 |
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 7 глава
|
|
|
|
Чьих?
Он отмахнулся от этого вопроса сразу же, как только он пришел ему в голову. Он сказал себе, что это не важно. Это не его проблема. Не его дети. Но отделаться от этой мысли он не мог до самого вечера. Он ушел раньше обычного и отправился в дом Моны.
Эдди разговаривала по телефону. Она удивленно посмотрела на него, когда он вошел, помахала ему и улыбнулась, потом продолжила слушать, время от времени бормоча какие-то слова утешения. Он был весь грязный и потный, по дороге сюда он планировал, что Эдди пойдет с ним вместе в душ и потрет ему спину. Но теперь ясно было, что она увлечена беседой, поэтому он сам поднялся наверх, быстро принял душ, переоделся в чистую одежду и спустился обратно вниз.
А она все слушала и слушала. А еще ходила по кухне, что-то готовила на ужин. Но все ее внимание явно было сосредоточено на собеседнике. Ник ушел в другую комнату и включил телевизор. Эдди пришла только через полчаса.
— Грейс, — пояснила она.
— Из Таиланда?
Она кивнула:
— Ее бросил парень.
— У нее был парень в Таиланде?
— Нет. Здесь. Он прочитал что-то в блоге в Интернете, какие-то сплетни о ней и Мэте Холдене. Ему лет двадцать. Дэвиду это очень не понравилось.
Ник понятия не имел, почему Эдди занималась этой проблемой. Но по выражению ее лица и по нескольким замечаниям, которые она отпустила по этому поводу, он видел, что это важно, что Грейс играет большую роль в ее жизни. Все сестры и братья Эдди очень много для нее значили.
Эдди была не просто менеджером своей матери и Рианы. Она была тем связующим звеном, которое удерживало семью вместе. И именно к ней все приходили, когда что-то шло не так.
Как он уже догадался, у Рианы частенько все шло не так. Мона предъявляла к Эдди меньше требований. Ее просьбы обычно вписывались в рамки служебных обязанностей Эдди, для выполнения которых ее, собственно, и наняли. Но младшие дети — Грейс и близнецы Рад и Дирк — все обращались за поддержкой к Эдди. Даже когда были на другом конце света, в Таиланде, они все равно звонили Эдди каждый день. Как если бы она была их матерью.
|
|
|
Ее собственным детям, когда они у нее появятся, очень повезет.
— Ты собираешься жить на ранчо? — потребовал он от нее ответа.
Она пошла обратно на кухню, чтобы поставить в духовку лазанью. Услышав этот вопрос, она остановилась и с удивлением на него посмотрела. А потом наклонила голову и серьезно задумалась.
— Я давно уже об этом не думала, — сказала она. — До сегодняшнего дня. Но раз уж теперь там есть такое чудесное крыльцо у черного хода... — Она кивнула. — Да, наверное. Конечно, не все время. Мне бы очень хотелось, чтобы у меня было свое жилье, не в доме моей матери. Но здесь хорошо будет жить с семьей. Согласен?
К счастью, ответа она ждать не стала, потому что у Ника его все равно не было.
— Так дети могут быть с Моной, при этом не путаться у нее под ногами. Так будет хорошо для всех, — с улыбкой добавила она. — Мона обожает детей, но быт — не ее тема.
Зато это тема Эдди. И теперь, когда Ник это видел, он не мог об этом забыть. В том числе потому, что помимо бесконечной мыльной оперы Грейс на этой неделе Эдди провела вечер за разговором с Дирком, который пытался наладить связь, чтобы из Бангкока послушать бейсбольный матч. Вдвоем им удалось выполнить поставленную задачу — к счастью, это случилось буквально за секунду до того, как Ник унес Эдди в постель.
— Ты очень сильно этого хочешь? — поинтересовалась она, когда он увлек ее за собой наверх.
— Да. — Он целовал ее на ходу, потом стал стягивать с нее футболку.
