Профессия как социокультурная ценность

Несомненно, что человек, если попытаться обозначить все его потребности через одну, интегрирующую, создает свою индивидуальную выраженность через потребность в самореализации и, занимая в социуме то или иное место, фокусирует свои интересы на такой ценности, которая присуща всем, – это ценность социальной значимости. На уровне обыденного сознания люди подчас не осознают до конца эту ценность. В их сознании и практической жизни она распадается на составляющие: знание своего дела, уровень жизни, возможность сохранения здоровья, удовлетворенность или неудовлетворенность властью на ее различных уровнях, «праведность», «справедливость» и др. Какое место в структуреценности социальной значимости занимает профессия?

Рассматривая этот вопрос, нельзя не сказать о динамике ценностного сознания россиян. Е.И. Башкирова опубликовала интереснейший материал о трансформации ценностей российского общества. Она пишет, что анализ ответов респондентов на вопросы по поводу их ценностных установок позволил выявить следующую иерархию приоритетов россиян: семья, работа, друзья, знакомые, свободное время, религия, политика.

В книге «Динамика ценностей населения реформируемой России» говорится, что в слое бедных представлены разные профессиональные группы, оказавшиеся среди респондентов. «Самую значительную группу составляют рядовые сельские жители, пенсионеры, военные и рабочие, самую незначительную – гуманитарная интеллигенция, работники торговли и предприниматели. Не попали в эту группу бухгалтеры, работники банков, экономисты и т.д. Уровень образования в этой группе довольно низкий. В число беднейших попали почти 25% имеющих среднее образование, 6,2% – среднее образование, 5,5% – незаконченное высшее и только 2,1% высшее образование.

Нам представляется особенно важным указать в данной работе, что механизму формирования определенных систем ценностей как коллективных представлений в современном обществознании не уделяется должного внимания. А ведь динамика ценностей есть не что иное, как динамика коллективных представлений, которые, как давно известно социологам, обладают не только продолжительной устойчивостью, «долгожительством», но и развертываются в онтологическом поле социума по своим законам, изменяя это поле независимо от индивидуальных сознаний. Э. Дюркгейм называл коллективные представления объективно существующим социальным фактом. Тем не менее, коллективное представление, независимое и не вытекающее из индивидуальных представлений, порождается все же «действиями и противодействиями» элементарных индивидуальных представлений, которые в свою очередь конституированы как социальной тканью, так и уже имеющимися представлениями. «Разумеется, их автономия может быть лишь относительной, в природе не существует такой сферы, которая не зависела бы от другой сферы; следовательно, нет ничего более абсурдного, чем возводить психическую жизнь в нечто вроде абсолюта, который появляется ниоткуда и не связан с остальной частью вселенной».

Несомненно, понятие «коллективные представления» шире, чем понятие «ценность». Коллективные представления – это целый жизненный мир. Э. Дюркгейм выводил формальные и содержательные признаки коллективного сознания для органического типа солидарности. К формальным он относил малый объем, низкую интенсивность, низкую определенность, большой простор для индивидуальной инициативы и рефлексии. К содержательным – возрастающую светскость, ориентированность на человека, приписывание высшей ценности достоинству индивида, равенству возможностей, трудовой этике и социальной справедливости, абстрактность и общий характер.

В России в результате изменения общественного устройства при переходе от административно-командной системы к системе, основанной на рыночных отношениях, произошла стремительная дезинтеграция общественных групп и институтов, утрата личностной идентификации с прежними социальными структурами. Наблюдается расшатывание нормативно-ценностных систем старого сознания под воздействием пропаганды идей и принципов нового политического мышления.

Формирование новой системы ценностей в условиях ослабления политического и идеологического прессинга сопровождается критическим осмыслением старых, присущих обществу социалистического типа ценностей, вплоть до полного их отрицания. К сожалению, такой подход часто приводит к отрицанию всего опыта предшествующего поколения. В связи с этим в современной литературе многие авторы говорят о кризисе ценностей в российском обществе. Ценности в посткоммунистической России действительно противоречат друг другу. Нежелание жить по-старому сочетается с разочарованием в новых идеалах, которые оказались для многих либо недостижимыми, либо фальшивыми. Происходящие перемены, связанные с реставрацией частнособственнических отношений привели и приводят к ослаблению духовных ориентаций масс, связанных с идеями социальной справедливости и равенства.

Появление новых реальностей ведет к переосмыслению взглядов, возникновению иного мировосприятия, формированию иной ментальности. Понятие «ментальность» пришло с Запада и адаптировалось ввиду возникшего общественного спроса на практические знания области внутреннего мира человека, его сознания.

«Ментальность выступает в виде призмы, предназначенной для истолкования внешних информационных воздействий и социального опыта. Если точнее – мысленно-чувственной моделью интерпретации субъектом внешних обстоятельств и фактов. Эта модель формируется у каждого человека в процессе социализации и опирается на невидимую, на первый взгляд духовную организацию в виде субъективной реальности, обеспечивающей устойчивость, относительную самостоятельность и повторяемость духовных явлений.

По данным Парижского института социальных изменений, полученных в ходе исследований во всех европейских странах в 1992–1993 гг., коррелятивные связи показывают, что все европейские страны, включая Россию, развиваются в условиях единой техногенной цивилизации и различие менталитета россиян от населения остальных стран Европы по избранным показателям не больше, чем различие между установками «истинных европейцев».

Но дело в том, что содержательные признаки, преломляясь в коллективных представлениях отдельных субкультур, сословий, слоев, приобретают различное конкретно-содержательное наполнение.

Так пожилые люди и молодежь образуют общности, для которых характерны разные ценностные ориентации. Люди старшего поколения руководствуются не только соображениями заработка, но и этическими принципами профессионального долга и традиционными ценностями, таких как постоянное место работы и профессия, вызывающая уважение со стороны других членов общества. Молодежь, усвоившая в постсоветский период другие ценности, руководствуется иными соображениями.

Социологические исследования фиксируют изменения, происходящие в ценностных трудовых ориентациях российской молодежи, связывая их с ухудшением материального благополучия народа и резким на этом фоне обогащением отдельных групп населения.

Так, большинство опрашиваемых в 60–80-е гг. молодых людей и девушек не мыслили своей жизни без профессиональной деятельности. Опросы 1993–1995 гг. показывают, что 15–20% молодых респондентов не стали бы работать вообще, если бы были материально обеспечены. Около 40–50% молодых людей связывают мотивацию трудовой активности с деньгами и стремлением заработать их любыми способами, в том числе и противоправными.

Как известно, престижность является важнейшим фактором профессионального выбора. Сама «престижность» определяется степенью уважения к данному объекту, а также предполагаемым влиянием человека, овладевшего данным объектом или данной деятельностью.

По результатам социологических исследований, к числу престижных и предпочитаемых профессий молодые люди относят юристов, экономистов, банковских служащих, бизнесменов, предпринимателей.

Перспектива быстро переместиться в более привилегированные, «элитные» слои общества согревает души многих самоопределяющихся подростков. А если учесть, что в большинстве случаев молодой человек выбирает профессию не столько потому, что его привлекает именно содержание труда, молодой человек скорее выбирает определенный образ жизни, где профессия – это лишь одно из средств построения своего счастья. Этим-то и объясняется выбор многими молодыми людьми профессий юрист или экономист: сами по себе эти профессии вряд ли могут заинтересовать большинство молодых людей, но именно эти профессии позволяют человеку много зарабатывать и строить определенный, «богатый», «комфортный», а главное – «престижный» образ жизни.

На протяжении вот уже трёх с половиной десятилетий старейший и наиболее известный в Германии социологический институт – Алленсбахский институт демоскопии – регулярно составляет рейтинг престижности профессий.

Раз в несколько лет сотрудники института предлагают опрашиваемым список из 18 профессий и просят назвать те пять видов деятельности, которые вызывают наибольшее уважение. Какие результаты дал опрос, проведённый нынешним летом среди двух тысяч жителей Германии старше 16 лет?

В Германии по-прежнему самой престижной считается профессия врача, вызывающая особое уважение у 74% опрошенных. На втором месте с большим отрывом идёт профессия священника – её назвали 38%. Третье место занимают университетские профессоры, четвертое – адвокаты, пятое – предприниматели.

