 |
Глава девятая февраль – сентябрь 1920 5 глава
|
|
|
|
16/6-1920. В село Комарь приехали спокойно.
17/6-1920. В 8 часов утра выехали из села Комарь в с. Большая Янисоль. Дорога была спокойная, в селе Большая Янисоль также было спокойно. В 5 часов дня выехали из села Большая Янисоль в село Керменчик. По дороге из села Майорска нашу разведку кто-то обстрелял. Разведка, рассыпавшись в цепь, начала гнать стреляющих, принимая их за красных. За селом Керменчиком догнали одну тачанку и 5 всадников.
Один кавалерист бросил в наших бомбу и стрелял до последнего, но все же его зарубили в бою. Когда взяли остальных в плен, оказалось, что это наши, из отряда Бабенко. Сам Бабенко при 1 тачанке и 1 верховой ушли на Пегриковку. Наши поехали за ними.
Въезд в село Керменчик был благополучный.
18/6-1920. День прошел спокойно. Наши ездили в Святодуховку за товарищами и 2-я пулеметами, которые оставались в плену у красных после Успеновского боя 21-го мая.
20/6-1920. В 12 часов дня выехали из села Керменчик в село Туркеновку. Движение группы по двум дорогам. Дорога была спокойна. Прибыли и расположились в селах Туркеновке – Санжаровке. Спокойно.
21/6-1920. В 1 час дня наши захватили обоз 3-го артиллерийского дивизиона 46-ой дивизии. В плен взято до 120 человек, а также другое важное военное имущество, в Гуляй-Поле взято 1 500 снарядов.
22/6-1920. В 10 часов выехали из Туркеновки на Гуляй-Поле тремя дорогами. В Гуляй-Поле захватили обоз 13-й армии, взято до 1 000 человек в плен, много винтовок, до 40 подвод патронов, до 30 пулеметов, массу медикаментов, зерна и другого добра. Красные оказали сопротивление.
Бронепоезд обстрелял со стороны станции Гуляй-Пояе село Гуляй-Поле. Потерь нет.
В 7 часов вечера выехали из Гуляй-Поля в село Успеновку. Дорога была спокойной, въезд в село также был спокойным.
|
|
|
23/6-1920. День стоянки в селе Успеновка прошел спокойно. Шло распределение обозов, взятых у красных.
24/6-1920. В 11 часов утра противник повел наступление со стороны Гайчур на Успеновку, но был успешно отбит. В 1 час дня выезжаем из села Успеновка в село Больше-Михайловку. Подъехав к последней заметили движение обоза и пехоты из села Больше-Михайловки на село Темировку. Остановили обоз, расположили свои части в боевой порядок и повели наступление, но противник численностью до 4-х с половиной тысяч пехоты (520, 521 и 522 стрелковые полки), рассыпавшись в цепь перешли в контрнаступление, и мы не выдержали их натиска, начали отступать в село Петровку, где, дав подтянуться обозу, двинулись в село Большая Янисоль и Времьевку, где и остановились.
25/6-1920. В 11 часов утра противник со стороны Больше-Михайловки и Темировки подошел на довольно близкое расстояние к селу Времьевке колоннами. Наши заметили его и стали обстреливать артиллерийским огнем. Кавалерия пошла слева в обход и захватила 522 стрелковый полк, численностью до 1hskip.2em000 штыков в плен.
Подошедшие 520 и 521 стрелковые полки перешли в контрнаступление и заставили нас отступить в село Комарь.
26/6-1920. В 2 часа утра на заставе на севере поднялась стрельба, которая выяснилась. Части, построившись, двинулись на село Ивановку, куда прибыли благополучно.
Противник силою до 300 кавалеристов повел наступление со стороны Гавриловки на Ивановку, где был, конечно, отбит и загнан в Гавриловку.
В 1 час дня выехали в село Подгороднее и Ново-Павловку, где благополучно и расположились.
