красный Ударник». 22 января в 6 часов утра 23-я бригада атаковала совхоз с запада, со стороны дороги, и вместе с наступавшими отдельными подразделениями 24-й и 58-й бригад бойцы 23-й бригады захватили совхозный поселок. Затем 1-й и 2-й батальоны 23-й бригады к 11 часам выбили врага из соседней деревни Лобково^{8 4}. Теперь Ямно-Борисовский узел сопротивления гитлеровцев был полностью ликвидирован.

В боях за плацдарм проявили героизм многие воины 2-й ударной армии. Только в 23-й стрелковой бригаде представили к награждению около 600 чел. Из них получили награды 67 человек, в том числе пятерых воинов наградили орденом Красного Знамени. Среди награжденных орденом красноармейцы М. И. Мурза и А. П. Анинекий. Связист отдельного батальона связи М. И. Мурза в бою за Ямно ночью протянул телефонный кабель через Волхов к наблюдательному пункту бригады. На рассвете сильный минометный огонь нарушил связь и Мурза отправился

устранять обрыв. Сращивая кабель в снегу под огнем, он был ранен в ногу, но продолжал боевую работу. Не остановило его и второе ранение — отважный воин выполнил боевой приказ. Третье ранение он получил, возвращаясь с задания. Боец 2-го стрелкового батальона 23-й бригады А. П. Анинекий отличился в бою за Ямно: принял после гибели командира командование на себя и дважды водил роту в атаку, обеспечив выполнение боевой задачи⁸⁵.

366-я стрелковая дивизия, преодолевая минные поля и траншеи противника, пробивалась ко второй линии вражеской обороны. 22 января в 12 часов 20 минут ее 1222-й стрелковый полк прорвался к Мясному Бору. Морозы временно пошли на убыль и температура воздуха 22 января повысилась до — 18°⁸⁶. Шел густой снег. Неприятель воспользовался снегопадом и подбросил из фронтового тыла к Мясному Бору подкрепление — около батальона пехоты и танки.

В атаку на деревню двинулся 1-й батальон 1222-го полка. Комбат лейтенант Кагарницкий рассчитывал подойти незаметно, используя для укрытия сугробы. Однако немцы обнаружили красноармейцев и открыли с чердаков пулеметный огонь. Командир полка полковник П. Г. Клюнников приказал подтянуть полковые 76-мм пушки и уничтожить пулеметные гнезда. После работы артиллеристов пехота снова поднялась в атаку. Но когда до первых домов оставалось около 50 метров, навстречу вышли два легких танка противника. Расчеты противотанковых ружей подожгли один танк, второму перебили гусеницу, он завертелся на месте. Бойцы с криком «ура! » ворвались в деревню, но тут из-за угла сгоревшего дома выполз третий танк. Помощник начальника штаба полка лейтенант Кузьмин не растерялся и подбил его гранатами. Командование дивизии отметило Кузьмина медалью «За отвагу».

С южной окраины деревни немцы предприняли контратаку. 2-й и 3-й батальоны полка отразили ее минометным огнем⁸⁷. Продвигаясь вперед, полк преодолел шоссе, захватил железнодорожную станцию Мясной Бор и западнее станции — селение Теремец-Курляндский. В ночь на 24 января главная полоса немецкой обороны была прорвана. На станции у водокачки наши бойцы увидели неповрежденный паровоз. Открытый семафор символично указывал направление на север, к Чудову и Ленинграду⁸⁸.

Форсирование Волхова и прорыв у Мясного Бора означали несомненный успех в выполнении плана Ставки. Но Волховский фронт понес большие потери, вторые эшелоны были израсходованы, танков и снарядов почти не осталось⁸⁹. Свирепые морозы измотали людей, разводить костры запрещалось по условиям маскировки, из-за этого в 23-й бригаде с 7 по 26 января произошло 202 обморожения. Усталые люди падали в снег и замерзали. Только в 59-й бригаде в ночь после форсирования Волхова отмечено более десяти таких случаев⁹⁰. Ленинградский фронт (если не считать 54-й армии) по-прежнему не мог начать встречное наступление и это позволяло немцам маневрировать силами и резервами. Генерал Ф. Гальдер 24 января записал в «Дневнике»: «Про­тивник наносит удар на направлении, куда мы подтягиваем силы. В противном случае мы не смогли бы удержать фронт у Ленинграда»⁹¹.

