 |
Подлость ревнивых властолюбцев потрясает его.
|
|
|
|
Тогда-то он поворачивает оружие против Москвы.
Делает это круто, резко!
Захватывается – не надолго – Новгород Великий.
С августа 1610 по февраль 1611 гг. Корела мужественно держит оборону – её осаждает Яков Делагарди.
Он берёт своё.
Корела отпадает до 1710 г.
Трагедия этого города: вот что стало первопричиной переселения и карел, и инкери в тверские земли.
Они родственны генетически.
Общая беда сблизила их ещё глубже.
Тут было три переселенческих волны:
1581–1595 гг.: от завоевания Корелы Понтусом Делагарди, отцом Якова – до Тявзинского мира.
Г.: после того, как шведы силой взяли город, обещанный им по условиям Выборгского договора.
Г.: в результате Столбовского мира. Как раз эта волна захватила большое число ингерманландцев.
Финн Александр Худилайнен родился в самом-самом сердце России.
Деревня Злобино настолько близко расположена от города Калязин, что именно его мы возьмём в качестве точки отсчёта – отложим от него по прямой весьма показательные расстояния:
КАЛЯЗИН – КАШИН: 19 км
КАЛЯЗИН – УГЛИЧ: 43 км
КАЛЯЗИН – ПЕРЕСЛАВЛЬ-ЗАЛЕССКИЙ: 83 км
КАЛЯЗИН – БЕЖЕЦК: 91 км
КАЛЯЗИН – РОСТОВ ВЕЛИКИЙ: 95 км
КАЛЯЗИН – ДМИТРОВ: 101 км
КАЛЯЗИН – СЕРГИЕВ ПОСАД: 105 км
КАЛЯЗИН – РЫБИНСК: 108 км
КАЛЯЗИН – АЛЕКСАНДРОВ: 109 км
КАЛЯЗИН – ТВЕРЬ: 124 км
КАЛЯЗИН – ЯРОСЛАВЛЬ: 127 км
КАЛЯЗИН – ЮРЬЕВ-ПОЛЬСКОЙ: 139 км
Со всех сторон Александра Петровича густо и плотно обступала первичная, исконная, доподлинная Россия.
Её благодатными излучениями он напитался всклень.
Но при этом сохранил этническую идентичность!
Не утратил свои корни.
В этом и ценность.
У меня есть друзья и среди тверских карел, и среди тверских ингерманландцев.
|
|
|
Честно говоря, я не всегда различаю их – схождений больше, чем расхождений.
Убеждён, что обе группы выполнили важнейшую историческую миссию – оторвавшись от основной зоны заселения, сохранили в условиях изоляции то, что подверглось размыванию и нивелировке на родине их предков.
Никак не хочу обидеть ни наших карел, ни соседей-финнов, но со всей ответственностью скажу так: в тверских карелах больше карельского, чем в Карелии – в тверских финнах больше финского, чем в Финляндии.
Это объективный закон изоляции.
Прямой аналог тому в России дают старообрядцы.
Противники никониан добрались аж до Боливии. Но полностью сохранили свою русскость. И при этом взяли всё лучшее от латино-американской культуры.
Данный феномен всегда связан с би-лингвизмом.
Я бы взял шире: с би-мышлением – умением совмещать разные модели мира.
Это качество как нельзя лучше подходит для тех, кто призывается на руководящие должности в нынешней Ойкумене, раздираемой множеством противоречий.
В биографии Александра Петровича есть момент, когда он пытался – это были приснопамятные девяностые – адаптироваться к жизни в современной Финляндии.
Не получилось!
В интервью финской газете «Helsingin sanomat» Александр Петрович признался: «Хоть я и стопроцентный финн, в Финляндии ко мне относились как к русскому».
Думается, есть и другая причина отчуждения: в каком-то смысле – прошу не понимать меня буквально – Александр Петрович из XVII переместился в XX век.
Тверская земля законсервировала ценности досюльного времени.
Это лежит на глубине – снаружи не просматривается.
Может, я идеализирую старину, но убеждён: люди тогда были ближе к Богу – время ещё не расшатало нравственные устои.
Опять проведу параллель с противниками патриарха Никона.
|
|
|
Если бы Россию возглавил старообрядец типа П.П. Рябушинского, то от этого была бы существенная польза.
В Карелии произошло нечто подобное.
Умный человек поймёт мою несколько странную, но безошибочно верную аналогию.
Сортавальское детство сделало меня фенноманом.
При этом я ни на йоту не отступил от своей русофильности.
В послевоенном Сердоболе обитала малая горстка финнов.
Не аборигенов – ингерманландцев.
Один из них – дядя Арно – остался в душе навегда.
Он был мужем Елизаветы Фёдоровны Бультяковой, известного краеведа, подруги моей матери. Его финской фамилии я не помню.
Это была бездетная пара.
Они очень любили Юру.
Дядя Арно сделал для меня «финки» – санки, ставшие в сознании ребёнка волшебным конём.
Он передал мне два замечательных качества:
1/ в общении быть немногословным;
Хранить верность слову.
Первое я начинаю терять.
Второе остаётся во мне незыблемым.
Порядочность я унаследовал от родителей. Но и дядя Арно внёс тут весомую лепту.
Я сейчас разболтался?
Меня несёт не в ту степь?
Нет, в ту!
Сейчас открою секрет своей симпатии к Александру Петровичу.
Когда я впервые увидел его фотографию, то обомлел: да это же копия – полная, точь-в-точь – дяди Арно!
Свою детскую привязанность я перенёс на нового губернатора.
Если кому-то это смешно – мне плевать.
Это мой внутренний мир – его заповедные уголки, его святыни.
Я не подхалим – не карьерист – не щелкопёр.
Независимость и самодостаточность – мои принципы.
Мне от Александра Петровича ровно ничего не надо.
Помочь устроить Полимусейон сегодня очень трудно.
Даже на федеральном уровне – при нынешнем состоянии страны – моя проблема вряд ли решается.
Это задача будущего.
Просто я рад, что Карелию возглавил добротный варяг – как сторонник норманнской теории, я данный термин употребляю в прямом смысле, без уничижительных коннотаций.
Обожаю Старую Ладогу.
Тут заморские гости начали строить Русь, не навязав ей ничего своего, скандинавского, но бережно раскрыв её потенциал.
|
|
|
Варяги – это приток свежего, витального.
Варяги – это, если использовать понятие братьев Стругацких, истинные прогрессоры.
Варяги – это социальное приложение теоремы Курта Гёделя: внутренние противоречия не могут быть разрешены без привлечения внешних ресурсов.
|
|
|