Ночью был спектакль, повстанцев было много, словом, весело.
27/6-1920. В 2 часа дня бронепоезд со станции Межевой обстрелял поле и окраину села Подгороднее.
Особого ничего. Вечером подготовили спектакль, где участвовало много повстанцев. Вечер прошел весело.
28/6-1920. Из Ново-Павловки послана конная разведка при 1 пулемете в село Ивановку, которую и заняли.
|
|
|
Между Ивановкой и Гавриловкой наш разъезд и разъезд противника имел перестрелку, разведка в этот день была несколько раз обстреляна из бронепоезда, но снаряды делали недолет.
30/6-1920. День прошел спокойно в селе Константинополь – Андреевна, хороним убитых. Оставили раненых до 50 человек в лице с доктором и персоналом в селе Андреевке в больнице.
1/7-1920. В 12 часов дня выехали из села Константинополь в село Комарь. Дорога была спокойная.
3/7-1920. В 12 часов из села Успеновки Батько с эскадроном кавалерии выехал в Гуляй-Поле за деньгами.
В 3 часа дня группа выехала из Успеновки и спокойно расположилась в селах Туркеновке и Санжаровке.
4/7-1920. Стоим день спокойно в селах Туркеновке и Санжаровке. Сил красных не слышно. Вечером приехал в Гуляй-Поле по письменному вызову тов. Полевого.
5/7-1920. В частях был митинг. Все стоим спокойно. Тов. Полевой, Яшин и я выехали со взводом кавалерии в Гуляй-Поле выпустить газету и листовку.
6/7-1920. В 12 часов возвратились из Гуляй-Поля. Спокойно. В Туркеновке вечером был суд Пузанову за насилие.
7/7-1920. В 8 часов утра выехали из Санжаровки и Туркеновки в села Времьевку, Большую Янисоль. Дорога была спокойной.
8/7-1920. Сутки прошли спокойно.
9/7-1920. Стоим спокойно. Днем были перевыборы Совета и принимали присланного с письмом от Врангеля делегата, которого заседание комсостава приговорило к расстрелу и решило опубликовать в печати (газете) содержание письма и наше отношение к белым.
10/7-1920. Стоим спокойно. Было заседание Совета, распределили обязанности между собой»[889].
Таким образом было пройдено 350 верст.
Наша особая группа войск постоянно маневрировала, избегая кровопролитных боев с красными. Но красное командование желало скорее нас уничтожить, что довольно часто ставило нас в положение, выход из которого мог быть только победоносный бой.
О накале таких боев узнаем из донесения помощника по политической части, командира 82 отдельной бригады BOXР. Он писал:
«...Командир 430 батальона т. Серехан, находясь в цепи, в бою 29 июня отдавал приказания. Батальон, окруженный кавалерией противника, расстреливал последнего в упор, перейдя в контратаку, во время которой бой почти перешел в рукопашную (схватку). В это время комбат т. Серехан был зарублен махновскими кавалеристами. Политком т. Галкин попал в плен. Несмотря ни на какие угрозы махновцев, красноармейцы комиссара не выдавали, но жители с. Алексеевки указали, что он комиссар и выступал на митингах. После чего т. Галкин был выведен из строя и зарублен.
|
|
|
Обстоятельства боя 429 батальона 29 июня таковы. Батальон, направлявшийся на с. Новопавловку, согласно оперативному приказу, наткнулся на банду, занявшую балку Ореховую. Завязался бой, причем в первую же атаку комбат т. Волошин и был убит. Командование принял его помощник т. Цветков. Упорный бой продолжался три с половиной часа. Были израсходованы все патроны, и некоторые красноармейцы стали вынимать и забрасывать затворы. Не желая попасть в плен, даже взрывали себя гранатами. У попавших в плен, махновцы стали выпытывать, кто комиссар и командир, но ответа не получили. Так политком батальона т. Фролов выдан не был и благополучно ушел. В плену были зарублены т. Цветков, т. Агапова, вдова бывшего комбата Агапова — красная сестра, комроты т. Сухих и другие товарищи.
