 |
Иск об исправлении регистрационной записи о регистрации вещного права в публичном реестре прав на недвижимое имущество является специальным и самостоятельным способом защиты нарушенных вещных прав.
|
|
|
|
Глава III. ЗАЩИТА ТИТУЛЬНОГО ВЛАДЕНИЯ И ВЕЩНЫЕ ИСКИ
В действующем российском гражданском законодательстве наряду с виндикационным (ст. 301 ГК РФ) и негаторным исками (ст. 304 ГК РФ) предусмотрена возможность защиты прав владельца, не являющегося собственником вещи (ст. 305 ГК РФ). В силу прямого указания закона титульный владелец правомочен к предъявлению виндикационного или негаторного иска в отношении правонарушителя. Возможно, вследствие этой причины принято говорить о легальных основаниях вещно-правовой защиты титульного владения, не являющегося вещным правом.
Статья 305 ГК РФ имеет следующее содержание: "Права, предусмотренные ст. 301 - 304 настоящего Кодекса, принадлежат также лицу, хотя и не являющемуся собственником, но владеющему имуществом на праве пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления либо по иному основанию, предусмотренному законом или договором. Это лицо имеет право на защиту его владения также против собственника". Содержание данной нормы ставит ряд актуальных вопросов, в том числе: о понятии и видах титульного владения в гражданском праве России, о возможности предъявления виндикационного или негаторного иска несобственником, о квалификации владения собственника в случае предъявления к нему виндикационного или негаторного иска титульным владельцем.
Особое значение ст. 305 ГК РФ состоит в том, что речь идет о довольно необычной цивилистической конструкции, с одной стороны, расширяющей область применения вещных исков в части распространения действия последних на обязательственные отношения, с другой - допускающей возможность предъявления виндикационного или негаторного иска к самому собственнику, который традиционно признавался истцом по соответствующим требованиям. В современной отечественной юридической литературе действие ст. 305 ГК РФ в одних случаях отождествляется с владельческой защитой <550>, в других специфика данных требований связывается с отсутствием "ординарной владельческой защиты в ГК РФ" <551>.
|
|
|
--------------------------------
<550> Подобные выводы уже попали в поле зрения критики. См.: Рудоквас А.Д. Владение и владельческая защита в Концепции развития законодательства о вещном праве // Вестник ВАС РФ. 2009. N 5.
<551> См.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 2008 // СПС "КонсультантПлюс".
Правоприменительная практика ВС РФ внесла собственные ориентиры в определение субъектов законного владения имуществом. Пункт 20 Постановления Пленума ВС РФ от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" устанавливает дифференцированный подход к лицу, управляющему транспортным средством.
В части первой цитируемого пункта Постановления Пленум ВС РФ признает по смыслу ст. 1079 ГК РФ лицо, в отношении которого оформлена доверенность на управление транспортным средством, законным владельцем, если транспортное средство передано ему во временное пользование и он пользуется им по своему усмотрению. Таким образом, для признания лица, управляющего транспортным средством, законным владельцем необходима совокупность юридических фактов: совершение доверенности, передача транспортного средства поверенному, пользование поверенным транспортным средством по своему усмотрению. Интересно отметить, что в силу п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 24.10.2006 N 18 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" факт нахождения транспортного средства во владении (пользовании) не его собственника, а другого лица, может подтверждаться выданной доверенностью на управление транспортным средством. Тем самым искажается смысл доверенности как управомочивающего действия: управомочить никак не значит передать имущество во владение и пользование другому лицу. Доверенность на управление транспортным средством приобретала в данном случае специфические задачи по идентификации лица, ответственного за вред, причиненный транспортным средством как источником повышенной опасности.
|
|
|
Часть вторая цитируемого пункта Постановления Пленума ВС РФ содержит специальные разъяснения на случай, когда управомоченное по доверенности лицо, управляющее транспортным средством, при управлении транспортным средством связано заданиями и указаниями другого лица, получает вознаграждение за оказание водительских услуг. Пленум ВС РФ подчеркивает, что в таком случае доверенность может являться одним из доказательств по делу, подтверждающим наличие трудовых или гражданско-правовых отношений. Пленум ВС РФ специально разъясняет, что "указанное лицо может считаться участником дорожного движения, но не владельцем источника повышенной опасности".
Данные Пленумом ВС РФ разъяснения о субъектах законного владения в Постановлении "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" имеют строго целевое назначение и ограниченную сферу своего применения. Пленум ВС РФ не преследует цели конкретизировать в данных им разъяснениях личность законного владельца по российскому праву, расширить круг субъектов активной легитимации исковых требований, основанных на ст. 305 ГК РФ. Приведенные разъяснения даны в контексте применения ст. 1079 ГК РФ и призваны идентифицировать личность субъекта, несущего имущественную ответственность за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих. Данные Пленумом ВС РФ разъяснения о законном владельце транспортного средства не подлежат расширительному толкованию и изначально не направлены на вещно-правовой эффект и регулирование титульного владения транспортными средствами в контексте субъективных прав на имущество, признаваемых российским правом. Доверенность на управление транспортным средством, широко известная и некогда востребованная в российской действительности, изначально не порождала правоотношений по представительству, как и иных гражданско-правовых последствий, наступление которых возможно было ожидать от совершения односторонней сделки. Ее использование возможно объяснить требованиями Правил дорожного движения в действовавшей редакции. В действительности использование доверенности на управление транспортными средствами преследовало и противоправную цель, связанную с намерением прикрыть использование транспортного средства лицом, указанным в доверенности. Конкретные цели выдачи доверенности в этих случаях были различны: прикрыть безвозмездное пользование, аренду транспортного средства, предполагающую взимание платы за пользование арендованным имуществом. В случаях же выдачи доверенности на распоряжение транспортным средством доверенность прикрывала собой
 |
сделку по купле-продаже транспортного средства и чаще всего в интересах поверенного, что противоречило самой идеи представительства, подразумевающей невозможность совершения поверенным сделок с имуществом доверителя в своем собственном интересе.
|
|
|
Современной наукой гражданского права состоятельность положений ст. 305 ГК РФ ставится под сомнение. Концепция развития гражданского законодательства исходит из того, что следует ограничить применение правил о вещных правах к иным гражданским (в том числе обязательственным) правам, что в ГК необходимо установить закрытый перечень вещно-правовых способов защиты вещных прав (п. 2.7) <552>. Положения Концепции развития законодательства о вещном праве призывают считать недостатком действующего ГК РФ норму ст. 305 ГК РФ, согласно которой вещно-правовыми способами защиты наделяется всякий законный владелец - участник обязательственно-правовых отношений (п. 2.5) <553>. В развитие положений, закрепленных Концепцией, опубликованный проект изменений в действующий ГК РФ исходит из двух ключевых положений: 1) способы защиты вещных прав не могут использоваться для защиты гражданских прав, не относящихся к вещным, если иное не предусмотрено Кодексом (ч. 3 ст. 227 проекта); 2) собственник не вправе истребовать вещь или иной объект вещного права из владения субъекта ограниченного вещного права, если иное не предусмотрено Кодексом (ч. 4 ст. 227 проекта) <554>. Однако, как представляется, проектом изменений эта цель реализуется не в строгой логической последовательности, поскольку им допускается возможность использования способов защиты вещных прав незаконным владельцем в отношении лиц, которые не могут сослаться в обоснование законности своего владения на право собственности или иное вещное право, правомочие владения, о чем прямо говорится в ч. 6 ст. 227 проекта изменений. Как видно, принципиальная возможность предъявления виндикационного и негаторного иска несобственником проектом поправок к ГК РФ сохраняется.
|
|
|
--------------------------------
<552> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации С. 77 - 78.
КонсультантПлюс: примечание.
Статья "О проекте Концепции развития законодательства о вещном праве" включена в информационный банк согласно публикации - "Бюллетень нотариальной практики", 2009, N 3.
<553> Концепция развития законодательства о вещном праве // Вестник ВАС РФ. 2009. N 4. С. 113.
<554> См.: Проект изменений в раздел II ГК РФ // www.arbitr.ru (дата посещения: 25.11.2010).
Приведенные обстоятельства заставляют усомниться в возможности неизменного сохранения норм о защите титульного владения в гражданском законодательстве России после реализации положений Концепции развития законодательства о вещном праве. Однако это нисколько не умаляет необходимости рассмотрения механизма защиты титульного владения в современном гражданском праве России на основе действующего законодательства.
Возможность предъявления вещного иска является одним из ряда признаков, характеризующих вещное право, в то время как сам вещный иск не является безусловным доказательством вещности самого правоотношения. Иначе владение комиссионера, перевозчика, хранителя или арендатора с точки зрения формальной логики по российскому праву должно быть неизбежно признано вещным правом, что лишено всякого смысла и необходимости <555>. Но что же в этом случае составляет объект правовой охраны ст. 305 ГК РФ? Как в российской действительности можно охарактеризовать петиторный иск титульного владельца к третьему лицу, который в силу прямого указания нормы права - ст. ст. 305, 301, 304 ГК РФ - может с формальной точки зрения считаться разновидностью виндикационного или негаторного? Вопрос о принципиальной возможности и допустимости предъявления виндикационного или негаторного иска титульным владельцем собственнику вещи с точки зрения теории гражданского права вызывает еще большие трудности.
|
|
|
--------------------------------
<555> Впрочем, в учебной литературе обнаруживаются попытки отнесения любого титульного владения к вещному праву с причитающимся ему инструментарием вещно-правовой защиты. См.: Учебник гражданского права / Под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. М., 1998. Ч. 1. С. 297.
Обстоятельства возникновения нормы ст. 305 ГК РФ следует связывать с особенностями развития отечественного правопорядка. Положения о виндикационном и негаторном иске напрямую заимствованы российским законодателем из норм советского гражданского законодательства (ср. ст. 151 - 156 ГК РСФСР 1964 г.). Этого невозможно утверждать применительно к нормам о защите титульного владения лица, не являющегося собственником вещи, которые имели свою историю возникновения. Так, если положения ГК РСФСР 1964 г. (ст. 157) наделяли правом предъявления виндикационного или негаторного иска любое лицо, хотя и не являющееся собственником, но владеющее имуществом в силу закона или договора, то ГК РСФСР 1922 г. допускал виндикацию вещи лишь нанимателем (ст. 170) или залогодержателем (ст. 98). В советской юридической литературе иск несобственника об истребовании имущества квалифицировался по-разному: как разновидность виндикационного иска <556>, как особый иск "вещного характера" <557>, "новый случай допущения владельческого иска" <558>. Полагаем возможным связать широкую интерпретацию виндикации как "специализированного института охраны права собственности и титульного владения" <559> с наследием традиций именно советского права.
--------------------------------
<556> См.: Халфина Р.О. Право личной собственности граждан в СССР. М., 1955. С. 167.
<557> См.: Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения. М., 1951. С. 175.
<558> См.: Зимелева М.В. Война и право собственности // Советское право в период Великой Отечественной войны. М., 1948. Ч. 1. С. 46 - 47.
<559> Илларионова Т.И. Система гражданско-правовых охранительных мер: дис.... докт. юрид. наук. Свердловск, 1985. С. 225.
Ни ГК РСФСР 1922 г., ни ГК РСФСР 1964 г. не наделяли титульного владельца правом на предъявление негаторного или виндикационного иска в отношении собственника вещи. Закреплением соответствующего правила действующая редакция ГК РФ обязана положениям п. 5 ст. 30 Закона "О собственности в РСФСР" N 443-1 от 24.12.1990. Возможность предъявления "виндикационного" или "негаторного" иска титульным владельцем к собственнику следует связать с переходным этапом развития гражданского законодательства, сопровождавшим начальные этапы становления рыночных отношений в России. В условиях закрепления основ частноправового регулирования и инициативы лицо, хотя и не являющееся собственником, но владеющее имуществом по основанию, предусмотренному законом или договором, остро нуждалось в особых и исключительных способах защиты своих имущественных прав. И прежде всего такая защита требовалась от государства, являвшегося на тот момент едва ли не основным собственником имущества, вовлеченного в гражданский оборот. Нельзя не согласиться с И.А. Емелькиной в том, что признак вещно-правовой защиты ряда обязательств был введен в советское время вне какой-либо связи с категорией вещного права <560>. Довольно лаконично по этому поводу высказался Конституционный Суд РФ, отметив, что положения Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающие защиту титульного владения от собственника, призваны обеспечить справедливый баланс интересов участников имущественных отношений <561>.
--------------------------------
<560> См.: Емелькина И.А. Система ограниченных вещных прав на земельный участок. 2-е изд. М., 2011.
<561> См.: Определение КС РФ от 26.01.2010 N 91-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы закрытого акционерного общества "Глобал Риэлт" на нарушение конституционных прав и свобод пунктом 2 статьи 209, статьей 305 Гражданского кодекса Российской Федерации и абзацем вторым пункта 3 статьи 19 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним".
Было бы неверно утверждать, что советская и российская наука гражданского права детально разработала законченную систему титульного владения и его защиты в гражданском законодательстве. В литературе наблюдается достаточное число мнений ученых, которые препятствуют такому утверждению. Ясность отсутствует не только в природе, назначении и специфике исков, которыми правомочны пользоваться титульные владельцы в случае нарушения их прав, но и в самом понятии титульного владения. К примеру, А.В. Карасс уравнивает титульное и юридическое владение, указывая, что таковое всегда опирается на правовое основание <562>; Д.М. Генкин указывает, что титульное владение всегда опирается на правовое основание, составляет одно из правомочий титульного владельца <563>; универсальный подход предложен В.А. Рясенцевым, который утверждает, что титульное владение охраняется законом, оно может быть как у собственника, так и у других титульных владельцев <564>; А.А. Рубанов предлагает считать законное владение синонимом титульного <565>; В.В. Шагова полагает, что титульное владение предполагает право владения, которое осуществляется субъектом, допуская одновременно существование квазититульного владения лица на основании допустимых законом оснований (ст. 234 ГК РФ) <566>. В современной отечественной юридической литературе, вероятно в развитие подхода А.А. Рубанова, титульное владение понимается как синоним законного <567>. Именно так, например, понимает значение титульного владения Р.С. Бевзенко, который считает титульное владение одной из двух разновидностей владения, которая предполагает "узаконенную и охраняемую возможность обладать вещью" <568>. Интересна точка зрения на этот счет М.Б. Жужжалова, который отмечает, что "с точки зрения классической терминологии титульным владением можно называть лишь такое, которое рассматривается в контексте института приобретательной давности. Законное же владение - это любое владение, приобретенное правомерным действием" <569>. Далее автор утверждает, что "классическая терминология остается до нашего времени неприемлемой". Такие выводы требуют "снятия вуали" с используемых цитируемых автором пафосных понятий "классической терминологии", чего, к сожалению, по тексту статьи обнаружить не удается, хотя именно это является определяющим в понимании излагаемой автором позиции. Далее цитируемый автор утверждает, что "отношение давностного владельца к вещи по сути - то же субъективное право... ст. 234 ГК РФ закрепляет за давностным владельцем право на владение" <570>. Вывод о характеристике отношения давностного владельца к вещи как субъективного права выглядит спорным и неочевидным, поскольку давностное владение с тем же успехом может быть охарактеризовано и как правообразующий юридический факт, который нет необходимости и оснований квалифицировать как субъективное право. Возможность защиты правоохраняемого интереса против поименованного в законе круга лиц еще не свидетельствует о наличии у лица, обращающегося за защитой материального субъективного гражданского права. К тому же понимание давностного владения как субъективного права провоцирует вопрос о материально-правовом содержании субъективного права давностного владельца до истечения срока приобретательной давности и его места в системе субъективных гражданских прав. Возникает ряд других, частных вопросов. Что помимо правомочий защиты в период своего существования субъективное право предоставляет давностному владельцу? Не является ли право на защиту давностного владения "правом из права на владение"; и в чем в таком случае смысл такого разделения? Наконец, является ли по букве закона давностный владелец законным по отношению к собственнику и лицам, имеющим "права на владение в силу предусмотренного законом и договором основания"? Избирательное существование субъективного права по кругу субъектов невозможно: субъективное право не может одновременно существовать в отношении одних лиц и не существовать в отношении других.
--------------------------------
<562> См.: Карасс А.В. Право государственной социалистической собственности. М., 1954. С. 181.
<563> См.: Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 83.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное).
<564> См.: Советское гражданское право. Учебник. М., 1965. Т. 1. В современной литературе этот подход разделен В.В. Витрянским и М.И. Брагинским (ср.: Витрянский В.В., Брагинский М.И. Договорное право. М., 2000. Кн. 1. С. 777).
<565> См.: Рубанов А.А. Понятие владения в советском гражданском праве: дис.... канд. юрид. наук. М., 1956. С. 156.
<566> См.: Шагова В.В. Титульное владение по российскому гражданскому праву: дис.... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 11 - 12.
<567> См.: Новоселова А.А., Подшивалов Т.П. Указ. соч. С. 62.
<568> Бевзенко Р.С. Защита добросовестно приобретенного владения в гражданском праве: автореф. дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2002. С. 7.
<569> Жужжалов М.Б. Понятие титульного и законного владения в российском гражданском праве // Закон. 2011. N 1. С. 67.
<570> Там же. С. 69.
Целесообразность постановки последнего вопроса не вызывает сомнений, поскольку трудно представить себе субъективное право, которое в отношении одних лиц является правом, а в отношении других лиц - незаконным состоянием. Безоговорочное принятие точки зрения о характеристике давностного владения как субъективного права приводит к выводу о правообразующем значении приобретательной давности, которая по истечении установленного срока гасит субъективное право давностного владельца, а в случае принадлежности этой же вещи другому лицу на праве собственности и право собственности и одновременно влечет возникновение права собственности на ту же вещь на стороне давностного владельца. В данном случае неясен смысл удвоения структур субъективного права и его трансформации.
Приведенные положения позволяют предположить, что разработанные понятия титульного владения наукой советского гражданского права весьма отличаются друг от друга, отталкиваются от различных оснований <571>. Представляется, что универсальное понятие титульного владения в советской юридической литературе одной из первых было выработано М.В. Малинкович, которая в числе его основных признаков специально выделяла следующие: устойчивость отношения титульного владельца и вещи, юридический титул владельца, связь титульного владельца с определенным юридическим фактом, легитимирующим владельца как титульного, получение вещи от собственника с определенной целью; с правом титульного владельца корреспондирует право собственника; титульное владение является предпосылкой для осуществления титульным владельцем иных правомочий, заложенных в содержание его субъективного права; права титульного владельца и собственника не совпадают <572>. Российская наука гражданского права внесла свои коррективы, в частности, это касается субъектов титульного владения, к которым может относиться и собственник вещи <573>.
--------------------------------
<571> Отметим, что понятие титульного владения в англо-американском праве имеет свои особенности. В частности, под титулом понимается бессрочное наиболее полное владение землей, сходное с правом собственности в континентальном праве (см.: Akkermans B. The Principle of Numerus Clausus in European Property Law. Oxford, 2008. P. 373).
<572> Подробнее см.: Малинкович М.В. Право владения несобственника: дис.... канд. юрид. наук. М., 1968. С. 49.
<573> См.: Шагова В.В. Там же.
В свете исследования проблем защиты титульного владения весьма интересно наблюдение О.Н. Садикова, который констатировал, что защита титульного владения в юридической литературе нередко сводится к рассмотрению вопросов о допустимости заявления титульным владельцем виндикационного и негаторного исков, хотя внимание привлекает и вопрос о возможности предъявления титульным владельцем деликтного иска к причинителю ущерба, причиненного имуществу, которое находится в титульном владении <574>. Ограничение таких случаев регрессными требованиями, адресованными к причинителю вреда, после расчетов с собственником имущества отнюдь не стимулирует титульного владельца к должной заботе вверенным ему имуществом, проявлению заботливости и осмотрительности, всемерной защите нарушенных прав, солидарности интересов субъектов гражданского права.
--------------------------------
<574> См.: Садиков О.Н. Некоторые положения теории советского гражданского права // Советское государство и право. 1966. N 9. С. 23 - 24.
В современной юридической литературе иски титульного владельца довольно часто характеризуются как виндикационные и негаторные <575>. При разрешении конкретных дел арбитражные суды также отождествляют механизмы ст. ст. 301, 304 и ст. 305 ГК РФ <576>, а иногда и напрямую квалифицируют иски титульных владельцев как виндикационные или негаторные <577>. Как представляется, обоснованность данных выводов вызывает некоторые сомнения, хотя и берет свое начало в советско-российской теории гражданского права <578>.
--------------------------------
<575> См.: Алексеев С.С., Аюшева И.З., Васильев А.С. Гражданское право: учебник. В 3 т. 2010. Т. 1; Вячеславов Ф.А. Распределение рисков в договорных обязательствах: дис.... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 51.
<576> См.: П. 45 совместного Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 10/22.
<577> См.: Постановление ФАС Московского округа от 19.03.2010 N КГА40/15217-09 по делу N А40-88550/08-53-762 // СПС "КонсультантПлюс"; Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 24.02.2010 по делу N А74-3948/2009 // СПС "КонсультантПлюс"; Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 24.08.2009 N А74-948/2009-03АП-2606/2009 по делу N А74-948/2009 // СПС "КонсультантПлюс"; Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 24.02.2010 по делу N А74-3948/2009 // СПС "КонсультантПлюс"; Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 10.08.2009 N Ф04-4694/2009(12273-А03-45) по делу N А03-14009/2006 // СПС "КонсультантПлюс". В отдельных случаях при разрешении конкретных дел суды указывали на то, что по смыслу ст. ст. 305, 304 ГК РФ правом на предъявление негаторного иска пользуется только собственник или субъект ограниченного вещного права (см.: Постановление ФАС Поволжского округа от 28.12.2009 по делу N А06-4515/2008 // СПС "КонсультантПлюс"; Постановление ФАС Московского округа от 16.10.2009 N КГ-А41/9840-09 по делу N А41-90904/08 // СПС "КонсультантПлюс").
<578> См.: Иоффе О.С. Советское гражданское право. Избранные труды. М., 2003. Т. 2 С. 509.
Нормы ст. ст. 301, 304, 305 ГК РФ являются наследием советского права, где их применение изначально было не рассчитано на частноправовое регулирование имущественных отношений, складывающихся в условиях рыночной экономики. Их содержание не учитывает потребностей современного имущественного оборота (главным образом вследствие появления чуждых советскому праву категорий недвижимости, частной собственности, ограниченных вещных прав, владения), не способно обеспечить своевременную и эффективную защиту нарушенного права, в связи с чем Концепцией развития гражданского законодательства и Концепцией развития законодательства о вещном праве своевременно поставлен вопрос о необходимости существенного реформирования законодательных положений о защите вещных прав.
С точки зрения теории нельзя не отметить, что в ст. 305 ГК РФ речь идет о сложной структуре правовой нормы, включающей в свое содержание двойную диспозицию, образуя тем самым два самостоятельных объекта гражданско-правовой охраны.
