 |
Она в реке, мистер Борден. Я оставил ее тело целым — это больше, чем вы заслуживаете. Учтите это, когда в следующий раз сблизитесь с женщиной. Отвали от нашей территории. Это наши улицы. Не твои. 13 глава
|
|
|
|
— Сделай это, Эмма.
— А что, если я не хочу? — спросила я, расширяя свои границы.
Он снисходительно хмыкнул.
— Это то, во что ты хочешь поиграть? Пытаешься показать, что в тебе все еще остались опасения? Мы давно прошли эту точку, куколка. Опускайся на свои гребаные колени.
— Я не такая, — в моем тоне добавилось строгости. — И не встаю на колени перед кем попало только потому, что меня попросили.
— Тогда, думаю, я исключение.
Я должна была обидеться и рассердиться. Больше рассердиться, чем обидеться, на самом деле. Но знала, что моя злость будто захватывала его, и это было восхитительно… и входило в привычку.
Плюс, я уже стояла на этих чертовых коленях, когда он первый раз взял меня. Не такая уж большая разница.
Он не повторял просьбу, но я видела жажду в его взгляде, пока внутри меня шла борьба. Только боролась я с неизбежным. Он получит свое, и не потому, что заставит, а потому что я в итоге уступлю желанию принадлежать ему. Это натиск, заполняющий адреналином каждое нервное окончание.
Мое лицо вспыхнуло, когда назойливый голосок в голове умолк. Я опустилась на колени, поставив сумку рядом. Мои глаза сосредоточились на полу, одна часть меня сомневалась, другая — сжималась в ожидании.
Было слышно, как он встал и сделал несколько шагов, и когда я рискнула взглянуть, он стоял, прислонившись к столу со скрещенными на груди руками, подчеркивая каждым движением свои бугристые бицепсы. Вид был одновременно устрашающий и аппетитный. Я ощутила языки пламени внизу живота.
— Ползи ко мне, — негромко приказал он.
Господи, он помешался на том, чтобы вытянуть меня из зоны комфорта?
Я снова замялась, в глубине души меня пугала идея действительно ползти на четвереньках. Выдохнув и отбросив сомнения, я начала медленно двигаться в его сторону. Он следил за движениями моих бедер и плеч. Его взгляд обжигал.
|
|
|
Я представила, какой он меня видел: худое маленькое существо, одетое так, чтобы произвести впечатление, волосы подняты, отдельные тонкие черные прядки обрамляют сердцевидное лицо. И это существо ползет прямо к человеку, вдвое большему по размеру. Как ни странно, я ощутила себя сексуальной и желанной. Он хотел меня — это написано на его лице — и именно этот единственный взгляд дал мне силы продолжать движение.
Остановившись напротив него, я медленно подняла глаза. Он опустил руки, одна из них легла на мою макушку.
— Ты такая охуенно идеальная, — изумленно пробормотал он. — Так трудно привыкнуть. Это самая большая неожиданность — видеть, как ты подчиняешься, но ведь тебе это нравится, не так ли?
— Только когда это ты, — прошептала я, мое горло сдавило. Я отвела взгляд, не желая показывать ему скрывающуюся внутри любовь. Забота расценивается как слабость, но все же я боролась с этими эмоциями и делила их с ним.
Он молча смотрел на меня. Прошли секунды. Возможно, минуты.
— Расстегни меня, — дрожащим голосом выдохнул он.
Я на коленях, мои руки взлетели к его джинсам. Оторвавшись от его тяжелых тлеющих глаз, пристально смотревших на меня, я нетерпеливыми движениями расстегнула ремень и потянула молнию вниз. Мне не нужны были его дополнительные инструкции. Стянула с него трусы и обхватила рукой член, медленно его поглаживая. Он был уже твердый, когда я взяла его в рот. Рукой Борден сжал мои волосы, его тело напряглось. Мягкий гортанный звук сорвался с его губ, когда я всосала головку. Языки пламени во мне разгорались, и я сжала бедра в надежде как-то облегчить пульсацию между ними.