Махновцы, как передают, выражали удивление по поводу упорства, проявленного батальоном в бою, так как перед яростными контратаками они дрогнули, и прибытие самого Махно к месту боя только подняло их настроение. Под самим Махно убита лошадь и убит адъютант.
Помкомбриг 82 и завполитотделом Курило»[890].
К этому времени Врангель успел расширить операционную линию своего Фронта. Еще с 10 июня он высадил десант у с. Кирилловки (2-й армейский корпус, бывший Крымский Слащева, Кубанскую кавбригаду и 8-й кавполк, общей численностью 10 000 штыков и сабель), который, проникнув в район ст. Акимовки, ударил в затылок красным частям, стоящим против Салькова и Перекопа. Будучи отрезаны от тыловой базы, красные побежали и 10 июня сдали Мелитополь. За неделю белые успели выдвинуться от Крыма на 150 верст и развивали наступление: в сторону Мариуполя — донцы, Пологи — 2-й армейский корпус Слащева, Александровск — 3-й армейский корп., Каховка — 1-й добровольческий корпус. Общие силы противника были равны: 17 000 штыков, 700 сабель.
|
|
|
Утеряв северную Таврию, красное командование группирует конный корпус Жлобы в Бердянском районе затем, чтобы тыловым ударом отрезать белые корпуса от тыловой Крымской базы.
Юго-Западный фронт, к моменту описываемой операции к 29 июня, проходил, примерно, по линии ст. Чокрак – Гохгейм – Пер. Копани – Очереватый – Черниговка и далее по ж. д. Пологи – Бердянск.
Для защиты Донбасса к востоку от линии ж. д. Пологи – Бердянск была сосредоточена 40-я стрелковая дивизия в составе 2-х стрелковых бригад и 2-х кавалерийских бригад и сводный отряд Упраформа 1-й конармии. Предполагалось по сосредоточении конного корпуса Жлобы, снискавшему себе на Северном Кавказе боевую славу, образовать группу в составе 1-й и 2-й кавдивизий и включенной в группу 2-й кавдивизии им. т. Блинова (6 685 конников при 115 пулеметах и 24 орудиях), 40-й стрелковой дивизии и сводного отряда Упраформа 1-й конармии.
В случае успеха командование фронтом рассчитывало заставить Врангеля опять отойти к Перекопу.
27-го июня был отдан оперативный приказ 13 армии № 101, в котором группе Жлобы было приказано разбить донские корпуса противника, конницей произвести решительный налет на Мелитополь и взорвать железную дорогу Севастополь – Александровск к югу от Мелитополя.
Высшее командование очень торопилось и потому корпус не успел как следует сосредоточиться и установить тесную прочную связь со всеми частями группы. Отсутствие связи в группе продолжалось в течение всей операции.
Управление корпуса было очень слабое. Штабная работа ни в штабе корпуса, ни в штабах дивизий не налажена. Связь почти отсутствовала. Приказы писались, хотя и коротко, но неясно. Слабым местом корпуса был еще обоз, в котором имелись вьюки, тачанки, повозки и даже вьючные верблюды. При всякой боевой операции и весь этот обоз следовал за корпусом. Мчащиеся по полю без вьюков верблюды, первые возвестили о неудаче операции.
Днем, 28, в штаб корпуса прибыл член РВС 13-й армии т. Зуль с приказанием командарма 13-й Р. П. Эйдемана, немедленно начать выступление.
К этому времени группа не была еще готова к выступлению. Не все части сосредоточились к намеченным пунктам. Связь с частями еще не была установлена. Штаб корпуса к моменту начала операции не мог найти 2-й кавалерийской дивизии им. Блинова, и ей даже не был вручен приказ. Штаб 13-й армии всех торопит с наступлением.
В течение 2-го июня высылалась разведка, которая ничего существенного (кроме своего же обоза 1-й кав. дивизии, зачем-то оставленного на произвол судьбы в Рикенау) не обнаружила.
|
|
|
Связь между частями отсутствовала.
С рассветом 3-го комкор предполагал двинуться на Мелитополь. Приказ об этом начали писать утром 3-го и закончили только к моменту появления броневиков противника.
На перекрестке дорог, что между Б. Токмаком и Рикенау, встретились комкор со всеми начдивами. Комкором была сделана попытка к управлению. Он велел начдиву 2-й идти в голове корпуса на Фриденсдррф-Гнаденфельд. Начдиву 1-й идти южнее, а начдиву 2-й Блинову, прикрывая движение, идти сзади. Но в сердцах своих начдивы уже носили поражение, энергии проявлено не было, и вскоре после этих распоряжений, от артиллерийского огня с бронепоездов противника вся конница вторично в беспорядке шарахнулась во все стороны. При этом движении все части смешались с обозами противника. Прельстившись обозами, двигаясь и без того в беспорядке, части 1-й и 2-й дивизии, увлекшись жаждой поживиться, столпились у этих обозов, образовав с обозом противника и его прикрытием настолько однородную компактную массу, что бронепоезда противника, боясь поражения своих же, прекратили стрельбу.
В это время появилась эскадрилья из 11 аэропланов противника, которая, сильно снизившись, расстреливала в упор и бросала бомбы на части корпуса. Это послужило окончательной гибелью всех обозов и всей уцелевшей материальной части дивизий. По словам самого начдива 2-й кавалерийской «самое чувствительное поражение нами понесено там, где мы хотели взять обоз противника, там мы были разбиты в пух и прах...»[891].
Жлоба, потеряв таким образом до 6 000 человек, всю материальную часть и обозы, вернулся назад, а белые начали перегруппировку по всей линии фронта.
Жлоба не справился с заданием. Умей он вести партизанскую тактику — белые были бы основательно разбиты. Пленные жлобинцы целиком были влиты в корпуса Врангеля, и когда мы подошли 8 июля в Гуляйпольский район, где печатали листовки и газету, они уже дрались с красными частями.
Картина поражения красных была нам известна не только по сведениям красных, но и по данным нашей агентуры. Перед нами встал вопрос: «Что делать?»
Фронт красных тянулся от Бердянска по реке Обиточной до Цареконстантиновки и дальше: через Пологи, Орехово, ст. Попово и вниз по Днепру. 13-я красная армия резервов уже не имела, и ее обозы попадали к нам в плен без выстрела. Наше появление в ее близком тылу, безусловно, создавало панику и красноармейцы, чтобы избавиться от назойливых врангелевских танков и аэропланов, переходили на нашу сторону одиночками и целыми батальонами.
Я созвал комсостав и предложил помочь красным выступить на фронт против Врангеля. Но гуляйпольская группа анархистов, во главе с Махно, подкрепленная приехавшими набатовцами, отвергла мое предложение. Наша новоспасовская группа не в силах была помочь беде красных. Все же, чтобы не деморализовать тыл 13-й красной, которая Врангелем разбивалась по частям, мы оставили Н. Успеновку и продвинулись на село Большая Янисоль, Времьевка. Здесь в изобилии сбрасывались с самолета листовки:
«Слушайте, русские люди!
За что мы боремся?
За поруганную веру и оскорбление святыни.
За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших святую Русь.
За прекращение междуусобной брани.
За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую землю, занялся бы мирным трудом.
За то, чтобы честный рабочий был обеспечен хлебом на старости лет.
За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.
За то, чтобы русский народ сам выбирал себе хозяина.
Помогите мне, русские люди, спасти Родину.
Генерал Врангель»[892].
А в приказе Врангеля № 3226 от 20 мая 1920 года (по старому стилю) говорилось:
«Мною подписан закон о волостном земстве и восстанавливаются земские учреждения в занимаемых армией областях.