А пятёрка самых непрестижных профессий состоит из книготорговцев, профсоюзных функционеров, политиков, офицеров, а также преподавателей гимназий. Их учительский труд пользуется особым уважением лишь у 12% населения. Авторы опроса видят в этом весьма тревожный сигнал, ведь в современном западном обществе, которое всё чаще называют не индустриальным, не постиндустриальным, а информационным обществом, роль образования стремительно растёт. В этих условиях низкий авторитет тех, кто даёт знания подрастающему поколению, свидетельствует о неблагополучной ситуации в немецкой системе среднего образования. Со временем это может стать серьёзной угрозой для конкурентоспособности страны. Ещё один тревожный сигнал – продолжающееся вот уже три десятилетия падение рейтинга профессии инженера.

В 1966 году, когда Алленсбахский институт впервые провёл опрос на тему «Престижность профессий», труд инженера вызывал особое уважение у 41% жителей ФРГ. С тех пор его привлекательность в глазах немцев постоянно падала.

В этом году лишь 22% опрошенных включили инженеров в список из пяти самых уважаемых ими профессий. Такое изменение общественных настроений привело к тому, что в Германии, стране с большими инженерными и конструкторскими традициями, технические вузы каждый год с трудом набирают первокурсников. В результате сегодняшней Германии хронически не хватает инженеров. Поэтому крупные немецкие фирмы всё более настойчиво добиваются от правительства разрешения приглашать в страну из-за рубежа не только компьютерных специалистов, но и инженеров.

Правда, алленсбахские социологи с надеждой отмечают следующий феномен. Если на западе Германии рейтинг инженерного труда неуклонно снижается, то на востоке он столь же неуклонно растёт. Если в 1991 году эта профессия вызывала уважение лишь у каждого пятого жителя бывшей ГДР, то сейчас её считает престижной уже каждый четвёртый. Ещё один любопытный вывод из опроса Алленсбахского института состоит в том, что директоры крупных фирм ценятся в сегодняшней Германии ещё меньше, чем инженеры. Рейтинг топ-менеджеров, «капитанов экономики» упал до 21%.

Социологические исследования, проведенные в России в конце XX века, показали, что процессы, происходящие ныне в стране, существенно изменили привлекательность различных профессий.

Если в 1963 г. выпускники средних школ Новосибирской области на первые пять мест поставили профессии летчика, научного работника в области физики, радиотехника, инженера-радиотехника и научного работника в области математики, а преподавателя высшей школы и инженера-машиностроителя поставили на 12 и 14 место, соответственно, то в 1983 г. на первые пять мест они поставили профессии летчика, военного, юриста, работника милиции и врача. Если преподаватели высшей школы сохранили свой рейтинг, то рейтинг инженеров-машиностроителей значительно снизился.

В 1994 г. ситуация сложилась совершенно иная. Первые пять мест заняли: юрист, бизнесмен, банковский работник, переводчик с иностранного языка и внешнеторговый работник. Преподаватель высшей школы опять оказался на 12 месте, летчик – на 13, а научный работник-математик – на 23 месте. Обращает на себя внимание то, что среди 50 наиболее привлекательных профессий не было отмечено профессии инженера. Среди технических специальностей во второй половине списка появляются: радиотехник, автомеханик, машинист, металлург, слесарь, столяр и т.д.

Таким образом, в нашей стране к концу ХХ века снизился рейтинг естественнонаучных и технических профессий, причем в такой степени, что эти профессии стали, по сути, не популярными. В то же время молодежь продолжает идти учиться в технические и, в том числе, аэрокосмические вузы. Учитывая результаты социологических исследований, они, судя по всему, не предполагают связать свою работу после института с инженерной деятельностью. В то же время уровень аэрокосмического образования, его системность и фундаментальность позволяет выпускникам аэрокосмических вузов успешно трудиться в различных сферах деятельности.

Следствием падения социальной ценности труда для значительной части молодых людей стал социальный пессимизм, то есть неверие в то, что они когда-нибудь смогут иметь интересную, содержательную работу, оплачиваемую в соответствии с мерой своего труда.

В настоящее время высшее образование сохраняет свою привлекательность для молодежи, что подтверждается стабильными и даже возрастающими конкурсами при поступлении в университеты. Для объяснения такой ситуации многие ссылаются на престижность высшего образования. А желание иметь диплом объясняют тем, что с ним легче устроиться на высокооплачиваемую работу. Однако главные причины поступления в высшие учебные заведения далеки от этого педагогического норматива.

Представляется целесообразным начать с перечисления наиболее важных причин выбора именно высшего образования. Возможность избежать службы в армии является, чаще всего, главной причиной поступления в вуз для юношей, а их в техническом университете большинство. Наравне с этой можно отметить психологическую причину, существующую у всех молодых людей: вуз помогает отодвинуть на довольно длительный срок проблемы «взрослой жизни». Кроме того, причиной может быть простота поступления, связанная с более низким конкурсом на данной специальности.

Важную роль при выборе специальности играют существующие мифологемы о том, что некоторые профессии приносят больший заработок, чем другие. Например, имеется представление о том, что инженер-нефтяник или маркетолог будет зарабатывать больше, чем инженер-машиностроитель. В основе этого мифа лежит реальная ситуация, в которой некоторые представители данных профессий действительно получают значительные доходы. Однако доступ к таким рабочим местам ограничен и часто не связан с высшим профессиональным образованием. Тем не менее, в общественном мнении информация о больших заработках распространилась на всех без исключения представителей этих специальностей.

Такое положение дел нашло отражение в ответах студентов. Подавляющее большинство пишет, что именно высшее образование дает в будущем гарантированную работу и обеспеченную жизнь. В том случае, когда учащиеся не уверены, что их первого высшего образования будет достаточно, они предполагают получить второе образование, тоже высшее, но по другой специальности. Выбор новой специальности определяется теми же мифами и стереотипами.

Представители первой модели видят итогом своего обучения диплом, подкрепленный соответствующими профессиональными знаниями. Она включает в себя регулярное посещение занятий и исполнение требуемых преподавателями норм. Студенты начинают интересоваться дополнительной информацией о профессии, которая не включена в программу. В процессе обучения они начинают искать подработку, на которой можно реализовать свои профессиональные знания, а также получить практические навыки. Впоследствии это позволяет им при устройстве на постоянную работу заявить о наличии профессионального опыта.

Вторая модель распространена больше. Демонстрирующие эту модель не заинтересованы в получении качественных профессиональных знаний, а ждут от вуза только документа о высшем образовании.

В начале обучения о своей будущей профессии носители обеих моделей имеют весьма расплывчатое представление. Фрагментарные сведения добываются из следующих источников: работа родителей или родственников по аналогичной специальности, кино и телевидение. Преподаватели вуза, во всяком случае, в первые два года обучения оказывают незначительное влияние на представления студентов о выбранной профессии. Новые специальности, открываемые вузами, не подкреплены соответствующим спросом со стороны работодателей. Даже отсутствие рынка некоторых профессий нисколько не смущает современных студентов. Более того, конкурсы на эти специальности могут быть весьма высокими.

Во время учебы на первых курсах проблема трудоустройства занимает немногих студентов. Об этом свидетельствуют ответы на вопрос о влиянии образования на социальную карьеру. Учащиеся, не слишком задумываясь, находят прямую зависимость между образованием и удачной карьерой. Лишь в редких случаях они вспоминают о том, что без связей даже высокий профессиональный уровень не поможет найти престижную работу.

Таким образом, студенческие представления о вузовском образовании и о будущей профессии наполнены мифами и иллюзиями. Принятие решения о поиске места работы и профессиональной карьере обычно откладывается до окончания университета. В лучшем случае эта проблема возникает на старших курсах. Тогда расплывчатые первоначальные представления о будущей профессии сменяются сомнениями и разочарованиями, которые выливаются в стрессы и фрустрации. На этой почве появляется идея о смене профессии при помощи получения второго высшего образования. В результате рождается новый миф о том, что несколько дипломов помогают достичь желаемого жизненного статуса.

Предыдущая12345678Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: