 |
Разбуженная царевна (агорафобия)
|
|
|
|
… Все было как обещано, не обманули Елисея. Высокая гора внушала почтение. Глубокая нора оказалась там, где ей и было положено быть. И гроб хрустальный качался во тьме на золотых цепях. И царевна в нем лежала, как живая – красавица, ни в сказке сказать, ни пером описать!
Королевич Елисей порывисто вздохнул и приступил к последнему этапу спасения Спящей Царевны. С крышкой гроба пришлось повозиться – хитрые замки оказались, причем его очень удивило, что они двусторонние: запираются как снаружи, так и изнутри. Зачем, интересно, такое излишество? Но тут крышка подалась, и королевич Елисей сдернул ее и осторожно прислонил ее к каменной стенке норы.
- Царевна… — негромко, чтобы не испугалась со сна, позвал он. – Это я, твой Спаситель! Просыпайся уже!
Но царевна не проснулась, даже ресничка не дрогнула.
- Я королевич Елисей, я пришел тебя освободить от злых чар, — уже в голос втолковывал Царевне королевич.
Без толку. Царевна так и спала. Видать, пора было, не дожидаясь знакомства, применить проверенное веками средство пробуждения Спящих Красавиц – горячий поцелуй. Елисей перекрестился, наклонился и чмокнул Царевну в щечку, а потом, не встретив сопротивления и осмелев, припал к ее прохладным губам. Но тут сказки чего-то, видать, соврали – не просыпалась Царевна, хоть ты тресни.
- Закоченела… Холодно тут, в норе, — вслух подумал королевич. – Да и не мудрено: сколько она здесь, в глубине горы, пролежала? Околеешь тут…
Но Елисей был королевичем храбрым, неглупым и начитанным, поэтому не стал впадать в истерику, а хорошенько покопался в закромах памяти и решил:
- Ладно, используем опыт северных товарищей. Ты уж, Царевна, не обессудь, но придется мне правила приличия несколько нарушить. Исключительно в реанимационных целях! Я сейчас сниму всю одежду и с тебя, и с себя, и согрею тебя своим телом. Так викинги поступают при переохлаждениях и обморожениях. Глядишь, и оттаешь, оживешь!
|
|
|
- Не надо! – быстро сказала Царевна, распахивая глаза и принимая сидячее положение. – Я уже все, проснулась.
- Ну вот и способ варяжский не понадобился, — с легким сожалением сказал Елисей, озирая ее ладную фигурку и высокую грудь. – С пробуждением, стало быть!
- Спасибо, — отозвалась Царевна. – Разбудил ты меня, королевич Елисей. А так не хотелось глаза открывать!
- Это почему? – опешил королевич. – Ааааа, наверное, все еще остаточное колдовство действует? Может, водички? Пойдем наружу поскорее, я там, у подножия, родничок расчудесный приметил. И напьешься, и умоешься. Давай руку, помогу выбраться!
- Нет! – в панике шарахнулась от его протянутой руки Царевна. – Не пойду я никуда. Даже и не умоляй.
- Как – не пойдешь? – озадачился Елисей. – Я же полсвета обошел, чтобы тебя найти и замуж взять! А как же я на тебе женюсь???
- Ну, женись уж как-нибудь тут, — жалобно попросила Спящая Красавица. – Не выходя из пещеры, а?
- Ты чего, царевна? – удивился Елисей. – Мне, что ли, попа, гостей и родителей сюда тащить? Да тут же тесно, не больше трех человек поместится!
- А нам больше и не надо! – горячо уверила его Царевна. – Ты, я и поп. Я не люблю, когда народу много…
- Так. Приехали! – почесал в затылке Елисей. – Что-то ты, видать, одичала тут, в своей пещерке. Отвыкла от мира-то, от общества… Ну ничего, скоро привезу тебя в стольный град, сызнова привыкнешь.
- Не привыкну, — тяжко вздохнула Царевна. – Я тебе, Елисей-королевич, всю правду расскажу. Не потому я отвыкла, что в Хрустальном Гробу долго пробыла. Наоборот, я в Хрустальный Гроб забралась, чтобы от мира спрятаться.
- Да ну? – ахнул королевич. – Во дела… А почему? Обижали тебя? Может, заколдовал кто? Ты мне скажи только, я ему покажу, я его накажу!!!
|
|
|
- Может, и заколдовали, только кто – это мне неведомо, — задумчиво проговорила Царевна. – А только вот случилось так, что стала я бояться всего. Покуда девчонкой маленькой была – вроде и ничего, жила хоть в робости, да в радости. Как подросла, да стали меня в свет выводить – чую, страшновато мне стало. Мир такой большой, а я такая маленькая! Все просилась, чтобы во дворце оставаться, за высокими стенами. Как в девичью пору вошла – так и вовсе, помню, в светлице своей запиралась, чтобы не доставали. Ну, а уж когда заневестилась, да женихи стали наезжать – тут совсем мне плохо сделалось. Хоть топись! К лекарям-колдунам меня водили – они все говорят, больна я редкостной болезнью, «агорафобия» называется. Боязнь открытых пространств. Ну, говорить говорят, а помочь никто не может…
- Сочувствую, — деликатно кашлянул королевич. – И как же ты здесь очутилась?
- Однажды вышла я из терема высокого, на Святочные гулянья посмотреть, пару шагов сделала – да и поскользнулась. Упала – ой, больнехонько! В общем, вернулась я в терем, да так больше и не вышла.
- Сломала, чай, руку аль ногу, сердешная?
- Ничего такого подобного. Руки-ноги уцелели. Но ударилась – обидно же!
- На кого ж ты обиделась, царевна?
- Да на мир я обиделась! Чего он меня, такую нежную да чувствительную, наотмашь лупит? Обиделась, осерчала – прямо из себя вышла!
- А войти назад так и не сообразила, — задумчиво пробормотал Елисей-королевич. – Понятненько… И что ж дальше-то было, красавица?
- А дальше мне и в покоях моих неуютно стало. Повсюду там углы острые, полы скользкие, все так опасно…Сижу и трясусь целыми днями – а вдруг опять какое несчастье меня подстерегает? Вот и выпросила батюшку с матушкой отпустить меня жить сюда, в пещеру.
- И в гроб залезла, стало быть…
- Нет, в гроб – это потом. В гроб я залезла, когда через какое-то время и в пещере мне неспокойно сделалось. Ну, тогда попросила я заказать у местных мастеров Хрустальный Гроб, легла в него и крышку на запоры закрыла. Вот тут мне вроде неплохо. Через стекло видно все, а меня зато никто не тронет, не обидит. Родители изредка навещают, подкармливают. Да и много ли мне надо? Лежу ведь целыми днями, в грезах пребываю. Спокойно, только скучно. Молодость-то проходит…
|
|
|
- Ох и история!!! – подивился королевич Елисей. – Вот зачем в гробу запоры двусторонние, стало быть… Так, выходит, ты сама себя в гроб загнала?
- Выходит, — уныло кивнула Спящая Красавица.
- И теперь спишь тут, во тьме печальной?
- Ага, подремываю.
- И все из-за того, что боишься неизвестно чего?
- Так и есть. Боюсь вот, а чего – сама не знаю. Только одного и хочется – спрятаться понадежнее.
- Ох и делаааа…. – в изнеможении выдохнул Елисей. – Спас красавицу, называется… Женился, блин!
- Елисей… — робко позвала Царевна. – А может, все-таки так женишься, в пещере?
- Нет уж! – сумрачно сказал Елисей. – Ты себя заживо похоронила, а я себя – не собираюсь. Я солнце люблю, травку зеленую и на коне скакать. И детишек еще. И с людьми общаться мне нравится. А тебе?
- Ты мне больно уж понравился, — застеснявшись, призналась Красавица. – И собой хорош, и умом удался, и человек душевный. Я бы за тебя пошла.
- А раз пошла бы – так собирайся! Сейчас посажу тебя на коня, и…
- Ой, что ты – на коня!!! А вдруг он лягнет? А вдруг упаду? А уже падала – бооольно…
- Ну ладно, не на коня. Так пойдем, пешком.
- Да ну, пешком! Мозоли натереть можно, а то и ногу подвернуть.
- Ну ладно, не пешком. Сейчас быстренько сбегаю, у меня там к седлу ковер-самолет приторочен. Сядем и полетим!