Неторопливо наслаждаясь, я облизывала его длину сверху вниз. Крепко сжимая мои волосы, он повращал бедрами, толкаясь вперед-назад у меня во рту. По его телу прошла дрожь. Оттолкнув меня и удерживая на расстоянии от своего члена, он взглянул на меня затуманенными похотью глазами и сжал губы.
|
|
|
— Ты любишь сосать меня? — возбужденно спросил он.
— Да.
Борден снова толкнул меня вперед, и я открыла рот, готовая принять его, но он схватил член раньше, чем я добралась до него, и засунул головку между моих губ. Некоторое время он раскачивался, его дыхание тяжелело, а затем вышел, проведя членом по моей щеке, оставляя на ней влажный след.
— Блядь, — ругнулся он.
Затем он поднял меня на ноги и прижал к столу. Подошел ко мне сзади и надавил мне на спину, пока я не оказалась прижатой щекой к столешнице. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание сбилось, я истекала влагой и жаждала его. Услышала, как он переместился назад, и почувствовала его блуждающие руки на своих ногах и восхитительное покалывание на коже от его жарких прикосновений. Он задрал кверху мою юбку, сминая ее на бедрах и обнажая мою задницу. На мне были новые сексуальные стринги — очко в мою копилку — и он нежно освободил меня от них.
— Раздвинь ноги, — велел он.
Я раздвигала их сантиметр за сантиметром, предвкушая то, что должно произойти. Поток адреналина только усилился. Почувствовав дыхание на своих бедрах, я зажмурилась от сильного беспокойства. Его руки расположились на моих ягодицах, а затем я ощутила сладчайшую вещь.
Долгое и нежное облизывание моих складочек. Это было почти невыносимо. Я со стоном задрожала. Руки сжимались в кулаки на столе, когда он проделывал это снова и снова, мучая меня своим потрясающим ртом. Это был самый невероятный оральный секс в моей жизни. Он двигался намеренно медленно, в таком ритме, чтобы усилить ощущения. Настолько опытно он протягивал мое удовольствие, посасывая и надавливая в нужное время.
— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла я.
— Ты хочешь кончить? — спросил он, его голос стал опасно низким.
— Для начала я хочу тебя внутри.
Хотя мне и нравилась мысль кончить ему в рот, но кончить вокруг его члена мне хотелось больше. Не теряя времени, он выпрямился, располагая меня напротив. Сжав мои бедра, толкнулся внутрь. Я подскочила от неожиданности, а затем потерлась об него задницей. Он зарычал от удовольствия и до упора вогнал в меня свой член, сильно и быстро, заполняя и растягивая, пока я стонала от боли и наслаждения.
|
|
|
— Руки за спину, — грубо потребовал он.
Когда я подчинилась, он схватил оба моих запястья своей большой рукой, притягивая их к себе, продолжая жестко трахать меня. Другой рукой он поглаживал мою задницу, и, слишком потерянная в поисках удовольствия, я не сразу поняла, что он собирается сделать, пока это не произошло.
Шлепок! Прямо по заднице, заставляя мои мышцы крепче сжиматься вокруг его члена и извлекая из меня лихорадочные вскрики. Боль переросла в удовольствие, когда он сделал это снова, а шок превратился в ожидание. Каждый шлепок подводил меня все ближе к сладостному освобождению, и как только я оказалась на грани, он выпрямил меня, прижав спиной к себе, и коснулся моего клитора, отправляя меня за край. Уронив голову ему на плечо, я закричала. Он замедлился для меня, давая ощутить всю силу наслаждения, а затем, всосав кожу на моей шее, резко толкнулся в меня один, другой раз и замер, жестко кончая и рассылая проклятья, как всегда это делал.
— Блядь. Блядь. Блядь.
Да, мистер Борден, вы правы.