Земля казенная и частновладельческая сельскохозяйственного пользования распоряжением самих волостных земств будет передаваться обрабатывающим ее хозяевам. Призываю к защите родины и мирному труду русских людей и обещаю прощение заблудшим, которые вернутся к нам. Народу земля и воля в устроении государства! Земле — волею народа поставленный хозяин. Да благословит нас бог!
Генерал Врангель»[893].
Из обсуждения листовки и приказа выходило, что крестьянам земля предлагалась не бесплатно, а за выкуп в размере пятикратного среднего за последние 10 лет урожая. Этот огромный выкуп должен был вноситься частями в течение 25 лет. То есть размер ежегодного взноса являлся одной пятой урожая, что под силу было только для самой богатой части деревни.
На захваченной врангелевцами, как и поляками, территории восстанавливалась буржуазно-помещичья власть, вводился режим военной диктатуры, восстанавливалась частная собственность на землю и промышленные предприятия, то есть завоевания революции сводились на нет.
Не были в почете и действия красного правительства, а поэтому объявленная мобилизация в Красную Армию, не имела успеха, и созданный для «подбадривания»призывников приказ, например, начальника тыла 42-й стрелковой дивизии Блюмберга звучал так:
«Несмотря на неоднократное обращение рабоче-крестьянской власти к лицам, уклоняющимся от призыва и дезертирам явиться добровольно в ряды Красной Армии, многие до сих пор еще не явились и продолжают скрываться, ввиду чего:
Приказываю: 1. Всем дезертирам немедленно явиться в штаб тыла, помещение скотолечебницы в Цареконстантиновке, 8 июля сего года; 2. Лица, не явившиеся до указанного срока, будут объявлены врагами трудового народа, арестованы и переданы суду революционного трибунала, все имущество их и их родных будет конфисковано; 3. Граждане, знающие об укрывателях тех или иных лиц, должны немедленно сообщать об этом в штаб тыла, в противном случае заслуживают такую же суровую кару как и дезертиры.
Начальник тыла 42 стр. див. Блюмберг»[894].
Совет Революционных Повстанцев Украины (махновцев) и штарм остановились в д. Времьевке, что через реку от с. Большая Янисоль. Меня не оставляла мысль о союзе с красными против Врангеля. Своим лезвием она касалась пролетарских элементов комсостава и склоняла их на мою сторону, вырывая из-под влияния гуляйпольцев. Кроме того, за это время в армии расцветал черный террор по отношению коммунистов, предисполкомов, предкомнезамов, чекистов, милиции и продагентов.
Чтобы прекратить самосуды и отобрать судебные функции от командиров, особенно, от окружения Махно, я еще раньше настаивал на создании специального органа при Советах. Но со мной не соглашались до приезда набатовцев.
Считая себя полноправным членом махновского и анархистского движения, как и Махно, да к тому же ответственность на мои плечи ложилась не меньшая, нежели на него (Махно в это время был председателем Совета, член оперативного отдела и командармом Повстанческой, а я — Зампредсовета, начальником оперативного отдела Совета и Начштарма Повстанческой), я, по своему усмотрению, имел право собирать командиров на собрания для разрешения всевозможных вопросов.
Так, 9-го июля были перевыборы Совета и заодно созваны командиры на заседание. Здесь присутствовал в полном составе Совет, штарм и культпросвет. На повестке дня стояли вопросы: а) организация карательного органа; б) о союзе с красными против Врангеля.