- Нет, только не по воздуху! А вдруг навернемся с высоты, костей ведь не соберем! Или орел какой шальной в темечко клюнет!
- Слушай, Спящая Царевна! Ты замуж хочешь? Свадьбу пышную сыграть, детушек малых нарожать, внуков дождаться? Жить в любви и достатке? Хочешь или нет?
- Вестимо, хочу. Кто ж не хочет?!
- Так имей в виду: для этого из пещеры вылезти надо, по крайней мере! Сюда женихи, наверное, редко забредают? А которые и забредают – до тебя достучаться не могут, через крышку твою стеклянную. А если кто и достучался – так тебя отсюда на аркане не вытащишь! Ну и что с этим делать???
- Не знаю, — закручинилась Царевна. – Я ж не нарочно… Страаашно мне! Я такая маленькая и беззащитная, а мир такой большой и опасный…
|
|
|
- Ну вот что, маленькая и беззащитная, — сурово сказал Елисей. – Не буду я на тебе жениться. Передумал.
- Как? Почему? – всполошилась Спящая Царевна. – Ты же мне Богом дан, моя надежда и оборона, без тебя я тут так и зачахну, в Хрустальном-то Гробу!
- А по мне так и зачахни, — махнул рукой жестокий королевич. – Ты что без меня зачахнешь, что со мной, да еще и меня засушишь, до кучи-то.
- Да ты что? Ах ты, подлый обманщик! В пещеру проник? Проник. Гроб открыл? Открыл. В губки целовал? Целовал. Раздеть хотел? Хотел! Не отпирайся, не отпирайся, я все слышала! А теперь, стало быть, в кусты???
- Ха! Да ты вовсе не такая уж спящая, как я погляжу! – насмешливо подбоченился Елисей. – Притаилась тут, как паучиха, королевичей «на живца» ловишь! Да не на таковского напала! Я твои хитрости на раз раскусил! Нееет, мне такая не нужна!
- Какая??? Какая??? – возмущенно заверещала царевна.
- Малолетка недоразвитая, — презрительно сплюнул на пол пещеры королевич. – Спряталась в нутре горы, как у мамки в утробе, и рождаться не хочешь. Боли она, видите ли, боится! Да жизни без боли не бывает, если хочешь знать! Только счастье, оно знаешь когда? Когда раны заживают, боль утихает, и дальше жить хочется! Не хочешь боли? Ну и не живи! А я пошел!
- Куда??? – завопила царевна, хватая его за рукав.
- На живой девице жениться, — мстительно ответил Елисей, вырывая руку. – Буду ее крепко любить, сладко целовать, жарко обнимать, на коне по полям-перелескам катать, детишек рожать и внуков дожидаться.
- А я???
- А тебе спокойной ночи, — поглумился напоследок королевич, да и был таков.
- Ах ты… ах ты… ах ты негодяй! – задохнулась от возмущения царевна. – Меня, красавицу, вот так вот на ноль помножить??? Да я тебе… Да ты мне… Ну, погоди!!!
И царевна опрометью кинулась за ним.
- Стой! Стой, кому говорят! Не уйдешь!
- Ага! Сейчас, притормозил уже! – ускоряя шаг, через плечо бросил Елисей и даже, кажется, язык показал.
- А-а-а-а!!!!! – возопила царевна, переходя на резвый бег. Она очень ловко подхватила на ходу какой-то дрючок, явно намереваясь огреть непочтительного жениха по хребтине.
- Не догонишь, не догонишь, — подзадорил ее королевич.
- Догоню – убью, — с чувством пообещала царевна.
У подножия горы Елисей резко свернул и скрылся меж деревьями. Царевна, взвыв, пролетела еще несколько метров, шмякнулась на округлый зад, но вроде и не заметила этого – вскочила и кинулась за ним.
Настигла она его у родника. Был родник красивый, журчал меж камней, рассыпался маленьким водопадиком, и радуга на каплях сверкала. Царевна невольно приостановилась и замерла.
|
|
|
- Красиво… — сказала она.
- Красиво, — согласился Елисей. – Хочешь умыться? А то набегалась, теперь потная вся и в пыли…
- Ой, ужас какой! – и царевна, бросив дрючок, кинулась к роднику – умываться. Как любая женщина, она не могла себе позволить выглядеть некрасиво. Даже перед таким подлецом и мерзавцем, как коварный Елисей!
Но, умывшись, она вдруг словно увидела его новыми глазами. Лицо его было вовсе не насмешливое, а мягкое и открытое, и улыбка у него была хорошая, доброе.
- А ты попей, попей, — посоветовал он.
Царевна послушно попила – вода оказалась прохладной и вкусной.
- Красивая ты – страсть, — искренне похвалил Елисей.
- А чего ж насмешничал? – исподлобья глянула она.
- Дык как бы я тебя иначе из пещеры-то выманил? – засмеялся Елисей. – А так вот разозлилась – и сама побежала.
- Ой, как хотелось пару раз тебе по спине-то навернуть! – призналась царевна. – Не ожидала я такого от благородного королевича! Просто интриган какой-то!
- Я хоть и благородный, но дюже хитрый, — ухмыльнулся королевич. – Привык с жизнью в шахматы играть. Она мне пешкой – я ей ход конем. Помнится, вышел супротив меня шах – так я ему такой мат поставил, с тех пор не лезет…
- Слушай, а почему мне не страшно? – вдруг прислушалась к ощущениям царевна. – Вроде я стою на открытом пространстве, в незнакомом месте, и ничуточки не боюсь!
- Тут причин несколько, — откашлялся Елисей. – Во первых, ты когда за мной кинулась, свой Страх нечаянно ногой придавила. Это раз! Вон он, к сапогу сафьяновому прилип, поганец.
- Ой, и правда, висит тут что-то такое мерзкое, липкое! Сейчас, об траву вытру… А еще что?
- Еще ты на меня разозлилась как следует, и адреналин в кровь пошел – это два! Без него-то жизнь пресной да скучной кажется, а получить его можно только через преодоление опасностей жизненных! А если ты не живешь, так как тебе адреналин еще получать? Только через страх! Он тоже, знаешь ли, кровь будоражит…
- Вон оно, значит как! Ох и умный ты, Елисей-королевич! И не хочется верить, а вот верится…
- Есть и третья причина – испила ты воды целебной из родника хрустального, лицо ею умыла. Это тебе не гроб застывший, это хрусталь живой, животворящий. Он из Земли-матушки бьет, силою ее питает. Вот умылась ты – и глаза раскрылись, увидели мир как он есть. Нравится?
- Ох, королевич, нравится! И впрямь – словно в первый раз его увидела! А так мне, видать, все время страх глаза застил…
- Ну, а четвертая причина – позволила ты себе Истинные Чувства испытать.
- Это какие же?
- Сначала я тебе понравился, потом ты на меня осерчала, а после отомстить захотела, наказать обидчика. Вот у тебя силы природные и проснулись! А так-то до этого ты их тратила, чтобы Истинные Чувства скрывать.
- И тут ты прав. Так уж меня воспитали в царском-то семействе… Не пристало, мол, царевне ни смеяться, ни плакать, ни сердиться. Надо лицо держать, выступать величаво, улыбаться милостиво, вот и все. А что там, за улыбкой – никому не интересно, так что скрывать это предписано…
- Так что, душа-девица, решила? Дальше-то как жить будешь? По предписаниям, али как?
- Так я и не знаю, как по-другому живут, — опечалилась царевна. – Опыта у меня нет…
- Ну так зато я опытный! – широко улыбнулся Елисей. – Могу поспособствовать. Я тебе больше заснуть не дам, я такой! У меня принцип такой: хотеть и не бояться! Ты вот сейчас, например, чего хочешь?
- Чего хочу? – задумалась царевна. Но думала недолго – глянула на королевича Елисея лукавым глазом и с вызовом сказала: — А догадайся!
- Так я и знал, — удовлетворенно заметил царевич. – Сразу понял, что по натуре ты рисковая девушка, только стеснялась. Значит, семья у нас будет дружная и многодетная, потому как мыслим в едином направлении…
Царевна в смущении прикрыла лицо рукавом, и поэтому сказка умалчивает о том, что там, за рукавом, происходило. Только спешим заверить, что в самом скором времени то же самое неоднократно повторилось под крики «Горько!» на развеселой свадьбе Королевича Елисея и Разбуженной Царевны.
|
|
|