В первом случае речь идет о титульном владельце, предъявляющем "виндикационный" или "негаторный" иск к третьему лицу - правонарушителю. Во втором законодатель предусмотрел специальную возможность защиты титульного владельца от самого собственника вещи виндикационным либо негаторным иском.
Иск титульного владельца к третьему лицу. Что же в действительности является объектом охраны ст. 305 ГК РФ: сделка, на которой основывается обладание титульным владельцем определенным имуществом <579>, или же право титульного владельца на владение вещью непосредственно <580>, как то некогда предполагалось в литературе. С одной стороны, право владения в данном случае действительно следует из соответствующего обязательства, содержание которого в каждом конкретном случае определяется различно. Из этого очевидна необходимость обращения к самой сделке для определения соответствующих правомочий титульного владельца - истца в каждом конкретном случае. Это весьма затруднительно, поскольку, по сложившимся в отечественной цивилистике представлениям, сделка понимается как юридический факт, породивший возникновение правоотношения, в силу которого конкретное лицо приобрело правомочие владения соответствующей вещью, что говорит о необходимости обращения не к сделке, а к анализу возникшего правоотношения. Следовательно, для выявления объекта охраны ст. 305 ГК РФ более уместно говорить не о какой-либо сделке, из содержания которой может вытекать право владельца на предъявление виндикационного или негаторного иска, а об общем юридическом основании, легитимирующем владельца-истца на предъявление виндикационного или негаторного иска, - правомочии на владение истребуемой вещью. Для третьих лиц истец в данном случае выступает как законный владелец, а содержание обязательства между ним и собственником для третьих лиц не может создавать никаких обязанностей, в том числе и в части воздержания от нарушения владения и пользования вещью. Обязательство титульного владельца с собственником при непременном условии передачи владения предполагает, что субъект осуществляет хозяйственное господство и должен быть обеспечен свободой воздействия на вещь в пределах, предусмотренных договором. В свою очередь, это предполагает два уровня различных по природе и последствиям правоотношений титульного владельца: с самим собственником и прочими третьими лицами. Именно эта особенность должна учитываться в первую очередь при определении объекта охраны ст. 305 ГК РФ и правомочий владельца на предъявление соответствующих требований.
--------------------------------
<579> См.: Венедиктов А.В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности. М. - Л., 1954. С. 110; Арзамасцев А.Н. Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. Л., 1956. С. 29.
<580> См.: Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 182; Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 101.
Особое значение и специфика были привнесены в иск о защите титульного владения современной судебно-арбитражной практикой. Так, например, было признано, что лицо, которому не было передано в фактическое владение имущество, не может его истребовать у третьего лица, в пользовании которого оно фактически находится. По этим соображениям ВАС РФ, установив, что передача арендодателем помещения арендатору не состоялась и последний не вступил во владение им, пришел к выводу, что арендатор не стал законным владельцем спорного имущества, а следовательно, не имел права на использование вещно-правовых способов защиты от действий третьих лиц <581>. Выводы, сделанные ВАС РФ, в данном случае не могут быть признаны логически выверенными и непротиворечивыми. Формулируя правовую позицию, изначально ВАС РФ имел в виду использование титульным владельцем только виндикационного иска, что подтверждается абз. 1 п. 9 цитируемого Обзора, где сказано, что арендатор, которому не было передано сданное внаем имущество, не может истребовать его у третьего лица, в пользовании которого оно фактически находится. Исходная, строго определенная логическая посылка не помешала ВАС РФ сделать общий вывод о невозможности использования арендатором в этом случае вещно-правовых способов защиты, которые, разумеется, не исчерпываются только виндикационным иском. Остается неясным, может ли арендатор в защиту своих интересов использовать конструкцию "негаторного" иска. Как представляется, у позиции ВАС РФ есть и более существенные изъяны. Предоставление вещи арендодателем во владение и пользование арендатора является обязанностью, установленной договором. Причем редакция ст. 606 ГК РФ допускает возможность предоставления вещи только в пользование арендатора без передачи владения. В таком случае складывается довольно необычная ситуация, при которой договор аренды заключен и сторонами исполняется, а арендатор будет лишен возможности защиты в порядке ст. 305 ГК РФ. Причем не исключены ситуации, при которых фактическим владением вещью в конкретной ситуации не обладает ни арендодатель, ни арендатор, а необходимость защиты будет налицо (к примеру, при аренде космического спутника).
--------------------------------
<581> См.: П. 9 Обзора практики разрешения споров, связанных с арендой. Приложение к информационному письму Президиума ВАС РФ от 11.01.2002 N 66 // Вестник ВАС РФ. 2002. N 3.
Текущая практика распространила этот подход не только на правоотношения из договора аренды, но и на иные случаи титульного владения. Так, ВАС РФ применительно к конкретному делу согласился с выводами нижестоящих судов о том, что если судами четко не установлено, является ли истец собственником или титульным владельцем спорной вещи и им не представлено доказательств фактического владения спорной вещью, то у истца отсутствует право на предъявление негаторного иска <582>. Думается, это крайне спорное решение вопроса не только с точки зрения материального, но и процессуального права. Прежде всего действующий АПК РФ более не предусматривает процессуального института отказа от принятия иска к судебному производству. В любом случае лицо сохраняет право на предъявление любых требований в арбитражный суд, что является гарантией равного доступа к правосудию. Другое дело, что право на обращение за судебной защитой автоматически не включает в себя право истца на удовлетворение любых заявленных им требований во всех случаях, равно как и корреспондирующую с этим правом обязанность суда. Соответственно, процессуальная возможность предъявления негаторного иска в данном случае за лицом сохраняется. Обоснованность высказанной ВАС РФ позиции вызывает возражения и с точки зрения материального права. В противном случае получается, что основу права титульного владельца на использование виндикационного или негаторного иска отныне следует искать не в правоотношении, в силу которого титульный владелец приобрел соответствующее правомочие владения, не в самом правомочии владения и не в сделке, связавшей его с собственником, а в фактическом владении вещью. Факт владения вещью - вот, что является необходимым реквизитом защиты владения в соответствии с положениями ст. 305 ГК РФ, и если его нет, то нет и владельческой защиты?! Следует учесть, что возведение во главу угла факта обладания вещью без каких-либо оснований искажает основной смысл защиты титульного владения, предполагающей защиту права, а не факта, что было бы свойственно посессорной защите владения, которую только предполагается ввести в действующее гражданское законодательство. Да и какие основания отказывать арендатору в иске по ст. 305 ГК РФ, если вещь была украдена у собственника до предполагаемой даты ее передачи арендатору, а последнему известно о месте ее нахождения и личности правонарушителя? Логика ВАС РФ кажется небезупречной и потому, что в действующем законодательстве (п. 3 ст. 33 Закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" N 102-ФЗ от 24.06.1997) предусматривается возможность предъявления виндикационного или негаторного иска залогодержателем по договору ипотеки, владение заложенной вещью которому не передается в силу императивной нормы закона - ч. 1 ст. 338 ГК РФ. В данной связи неясно основание возникновения преимуществ залогодержателя по договору ипотеки над иными титульными владельцами, которыми могут являться субъекты не только обязательственных, но и вещных прав, нуждаясь в эффективной защите своего имущественного положения. Стоит обратить внимание на то, что приведенной нормой Закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" допускается весьма своеобразная ситуация. Так, при условии удовлетворения иска о защите титульного владения к третьему лицу - правонарушителю залогодержатель получает спорное имущество - предмет ипотеки в свое владение. Тем самым владение залогодержателя не восстанавливается, а приобретается. В имущественном обороте возникает фигура владеющего ипотечного залогодержателя, что может не соответствовать интересам собственника заложенного имущества и смыслу гражданско-правовой конструкции ипотеки в современном гражданском праве России. Использование собственником виндикационного иска в целях возврата имущества, обремененного ипотекой, от владеющего ипотечного залогодержателя недопустимо.
--------------------------------
<582> Опре
|
|
|
