Зеленое пригородное кольцо

Зеленое кольцо города составляют территории городских предместий, за­нятые лесами, лесопарками и другими зелеными насаждениями. В идеале (недостижимом, разумеется) леса зеленого кольца должны окружать город со всех сторон, однако на самом деле наличие пригородных лесов и конфигура­ция сохранившихся массивов определяются множеством факторов, среди ко­торых: рисунок транспортных магистралей, расползание вдоль них новой кот-

теджной застройки, масштабы дачно-рекреационного пояса, уровень разви­тия товарного сельхозпроизводства (парниковые хозяйства, питомники), ком­пактность (или, напротив, размазанность) объектов инфраструктуры.

Пригородные зеленые зоны представляют собой территории, выделенные (отгра­ниченные) за пределами городской черты городов и поселковой черты промышлен­ных поселков как занятые лесами, лесопарковыми защитными поясами и другими зелеными насаждениями, выполняющими средозащитные (средообразующие, эколо­гические), санитарно-гигиенические, рекреационно-оздоровительные, природоохра­нительные функции, функции агрозоны, природного регулятора, застройки.

По ГОСТ 17.5.3.01—78 зеленые зоны для городов с численностью населения бо­лее 1 млн человек выделяются по индивидуальным проектам. Выделение зон предус­мотрено за пределами черты городов, промышленных поселков в проектах (схемах) планировки, землеустроительных прогнозах и иной документации. Размеры зон оп­ределяются характером лесорастительной зоны (таежная, смешанных лесов, широко­лиственных лесов, лесостепная и степная) и лесистостью (отношение лесопокрытой территории к общей территории района, области, края, республики).

В зеленых зонах запрещается хозяйственная деятельность, отрицательно вли­яющая на выполнение ими экологических, санитарно-гигиенических и рекреационных функций.

Изъятие земель пригородных и зеленых зон, земель, занятых лесами первой груп­пы, для государственных и общественных нужд допускается только в исключительных случаях, указанных в ст. 24 Земельного кодекса РФ, связанных с выполнением меж­дународных обязательств, разработкой месторождений ценных полезных ископаемых и т.п., при отсутствии других вариантов возможного удовлетворения этих нужд. Изъя­тие особо ценных для данного региона земель особо охраняемых территорий (по установленным перечням) не допускается. Леса и лесопарки зеленых зон вокруг го­родов и других населенных пунктов относятся к первой группе лесов. Система рубок в лесах зеленых зон должна предусматривать в лесопарковой части рубки, направ­ленные на формирование ландшафта, и санитарные рубки в лесохозяйственной части (рубки ухода за лесом, санитарные рубки, лесовосстановительные, реконструкции малоценных лесных насаждений), а в частях, предназначенных для расширения лесо­парковой части, — рубки, направленные на формирование ландшафта.

В зоне смешанных лесов для города с населением свыше 500 тыс. человек при лесистости свыше 25 % размер зеленой зоны определен 200 га на каждую тысячу человек. Леса таких зон подразделяются на лесопарковую часть с эстетически цен­ными ландшафтами и лесохозяйственную. Кроме того, территориальная организация зеленой зоны согласно стандарту должна предусматривать выделение мест для отды­ха населения, особо охраняемую природную территорию, где исключается всякая хозяйственная деятельность.

Земли пригородных зеленых зон по земельному законодательству относятся к землям реакреационного назначения. Выделение этих земель производится по ре­шению краевых, областных органов власти, в республиках в составе Российской Фе­дерации — в порядке, установленном их законодательством. Порядок использования земель рекреационного назначения и определение их границ устанавливаются феде­ральным и республиканским законодательствами.

Во второй половине XX в. в связи с урбанизацией и ростом городов многие близлежащие массивы лесов перешли из разряда диких в категорию приго­родных, а затем — и внутригородских лесов. При этом они претерпели не­сколько этапов рекреационного освоения, поскольку из лесов кратковремен­ного посещения и отдыха они превратились в угодья ежедневного пребывания горожан с плотностью, достигающей десятки человек на гектар. Из практики

ведения лесного хозяйства известно, что такого рода изменения должны со­провождаться изменением правового статуса объектов и режима ухода за леса­ми [39].