— А почему? — спросила она, хотя и сама вела себя не менее нетерпеливо, пытаясь расстегнуть пуговицу на поясе у него на шортах.
|
|
|
— Я никак не могу тобой насытиться, — пробормотал он и повалил ее на кровать.
Он не знал, почему это так. Он просто это чувствовал. Чем больше времени он проводил с Эдди — в постели и вне ее, — тем больше ему хотелось с ней быть. Он от нее совсем не устал.
Ему даже сложно было представить, как можно получить столько Эдди Дэлей, чтобы хватило на всю жизнь. Он придумывал все новые и новые причины и способы проводить время в ее компании. Они вместе обедали, а после обеда вместе были на старом ранчо, каждый вечер вместе ужинали и каждую ночь проводили в ее или его постели. Он никогда раньше столько времени не проводил с женщиной.
И при этом он никак не мог удовлетворить свое желание, никак не мог насытиться ею. Как-то после обеда через две с половиной недели, которые они провели вместе, он даже раздражился, когда она собрала корзинку для пикника и сказала, что увидится с ним за ужином.
— За ужином? — Он нахмурился. — Куда ты собралась?
Он сам удивился тому, как это для него важно. Но он уже привык, что она всегда там, с ним. До Эдди он никого не приглашал проводить время в здании, над которым сейчас работал. Даже Эми, когда придумал и строил для нее дом. Поэтому он очень удивился, когда в первый раз предложил Эдди остаться после обеда. И он так же сильно удивился сейчас, когда понял, как важно для него, останется она сейчас или уйдет.
— Я пообещала Раду, что куплю колеса для скейтборда, которые ему нужны, и отправлю их ему по почте сегодня после обеда.
— Ты разбираешься в скейтбордах?
— У меня есть очень подробные инструкции.
Она достала бумажку из кармана шорт и помахала ею перед ним.
Ник взял листок бумаги и просмотрел его:
— А как ты выберешь? Он здесь четыре разных вида описал.
Эдди вздохнула и с надеждой посмотрела на него:
— Что ты знаешь о скейтбордах?
Ник ухмыльнулся:
— Я катался в свое время.
— Правда? — Она очень обрадовалась. — Тогда пойдем со мной. Мне пригодится помощь эксперта.
Последний раз он катался на скейтборде в подростковом возрасте. Но если так он сможет провести день с Эдди...
— Хорошо. — Этого он тоже не делал почти никогда — не устраивал себе выходной среди рабочей недели.
|
|
|
Так что он превратил это в рабочую поездку, остановился по дороге и купил кое-какие стройматериалы. Но, после того как они зашли в несколько магазинов, где продавались скейтборды, и купили колеса, которые выбрал Ник, Эдди предложила прогуляться по пляжу и потом только ехать домой.
— Там очень красиво. Все равно уже поздно возвращаться на ранчо и работать. Уже почти пять. Можем прогуляться, а потом где-нибудь перекусить. — Она повернулась к нему с горящими глазами и сказала: — Например, в «Билтморе».
Отель «Билтмор» был построен в неоколониальном стиле в двадцатых годах и больше напоминал съемочную площадку романтического фильма, чем гостиницу.
— Считай, что это тебе для вдохновения, — ухмыляясь, сказала Эдди.
Ник не мог придумать никаких аргументов против. Он пожал плечами, взял ее за руку и сказал:
— А почему бы и нет?
Эдди сейчас искушала судьбу — да-да, именно этим она занималась, когда приглашала Ника в «Билтмор».
Но эти слова вырвались у нее прежде, чем она сумела остановиться. Да она и не хотела останавливаться. Она хотела пойти с ним в «Билтмор», поесть, побыть с ним в этой особой обстановке и — вот в этой части она как раз искушала судьбу — включить его таким образом в свою семейную историю.
Именно в «Билтмор» она пришла с Беном когда-то, чтобы отпраздновать их помолвку. А за тридцать с чем-то лет до этого именно здесь за ужином Джо сделал предложение Моне. А еще на тридцать лет раньше родители Джо познакомились в этом отеле, где его мама работала на кухне, а папа был водителем богатого постояльца-бостонца.
