Соблазн как драматургическая стратегия.

Георг Зиммель (1984) задолго до И.Гофмана коснулся темы представления индивидом себя на примере женского флирта. Его суть он видел в игре женщины со знаками доступности и недоступности, уступчивости и несогласия. В свою очередь мужчина рассматривает эту игру как своего рода переплетение шансов добиться и не добиться у нее успеха. Игра, называемая флиртом, выступает инструментом завоевания внимания мужчины.

Важную роль в этом процессе играет одежда. По словам Г.Зиммеля, историческое развитие показывает развитие техники сокрытия тела, через которую прослеживается универсальный мотив одновременной презентации себя и отказа. Этнография пришла к выводу, что прикрытие половых органов у примитивных племен, да и одевание тела вообще, не имеют ничего общего с чувством стыда. Скорее это средство украшения и привлечения внимания к соответствующим частям тела посредством их прикрытия. Среди народов, которые ходят обнаженными, имеются случаи, когда только проститутки носят одежду (Simmel 134-136). Смысл флирта с помощью одежды в том, чтобы показывая достоинства тела, скрывать их от спровоцированного взгляда.

Г.Зиммель отмечал, что феномен флирта не сводим к отношениям женщины и мужчины: «Флирт вообще характеризует общий, формальный образ поведения, который не исключает никакого содержания». Поэтому слово «флирт» можно использовать применительно и к политическим, и к религиозным позициям, к серьезным и несерьезным вещам (Simmel 151). Конечная цель флирта – искушение, соблазн, а целью соблазна является не просто привлечение внимания к себе, но и манипуляция чувствами, воображением, привязывание к себе окружающих невидимыми путами. Соблазн в отличии от флирта символизирует доступность. Соблазнение – это процесс создания знака, провоцирующего воображение на формирование целостного образа вещи или явления, которые толкают к действию (воображаемому или реальному) с целью обладания ими [1].

Секрет соблазна в приоткрытой идентичности, которая, благодаря этому, с одной стороны, приковывает внимание, эмоционально фокусирует зрителя на себе, а с другой – покрывает представляемую идентичность более или менее плотным туманом, провоцируя игру любознательного воображения, что в свою очередь снова приковывает внимание к источнику соблазна. Соблазн не отделим от тайны того или иного масштаба. Соблазняющий текст манит своей недосказанностью, открывает зрителю, читателю возможности досочинить, т. е. вовлекает его в конструирование образа наблюдаемого актера. Соблазняющий текст открыт для разных интерпретаций недосказанного, что делает его привлекательным для разных зрителей: каждый увидит в нем свое.

Классическая форма соблазна – эротика. В ее основе лежит провоцирующая игра с текстом тела, покрытого туманом недосказанности. В нем что-то приоткрывается, что-то только обозначается в форме контуров, что-то плотно закрывается свободным покроем, непроницаемой тканью и т.д. Актриса манипулирует вниманием зрителей, которое притягивается к одним деталям, уводится от других, провоцируя игру воображения. Эротика – это творческая игра, в основе притягательности которой лежит не только сексуальность. Она сродни искусству, что также является источником наслаждения для зрителя.

Традиционный прием привлечения к себе внимания – обнажение отдельных участков тела. С давних времен для этого использовалась женская шея, плечи. В 20 веке женский костюм начал игру с ногами. Юбка становилась все короче. В 1960-е гг. этот процесс достиг предела с появлением мини-юбки. Женщина вышла на сцену мужской жизни с полным показом некогда совершенно интимной части тела. Мужчины воспринимают это как однозначный текст, обращенный к ним: «Не проходите мимо!» Сила этого текста столь сильна, что редкий мужчина имеет достаточно сил, чтобы его проигнорировать. Лишь массовость мини-юбки резко снизила ее эффект: когда ее стали носить все, только особые телесные характеристики давали шанс на успех. Не удивительно, что вскоре после бешеного успеха наступило разочарование в этом женском оружии, которое поначалу показалось просто чудодейственным. Наступила реакция макси- и миди-юбок. И специалисты, и потребители в один голос заговорили о том, что эпоха мини безвозвратно ушла. Однако на общем фоне, ставшего гораздо более скромным женского костюма, все же имели место редкие появления в мини-юбках смелых девушек, игнорировавших объявления о выходе этой одежды из моды. Модницы смотрели на них, презрительно скривив носики. Но мужчины, активно отворачивались от закрытых в макси модниц в сторону старомодных конкуренток. Не надо было быть большим провидцем, чтобы предсказать, что никакие творцы моды уже не в состоянии списать мини-юбку навсегда в историю, поскольку она продемонстрировала небывалую силу в манипуляции мужским вниманием. И женщина той эпохи, выходя на сцену, сталкивалась с дилеммой: быть модной (это текст в основном для женской аудитории) или быть центром мужского внимания.

С помощью прикрытия камуфлируются те части тела, которые природа создала далекими от совершенства, взгляд зрителей уводится от них на одежду или на другие более совершенные части. Часто прикрытие носит двусмысленный характер. С одной стороны, женщина, прикрывая части тела, традиционно вызывающие повышенный эротический интерес, демонстрируют свою скромность, стеснительность или отсутствие интереса к мужскому вниманию («Мне плевать, смотрят на меня мужики или нет»). С другой стороны, это лишь показное равнодушие к успеху у зрителей, поскольку тот же эффект достигается более утонченными способами.

Длинные юбки создают впечатление традиционной скромности и стыдливости, но ножка, промелькнувшая в разрезе, вдруг придает нейтральному созерцанию эротический характер. Во многих случаях эротическая эффективность существенно превышает результативность мини-юбки, поскольку последняя является слишком простым инструментом, часто привлекающим внимание к физическим недостаткам. Строгая, все скрывающая одежда – текст, насыщенный проявлением равнодушия к проблеме завоевания мужского внимания. Однако обтягивающие длинные юбки, джинсы, подчеркивающие плотность ягодиц и бедер притягивают мужское внимание, манипулируют мужскими впечатлениями, но на фоне гордого текста: «Меня ваше отношение совершенно не интересует!» В женской одежде ряда западных стран (особенно это заметно в Германии) юбка почти вышла из повседневного употребления, будучи вытесненной джинсами, разными иными типами брюк. Внешне – это заявка на стиль «unisex», но фактически – более тонкие средства манипуляции мужским вниманием, поскольку сильно обтягивающие брюки однозначно акцентируют внимание на сексуальности и обладательницы, высокие топы обнажают животы, поясницу и часто будто невзначай открывают мужскому взгляду полоску трусиков. Эти маленькие ухищрения в женском костюме позволяют играть новые, пропитанные феминистской идеологией и этикой спектакли, добиваясь при этом традиционных целей.

Игра с помощью обнажения и сокрытия отчетливо проявляется в женских чулках и колготках. Обтягивающий материал создает иллюзию тайны при реальном обнажении форм, что усиливает потенциал соблазна. Использование полупрозрачных материалов - радикальный шаг, сделанный в 20 веке в том же направлении. Чулки - это еще и игра со "случайно" обнажаемой кромкой. Борьба за усиления соблазняющего потенциала тела толкает и дизайнеров и потребителей к обнажению. Это кажется наиболее эффективным путем к успеху. Апогей данной тенденции - стринги, женские трусики, почти ничего не прикрывающие, а лишь обозначающие присутствие прикрытия. Они используются и как интимное белье, и как часть купального костюма. В этом костюме тайна остается лишь в виде слабого намека. В менее явной форме эта же тенденция проявилась в модели "танга". Данный феномен превращения белья в предельно откровенный инструмент соблазнения представляет собой проявление более общей тенденции к сексуальному раскрепощению.

Соблазн состоит в смешении откровенности с тайной. Эротика есть только там, где есть такая смесь. Преодоление этого единства противоположностей как в сторону тайны, так и в противоположном направлении убивает соблазн. Он умирает вместе с раскрытием тайны. В этом парадокс порнографии, доводящей игру с телом и сексуальностью до логического завершения, где уже нет места эротической фантазии зрителя. Как сказал Ж.Бодрийяр (2000: 70), «дают столько всего, что вам уже нечего добавить от себя». Порнография – это «конец тайны» (2000: 73). Соблазн не сводим к эротической игре тайны и откровенности на поле человеческого тела. Соблазн в любой полуоткрытости идентичности, провоцирующей внимание и притягивающей этим к себе. Предметом игры часто бывает ум. «Молчание золото», «истина в молчании», «мысль изреченная есть ложь» и другие подобные сентенции обыгрывают многозначительное молчание как инструмент соблазняющего интеллекта. Эта же идея бьет прямо в лоб в афоризме житейской мудрости: «Молчи – за умного сойдешь». Та же технология соблазна используется при презентации богатства, власти, силы и прочих ценимых людьми качеств.

Соблазн лежит в основе рекламы. Потенциальному потребителю приоткрывается часть товара, провоцируется игра воображения: купи и увидишь все! Реклама не терпит флирта. Ей нужна игра ради игры. Реклама именно соблазняет, привлекая внимание достоинствами и доступностью. Соблазн является инструментом и политического маркетинга. Демонстрируется переполненный достоинствами политик и предлагается испытать прелести его власти, просто отдав ему свой голос.

См. по этой теме также в "Хрестоматии": "Тайны советского нижнего белья".; Чулки. "Поэзия капрона на женских ножках".; Трусики «танга».; Стринги – борьба противоречий...

Библиография по теме "Драматургия потребления".

• Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб: Наука, 1993.
• Бодрийяр Ж. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000.
• Глебкин В.В. Ритуал в советской культуре. М.: Янус_К, 1998.
• Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон-пресс-Ц, Кучково Поле, 2000.
• Ильин В.И. Государство и социальная стратификация. Сыктывкар: Издательство Сыктывкарского университета, 1996.
• Ильин В.И. Социальное неравенство. М.: Институт Социологии РАН, 2000.
• Калачева О. Празднование как индикатор социальных изменений: старые и новые праздники постсоветской России // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 2003. №1ю С. 26 – 29ю
• Ковалев А.Д. Книга Ирвинга Гофмана «Представление себя другим в повседневной жизни» и социологическая традиция // Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон-пресс-Ц, Кучково Поле, 2000.
• Козырьков В.П. Освоение обыденного мира. Н. Новгород: Изд-во Нижегородского университета, 1999.
• Кудрявцева М. Драматургия попрошайничества // Невидимые грани социальной реальности. СПб., 2001. С.37 – 48.
• Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1982.
• Фонд «Общественное мнение». Новогодние праздники и Рождество. 18.01.2001 //http://www.fom.ru/ reports/frames/tb010108.html.
• Чехов А.П. Человек в футляре // А.П. Чехов. Сочинения в двух томах. М.: Художественная литература, 1982. С.202 – 209.
• Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект Пресс, 1996.
• Debord G. The Society of the Spectacle. Detroit: Black & Red, 1977.
• De Certeau M. The Practice of Everyday-life. Berkeley, CA: University of California Press, 1984.
• Goffman E. Interaction Ritual. Essays on Face-to-Face Behavior. Penguin Books, 1967
• Simmel G. Flirtation // Georg Simmel on women, sexuality and Love. New Haven: Yale Univ. Press, 1984. P.133-152.

[1] Искушение – «соблазн, желание чего-то запретного» (Ожегов 1982: 226). Соблазн – «нечто прельщающее, влекущее». (Ожегов 1982: 658). Соблазнить – «прельстить, побудить, вызвать желание что-н. сделать».