На других фронтах в конце января 1942 г. Красная Армия успешно наступала от Старой Руссы до Крыма. На многих направлениях немецкие позиции были прорваны на значительную глубину. Но развить успех Красная Армия нигде не смогла, ее наличных сил не хватило, резервы оказались израсходованы. С начала февраля обстановка постепенно начала меняться в пользу противника. Первый сигнал тревоги прозвучал с Западного фронта, где в сторону Вязьмы протянулся узкий клин наступления 33-й армии. В ночь со 2 на 3 февраля германские войска ударили под основание клина и окружили четыре дивизии во главе с командармом М. Г. Ефремовым. Окруженные сражались до середины апреля, когда командовавший фронтом Г. КЖуков наконец-то отдал приказ о прорыве. Однако встречного удара фронт не нанес, а пробиться самостоятельно ефремовцы уже не могли. Почти все они погибли в боях, в плен попали немногие. Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов застрелился. Так был открыт трагический список неудачных операций 1942 г., которые проводились по плану И. В. Сталина. Воинов Волховского фронта тоже ждали нелегкие испытания, но в начале февраля судьба еще оставалась к ним благосклонна.

 

На оси замерзает компас -Ногтем в стеклышко барабань!

 Прорубается конный корпус Из-под Вишеры на Любань.

 П. Н. Шубин. «Снег идет».

 

Глава II. ЗА МЯСНЫМ БОРОМ

Когда войска 2-й ударной армии с боями преодолели шоссе и железную дорогу у деревни Мясной Бор, перед ними оказался густой, дремучий лес. Местные жители называли его также, как и деревню — Мясной Бор. В глубине леса стояли могучие сосны. Теперь их нет, они погибли в войну. Но в свое время они послужили основой для названия местности и деревни. Ведь слово «бор» очень древнее, в славянских языках оно значит «сосна», а слово «сосна» пришло в русский язык гораздо позже, из финно-угорской языковой группы, однако быстро прижилось и даже вытеснило предшественника. Словосочетание «Мясной Бор» гораздо ближе к нашему времени. Его происхождение уходит в XIX в. Тогда здесь располагалась база для скота, который гнали в Петербург. Вскоре рядом с базой возникла деревня Мясной Бор. В 1941 г. она состояла из 38 дворов. В 1 км южнее деревни находились хутора и латышское селение Теремец-Курляндский. Их основали переселенцы из Прибалтики в 1878 г. В те времена название латышской деревни произносилось в женском роде: Теремец-Курляндская¹.

В лес за хуторами вела дорога. Она начиналась у самого шоссе и шла за Теремец-Курляндский, мимо мельницы, а затем по просеке через весь Мясной Бор, площадь которого 8^х 10 км. И чем дальше уходила в лес дорога, тем выше становился рельеф местности и тем на удивление обширнее делались болота, которые располагаются здесь даже на возвышенных участках рядом с сухими местами, поросшими старым лесом.

Вдоль этой дороги и начала стремительно продвигаться на северо-запад 2-я ударная армия. Сбивая заслоны в редких деревнях, уничтожая крупные гарнизоны противника, она за пять дней прорвалась более чем на 40 км. Первой в прорыв ввели 59-ю стрелковую бригаду, но вскоре у деревни Горки ее обогнал 13-й конный корпус генерал-майора Н. И. Гусева. В ночь на 25 января корпус передали из резерва фронта во 2-ю ударную армию и он стал ее главной силой. 59-ю бригаду оперативно подчинили корпусу. Таким образом в составе армии возникла ударная группа, которая шла впереди армии². Непосредственную поддержку группе оказывали лыжные батальоны и четыре стрелковые бригады (23-я, 25-я, 53-я и 57-я), а также другие части армии. Они закрепляли достигнутые рубежи и вели бои за расширение прорыва. «Глубокие обходы по снежной целине, — писал КА. Мерецков, — сильно изнуряли людей и снижали темпы наступления. Тогда я приказал ввести в прорыв вслед за 13-м корпусом соединения 2-й ударной армии, чтобы они сменили кавалерийские части на фланговых направлениях и высвободили их для развития наступления непосредственно на Любань»³.

Наступление развивалось успешно. 27 января генерал Ф. Гальдер отметил в «Дневнике»: «На фронте группы армий «Север» противник добился тактического успеха на Волхове». 28 января Ф. Гальдер снова выделил среди других событий «успешные действия противника у Волхова». 30 января он с тревогой записал: «Чрезвычайно напряженная обстановка на волховском участке», а 31 января был вынужден констатировать, что «на севере, в районе Волхова, обстановка еще более обострилась. Наши контратаки будут продолжены завтра»⁴. Но немецкие контратаки не могли сдержать боевой напор наших воинов.

Командование Волховского фронта и 2-й ударной армии, организуя наступление, уделяли большое внимание обеспечению коммуникаций, проходивших через узкий коридор в Мясном Бору и старались расширить горловину прорыва. 24 января командарм Н. ККлыков в 8 час. 30 мин. утра приказал группе Ф. М. Жильцова (23-я, 24-я и 58-я осбр ) войти в прорыв и, действуя из немецкого тыла, захватить у основания коридора, на его левом фланге, деревню Любцы, превращенную оккупантами в сильный опорный пункт. Овладев деревней, группа Жильцова должна была передать свои позиции 52-й армии и следовать в распоряжение Н. К. Клыкова. 23-я бригада заняла исходные позиции в 800 м северо-восточнее и восточнее Любцев, 24-я бригада — восточнее и юго-восточнее. 53-я бригада находилась в резерве. Ночь красноармейцы провели, зарывшись в снег под открытым

небом, в сильный мороз — температура воздуха опять опустилась и дошла до —34°. Утром 25 января стрелковые бригады атаковали Любцы. Снарядов для артподготовки было выделено очень мало, систему обороны противника никто не знал, поэтому наши артиллеристы не смогли подавить немецкие огневые точки, атака Любцев захлебнулась. 26 января командарм Н. ККпыков приказал бригадам выделить часть сил на прикрытие Теремца-Курляндского и Мясного Бора, сменить там 366-ю дивизию и занять круговую оборону, чтобы закрепить южный фланг коридора⁵. При этом за бригадами сохранялась еще и прежняя задача - овладеть Любцами. Однако ее выполнение затруднялось большими потерями, которые понесли бригады в предшествовавших боях. Только 23-я бригада с 7 по 26 января потеряла убитыми 399 чел. и ранеными 886 чел., не считая 202 обмороженных и 318 пропавших без вести (подсчитано ветераном 23-й бригады М. М. Агаповым по материалам ЦАМОРФ). Большое число пропавших без вести объясняется тем, что значительную часть из них составляли раненые, эвакуированные в тыл, минуя медсанроту бригады и потому не попавшие в соответствующие списки.

27 января Н. К. Клыков приказал 23-й и 58-й бригадам изменить направление главного удара и наступать в южном и юго-западном направлениях на д. Земтицы и Земтицкие хутора (Земтицы северные). Деревня Земтицы находилась в 1, 5 км западнее Любцев на дороге Некохово-Мясной Бор, а Земтицкие хутора располагались в 1 км севернее Земтиц, на западной стороне той же дороги и граничили с Теремецкими хуторами. Вместе с тремя бригадами по-прежнему взаимодействовали 44-й отдельный лыжный батальон, 561-й артполк РГК и группа танков КВ. После захвата Земтиц и Земтицких хуторов 23-я и 58-я бригады получали возможность ударить по Любцам с запада, со стороны немецкого тыла, а 24-я бригада в соответствии с новым планом наступала на Любцы с востока. Н. К. Клыков приказал начать атаку Земтиц в 8 часов утра 28 января⁶.

Перед наступлением и. о. командира взвода старший сержант А. И. Малеванный и помощник командира взвода отдельной разведроты 23-й бригады старший сержант А. Г. Шмалько получили задачу выявить систему огня и расположение огневых точек противника. Во главе отделения разведчиков они под огнем врага выполнили приказ и добыли необходимые сведения. По указанным ими целям открыл огонь 1-й дивизион 561-го артполка. Но едва после артиллерийской подготовки бойцы поднялись в атаку, противник вызвал авиацию. Группы по 5-10 самолетов непрерывно бомбили и штурмовали атакующие войска. И все же к 18 часам 28 января 2-й батальон 23-й бригады овладел Земтицкими хуторами⁷.

В бою за Земтицы минометный взвод лейтенанта П. Н. Черникова подавил 11 огневых точек, а когда был ранен пулеметчик, Черников заменил его и огнем станкового пулемета уничтожил около 20 немцев. За проявленную отвагу А. И. Малеванному, А. Г. Шмалько, П. Н. Черникову и другим героям боев за Земтицы командование фронта вручило боевые медали.

С утра 29 января 1-й и 2-й батальоны 23-й бригады атаковали саму деревню Земтицы, но были остановлены сильным минометным огнем⁸. В бою на нашей стороне участвовали восемь немецких 105 мм гаубиц. Красноармейцы обнаружили их у Теремца-Курляндского. Снарядов к ним оказалось 2000. Немцы при отступлении привели в негодность замки и панорамы орудий, но орудийный мастер 23-й бригады старший сержант Макеев за одну ночь исправил три гаубицы. Утром 29 января орудийный расчет в составе командира орудия Скляра, наводчика Степанца и замкового Короткого открыл из трофейных орудий огонь по немцам. Снарядов не жалели: в первый день выпустили 200 штук, на следующий день - 300, а 31 января - еще 200 снарядов. Вскоре мастер Макеев подчинил еще три немецких гаубицы и они тоже приняли участие в боях⁹. Помимо перечисленных трофеев, 23-я бригада захватила с 13 по 26 января еще 9 вражеских 75 и 37 мм пушек, 10 тыс. снарядов к ним, 12 ручных и один станковый пулемет.

Овладеть Земтицами все же не удалось из-за сильного огневого превосходства противника и больших потерь. Бригады остро нуждались в пополнении. Приказами по армии от 30 января — 1 февраля 1942 г. 23-й бригаде в качестве средства усиления передали три лыжных батальона (48-й, 50-й и 95-й), но в распоряжение бригады они поступили позже, т. к. несколько дней доукомплектовывались лошадьми и материальной частью в Плотишно, Борисове и «Красном Ударнике». 4 февраля распоряжением Н. К. Клыкова № 0016 22-ю, 23-ю и 58-ю бригады направили в прорыв для обеспечения флангов наступавших соединений. 24-я бригада осталась у Любцев. Севернее, в лесу Мясной Бор, сражалась за расширение коридора 53-я бригада. Вскоре 53-я, а

вместе с нею 25-я и 57-я бригады в свою очередь вошли в прорыв и заняли позиции на флангах кавкорпуса: 25-я бригада на левом фланге, 53-я и 57-я — на правом, за 22-й бригадой.

Стрелковые бригады и лыжников ввели в прорыв по просьбе комкора Н. И. Гусева. Он понимал, что лыжники незаменимы при наступлении в условиях зимнего бездорожья. Лыжные батальоны поступали на Волховский фронт из Уральского военного округа, из Челябинска. В батальон входило 578 чел. Их отбирали из коммунистов, комсомольцев и спортсменов-лыжников. К. А. Мерецков с пониманием отнесся к просьбе Н. И. Гусева и 25 января приказал командарму Н. К. Клыкову:

«Поскольку сейчас введено и будет вводиться несколько лыжных батальонов, командующий фронтом считает возможным согласиться с просьбой Гусева, с тем, чтобы с нашей стороны были все меры для скорейшего ввода в прорыв стрелковых бригад с лыжными батальонами. Одновременно сообщаю для сведения, что кроме 11 лыжных батальонов, уже переданных в Ваше распоряжение, Вам будет направлено еще 6 лыжных батальонов. Мы считаем, что за счет поступивших и Ваших 11 лыжных батальонов укомплектованы 57-я, 59-я, 23-я и 58-я бригады» ¹⁰. Из текста приказа следует, что слабая огневая мощь стрелковых бригад и большие потери заставили командование фронта рассматривать лыжные батальоны не только как мобильные подразделения, но и в качестве обычных маршевых пополнений для наступавших частей.

А между тем условия развития удара в глубину вражеской обороны были далеко не благоприятны. Общая ширина плацдарма на Волхове достигала 25 км, но ширина прорыва у Мясного Бора составляла всего 3-4 км. Неприятель мог перекрыть горловину и тогда в западню попадала целая армия. Вот что писал КА. Мерецков: «К этому участку, простреливаемому всеми видами огня, нами подтягивались основные силы фронта: войска 2-й ударной армии и часть соединений 59-й и 52-й армий. Они нацеливались на расширение прорыва в стороны флангов и на развитие наступления на Любань, до которой надо было пройти еще около 80 километров.

Принимая решение на перенесение усилий к району прорыва, — продолжал Мерецков, — командование фронта опять исходило из того, что скоро прибудет обещанная общевойсковая армия. Поэтому задача по расширению прорыва обороны противника решалась одновременно с задачей по развитию наступления в глубину. Но армию мы не получили. Своих же сил для одновременного решения этих двух задач фронту не хватало. Я известил об этом Ставку, однако она не внесла исправлений в план операции»¹¹.

Таким образом, из воспоминаний Мерецкова следует, что ввести 2-ю ударную армию в узкий коридор прорыва приказала Ставка, т. е. Верховный Главнокомандующий Сталин. Значит, на Сталине лежит большая доля ответственности за весь ход операции. Но, с другой стороны, кто же тогда мог представить, что две советские армии окажутся неспособны отобрать у немцев десяток деревень по обе стороны Мясного Бора? Сомнения здесь исключались и Мерецков был обязан выполнить приказ.

Снабжение Волховского фронта боеприпасами и продовольствием по-прежнему оставляло желать лучшего. Общая скудость снабжения дополнялась частыми срывами графика перевозок. Военный совет фронта неоднократно жаловался в Ставку. Там обещали разобраться, но положение не менялось. И лишь после прорыва вражеской обороны у Мясного Бора Ставка вняла мольбам волховцев и прислала к ним заместителя наркома обороны, главного интенданта РККА генерала А. В. Хрулева. 28 января он приехал в штаб фронта, который располагался в городе Малая Вишера. Хрулев помог наладить регулярное снабжение. Кроме того, фронт получил автотранспортные и дорожные части. Обеспеченность войск на плацдарме значительно улучшилась¹². Но произошло это позже, а до февраля машин не хватало даже для медсанбатов. 25 января ведущий хирург Волховского фронта А. А. Вишневский, сын известного врача-анестезиолога, изобретателя знаменитой мази А. В. Вишневского, записал в дневнике: «Приезжаем в Большое Вязьмище. Здесь развернулся медсанбат 460. У них неприглядная картина: нет автотранспорта, эвакуировать не на чем. В перевязочной всего один стол. Говорят, что работать начали всего 2 дня назад, а до этого шли пешком через всю Вологодскую область». По-прежнему донимали людей сильные морозы. В тот же день, 25 января, А. А. Вишневский выезжал на плацдарм, где посетил медсанбат № 468. Вот еще строки из его дневника: «Холод дикий. На дороге стоит человек на коленях. Он тихо склоняется и падает, видимо, замерзает. А в десяти минутах ходьбы развернут медсанбат. Мы с шофером подхватили замерзающего под руки и отвели туда/... / Раненых с фронта везут на лошадях.