Памятные дни, проведенные в «Билтморе», были их настоящей семейной традицией.
Но Нику Эдди этого не сказала.
Она уж точно не собиралась там просить его жениться на ней — и она была бы шокирована, если бы он предложил вдруг ей руку и сердце. Не сегодня. Не сейчас. Но скоро.
Да, она смела надеяться, что это скоро случится.
То, что было между ними в эти недели, не ослабило их чувства друг к другу. Эти чувства стали только сильнее. То время, которое они провели вместе, истории, которые она рассказала ему о своем детстве, и то, что Ник ей рассказывал о юности, — все это свидетельствовало о том, сколько у них было общего.
|
|
|
Они оба любили, и оба потеряли любимых. Она не надеялась занять место Эми в его сердце и знала, что он никогда не заменит ей Бена. В ее сердце было место для них обоих. Ей это продемонстрировала Мона, которая так упорствовала в своей, может, и глуповатой, но достойной восхищения готовности рисковать снова и снова. А Бен научил ее доверять и не бояться любить.
Она любила Ника.
В Мон-Шэмионе она говорила себе, что не полюбит его. Когда он приехал в Санта-Барбару и пообещал ей только мимолетный роман, она не хотела сдаваться на волю своим чувствам. По крайней мере, она пыталась устоять. Эдди верила. И надеялась.
Они припарковали машину через дорогу от отеля у идущего вдоль пляжа тротуара.
Еда была чудесная — свежие морепродукты, домашняя паста, зеленый салат. Вино было превосходное. Ник поднял бокал и чокнулся с ней, его глаза блестели.
— За вас, миссис Дэлей.
Эдди подняла свой бокал и заглянула ему в глаза:
— За вас, мистер Савас. — В своем сердце она сказала: «За нас».
Десерт они заказывать не стали. Дома их ждало кое-что получше.
На обратном пути они почти не разговаривали. Ник отпустил ее руку всего на секунду, когда они выходили из машины.
Они занимались любовью в его кровати в ее бывшей комнате в доме Моны. Они занимались любовью у бассейна. Однажды они даже занялись любовью на старом полосатом покрывале, которое Эдди принесла для их пикников.
Но чаще всего они приходили сюда — в ее постель. И хоть Эдди любила бы Ника где угодно, здесь ей нравилось заниматься с ним сексом больше всего. Ее квартира над каретным ангаром была маленькая и далекая от роскоши. Но это был ее дом, и именно здесь было ее сердце. Рой выбежал им навстречу, как только они вошли. Но уже через несколько минут начал оглядываться в поисках ужина. Кот Джералд задумчиво мяукнул и потерся об их ноги.
— Я знаю, ты голодный, — сказала ему Эдди и потянулась за его миской.
Ник стоял у нее за спиной, целовал ее в шею так, что у нее дрожь по телу пробегала от желания. Потом он легко провел ей по груди.
— Если ты не заметила, я тоже голоден, — пробормотал он.
Она поставила миску с едой для кота, и тут же Ник схватил ее на руки и понес в спальню.
Там он осторожно опустил ее на кровать, потом сам упал с ней рядом, лаская ее, снял с нее одежду, потом разделся сам. Она притянула его к себе, ощутив вес его твердого мускулистого тела. Они любили лихорадочно и яростно, тела их были разгоряченными и скользкими от пота, и они подарили друг другу ослепительную разрядку. А потом лежали, крепко обнявшись, засыпали, просыпались, опять любили друг друга и снова засыпали.
|
|
|
Уже почти рассвело, когда она погладила его щетинистый подбородок. Он вплел пальцы ей в волосы. Она стала целовать его в ключицу, опускаясь все ниже.
Ник резко втянул воздух в легкие.
— Ты смерти моей хочешь? — хрипло сказал он.
— Я тоже голодна.
Эдди подняла голову и посмотрела на него сквозь занавес волос. А потом она продолжила целовать его, покусывать, трогать языком так, что он начал стонать, пока наконец не приподнял ее, не усадил на себя и не потянул вниз, чтобы она приняла его в себя. Он сжал зубы и весь напрягся, пока она двигалась на нем. Они вместе содрогнулись, и Эдди упала на него и услышала, как прямо у нее под ухом стучит его сердце. Он обнял ее, стал гладить ей спину, губами прижался к ее волосам.
— Господи Боже правый, что ты со мной сделала? — прошептал он.
Эдди подняла голову и взглянула на него, потом протянула руку, убрала волосы, упавшие ему на лоб, улыбнулась и, доверившись инстинкту, подарила ему свое сердце так же, как дарила ему свое тело.
— Я люблю тебя, Ник, — сказала она ему. Потом отстранилась и скользнула вверх по груди, чтобы коснуться его губ. — Я люблю тебя, — повторила она. — Я люблю тебя.
Он замер. Застыл. Взгляд, в котором до этого пылала страсть, потух: Теперь он был пустым, темным. Он убрал руку, которой до этого гладил ее по волосам и спине.
На лице его вдруг появилось напряженное, загнанное выражение, и он смог только прохрипеть:
— Не надо.
Глава 9
— Перестань.
Что-то изменилось. Что-то было не так. Она это чувствовала. Видела, какое у Ника лицо. У него дрогнул мускул на подбородке, и он ровным тоном сказал:
— Не влюбляйся в меня.
Эдди отчаянно попыталась вернуть интимность того момента, когда они занимались любовью:
— Поздно. Я уже влюбилась.
Она уже готова была положить голову ему на грудь, но он сжал ее предплечья, приподнял ее, посадил на кровать, а сам отодвинулся.
— Ник? — Она протянула к нему руку.
Но он этого не увидел. Он уже встал с кровати спиной к ней, взял одежду и хрипло пробормотал:
— Черт подери.
Черт подери?..
Эдди села, прикрывшись одеялом, ей вдруг стало холодно. Спина была все такая же — широкая, сильная и гладкая, всего минуту назад она водила по ней руками.
А теперь это была стена.
— Ник.
Он повернулся к ней.
— Ты же знала — не надо этого делать, — хрипло сказал он.
— Я тебя знаю, — с тихой убежденностью сказала она. — Ты тоже меня любишь.
Он быстро и резко покачал головой:
— Нет.
— Нет? Тогда что ты тут делаешь? — Она махнула рукой, широким жестом обозначив не только комнату, кровать, где они только что провели ночь в объятиях друг друга, но все, что было между ними с тех пор, как он приехал в Санта-Барбару. — Чем мы занимались весь этот месяц?
Он посмотрел ей в глаза:
— Наслаждались друг другом.
Теперь пришла очередь Эдди покачать головой:
— Нет. Это нечто большее.
Но Ник сложил руки на груди.
— Ты принимаешь желаемое за действительное, — сказал он. — Ты видишь то, что хочешь видеть.
— А что в этом такого? — спросила она. Когда несколько минут назад она сказала ему то, что сказала, вся теплая и томная после их любви, мир казался золотым и полным радости. А теперь перед лицом такой неумолимости ей казалось, что облако закрыло солнце. — Хочешь сказать, я тебе безразлична? — медленно спросила она.
— Нет.
По крайней мере, он это признает.
— Ты мой друг. Ты замечательная женщина.
Прозвучало это очень странно, неискренне. Но она смогла выжать из себя слабую улыбку.
— Хорошая любовница? — мило подсказала она ему. Вся эйфория испарилась. Ей было холодно, больно и страшно. Чуть ли не хуже, чем когда она узнала о смерти Бена. Бен никак не мог изменить то, что произошло. Но Ник — Ник по доброй воле отказывался от любви, отталкивал ее и лгал себе самому.