В своем докладе я высказал, примерно, следующее:
«Мы собрались для того, чтобы обсудить два очень важных вопроса. Вы знаете, что махновщина с нового года вступила в новый период борьбы с большевиками и их властническими учреждениями, что она протестует против насилия и стремится сохранить себя для новых битв с белогвардейщиной. Советский тыл не укреплен войсками и мы знаем, что нас никто не возьмет в тиски. Мы ведем борьбу с большевистскими организациями во имя бесклассового общества, во имя подлинной анархической революции. Идеологически мы, как-будто, правы, ибо стремимся к политическому и экономическому раскрепощению масс. Но, наряду с большевистскими организациями, существуют организации чисто народные. Сюда можно отнести профсоюзы, комбеды, кооперативы и хозяйственные организации. И наши командиры, следуя традициям прошлого, не разбираются в этих вопросах, и раз им попадают под руку ответственные представители таких организаций, они без разбора убивают их, как позорные бандиты. Убийство сделалось особым спортом и особенно те элементы, которым анархизм чужд по духу, как и большевизм, от которого они бегут и ищут возле нас спасения, в этом изощряются. Им нечего терять, ибо, борясь с большевизмом, они разоружают нас в пользу буржуазии.
В прошлом году армия имела контрразведку и, кроме разведывательных функций, ей были присвоены функции и судебные. Но теперь, по мере превращения контрразведки в разведывательный орган, право карать имел каждый в отдельности командир и даже повстанец. Это весьма доходная статья для уголовных, чуждых нам элементов, которые разъедают наш организм и вооружают против нас население. Я предлагаю принять следующую резолюцию, согласованную с культотделом Совета и некоторыми членами Совета: а) Категорически воспрещается комсоставу и повстанцам по своему личному почину расстреливать пленных красноармейцев и командиров, комиссаров и коммунистов, милицейских, комнезаможных и совработников, продагентов; б) Организовать при культурно-просветительном отделе Совета комиссию антимахновских дел, куда надлежит направлять всех без исключения пленных, а равно командиров и повстанцев — за проступки воспрещенные в рядах махновщины; в) В комиссию избираются: председатель — Зуйченко, Г. Кузьменко, Василенко и Чайковский — членами. Комиссию подчинить председателю культ-просветного отдела Совета».
Против резолюции никто не возражал, и она была принята единогласно. Собрание подошло ко второму вопросу, как вдруг часовые приводят, с виду интеллигентного незнакомца, одетого в крестьянские лохмотья. Он назвался капитаном Иваном Михайловым, посланцем врангелевской ставки.
Надо заметить, что сей капитан в с. Ровное на Херсонщине в 1919 году поднимал восстание против красных. Однажды он взял в плен роту Новоспасовского полка, который по личному почину снялся с фронта и шел на соединение с Махно, 70 человек расстрелял на месте, а 50 отправил в Елисаветград, где они были повешены.
Михайлов говорил, примерно, следующее:
Штаб главкома генерала Врангеля послал меня к вам для связи. Ваши командиры: Володин, Прочая, Самко[895]и другие шлют вам привет. Они при, ставке организуют партизанские дивизии и бригады имени батьки Махно. Финансами и вооружением снабжаются нашей Русской Армией. А это письмо и копия приказа.
Пакет был вскрыт. Махно прочел его содержание. Приказ гласил:
«№ 3130, г. Севастополь, 13 мая 1920 г.
В случае перехода нашего в наступление, мы на пути к достижению заветной цели — уничтожению коммунизма, можем войти в соприкосновение с повстанческими частями Махно, украинскими войсками и другими противокоммунистическими группами.
По борьбе с главным врагом святой Руси — коммунистами, нам по пути все те же русские люди, которые, как и мы, честно стремятся свергнуть кучку насильников-большевиков, обманом захвативших власть.
Приказываю: всем начальникам, при соприкосновении с указанным выше противобольшевистскими группами, сообразовать свои действия с действиями войск этих групп, имея в виду нашу основную задачу — свергнуть коммунизм и всемерно облегчить и помочь русскому народу воссоздать свое великое отечество.
Генерал Врангель»[896].
Таким образом перед нами открылась отвратительная картина провокации Врангеля. По этому поводу я взял слово:
— Наши враги одурачили оставшихся вне армии товарищей, и путем явной провокации успели их организовать, вооружить и даже бросить на большевиков. Наша задача теперь же состоит в том, что мы должны показать на деле, кто наши союзники. Первое практическое осуществление, это вопрос разгрома врангелевской армии. Отсюда нам следует повернуть на юг в его тыл. Второе, следует добиваться союза с красным командованием о признании нашей армии, как самостоятельной революционной единицы, требуя опровержения печатных сведений о союзе с Врангелем, поясняя широким народным массам те идеи, за которые мы ведем борьбу.
За мной выступил Попов и, после жестокой критики на коммунистов, сказал:
«Мы сегодня обсуждали ответ красным и решили его правильно. Мы дадим теперь должный ответ белым насильникам».
Махно ограничился словами:
«Единственный ответ, который мы должны дать на подобные гнусные письма: какой бы делегат ни был прислан от Врангеля и вообще справа, должен быть казнен нами и никаких ответов не может быть дано. И только».
Поддерживаемый набатовцами, он игнорировал мое предложение — выйти на Врангеля. Он выступил с контрпредложением, в котором убеждал собрание, что ради торжества большевиков, не следует расточать армейские силы, а, мол, лучше отойти в глубину Украины и занять определенный район, где, по заверению набатовцев, можно будет провести анархические эксперименты Вольного Советского Строя. Большая часть комсостава поддержала идею Махно.
Капитан Михайлов был повешен по приговору собрания с табличкой:
«Присланный делегат к махновцам справа, будет беспощадно караться. Никаких союзов с белыми махновцы не имели, не имеют и впредь не будут иметь. Смерть белогвардейским палачам».
Кроме того была отпечатана листовка: «Вперед, Труженик!»и распространена не только в районе красных армий, но и в тылу Врангеля, в № 44 «Путь к Свободе»писали: «Для того же, чтобы больше не находилось охотников доставлять нам врангелевскую корреспонденцию, было постановлено убивать каждого посланца от Врангеля и вообще справа...».
«Дней шесть тому назад к нам явился еще делегат от Врангеля, который после опроса был убит, и, наконец, в тот же день явился делегат от петлюровской подпольной организации...».
Здесь же, в с. Времьевка, было решено сделать еще более глубокий второй рейд.
Система управления войсками была такой же, как в первый рейд.
Ежедневно Оперативный Отдел Совета Революционных Повстанцев Украины (махновцев) давал предписание штабу Особой группы войск СРПУ (махновцев) по оперативной части, который руководствовался этими ежедневными предписаниями; разрабатывал планы и издавал боевые приказы по войскам Особой группы, при которой было все правление махновщиной.
11-го июля 1920 г. в 3 часа дня мы вышли во второй рейд на Полтавщину, и оперативный отдел СРПУ (махновцев) предписывал:
«11-го июля 1920 года. с. Времьевка Екатеринославск. губ. Мариупольского уезда.
Предписание Штабу Особой группы войск СРПУ (махновцев) по оперативной части. № 30.
1) По частным сведениям в районе Павловки оперирует карательный отряд кавалер. красных частей, числом до 200 человек.
2) В целях увеличения нашей кавалерии необходимо кавалерийск. отряд красных взять в плен, а также ввиду нашего ухода из Гуляйпольского района в сторону Дона, необходимо приблизиться к линии жел. дороги Волноваха – Доля, а посему приказываю:
1) 1-ую группу разделить на два отряда и двигаться двумя дорогами. Правый главный отряд состоит из кавалерийского, пулеметного, пехотного (Агаркина) полков и артсклада, 5-ти орудий, Совета, штаба группы и штабного взвода.
2) Левый боковой отряд состоит из полка Клейна, батальона Фили, лазарета и снабжения при двух орудиях.
3) 11-го июля в 3 часа дня выехать из с. Времьевки и Большая Янисоль по дороге к конечному пункту Павловку, Васильевку, Никольское, где и остановиться на дневку до утра 12-го июля.
4) Правому отряду двигаться через Перечистовку, Павловку и расположиться в с. Никольском и Васильевке.
5) Левому боковому отряду двигаться по дороге Всесвятское и расположиться в с. Павловке. Начальником отряда назначить тов. Клейна и его помощником Филя. При движении отрядов соблюдать все меры предосторожности и держать между частями тесную связь и следить за интервалами движения отрядов.
Нач. Оперотд. СРПУ (махновцев) — В. Белаш»[897].
«12-го июля 1920 года. с. Екатериновка Екатеринославской губ. Мариупольского уезда.
Предписание
Штабу Особой группы войск СРПУ (махновцев) по оперативной части. № 31.
Красные кавалерийские части разбиты в составе кавалерийской дивизии и кавалерии Жлобы находятся в районе Еленовка, Волноваха, где последние должны формироваться.
На красном фронте белые теснят красных, которые отступают.
В наших целях уйти от фронта в двух лагерях на 100–120 верст с расчетом производить в самом обширном образе пополнение нашей армии добровольцами. Таким районом предполагается Изюмский уезд Харьковской губернии.
На основании вышеизложенного предалагаю: 1) Отряду № 1, придав 4 орудия и подрывную команду, выехать 12/7 в 4 часа пополудню из села Екатериновки в село Марьевку. 2) Отряду № 2, придав 3 орудия и подрывную команду, выехать из села Елизаветовки, Ильинки в с. Максимилиановку. 3). Отряд № 1 остановиться в с. Марьевка, отряду № 2 остановиться в с. Максимилиановке. При движении соблюдать все меры охранения и держать тесную связь в интервале движения отрядов. 4). 13/7 в 1 час утра выехать двумя отрядами одновременно, отряд № 1 из Марьевки в с. Воздвиженка с остановкой на 3 часа в деревнях Алексеевка, Карпово. Расстояние между Марьевкой и Воздвиженкой — 45 верст. Двигаться на с.с. София, Алексеевка, Карпов, паровая мельница, Александровка, Новоселовка и Воздвиженка. Проходя мимо железной дороги Доля – Гришино, предварительно взорвать линию жел. дороги Гришино – Очеретяно, западнее ст. Очеретино на полторы версты. 5) Отряду № 2 выехать из с. Максимилиановки на Городовку, Елизаветовку, через Лозовая, София, Галициновка, Калиновка, Городовка – Петровская. Передышку назначить в с. Галициновке на 3 часа. При переезде линии жел. дороги взорвать пути, сжечь мосты у разъезда Рой и по линии Гришино – Желанная и у разъезда Городовка. 6). При движении соблюдать все меры охранения, связи и разведки дабы не попасть под обстрел бронепоездов. 7) В селах Петровская, Воздвиженка предполагается дневка.
Нач. Оперотд. СРПУ (махновцев) — В. Белаш»[898].
«17/7-20 года с. Долгенькое Харьковской губ. Изюмского уезда. Карта — 10 верстка.
Предписание
Штабу Особой группы войск СРПУ (махновцев) по оперативной части. № 35.
1) Красные не обнаружили место нашего пребывания в с. Долгеньком. Наши ближайшие задачи — как можно скорее занять город Изюм с расчетом не выпустить даже одного комиссара, а потому предписываю: 2) Назначить выезд группы из с. Долгенькое в с. Малая Камышеваха сего 17 июля в 1 час пополудни, где и остановиться до распоряжения. Из с. Малая Камышеваха предполагаются обходные и лобовые маневры наших войск, на что будет дано распоряжение. 3) Издать приказ по полкам группы и самой группе об уничтожении всех до сих пор хранящихся оперативных приказов, за исключением по одному номеру приказа штаба группы прислать в Оперативный отдел Сов. Рев. Повст. Укр. (махновцев).
|
|
|