Сейчас уже не было никакой неловкости, когда он вышел из меня. Заботливо поправил мои волосы, одернул на мне юбку. Когда я повернулась к нему, то затаила дыхание от его взгляда.
— Ты ненасытная, — прошептал он, мягко поглаживая пальцами мою щеку. — Я думаю, что немного привязался к этому рту и телу.
— Аналогично, мистер Борден.
Наклонившись немного ближе, он легко поцеловал меня в губы и произнес:
— Не трахайся с другими мужчинами, пока ты в моей постели, ясно?
Глядя в его серьезные голубые глаза, я проигнорировала предостережение в них и кивнула.
— Хорошо.
***
Сказать, что мы были далеки от профессиональных отношений, было бы преуменьшением. Борден трахал меня в офисе каждый день всю неделю, и чем больше он брал меня, тем больше мы жаждали друг друга. Поначалу это было грубо и жестко, но с каждым днем Борден погружался в меня с растущей нежностью, медленно смакуя мое тело, а выходя из меня, целовал в благодарность за оргазм и долго прижимал к себе.
|
|
|
Секс с ним превратился в нечто иное. Каждый раз, когда он брал меня, что-то зарождалось между нами. Он не хотел этого признавать. Сначала я думала, что все это только в моем воображении. Но его глаза излучали тепло, предназначавшееся только мне. И я расцветала для него.
Я была полностью в его власти.
Я была слабой, и не переживала по этому поводу.
Я впустила плохого мужчину в свое сердце, и мне не хотелось, чтобы этот плохой мужчина покинул его.
Глава 22
Борден
— Если ты продолжишь так пялиться на меня, то я снова трахну тебя.
Эмма покраснела и, улыбаясь, повернулась к компьютеру. Борден тоже улыбнулся, потому что ее улыбка была очень заразительной. Она все еще была в совершенном беспорядке. Вид «меня-только-что-трахнули» подходил его бродячей кошке как нельзя лучше.
Он до сих пор от нее не устал. Это озадачивало. Его интерес только возрастал, потребность в ней усиливалась, и он обнаружил, что эта девушка делала его абсолютно беспомощным. Ему нравилось ощущать ее рядом. Тепло разливалось по телу всякий раз, когда после бурного секса она нежно приглаживала своими пальчиками его волосы.
К таким прикосновениям можно было привыкнуть.
— Я не уверена, что вы сможете осилить еще один раунд после всех затраченных усилий, — пробормотала она, стуча по клавиатуре и делая вид, что погружена в работу. Но она не была погружена в чертову работу.
— Не испытывай меня, — усмехаясь, предупредил он. — Этот член способен пропахать еще многие мили на твоем сладком теле.
Она напряженно сжала губы, пытаясь подавить очередную улыбку:
— Мистер Борден, я пытаюсь работать. Прекратите свои сексуальные домогательства.
Он не смог сдержать вырвавшийся наружу смех.
— Так вот, что я делаю?
— Да, и вы можете попасть в большие неприятности.
— И как ты думаешь, кто захочет поиметь меня? Нет ни одного человека, которого я не смог бы купить.
Эмма замолчала.
— В этом мире еще остались порядочные люди, и вам это известно.
— Хотел бы я быть таким доверчивым.
Теперь она сердито посмотрела на него.
— Циник.
— Я предпочитаю термин «реалист».
— Да ну тебя на хуй с твоими терминами.
Этот пошлый рот отправится прямиком на его член.
— Ты действительно напрашиваешься, да?
— Понятия не имею, о чем вы, — нахально ответила Эмма. — И кстати, когда мы перенесем наши отношения за пределы офиса? Представь меня распростертой на огромной кровати. Подобная обстановка открывает так много возможностей.
— Заманчиво.
— Так сделай это.
— Я подумаю.
|
|
|
Возможно.
Это будет слишком — сделать их отношения открытыми вне офиса. Он уже совершил ошибку, трахнув ее у нее в квартире. Назовите это минутной слабостью, хотя Борден должен признать, образ ее обнаженной на его огромной кровати был более чем привлекательным.