— Прекрасная любовница, — поправился он, не замечая горечи в ее голосе или не желая ее замечать. Он уже надел трусы и натягивал брюки.
Эдди тоже встала с кровати. Ее тошнило. Она вся дрожала. Она не верила в то, что он говорил, но знала, что это не важно. Важно было то, что Ник в это верил.
Она начала быстро одеваться, словно одежда могла ее согреть.
— Я обязательно запишу это себе в резюме.
Ник прищурился:
— А это что еще значит?
Она повернулась к нему спиной и стала натягивать парусиновые брюки и застегивать рубашку.
— Да так, ничего.
И тут Ник протянул к ней руку:
— Эдди.
Она попыталась отодвинуться, но он держал ее крепко, потом повернул ее к себе так, чтобы заглянуть ей в лицо. Он был ей так дорог. Она так его любила. А он сейчас смотрел на нее с таким непоколебимым выражением, он совсем от нее закрылся.
— Ты все себе придумала.
— Нет.
— Да, — настаивал он. — У нас хорошие отношения.
— Я так думала, — согласилась она, от напряжения у нее болело горло. — Я надеялась... — Голос у нее сорвался.
Черт! Она не хотела выдавать, как ей больно. Хотя — почему бы и нет?
— Ты знала, что об этом речи не идет. Я этого не хотел. Никогда, — настаивал он. — Мы это обсуждали.
— А как насчет того, что хотела я?
Он посмотрел на нее:
— Ты меняешь правила игры.
— Я? Ты их изменил, когда приехал за мной сюда!
Он открыл рот, и с секунду она думала, что он будет это отрицать. Но он только пожал плечами:
— У нас была хорошая ночь.
— Ты полмира проехал! Взялся за реставрацию третьесортного глинобитного ранчо, когда мог бы заниматься ценным с исторической точки зрения шотландским замком.
— Я займусь замком. Туда я поеду потом.
— Когда закончишь здесь?
— Да.
— Когда закончишь со мной!
От ее слов у него дрогнул мускул на подбородке. Она мысленно молила его о том, чтобы он это отрицал. Но он не стал этого делать.
— Да, — яростно прошипел он сквозь сжатые зубы.
Эдди вырвалась из его объятий:
— Ладно. — Она схватила с тумбочки телефон и побежала вниз по лестнице.
Ник бросился за ней и догнал ее уже у двери.
— Что ты делаешь?
— Ухожу.
— Что? Куда? Ты же живешь здесь!
— Ну, я сейчас не хочу быть здесь. Идем, — сказала она Рою.
— Эдди! Перестань. Не будь смешной. Если кому-то надо уйти, так это мне.
— Ладно. Уходи. Иди к черту. Мне плевать.
Конечно, это была ложь. Если бы ей было наплевать, если бы она не любила его всем сердцем, ей не хотелось бы сейчас так разреветься. Она распахнула дверь и побежала вниз по ступенькам крыльца, Рой следовал за ней.
— Эдди! Черт подери!
Но она не остановилась. Не могла. И она не собиралась стоять там и слушать, как Ник будет ей говорить, что она ведет себя неразумно. Разум не имел к этому ровным счетом никакого отношения.
— Эдди! Ради бога!
Но Эдди не слушала. Она открыла дверь своей машины, подождала, пока туда запрыгнет Рой, села на водительское место и завела мотор.
— Не будь идиоткой! — Он ухватился за дверцу, но было уже поздно. — Эдди!
Она уехала не оглядываясь, с трудом из-за слез всматриваясь в дорогу. Вот что бывает, когда доверяешь инстинктам.
Он ее отпустил.
Запрыгивать в машину и мчаться за ней было бесполезно. Он не хотел, чтобы она сделала какую-нибудь глупость. Хотя похоже, невзирая на его предупреждение, она уже совершила одну глупость — влюбилась в него. Пытаться поговорить с ней было бессмысленно. Так что будь что будет, думал он, глядя на исчезающий за поворотом свет фар ее машины. Но даже сейчас ему хотелось, чтобы она замедлила ход, вернулась и обняла его, чтобы она была благодарна за то, что у них было.
Этого вполне достаточно, черт возьми! Ей должно было этого хватить. «Мне же хватило», — сказал он себе и ударил кулаком по стенке гаража.
* * *
Она поехала к пляжу у колледжа. Это поможет ей проветриться, и у нее прояснится в голове. Так она сможет взглянуть на всю эту ситуацию со стороны. Именно сюда она приехала после того, как ее отношения с Кайлом развалились.
Она стояла, глядя на воду, тонула в унижении и разочаровании, и в этот момент появился Бен, который как раз совершал вечернюю пробежку. Он остановился, усмехнулся и сказал:
— Я тебя знаю.
Конечно, то, что произошло дальше, полностью изменило ее жизнь.
Сейчас она была другой. В восемнадцать она была наивной идеалисткой. Предательство Кайла ранило ее гордость. Но в двадцать пять у нее было намного больше жизненного опыта. Она могла отличить что-то настоящее от пустых мечтаний. Она была уверена в том, что не ошиблась, когда подумала, что между ней и Ником могло быть что-то особенное. Она точно знала — он любит ее не меньше, чем она любит его.
Это Ник ошибался. Это он не верил. Он не доверял. И она не могла его заставить.
И забрать произнесенные слова назад она тоже не могла. Не было пути назад, притворяться было невозможно. Она ни о чем не жалела. Но и здесь она тоже остаться не могла. Если останется он.
Она горько улыбнулась. На этот раз не было Бена, который мог бы ее спасти. Никакой Бен не смог бы этого сделать. Потому что на этот раз ее любовь была настоящей, отрицать это смысла не было.
Но жизнь всегда подкидывает нам сюрпризы. Именно в этот момент зазвонил ее сотовый, и Мона сказала:
— Рад сломал ногу.
* * *
В Бангкоке было жарко, дымно и многолюдно. Эдди так устала к тому времени, когда Мона примерно через сутки с благодарностью повисла у нее на шее, что уже почти ничего не чувствовала.
— О, слава богу, ты здесь!
Эдди позволила ей заключить себя в объятия. Наконец Мона ее отпустила, отступила на шаг и осмотрела ее с ног до головы:
— Господи боже, ты выглядишь ужасно!
«Ну спасибо», — подумала Эдди. Чувствовала она себя намного хуже, чем ужасно. Она была вымотана и эмоционально раздавлена.
— Неужели перелет был такой тяжелый? — Мона потянула ее к ротанговому дивану.
— Нет, — сказала Эдди. Перелет не имел к этому ровным счетом никакого отношения.
— Риана? — предположила Мона. — Я знаю, они с Эндрю опять ссорились.
— Да? — Эдди этого не знала. Наверное, Риана ей говорила, но она так была занята Ником, что мало обращала на ее слова внимания.
— Не надо их прикрывать, — твердо сказала Мона. — Знаю, раньше я хотела, чтобы ты помогала им мириться, но можешь больше о них не беспокоиться. Если они сами не могут решить проблемы в своих отношениях, ты это за них делать не обязана.
Вот именно. Потому что она даже свои собственные проблемы из той же области решить не могла.
— И я не ждала, что ты все бросишь и пролетишь полмира из-за Рада и его сломанной ноги, — добавила Мона. — Конечно, я не жалею, потому что и Рад, и Дирк, и Грейс ужасно по тебе скучали. Но я думала, у тебя есть более срочные дела...
Эдди понимала, о чем она, но отвечать не собиралась.
— Я рада была приехать, — твердо сказала она. — Мне очень хотелось всех вас увидеть.
— Я никому не сказала, что ты приезжаешь, — поведала Мона. — Хотела устроить им сюрприз.
Сюрприз удался, сестра и братья Эдди очень сильно обрадовались. Эдди заверила их, что она тоже очень рада. И конечно, они ей поверили. А почему нет? Она целиком и полностью на них сосредоточилась с тех пор, как вернулась домой после смерти Бена. И у них не было причин думать, что что-то изменилось.
А оно и не изменилось, так ведь?
Забыть ее!
Ник так часто это повторял, что это была уже почти мантра. Иногда ему казалось, эти слова выжжены у него внутри. На самом деле внутри хранились все те образы Эдди, которые преследовали его каждый раз, как он закрывал глаза.
Вот Эдди в бассейне, ее темные волосы рассыпались по поверхности воды, в глазах горит озорной огонек. А вот Эдди в старом доме, рассматривает все, вспоминает. Вот Эдди готовит салат, Эдди за столом с ним за ужином, Эдди в «Билтморе», улыбается ему. А еще у него в памяти всплывали картинки, где Эдди возилась с Роем, кормила Джералда, стояла на парапете в Мон-Шэмионе, глядя на сказочные огоньки. Эдди, танцующая босиком. Эдди в его объятиях. Эдди в постели.
Столько воспоминаний об Эдди в его постели. В ее постели. Боже, он никак не мог выбросить их из головы. Этих воспоминаний должно быть достаточно. Более чем достаточно. Он уже должен бы насытиться ею. Он уже должен быть готов двигаться дальше.
Но он не насытился. Не был готов.
И хоть он и пошел работать на ранчо после обеда в тот день, когда она уехала, у него было такое чувство, что она там, с ним. Он поверить не мог, что она садится сейчас на самолет и улетает в Таиланд. Это так глупо! Просто безумие!
То, что было между ними, было изумительно, чудесно. Это было непохоже на то, что у него было в прошлом с другими женщинами — не считая Эми.
Нет... даже Эми не была такой, как Эдди. Никто не сравнится с Эдди. Никто не смешил его так, как она. Никто не был так очарователен. Никто так не дразнил, не искушал и в то же время так безмерно не отдавал всю себя, как она. Она делала его счастливым. И совершенно ясно, что и он делал ее счастливой, потому что она утверждала, что влюбилась в него. И все же эта упрямая женщина все это взяла и выбросила.
«Ладно, — зло говорил он себе. — Значит, так тому и быть».
Если уж он пережил смерть Эми, то уход Эдди он точно пережить сможет. Она ему не нужна. Постоянство, обязательства — любовь — это последнее, чего он хочет.
Поэтому он ее забудет. Он закончит реставрацию ранчо, потому что это его работа, и никогда больше не станет мешать бизнес с удовольствием.
Никогда.
— Мисс? Пришел один джентльмен... — Экономка Мали приоткрыла дверь в кабинет Эдди.
— Джентльмен? — Эдди закрыла глаза. Слава богу. — Пригласите его, — сказала она, встала и попыталась успокоиться.
Прошла уже неделя. Она уже почти оставила всякую надежду. Она глубоко вздохнула. Мали пошире открыла дверь и отступила в сторону.
В комнату вошел Кайл Роббинс с фирменной улыбкой на лице.
— Эдди!
Эдди ощутила, как с ее лица улыбка начала сползать.
— Кайл, — протянула она.
Он поднял брови с явной иронией:
— И я тоже рад тебе.
— Я... не ожидала тебя увидеть. — Эдди оставалось только надеяться, что она сделала не слишком сильный акцент на слове «тебя». — Что ты здесь делаешь? Если тебя Мона науськала...
— Мона пригласила меня, — объяснил он, — чтобы обсудить сценарий. Мы с ней в одном фильме будем сниматься через месяц. Ты об этом знаешь, — напомнил он ей. — Ты сама эту встречу организовала.
Да, но сделала она это тогда, когда все ее мысли были сосредоточены на Нике.
— Я забыла, — сказала она.
Кайл скривился:
— Ну, тогда понятно, как у меня обстоят дела.
— Да, — откровенно ответила Эдди.
Он кивнул:
— Мне жаль. Слишком поздно извиняться, конечно, уже столько лет прошло. Я был идиотом и вел себя не очень красиво.
— Ты мне изменял, — поправила Эдди.
— Как я уже сказал, я был дураком. Но... — Он вздохнул. — Джейк — это единственное хорошее, что вышло из моей женитьбы.
Он повернулся, и Эдди увидела, что приехал он не один. В другой комнате на диване сидел мальчик. Кайл когда-то расстался с Эдди именно из-за ребенка, которого тогда ждала Серена.
— Если бы я знал, что ты здесь, я бы никогда...
Но Эдди покачала головой.
— Я очень хочу с ним познакомиться, — честно ответил она.
У Кайла загорелись глаза.
— Он отличный малый. Он тебе понравится. Может, мы с тобой...
— Нет, — сказала Эдди.
Но она с радостью познакомится с Джейком. А Джейк, наверное, с радостью познакомится с близнецами.
А ей шумная компания детей поможет отвлечься. А ей это просто необходимо, потому что Ник явно за ней не приедет. Она на это надеялась. Но прошла уже неделя.
Ей нужно посмотреть правде в глаза.
Может, она и пылает глупой страстью к Нику Савасу, но он не хочет — или не может — полюбить ее в ответ.
Она не вернется.
Он думал, что вернется. Хоть и говорил себе — ее нужно забыть, она для него ничего не значит, ему будет лучше без нее, где-то глубоко внутри Ник понимал — убедить себя в этом ему так и не удалось.
И тогда он просто сказал себе, что она поймет, как была не права, и вернется.
А он просто улыбнется и раскроет ей навстречу объятия. Он возьмет ее на руки, отнесет на кровать и покажет, что она упустила за это время. Каждый раз, когда он думал об этом, он улыбался. И эта улыбка была единственной за весь день. Почти каждую минуту он проводил в старом доме, где работал не покладая рук. А когда надо было спать... вот с этим у него были проблемы.
Когда она вернется, он покажет ей, как далеко он продвинулся вперед. Ей очень понравится все, что он сделал. Она улыбнется и расскажет ему о том, как росла в этом доме. Но с каждым днем надежда на ее возвращение таяла.
А потом через неделю после ее отъезда он шел обратно к дому Моны, весь вымотанный и в дурном расположении духа, и тут вдруг Рой с лаем бросился вперед.
Ник завернул за угол гаража и увидел на подъездной дорожке незнакомую машину. Багажник был открыт. И входная дверь тоже.
Он замер и не мог отвести от машины глаз. Надежда вспыхнула в нем с новой силой.
Он уже побежал к двери, но потом резко остановился, когда из нее вышла женщина.
— Риана?
Это была Риана, и Рой весело прыгал вокруг нее. Сестра Эдди на него внимания не обратила. Она уставилась на Ника.
— Где Эдди?
— В Таиланде.
Риана нахмурилась:
— В Таиланде? Почему? А вы кто?
Она не знает, кто он? Впрочем, наверное, не стоит удивляться.
— Ник Савас. Мы познакомились на свадьбе моего кузена. Что вы здесь делаете?
И тут она разрыдалась.
— Мне нужна Эдди! — Она громко всхлипывала.
— Бога ради, Риана, — сказал он, разрываясь между желанием похлопать ее по спине и бежать как можно дальше. — Перестань! Что случилось?
Она сглотнула и заговорила:
— Эндрю р-разорвал нашу по-м-молвку!
И конечно, слезы тут же хлынули у нее из глаз с новой силой.
Ник переминался с ноги на ногу.
— Уверен, он это несерьезно, — неловко сказал он.
— Он с-серьезно! И... и я это заслужила. Это все... моя в-вина!
Вот в это Ник легко мог поверить.
— Я пыталась заставить его ревновать. Он так много времени уделяет своему плаванию! Мэт ничего для меня не значит! Он просто д-друг. Но Эндрю не так все понял.
|
|
|