Лошади по дороге останавливаются, иногда падают. Одеял нет, раненые укрыты шинелями, в лучшем случае — одним одеялом». Замерзали не только наши воины, замерзали немецкие снайперы-«кукушки», А. А. Вишневский писал, что их находили мертвыми на деревьях¹³. И все-таки противнику было легче. Он предпочитал вести огонь из теплых блиндажей и землянок. В траншеи немцы выходили редко, только при отражении большой атаки, когда пулеметного огня из блиндажей оказывалось недостаточно.

В начале февраля 59-я бригада и 43-й лыжный батальон, продвигаясь на северо-запад, с боями взяли деревни Финев Луг, Радофинниково, Горка. 6 февраля освободили деревню Дубовик, где бригада уничтожила карательную роту эстонских айсаргов, командир роты был взят в плен и расстрелян. В Дубовике бригада получила небольшой отдых. Здесь к ней присоединились 169-й, 170-й и 171-й отдельные лыжные батальоны. В дальнейшем, когда почти весь личный состав батальонов погиб, их остатки в апреле 1942 г. влились в состав бригады.

После боев за Дубовик 59-я бригада по единственной дороге, которая тянулась через лес на 15 км, подошла к деревням Большое и Малое Еглино. На опушке леса противник остановил бригаду сильным огнем. Правее деревень находилась железная дорога Новгород — Батецкая — Ленинград. Разъезд Еглинка явился северной точкой этой дороги, перерезанной вскоре частями ударной армии на протяжении более 40 км, от Еглинки до района деревни Гаренка на юге. Вдоль линии железной дороги немцы оборудовали тыловой рубеж. Преодолеть его сходу бригада не смогла, так как артиллерия и тылы отстали. За те несколько дней, что бригада ждала отставшие подразделения, противник успел лучше подготовиться, но зато бригада получила пополнение — два маршевых батальона уральских лыжников. К сожалению, прибыли они почти без оружия и времени на подготовку их к наступлению было крайне мало. Наступление началось утром 10 февраля. Правее 59-й бригады наносили удар части 13-го кавкорпуса, левее — 25-я бригада. Атакующим предстояло преодолеть большое открытое пространство и потери могли быть велики. Чтобы свести их к минимуму, командование 59-й бригады объединило остатки своих стрелковых подразделений в один батальон, собрало для него имевшиеся в бригаде автоматы и направило этот сводный батальон через лес в обход деревни Большое Еглино. Он атаковал врага с фланга и тыла, одновременно уральские лыжники ударили с фронта. Противник бежал из Большого Еглина, опасаясь окружения. Бригаде досталось много трофеев, в том числе склады с продовольствием и штабной автобус. При осмотре деревни стало ясно, что не только бригада, но и враг понес большие потери, причем еще при первых штурмах: бойцы бригады обнаружили в подвалах домов и на огородах большое количество немецких трупов, собранных до будущего погребения в аккуратные штабели.

После взятия Большого Еглина бригада, опять создав угрозу окружения, вынудила противника оставить Малое Еглино и железнодорожный разъезд. Но за разъездом неприятель смог удержать железнодорожный мост-виадук и не пустил бригаду дальше на север. Тогда она перешла к преследованию врага, отходившего на запад, но у деревни Каменка--??? встретила новый оборонительный рубеж, сооруженный в насыпи недостроенной железной дороги Чудово — Веймарн. Наши бойцы захватили несколько огневых точек, однако силы бригады были уже исчерпаны и наступление остановилось. Противник предпринял контратаку силою до роты с тремя танками «Рено-35». Наши пулеметчики отсекли вражескую пехоту от танков, но три «Рено» ворвались в Большое Еглино. Здесь их встретил расчет противотанковой 45-мм пушки старшего сержанта Жукова.