— Неужели? — сказала она, приподняв брови. — Ты подумаешь? Не уверена, как долго смогу принимать тебя, согнувшись над столом. Не то чтобы мне это не нравилось, Борден, но я не гимнастка.
Он усмехнулся на ее небольшое ворчание.
— Иди сюда, — позвал он, указывая на свои колени.
Мгновение Эмма не шевелилась, устало глядя на него.
— Иди сюда, — повторил он. — Я не кусаюсь.
Она встала и подошла. Обняв за бедра, мужчина посадил ее к себе на колени, задирая платье.
— Нет, — отрезала она, отодвигая его руки. — Я устала.
— Я просто прикасаюсь к тебе, куколка. Небольшое невинное прикосновение, я обещаю.
Эмма заколебалась, но потом позволила, хотя и с недоверием.
Он подавил улыбку.
— Видишь? Я ничего не делаю. Почему ты всегда так напряжена.
— По той же причине, что и ты.
— Власть?
— Чертово детство.
Он замер.
— Что заставляет тебя думать, что у меня было дерьмовое детство?
— Ты вырос там же, где и я. Поэтому нет необходимости что-то додумывать.
Борден нахмурился от ее правоты.
— Я думал, бабушка обеспечила тебе хорошую жизнь.
— Она делала, что могла, но я всегда сбивалась на кривую дорожку.
— Из-за матери?
Эмма нахмурилась и медленно вздохнула.
— Тебе известна каждая деталь моей жизни?
Он медленно кивнул.
— Я уже говорил тебе, что да.
— Тогда ты знаешь, что она совершила.
— Да.
— Ну, это слегка изменило во мне понятие хорошего, и я была не самым простым ребенком.
Он слегка усмехнулся.
— Но не таким сложным, как я.
— Нет? И что же сделало тебя маленьким говнюком?
— Мои родители бросили меня, когда мне было пятнадцать. К слову сказать, они всегда ко мне дерьмово относились, так что это стало своего рода облегчением — остаться без них.
Вместо сочувствия в ее глазах вспыхнул гнев.
— Вот уроды.
— Да.
Она ждала, что он расскажет больше, но Борден молчал о той части его жизни после… Ничего. Ничего о Кейт.
— Ты знаешь, что такое отчаяние, правда? — тихо спросил он, ища понимания.
Она кивнула.
— Да.
— Вот почему я торговал наркотиками в шестнадцать. Иначе не выжил бы на улице. Я сбился с пути. Конкретно облажался. И еще зациклился на некоторых проблемах. Решил, что употребление наркотиков поможет мне справиться с ними. Думаю, я искал то, что сгладило бы ощущение абсолютно сломанной жизни.
— Наркотики помогли?
— Да. Когда растешь в такой нищете, совершенно оторванный и одинокий, и видишь, как деградируют люди, которые должны были любить тебя; когда ты брошен в этом мире, то ищешь способ забыться. Кайф срабатывал.
Он не осознавал, насколько сильно сжимал ее бедра, пока не взглянул на них. Медленно ослабив хватку, он глубоко вздохнул. Какого хуя он рассказывает ей об этом дерьме? Это не важно. Все давно кануло в лету.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, — просто сказала она. И все. Ни слов сочувствия, ни утешения. Просто понимание. Чистое и реальное понимание, которое он сразу почувствовал. И это подарило приятное ощущение невесомости, словно исчезла вся тяжесть, давившая на грудь.
Черт возьми, эта девушка… Она просто нечто. В тот момент он не мог избавиться от этого чувства. Просто совершенство. Не плод фантазии, а истинное совершенство.
Эмма наклонилась вперед и нежно поцеловала его. От ее нежного прикосновения напряжение внутри него стало угасать. Борден обнял ее за талию и поцеловал в ответ, томно пройдясь губами по ее рту, поглаживая языком, впитывая этот неповторимый вкус, возбуждающий его, как ничто другое.
Она слегка развела бедра перед ним, ее дыхание потяжелело. Ей нужно больше. Блядь, невероятно.
Он сжал ее задницу, готовый к новому броску, когда дверь кабинета неожиданно распахнулась. Борден оторвался от ее рта и посмотрел через плечо. Хоук шагнул внутрь, пристально глядя на него с выражением «мы облажались» на лице.
— Борден, — резко сказал он, — у нас проблема.
Рука Бордена все еще находилась на заднице Эммы, когда он нетерпеливо проскрипел:
— Что за проблема?
Хоук перевел взгляд с него на Эмму с понятным недовольством на лице.
— Это не для посторонних ушей.
— Говори.
Эмма попыталась отстраниться, но хватка Бордена усилилась. Она никуда не уйдет. Хоук скоро покинет офис, и потом он снова погрузится в ее теплую влажность. Разумеется, он не мог ясно мыслить.
— Мы обнаружили человека, проникшего в клуб, — объяснил Хоук. — Когда его поймали, он утверждал, что безоружен, но при тщательном обыске нашли пистолет в его гребаных трусах. Это опасно.
Вздрогнув и приоткрыв рот, Эмма уставилась на Бордена. Но он больше не обращал на нее внимания и пристально смотрел на Хоука. Тысячи вопросов всплывали в его голове. Гнев, которого он, на удивление, некоторое время не чувствовал, начал закипать.
— Какой-то мудак решил, что пронесет спрятанный на себе пистолет мимо моих людей, — буркнул он. Его взгляд потяжелел. — Он совсем ненормальный?
— Он не говорит, — спокойно ответил Хоук, борясь с собственным гневом.
— Со мной будет, — невозмутимо сказал Борден. Это было трудно, но он не собирался впускать ярость в их с Эммой идиллию. Она действительно стала очень много значить для него, и последнее, чего он хотел, так это расстраивать ее.
— Ты позаботишься об этом потом.
Хоук не задавал вопросов. Он всегда знал, чего хотел Борден.
— Да, я буду прямо там.
Хоук вышел, и в комнате воцарилась тишина. Эмма вопросительно посмотрела на Бордена.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
Не глядя на нее, Борден откинулся на спинку стула и нежно снял ее со своих коленей. Он выдохнул и схватил ключи со стола.
— Я собираюсь позаботиться об этом, Эмма.
Она тяжело сглотнула, стоя перед ним.
— Не… не трогай его, Борден.
— Не трогать? Этот человек пришел, чтобы убить меня. Если бы он застал меня незащищенным, я был бы напичкан пулями.
— Но его поймали. Я уверена, его это напугает.
— Не будь наивной. Каждый день у меня появляется дюжина новых врагов. Я не могу себе позволить отпустить одного из них.
— Ну и что ты собираешься сделать?
Борден просто смотрел на нее.
Ее губы дрожали.
— Борден, не убивай его.
— Не буду, — соврал он.
Она всматривалась в его черты, пытаясь заглянуть внутрь.
— Это ведь неправда, так?
Не ответив, он встал, засунул ключи и зажигалку в карман, после чего направился к двери.
— Борден? — настаивала она у него за спиной.
— Страшнее всего те, кто стоит во главе, Эмма, — просто сказал он, открывая дверь. — Но ты и раньше это знала.
Прямо перед тем, как выйти, он взглянул на нее через плечо. Образ Эммы, спрятавшей лицо в ладони, вывел его из состояния равновесия.
***
Мужчина с самого начала плохо выглядел, даже до того, как ему наваляли.
Хоук передал пистолет Бордену. Хороший пистолет, «Хеклер и Кох», уникальное торговое предложение, конечно, не из дешевых. Бордену сообщили, что мужчине в районе пятидесяти лет, здоровый, хорошо одет.
— Определенно, не наркоман, — пояснил Хоук, сбитый с толку. — Но видно, что много выпил.
Они привезли его в один из заброшенных складов Бордена на пустыре за городом. Очень давно он не был здесь. Ему должно было быть совершенно ясно, что один из этих мудаков попытается добраться до него — это лишь вопрос времени.
Борден издалека рассматривал мужчину. Лицо с неухоженной бородой и спутанные светлые с проседью волосы. Он стоял на коленях, руки связаны за спиной, взгляд устремлен в пустоту, словно уже смирился с неизбежным. Хоук протянул Бордену пистолет, и он направился к мужчине.
— Пистолет в трусах, — скучающим тоном заметил Борден, подойдя к нему. — Я хотел бы сказать, что подобное для меня в новинку, но это было бы ложью.
Борден остановился перед ним, и взгляд мужчины взметнулся вверх. Второй раз в жизни Борден встречался с такими зелеными глазами. Кровь в его жилах застыла. Тело окаменело. Он чувствовал, что из него выбили весь воздух.
Нет. Это невозможно. Наверное, у него галлюцинации.
Он медленно моргнул, пытаясь осознать происходящее. Борден видел так много от нее в человеке, которого собирался…
Мужчина злобно усмехнулся.
— В чем дело, Маркус? Ты словно увидел привидение.
Борден отшатнулся назад. Часто моргая, он смотрел на отца Кейт.
— Я не понимаю.
— Прекрасно понимаешь, — ответил он.
Борден сделал несколько вдохов.
— Вы не должны были этого делать, Даг.
— Тогда я должен просто позволить тебе жить? Ты убил мою дочь. Не думай, что я так просто оставлю это. Ничего не похоронено в прошлом. Это всегда будет преследовать тебя, Маркус, и ты заплатишь.
— Я до сих пор расплачиваюсь.
— Нет, ты должен заплатить кровью. Ты не заслуживаешь того, чтобы жить. Ты чудовище! Моя девочка была бы жива, если бы ты не вернулся. Наша жизнь разбита. На веки веков!
— А что изменит пуля, пущенная мне в голову, Даг? Сделает жизнь лучше?
— Может быть. А возможно, и нет. Меня это не ебет. Я не могу жить в этом мире, зная, что ты, как и я, все еще дышишь тем же воздухом, который предназначался ей! Они должны были забрать тебя! Почему они не пришли за тобой?
— Я не знаю.
— Ты не знаешь?
— Я захватил их территорию, и они хотели меня напугать.
— И убили мою дочь! — в гневе закричал Даг, его бледное лицо покраснело. — Такие же чудовища, как ты, задушили ее и выбросили, словно мусор!
Борден тупо ответил:
— Я нашел двух мужчин, которые забрали жизнь вашей дочери. Их смерть была мучительной.
— А что насчет моих мучений? Или мучений моей жены? Тебе никогда не облегчить нашу боль.
— Вы думаете, я мало страдаю? — повышая голос, прервал его Борден. — Вы думаете, я не оплакиваю вашу дочь каждый день? Что я не виню себя? Я любил ее, мистер Девено, и я желаю, чтобы вместо нее это случилось со мной. Знаю, что не заслуживаю жизни, и если бы у меня был выбор, она была бы здесь вместо меня. Я согласился бы умереть самой мучительной смертью. Продать свою гребаную душу дьяволу, если бы он мог помочь, но этого, блядь, никогда не случится. И я не могу изменить прошлое, сколько бы ни винил себя за это.
Даг не ожидал такой реакции от Бордена. Он замер, его глаза покраснели. Борден понял, что Даг беззащитен и подавлен, и в своем праведном гневе сделал то, о чем никогда и не помышлял. Вдруг протрезвев, он теперь смотрел пустым взглядом на пистолет в руке Бордена.
Хватка Бордена на пистолете усилилась, рука задрожала. Обычно в подобных ситуациях он был спокоен. Обычно он ничего не чувствовал. Но это было тогда, когда его мир был черно-серым.
Но он больше не черно-серый.
Мир снова заполнен гребаными красками.
И кто должен был оказаться перед ним, чтобы встряхнуть его еще больше? Никто иной, как отец женщины, которую он любил вплоть до ее безвременной смерти.
— Простите, — прошептал ему Борден, боль наполняла его голос.
Даг изо всех сил старался смотреть свирепо, но даже под неприкрытой ненавистью Борден видел только боль. Ему и в голову не приходило, что он не единственный человек, прячущийся за искусственным фасадом и притворяющийся перед всем миром, будто непробиваем.
Даг страдал больше, чем он. Ему достался лишь короткий год в жизни Кейт, и даже за этот короткий период она оставила неизгладимый след в его душе. Но отец… она была его всю жизнь. Он наблюдал, как из ребенка она превращалась в женщину. Его страдания не шли ни в какое сравнение с муками Бордена.
Они не просто две озлобленные столкнувшиеся души. Это две раненые души, и сейчас они поняли это. Даг отвернулся и уставился в грязный пол, его плечи сотрясались от рыданий.
— Я скучаю по ней, — он задыхался от слез. — Я скучаю по ней, вот и все. Мне просто не хватает ее.
Глаза Бордена защипало. Он с дрожью выдохнул:
— Да.
Он тоже по ней скучал. Всегда.
— Я все думаю, что я мог бы изменить. Я был слишком строг с ней. Подавлял ее.
— Вы любили ее, — сказал Борден. — Она знала это.
Даг продолжал трястись. Мужчина настолько опустился, что Бордену было тяжело смотреть.
— Ты не можешь допустить, чтобы это повторилось, — сказал Даг, глядя на него. — Ты не можешь.
Борден замер.
— Что вы имеете в виду?
— Все говорят, Маркус. Они все знают про девочку.
Он посмотрел в сторону и вниз, на землю.
— Так вот почему ты это сделал, Даг? Пытался убить меня, будучи уверен, что это снова повторится?
— Повторится, — ответил Даг. — Это случится, Маркус. Слишком много людей желают тебе смерти. Каждый день их все больше. Это случится.
Он ничего не ответил.
Ошеломленный и эмоционально подавленный, он стиснул зубы и внезапно отошел. Хоук нахмурился, когда Борден подошел к нему.
— Отпусти его, — приказал Борден, пытаясь говорить ровным голосом. — Он не в себе. Слишком много выпил.
— Отец Кейт или нет, пьяный или трезвый, он собирался убить тебя, — злобно огрызнулся Хоук. — Ты не можешь позволить ему дышать хоть минуту.
Борден тяжело вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок, но чувствовал, словно петля затягивается на его шее. Он посмотрел на Дага, а затем в окаменевшее лицо Хоука. Стены вокруг него начали смыкаться, и он вылетел из склада, шатаясь вперед-назад.
Что-то резко перевернулось внутри, и он упал на колени. Сгребая свои волосы в кулаки, он рвал их от отчаяния. Потом впился ногтями себе в лицо. Но даже эта физическая боль не могла заглушить боль внутреннюю. Все, что он видел, это мертвое лицо Кейт. Даже вспоминая ее улыбку, он видел безжизненный взгляд на этом улыбающемся лице. Его пальцы впились в землю, глаза жгли невыплаканные слезы. БЛЯДЬ, почему он не может просто оплакать ее? Почему слезы не льются?
Он никогда не увидел бы это лицо, если бы не вернулся. Она была бы жива. Даг был прав. Он был чертовски прав.
Борден — чудовище, и заслуживал смерти.
— Он не должен выжить, — сказал Хоук за его спиной. — Ты отлично это знаешь, Борден. Все наши люди знают о том, что он был здесь. Как они смогут уважать тебя, если ты не зароешь этого человека в землю за попытку покушения на самого могущественного человека в Нью Рейвен?
Борден взглянул на небо, словно ожидая от него совета в этой хуевой ситуации.
— Ничего личного, — продолжил Хоук. — Просто сделай это, а мы позаботимся об остальном.
Борден медленно выдохнул и поднялся на ноги, чувствуя себя так, будто лишился брони. Если сделает это, тогда он еще большая мразь, чем тот, кто убил Кейт.
Или так и есть?
Повернувшись и кивнув Хоуку, он зашагал обратно на склад.
Глава 23
Эмма
Страшнее всего те, кто стоит во главе, Эмма. Но ты и раньше это знала.
Эти его слова сбили меня с толку. Остаток дня я провела, пытаясь понять мужчину, на которого работала на протяжении многих месяцев. Попыталась представить его тем злодеем, которым он себя считал. Это встревожило меня, я не выдержала и расплакалась. Потому что он действительно был таким, и никаким количеством доброты его не изменить.
Тогда почему мои чувства к нему не ослабевают?
***
На следующий день Борден не появился в офисе.
На самом деле, он не появлялся всю неделю. И следующую тоже.
Это были девять дней без Бордена.
И это было абсолютной агонией. Я страдала. По-настоящему страдала. Офис стал таким пустым. В моем сердце был холод. Я тосковала по нему. Что могло заставить его так просто исчезнуть? В один из дней я пыталась спросить у Хоука, где он обедал, но этот мудак намеренно проигнорировал меня, сказав, что это не мое дело. Даже Человек-усы не шевельнулся, когда я вымаливала у него хоть какую-то информацию.
Полное дерьмо. Я ощущала каждую минуту каждого часа, после чего, несчастная, со спутанными чувствами шла домой.
Это было просто… на протяжении многих недель подряд я находилась рядом с этим человеком в режиме нон-стоп. Он заполнял большую часть моего дня. Это несправедливо: ему, вероятно, было насрать на меня, пока я, цепляясь за соломинку, переживала о его местонахождении больше, чем о собственном следующем вдохе.
Жаль, что это было не взаимно.
Это был вечер пятницы, и я только что вернулась из магазина. Человек-усы великодушно помог мне поднять сумки до квартиры и ушел. Я как раз разбирала покупки, когда услышала стук в дверь.
Посмотрела на часы. 6:40 вечера. Уже было поздновато, я никого не ждала и определенно никого не знала в доме. Выхватив из сумочки свой нож, открыла лезвие и осторожно подошла к двери, пытаясь расслышать хоть какие-то звуки.
— Эмма, это я.
Борден.
Мои плечи расслабились от облегчения, а сердце екнуло от звука его голоса. Я быстро открыла дверь и увидела его, стоящим здесь: джинсы и простая черная футболка, руки прижаты к дверному косяку. На долю секунды я почувствовала, будто в меня снова вдохнули жизнь. Тепло начало растекаться во мне, но мой внутренний голос противоречиво спросил: почему я счастлива видеть человека, не предупредившего меня, что будет отсутствовать так долго.
— Где ты пропадал? — сердито спросила я.
— Ты собираешься меня впустить? — спокойно ответил он.
— Сначала ответь на вопрос.
— Для начала впусти меня или пырни своим ножом. Выбор за тобой.
Я напряглась и взглянула на открытое лезвие. Дерьмо. Быстро закрыв нож, я распахнула перед ним дверь. Не было смысла строить из себя ребенка и выгонять его. Он вошел внутрь, слегка задев меня. Боже, как же хорошо он пах. Это его уникальный запах, по которому я умирала каждый день.
— Где ты был, Борден? — повторила я, закрывая дверь и поворачиваясь к нему.
— Были кое-какие дела, — неопределенно ответил он.
— Я не видела тебя почти две недели.
— Знаю.
От его беззаботного тона я нахмурилась.
— Почему ты не сказал мне, что будешь отсутствовать?
— Разве сейчас это важно? Я же здесь.
— Да, это важно! Ты должен был сказать мне, черт возьми! Где ты был?
Он повернулся и нахмурился, глядя на меня.
|
|
|