Лесной режим (свободное пребывание граждан в лесу для отдыха, сбора ягод, грибов, орехов, самодеятельного туризма и отдыха) соответствует плотности рекре­ации не более 2 — 3 чел./га; в этом случае предполагается достаточность способно­сти лесных экосистем к самовосстановлению. Но уже лесопарковый режим с плотно­стью посещения до 10 чел./га предусматривает проведение на территории инженер­ного благоустройства, устройство тропиночно-дорожной сети, установку малых форм архитектуры, контейнеров для мусора, устройство экологических троп, оборудование площадок отдыха. Когда же плотность рекреации (на стадии перехода лесного масси­ва на положение внутригородского) достигает 100 чел./га, следует констатировать установление паркового режима, рассчитанного на продолжительное пребывание рекреантов (в том числе активно отдыхающих), и требующего (во имя сохранности самого массива) полного инженерного оборудования территории (дорожки, площад­ки, освещение, водоснабжение, канализация, телефонизация). Характерно, что по­добные изменения почти всегда негативно воспринимаются аборигенным населени­ем (например, старожилами соседних кварталов), но альтернативы им нет.

Уже на стадии пригородных лесопарков леса должны переходить под надзор спе­циальных городских служб. Обычные рубки ухода заменяются на ландшафтно-сани-тарные рубки, основная задача которых — формирование эстетического облика на­саждений и постоянный уход за деревьями. К этому добавляется функциональное зонирование лесопарка, имеющее целью выделение и ландшафтно-архитектурное обустройство зон различного назначения. Основная задача обустройства — разведе­ние потоков рекреантов с разными потребительскими предпочтениями, что достига­ется специальной трассировкой дорожек, оформлением мест отдыха, расстановкой форм малой архитектуры, лесной мебели, строительством фиксированных спортив­ных площадок и т.д. Целесообразно выделение трех функциональных зон: зоны про-гулочно-маршрутного отдыха (70% площади территории), зоны активного спортивно-игрового отдыха и зоны эпизодического посещения

К сожалению, за исключением лесопарковой зоны обеих столиц в провинциальных городах соответствующее обустройство до сих пор не проведено, поэтому городские леса города могут служить прекрасным полигоном для изучения различных стадий деградации лесных экосистем. Сначала происходит увеличение освещенности под пологом и образование световых окон в древесном пологе, дробление целостного массива тропами и отдельными вытоптанными пятнами-сбоями, уменьшение мощно­сти подстилки вследствие вытаптывания. Затем нарушается сплошность мохового покрова, начинается внедрение луговых и рудеральных видов, площадь троп возра­стает до 30%. В подросте начинают преобладать тонкомерные стволы, а в древостое первого яруса появляется большое количество больных и усыхающих деревьев — более половины древостоя. Посещая одни и те же участки из года в год, мы видим, как прогалины расширяются до полян, на которых лесная подстилка вытаптывается, разрушается. В таком лесу естественное возобновление уже невозможно.

Большая часть городских лесов не обладает территориальной целостностью (они разорваны на несколько участков) и непосредственно контактируют с элементами жилой и промышленной застройки. Леса активно используются в течение всего года как парковая рекреационная зона (спортивные игры, соревнования, массовый отдых, прогулки с собаками). Даже отдаленные участки подвержены менее активному, но достаточно постоянному антропогенному стрессу (сбор ягод и грибов, транзитные потоки пешеходов и проезд автомобилей).

Все природные территории крупных городов Европы прежде всего ориентирова­ны на привлечение посетителей и создание разнообразных форм работы с ними.

Главная задача городских ООПТ — просветительская и образовательная. Сохранение территорий и поддержка охранных режимов осуществляется путем пропаганды и информирования населения об ограничениях и правилах поведения и возможных последствиях при его нарушениях. Опыт Лесной комиссии Великобритании показы­вает, что создание рекреационного объекта в пределах той или иной зоны — гораз­до лучший и намного более конструктивный метод регулирования доступа, чем ис­пользование знаков «Вход воспрещен». Вполне реально, обеспечив удобный подход, установив соответствующие указатели и знаки, построив рекреационные сооружения, сосредоточить большинство людей в определенных местах и тем самым естествен­ным путем минимизировать поток посетителей в заповедные зоны с более строгим природоохранным режимом [23].

Следует понимать, что в предместьях города и на городских окраинах мы оказываемся перед фактом существования противоречий между городом и пригородным сельским районом: на территории пригородных зон сталкива­ются интересы городских и районных администраций, а также различных при-родопользователей. Возникает конфликт между мерами, направленными на расселение, повышение продуктивности земель, обеспечение рекреационной активности, с одной стороны, и действиями по поддержанию устоявшегося ландшафта пригородов — с другой. Вероятно, для пригородной зоны должны разрабатываться специальные ландшафтные планы, предусматривающие ре­гулирование рекреационного воздействия на пригороды, защиту природных комплексов и повышение их средостабилизирующего потенциала, а также комплекс мер по восстановлению нарушенных ландшафтов. Ландшафтный план должен предусматривать сохранение и восстановление единой системы при­родных и открытых озелененных, в том числе сельских территорий, предотв­ращение сращивания в непрерывные массивы урбанизированных территорий города и его региона.

Очевидно, что реализация такого плана потребует осознанного компро­мисса и понимания с обеих сторон, каждая из которых должна будет прине­сти в жертву общей цели часть своих интересов ради создания полноценной контактной зоны. Город должен пожертвовать соображениями доходности высокоэтажных кварталов и пойти на формирование зон с пониженной плот­ностью застройки и с преобладанием открытых озелененных пространств, обеспечивающих «диффузное» взаимопроникновение урбанизированных и природных ландшафтов. В свою очередь, сельскому району придется отказать­ся от непосредственного примыкания высокоинтенсивных агропромышлен­ных комплексов к городской черте. Кроме того, практика урбанизации убеди­тельно свидетельствует, что в ходе очередной волны градостроительного ос­воения леса зеленого пояса рано или поздно превращаются в городские на­саждения с новыми функциями. Поэтому заблаговременная передача кварта­лов районного лесхоза на баланс городского хозяйства обеспечит им лучший уход в условиях нарастающего рекреационного пресса.

Есть и другие опасности для современного этапа развития пригородной зоны: это перевод в пригородную зону не престижных стадий производства, предприятий наи­более экологически неблагополучных отраслей, загрязнение атмосферы потоками транспорта, идущего в обход города, возлагаемая на пригороды функция захороне­ния отходов жизнедеятельности больших городов, усиливаемая процессами децент­рализации, перебазирование мусорных свалок предприятий, баз и др.

Особая проблема ландшафтного планирования — определение действительных размеров пригородных зон. В практике разработки градостроительных схем к тако­вым относят зону четко прослеживающихся трудовых миграций с радиусом менее 50 км. Однако в настоящее время все более значимыми становятся рекреационная и средостабилизирующая функции пригородных территорий. Анализ рекреационной нагрузки крупнейших городов показывает, что число рекреантов, выезжающих на от­дых в пригородную зону, постоянно растет и зависит от численности населения города. Для городов с населением 100 тыс. человек рекреанты составляют 50 %, 200 тыс. чело­век — 55 %, 1 млн человек — 56 %, а для Парижа — 74% [22]. В Москве же число от­дыхающих за городом в воскресный день превышает численность постоянного сель­ского населения, причем особенно популярно западное направление.

Поддержание территориальной связи ЭК города с природно-аграрными
ландшафтами примыкающего сельского района требует особенного внимания
к развитию широких (тыльных) сторон межмагистральных клиньев, посколь­
ку всегда очень велик соблазн завершить их очередной хордой новой кольце­
вой дороги.,

Межмагистральные клинья

Межмагистральные клинья (ММК) — пустоты застройки, естественным образом возникающие по мере роста и развития изохронной розетки — сег-ментно-лучевой планировки города. Межмагистральные клинья с трудом под­даются типологии: их характеристика, размеры и состояние зависят от конк­ретной градостроительной ситуации. Земли межмагистральных клиньев, как правило, находятся в сложном чересполосном пользовании и по крайней мере частично заняты старой деревянной застройкой (которая была обойдена при градостроительном освоении советской эпохи ввиду отсутствия коммуника­ций), а также объектами транспортной, промышленной или коммунально-складской инфраструктуры — автотранспортными предприятиями, складски­ми территориями, пустырями и бедлендами. Средостабилизирующая ценность межмагистральных клиньев в составе ЭК города определяется:

• структурой землепользования (соотношение площади частной застройки с
участками садов и огородов, выпасов и сенокосов, карьеров и гаражей и пр.);

• степенью изоляции и характером связи с окружающими пригородными
территориями (изоляция внешней части ММК кольцевой трассой значитель­
но снижает его ценность);

• характером землепользования находящихся в зоне контакта с тыльной
(внешней) стороной клина пригородных участков (леса и луга, а также заро­
сли самосевных насаждений предпочтительнее распаханных полей или пар­
никовых хозяйств);

• ландшафтным разнообразием (наличие фрагментов зональных лесов, са­
мосевных рощ, лугопарков, остатков старинных парков, питомников горзе-
ленстроя);

• наличием или отсутствием акваторий (открытые неканализированные речки
и ручьи, озера) и городских ветлендов (заболоченные поймы, фрагменты
небольших верховых торфяников);

• характером боковых (кулисных) границ клина, в роли которых могут вы­
ступать полосы отчуждения вдоль железных дорог или продуктопроводов, ря-

довые посадки вдоль автомагистралей; диффузным проникновением частной застройки и т.д.

Вероятно, в планировании следует различать клинья различных иерархи­ческих уровней. Крупнейшие ММК существуют как обойденные первоначаль­ным освоением крупные незастроенные земли между различными админист­ративными районами крупного города. Они заключены в углах-лучах подходя­щих к городу крупнейших магистралях, трансформирующихся внутри города в проспекты. Однако опыт показывает, что существуют и межмагистральные клинья низшего порядка, формируемые двумя смежными расходящимися под углам фрагментами городской застройки с прямоугольными сетками улиц. Такие клинья как бы компенсируют прямоугольность сеток. Физически они обычно более узкие и относительно более длинные, чем крупные клинья. Так, в горо­дах на Волге часто сохраняются незастроенными участки вдоль межгривных понижений, выклинивающиеся вдоль притеррасных речек. В ряде случаев клин может быть сохранен на долгие годы вторжением старой дачной зоны в ткань новой высокоэтажной застройки и т.д.

В отношении межмагистральных клиньев представляется целесообразной реализация следующего алгоритма планирования:

• уточнение границ владений, землепользователей и арендаторов разного
рода (дачи, поля агропредприятий, питомники и т.д.) для выявления реаль­
ных размеров и очертаний территорий, свободных от застройки, распашки,
выпаса и любого другого вида интенсивного использования;

• оценка состояния и ландшафтная характеристика межмагистральных тер­
риторий в целях фиксации ценных экосистем (ветленды, небольшие болотца,
долины ручьев, отдельные рощи широколиственных и зрелых мелколиствен­
ных деревьев, участки хвойных лесов);

• оценка фаунистического и флористического биоразнообразия территории
ММК на популяционном уровне;

• определение функциональной роли отдельных фрагментов в складыва­
ющемся экологическом и рекреационном каркасе города с проработкой вари­
антов правового статуса для наиболее ценных территорий;

• определение ареалов и точек первоначального ландшафтного обустрой­
ства и реконструкции (подсадка, окультуривание и т.д.);

• выявление конфликтных зон (в том числе занятых самопроизвольно: не­
санкционированные гаражи, огороды, выпасы и т.д.);

• выявление перспективных зон внешней пригородной части клина, дол­
женствующей стать предметом правоотношений между городом и пригород­
ным сельским районом.

Экологические коридоры

Термин «экологический коридор» сложно считать строгим, так как он несет на себе отпечаток бытового образа («коридор»), тем не менее функции эколо­гических коридоров на урбанизированных территориях особенно важны. Логика градостроительного развития старых русских городов была такова, что, с одной стороны, реки служили композиционной осью, вдоль которой выстраивалась сеть улиц и набережных, с другой стороны, сложные для освоения долинные

ландшафты часто оставались в полуприродном состоянии. Многие города воз­никали на стрелках — в узлах слияния крупной и малой (средней реки), изоби­лующих свободными излучинами, старицами, дюнами и пойменными острова­ми. Масштабное зарегулирование стока и устройство искусственных набереж­ных лишь отчасти изменили эту ситуацию, речные долины и поныне сохрани­ли элементы природных или полуприродных ландшафтов. Среди них:

• собственно речные русла с акваторией рек и бечевниками;

• пойменные острова с лугами, зарослями самосева, фрагментами старин­
ных рощ (дубовых, черноольховых, осокоревых);

• поверхности пойм с озеленными откосами в центральной части и с куль­
турными рядовыми насаждениями;

• гривы крупных сегментов макроизлучин с рощами широколиственных
пород;

• перевеянные гривы или настоящие дюны с чрезвычайно живописными
сухими (лишайниковыми) сосновыми борами;

• межгривные понижения с фрагментами незасыпанных русел старичных
речек (в приволжских городах так называемые волушки и сопровождающие их
сырые луга — ценнейшие городские ветленды);

• старичные пойменные озера;

• поверхности и уступы низких надпойменных террас с фрагментами со­
сновых боров и березовых рощ (особенно в малых и средних городах центра и
севера России);

• поверхности высоких надпойменных террас и уступы высоких коренных
берегов, иногда с сохранившимися фрагментами усадебных комплексов, в
которых для создания искусственной гидросистемы использовались мелкие
боковые притоки овражного типа;

• долины «притоков притока» в устьевых створах и также все овражно-ба-
лочные формы и лощино-ложбинная осложняющая берега большой реки сеть.

Для совокупности этих элементов в практике градостроительного проекти­рования иногда используют термин «водно-зеленый диаметр», однако, на наш взгляд, этот термин заключает в себе еще более искажающую смысл бытовую унаследованную нагрузку. На самом деле при корректном ландшафтном пла­нировании экологический коридор принимает полосную форму с централь­ной линией русла и водоохранными зонами, внешняя граница которых, от­клоняясь от параллели, втягивается в устьевые участки боковых притоков и элементов овражно-балочной или ложбинно-лощинной сети.

В этом смысле задача сохранения экологических коридоров напрямую вы­водит нас на проблему корректного планирования водоохранных зон. Однако с речными долинами часто связаны и кварталы лесов I категории (водоохран­ных или рекреационных), имеющие выраженную полосную конфигурацию. Как показывает опыт, защита таких полосных массивов зачастую требует при­менения дополнительного статуса «памятник природы», «туристеко-рекре-ационная местность» или любого другого, соответствующего складывающей­ся градостроительной ситуации. То же самое можно сказать и об островах. Зна­чительнее сложнее защитить те части экокоридоров, которые связаны с цен­ными луговыми или болотными участками долин, хотя именно эти экосисте­мы являются местообитаниями ценных видов флоры и фауны и обеспечивают биоразнообразие. Во многих городах сырые луга и переходные болота, а также

лиственные рощи, сохраняющиеся возле тальвегов притеррасных речек, а также вдоль протяженных межгривных понижений, беспощадно уничтожаются, по­скольку воспринимаются агентами новой волны освоения и градостроитель­ства как неудоби, которые должны быть ликвидированы в ходе инженерной подготовки территории (которая обычно заключается в выторфовке и изъятии грунта на глубину до 3 м и последующей засыпке). Здесь единственным инст­рументом в руках ландшафтного планировщика может стать использование правовых категорий ООПТ, в том числе дополнительных, определяемых мест­ными подзаконными актами. Так, в регионах Российской Федерации есть опыт применения для этой цели таких ОПФ, как лугопарк, природно-историче-ский ландшафт, ландшафтный резерват, охраняемая водная экосистема и др.

⇐ Предыдущая17181920212223242526Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: