 |
Идеалы — да, идеологии — нет
|
|
|
|
Внутренние идеалы являются необходимостью для тебя и любого человека, который ставит вопрос о смысле своей жизни. Ты спрашиваешь о смысле, который имеет твоя жизнь как целое. Поэтому идеалы, если они охватывают всю целостность этого смысла, должны выявлять некоторые возможности специального самовыражения. Идеалы внутренней реальности являются, таким образом, ориентировочной нормой. Они, как внутренние указатели, показывают всегда только то направление, в котором должен идти человек, который хочет себя выразить. Внутренние идеалы не являются, точнее говоря, «целями», которых можно достичь, а оказывают направляющую помощь при ориентации. Чем последовательнее ты живешь по этим внутренним идеалам, тем выше степень твоей нормальности, тем натуральнее твоя естественность и тем дальше ты удаляешься от заурядности нашего общества, скованного ненормальными ролями и неестественными принуждениями. Так как тогда, когда речь идет о «смысле жизни», мы говорим о совокупности человеческих жизненных возможностей, то любой абсолютизированный односторонний идеал, т.е. любая идеология противоречит здравому смыслу. В анархистском терроризме, как впрочем и в любой другой, особенно властолюбивой идеологии, это противоречие здравому смыслу приводит к трагическим последствиям: к отрицанию всех других идеалов и особенно терпимости — и к разрушению действующих идеалов.
Нетерпимость составляет сущность каждой идеологии, так как идеология интерпретирует действительность — как бы многообразна она ни была, каким бы частым изменениям она ни была подвержена, — в постоянном расчете на абсолютизированный, односторонний идеал. Ее последователи полагают, что с помощью этого принципа они могут все объяснить и преодолеть. Анархисты — предположим, речь идет о потенциально настроенных на конфликт, агрессивных личностях — абсолютизируют, например, идеал «социальной справедливости» и пренебрегают другими социальными идеалами, такими как терпимость, откровенность, отзывчивость, доброжелательность. Поэтому они отрицают все остальные идеалы и борются с их использованием. Отсюда идеологии, как научно-теоретические, так и в области искусства, нетерпимы. При этом особенно политические и религиозные идеологии из-за своих притязаний на власть действуют в большинстве случаев даже уничтожающе.
|
|
|
Молодежь задает вопрос о смысле жизни и ждет ответа, который показывает, как следует строить жизнь. При этом она слишком легко попадается на удочку упрощенных толкований идеологий.
Кто, однако, в юности был приверженцем мнимых идеологий и чувствует себя разочарованным в них, как, например, многие приверженцы нацизма, коммунизма или других политических и религиозных идеологий, тот выбросил эти так называемые идеалы и свой идеализм за борт и отныне считает себя «скромным реалистом». (Тем самым он попадает под влияние другой идеологии.) Иметь идеалы и быть идеалистом — эти слова звучат для таких людей смешно и наивно. Эти разочаровавшиеся, однако, не осознают того, что они ориентировались не на настоящие внутренние идеалы, а попали под влияние идеологии.
Промежуточный итог
Я считаю, что пришло время подвести итог. Я надеюсь, ты не возразишь, если мы сейчас задумаемся, чего мы достигли.
Когда ты вспоминаешь, о чем мы говорили, что ты вспоминаешь в первую очередь? Что тебе приходит в голову? Не торопись, обдумай эту мысль. Что является для тебя пунктом номер один? Приходит ли тебе еще что-нибудь на ум? Было ли еще что-то для тебя важным? Что является вторым пунктом, который был для тебя новым и важным?
|
|
|
Поставим еще раз этот вопрос, но наоборот. Какая точка зрения отсутствует? Чтобы ты хотел еще узнать о четырехцветном человеке? Что еще мешает тебе стать настоящим, безгранично четырехцветным человеком?
Я спросил тебя, какие точки зрения были для тебя настолько важными, что они имели для тебя практическую ценность?
Однако я охотно соглашусь на встречный вопрос: «Что для тебя самого важно из всего того, что ты нам рассказал?»
Сравнение с велосипедом стало для меня важным. Когда я сержусь в какой-либо ситуации или когда я не знаю, должен ли я защищать свои права или лучше вместо этого обратиться к более радостным занятиям, а также в том случае, если я нахожусь в затруднительном положении или на меня нападает изнуряющий страх перед смертью, тогда я знаю, что я выпал из седла. Тогда я знаю, что я не удержался в равновесии или что я впал в пассивное самосострадание.
Ценным было для меня, кроме того, сознавать, что я делаю различие между внешней реальностью и внутренней. Еще отчетливей знаю я сегодня, что внешняя неудача ни при каких обстоятельствах не сможет повлиять на мое чувство собственного достоинства.
И наоборот, я знаю, что внешние успехи, слава ли это или деньги, которые льстили моему самолюбию, не могут оказать влияния на мой внутренний мир, на мои истинные чувства. Если бы внешние успехи делали меня гордым и нескромным, то это означало бы: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (от Матфея 16; 26).
Сознание того, что я все время должен стремиться к четырем собственным чувствам (самоуважению, доверию к самому себе, самоограничению и независимому саморазвитию), чтобы достичь внутренней гармонии, т.е. нормальности, помогло мне понять, в чем заключается самоуправление и гармоничное самовыражение.
Четыре цвета стали для меня символами («архетипами») для четырех видов чувств, а также мышления и действия. Я часто отдаю себе отчет в том:
- живу ли я в красном цвете, как Робинзон, так, чтобы завоевать к себе достаточное самоуважение;
- живу ли я в голубом цвете, как Диоген, так, чтобы в самоограничении чувствовать себя довольным;
- живу ли я в зеленом цвете, как благородный человек, чтобы я мог себя уважать, потому что умею постоять за свои убеждения;
- живу ли я как Ганс в счастье (как счастливчик), чтобы я мог проявить себя в новых возможностях?
Ежедневное хорошее настроение и радость, богатство многообразных, интенсивно прожитых часов являются для меня свидетельством, которое не может мне дать ни один университет и ни один священник, которое я также не могу повесить на стену в качестве диплома квалифицированного четырехцветного человека, которое я, однако с радостью и благодарностью ощущаю в себе.
|
|
|
Основные этические нормы
Справедливость.
Кто стремится к тому, чтобы действовать в соответствии со своими убеждениями (зеленый) и скромно удовлетворяется существующими возможностями (голубой), тот серьезен (зеленый и голубой). По отношению к другим он ведет себя справедливо.
Я хочу показать тебе на примере справедливости, как постепенно мы приходим к научно-философскому пониманию этической нормы «справедливости».
Самоуважение возникает вследствие «честного убеждения». Кто себя самого в то же время умеряет, т.е. придерживается того, что существует действительно и фактически, и удовлетворен существующим, тот честен и скромен, т.е. серьезен. Это самовосприятие нужно только, в соответствии с категорическим императивом, воплотить в действие, тогда оно соответствует справедливости.
Благодаря категорическому императиву — поступай так, чтобы основной принцип твоего действия постоянно мог считаться всеобщим принципом — чувство самовосприятия «серьезность» становится этической нормой: справедливостью, надлежащим поведением, соотносимым с действительностью, благородством.
Итак, личная норма: серьезность. Социальная норма: справедливость.
Отзывчивость.
Кто чувствует себя свободным и независимым (желтый) и одновременно уверен в своих силах и способностях (красный), у того веселый нрав (желтый и красный). Он открыт, отзывчив по отношению к другим, т.е. в своей социальной ориентации, и принимает живое участие в их делах. Оба самовосприятия — самовыражение (желтый) и самодоверие (красный) — приводят тем самым к определенной социальной позиции и этической норме: к отзывчивости и сопереживанию.
|
|
|
Эта установка не является чем-то само собой разумеющимся. Молчаливый супруг, использующий свою газету в качестве прикрытия, или начальник, который одобряет только те идеи, что знакомы ему с самого детства или исходят от него самого, грешит против 11-й заповеди: «Ты не должен быть замкнутым».
Итак, личная норма: веселый нрав. Социальная норма: отзывчивое участие.
Ответственность.
Кто принимает решения из честной убежденности, т.е. обладает настоящим и прочным чувством самооценки (зеленый) и одновременно уверенностью в своих силах и способностях (красный), тот уверен в себе (зеленый и красный).
Уверенный в себе не отступит. Он не слаб и не податлив. Он готов взять ответственность на себя и оказать помощь, опираясь на убежденность (зеленый) и уверенность в своих силах (красный), там, где считает правильным.
Если он действует в согласии с категорическим императивом и свое чувство уверенности в себе воплощает в социальное поведение, то он готов помочь и осознает свою ответственность. Эту этическую норму мы будем называть: готовая помочь ответственность.
Итак, личная норма: уверенный в себе. Социальная норма: готовая прийти на помощь ответственность.
Терпимость.
Кто из скромности удовлетворяется существующим (голубой) и чувствует себя одновременно свободным и независимым (желтый), относится к счастливым людям, которые не волнуются по пустякам и не чувствуют себя чем-то отягощенными. При неотягощенном самовосприятии человек ведет себя по отношению к другим терпимо. Терпимый человек готов к сотрудничеству. Он коллегиален, так как свободен от авторитетных притязаний на власть. Он готов учитывать мнение других, заключать компромиссы и знает, что со справедливыми интересами других необходимо приходить к соглашению.
Итак, личная норма: неотягощенный. Социальная норма: терпимость.
Искренность.
Искренность предполагает, что человек чувствует себя самостоятельным. Кто находится под прессом зависимости, как, например, ребенок, который опасается непонимания и наказания, вряд ли будет искренним.
Самостоятельность есть совокупность двух самовосприятий — независимости (желтый) и честного убеждения (зеленый). Кто обладает этими чувствами, кто чувствует себя самостоятельным без материальной, сексуальной или идеологической зависимости, тот может быть в своем социальном поведении искренним и честным. Только этим людям можно верить.
Итак, личная норма: самостоятельность. Социальная норма: искренность.
|
|
|
Доброжелательность.
Хочешь благополучия другому — это признак доброты или подлинной любви. Добрая любовь и благосклонность предполагают внутреннее состояние удовлетворенности.
Удовлетворенность есть соединение двух самоощущений, с одной стороны, самоограничения, т.е. готовности удовлетвориться наличествующими возможностями (голубой) и, с другой стороны, самодоверия (красный). Ибо подлинно довольным может быть только тот, кто уверен в своих силах и способностях.
На примере этой последней этической нормы, доброжелательности, я хотел бы тебе еще раз продемонстрировать то, как из чувства самовосприятия как внутренней реальности возникает, благодаря использованию категорического императива, внешняя реальность, этическое действие.
Уверенность в собственных силах и самоограничение, оба эти чувства самовосприятия способствуют возникновению состояния удовлетворения (умиротворения). Из удовлетворения через категорический императив (поступай так, чтобы основной принцип твоего существования и поступка мог считаться всеобщим) возникает доброжелательная позиция по отношению к другим.
Итак, личная норма: удовлетворен, доволен. Социальная норма: доброжелательность.
|
|
|
