Шахматный крест

Любителей бульварного чтива в структурном гороскопе не устраивает структурность. Любителей интеллектуального и наукообразного чтения категорически не устраивает понятие гороскопа. Таким образом, структурный гороскоп застрял между двух пространств читателей, между двух пространств издателей, между двух огромных жерновов. Тем не менее ни от гороскопа, ни от структурности отказаться уже невозможно. Процесс идет, ряды людей, живущих под флагом структурного гороскопа, с каждым днем расширяются.

Неизменность названий, неизменность терминов – это один из главных принципов любой солидной науки, какими бы несолидными ни были сами термины. Не случайно одна из самых солидных наук – ядерная физика – наиболее плотно заполнена странными и даже смешными словами. Структурный гороскоп последовательно уходил от наукообразия: никаких секстилей, тригонов, асцедентов, все простенькое, русское – приземленность, тройки, четверки, кресты...

Крестами на заре создания структурного гороскопа были названы скопления знаков-лидеров в теории творчества. Мысль очень проста, но если в каком-либо виде творчества есть центральный знак, то это неспроста. Центральность этому знаку обеспечивает сочетание в нем двух структурных характеристик. Пересечение двух линий, двух структурных компонент – это и есть крест.

Например, поэзия – загадочное и малопонятное творчество. Выучить человека на поэта практически невозможно, либо человек слышит музыку сфер, либо нет. Центральным, самым слышащим, оказался Дракон. Его центральность – это сочетание взлетности, дающей подключенность к небесным сферам, и ортодоксальности, обращающей музыку небес в ритмичное, регулярное и рифмованное произведение. Таким образом, пересечение взлетной линии (Кот, Дракон, Тигр) с линией ортодоксальности (Коза, Бык, Собака, Дракон) дает тот самый искомый крест поэзии. Понимать это надо так, что кроме центрального Дракона в поэзии лидируют еще пять знаков (Кот, Тигр, Коза, Бык, Собака), хотя их поэзия несколько однобока.

Существует и крест драматургии. Стоит напомнить, что центральным знаком в драматургии является Крыса. Это положение обеспечивает ей сочетание драматического темперамента (Коза, Крыса, Змея) и мистической способности подниматься над временем (Дракон, Крыса, Обезьяна).

Легко заметить, что теория творчества, занятая конструированием крестов, разительно отличается от простой гороскопической статистики, которой так увлечены бульварные гороскопы. Буквально на глазах рождается понимание самой сути того или иного вида творчества. Становится понятна тяга театра к драматургии абсурда, отсутствие реализма и любовь к вечным (проклятым) вопросам. Ну и, разумеется, каждая пьеса, вне зависимости от года рождения драматурга, должна нести в себе элемент драматического мировосприятия, должна кипеть неестественными, бешеными страстями, от безумного ликования к столь же безумной горести.

Совсем другие расклады возникают в философии. Здесь торжествует темперамент космического оптимизма (Петух, Дракон, Тигр), склоняющий человека к отстраненности от мира, к некоему взгляду на человечество со стороны или даже сверху. Вторая компонента философствования – это власть над временем, даруемая волевым знакам (Лошадь, Тигр, Собака). Только эти три знака могут выстроить неискаженное пространство, в котором прошлое, настоящее и будущее представлены равномерно, а стало быть, можно вычислить связь времен, найти линию эволюции. Таким образом, крест философии в центр этой отрасли культуры ставит Тигров.

В живописи центральная позиция у Змеи. Такое положение обеспечивает пересечение линии мастеров пространства и цвета из тройки логиков (Петух, Змея, Бык) с линией бесконечно углубленных закрытых знаков (Обезьяна, Змея, Тигр, Кабан). Лидерство закрытых знаков, кстати, доказывает, что всенародной, общедоступной живописи высокого уровня быть не может, в отличие, скажем, от музыки или кино.

Что касается кино, то это, конечно, целый мир, в котором возможно существование нескольких крестов. Однако если говорить об основных законах жанра, то центр рождается на пересечении жажды движения и любви к предметному миру – это приземленные знаки (Петух, Собака, Обезьяна), а также линии знаков, владеющих секретами времени, – это знаки воли (Тигр, Собака, Лошадь). Легко увидеть, что в центре стоит Собака, что подтверждает в нашем кинематографе титаническая фигура Сергея Эйзенштейна, в грузинском кино Отара Иоселиани, в японском Акиры Куросавы, в немецком Райнера-Вернера Фасбиндера и т. д. Это именно те фигуры, которые открывают магистральные пути в кинематографе, пути, по которым потом ходят толпы мастеров.

В балете, как и в поэзии, центральным знаком является Дракон, но теперь кроме взлетности (Тигр, Дракон, Кот), понадобилась еще и магия мистицизма (Крыса, Дракон, Обезьяна). В военном деле безоговорочный лидер Петух, его крест – это линия логиков (Бык, Змея, Петух) и линия действия (Обезьяна, Петух, Собака). В ремесле (будь то ювелирное дело или создание скрипок) лидирует Обезьяна, стоящая в центре креста мистиков и знаков предмета и действия. Коза – центральный знак изобретательства, Кабан – центральный знак путешественников, Бык возглавляет список клоунов, Лошадь – педагогов, Змея – медиков... И везде в каждом деле есть свой крест, а стало быть, есть целая теория данного вида творчества. Фактически речь идет о гигантском и самостоятельном разделе структурного гороскопа.

Есть, правда, в этом разделе слабое место – это очевидная субъективность оценок. Даже в военном искусстве, где, казалось бы, критерии гениальности очевидны, достаточно трудно доказывать лидерство тех или иных полководцев. Что уж говорить о поэзии или живописи, где у каждого свои пристрастия. Впрочем, нашлась все же творческая сфера, в которой удалось ввести объективные критерии силы, – это шахматы.

Уже много лет в шахматах лидирует один-единственный знак – Кот. Уже во времена Анатолия Карпова (род. 1951) выдвинулась целая когорта его одногодков (Ваганян, Андерссон, Тимман, Рибли). Потом пришел Гарри Каспаров (род. 1963) и его одногодки (Соколов, Хьяртарсон, Красенков). На подходе поколение Котов-75. В первую очередь это Владимир Крамник и Веселии Топалов.

Теперь о шахматном кресте. Центральное положение Кота подтверждает его свита: тройка интуитов (Коза, Кот, Кабан) и четверка открытых знаков (Лошадь, Кот, Крыса, Петух) отряжают в эту свиту пять знаков – Коза, Кабан, Петух, Лошадь и Крыса. Проверкой для сказанного должен послужить последний шахматный рейтинг-лист. Коты в первой десятке взяли первое, третье и десятое места, Петухи – второе и восьмое. Оставшиеся четыре знака взяли по одному месту – Крыса (Широв), Лошадь (Бареев), Коза (Петер Леко), Кабан (Майкл Адамс). «Чужим» в десятке оказался лишь Александр Морозевич, родившийся в год Змеи. Хотя считать Змею знаком, непохожим на Кота, было бы ошибкой, оба лидеры тройки реализаторов.

Какие еще нужны доказательства реальности существования крестов?