Танки «Рено» достались немцам в 1940 г. при оккупации Франции. В нашей армии знали, что это устаревший легкий танк с экипажем из двух человек, весьма тихоходный (19 км/час). Вооружен 37-мм пушкой, к которой имелось 58 снарядов и пулеметом с запасом в 2500 патронов. Было известно, что броня «Рено»(лобовая — 32 мм, бортовая — 40 мм, башенная — 45 мм) доступна для советских танковых и противотанковых пушек. Однако здесь случилось непредвиденное. Снаряды нашей пушки попадали в танк, но отскакивали рикошетом. Впоследствии оказалось, что «Рено» дополнительно экранированы броней и снаряды «сорокопятки» пробить ее не могут.

Трудно представить, какие чувства испытали артиллеристы сержанта Жукова, когда им стала ясна неуязвимость танка. А танк полз прямо на них. Еще оставалась возможность отбежать в сторону, залечь в укрытие, но артиллеристы стреляли до конца, пока танк не смял орудие вместе с расчетом... Другим бойцам все же удалось подбить один танк и тогда остальные «Рено» уползли прочь. После боя командир и комиссар бригады написали на артиллеристов Жукова посмертные

представления к наградам, а на командира орудия - к званию Героя Советского Союза. Командование фронта такую оценку сочло завышенной и посмертно наградило Жукова орденом Ленина. Бои за Еглино продолжались до начала марта. Затем 59-я бригада занимала здесь оборону до общего отхода армии 25 мая¹⁴.

13-й кавалерийский корпус состоял из двух кавалерийских дивизий — 25-й подполковника Д. М. Баринова и 87-й полковника В. Ф. Трантина и 366-й стрелковой дивизии. Ее передали в корпус из состава 59-й армии, т. к. одной кавалерии в лесу воевать трудно. В лесных условиях и самим конникам приходилось сражаться в пешем строю. Действиям корпуса мешали не только природные условия. В. Н. Соколов, бывший помощник начальника 4-го, строевого отдела штаба корпуса, рассказывает, что «очень скоро стал ощущаться недостаток фуража, сена взять негде - все, что было раньше в колхозах, отобрано немцами /... /. День ото дня увеличивались потери конного поголовья как боевые, так и от скудного питания»¹⁵.

Сначала все части корпуса двигались строго на северо-запад. 26 января 98-й кавполк 25-й кавалерийской дивизии с ходу захватил деревню Новая Кересть в 14 км от Мясного Бора. Вечером того же дня полк ушел в морозную ночь, чтобы преследовать врага, не дать ему закрепиться на тыловом рубеже у платформы Глухая Кересть и станции Рогавка на железной дороге Новгород — Батецкая — Ленинград. Ранним утром саперы 98-го полка взорвали рельсовый путь южнее платформы Глухая Кересть, а 1-й эскадрон полка захватил деревню Чауни в 3 км юго-западнее платформы. К 14 часам 23-я бригада вместе с 48-м и 50-м лыжными батальонами при содействии кавалеристов овладела Глухой Керестью, причем захватила несколько минометов, 6 ручных пулеметов, 6 мотоциклов, 10 повозок с разным имуществом.

В этот же день в 6 км северо-западнее Керести части 25-й кавдивизии при содействии лыжников и 57-й стрелковой бригады освободили поселок Тесово и станцию Финев Луг, после чего в ожесточенном бою взяли станцию Рогавка в 3 км восточнее Финева Луга. Немцы бежали под угрозой оказаться сброшенными в Тесовское болото. Наши воины прорвались дальше на север и 29 января отобрали у противника деревню и станцию Огорели ¹⁶. На станции они захватили немецкий узел связи, соединявший гарнизоны Новгорода, Оредежа и Любани¹⁷.

Вторая дивизия корпуса — 87-я барнаульская — при содействии лыжников 27 января взяла Ольховку в 6 км северо-западнее Спасской Полисти, а 28 января — большое старинное село (до середины ХГХ в. погост, т. е. центр округи) Вдицкозападнее Ольховки. В бою за Вдицко было уничтожено до 200 немцев.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: