Дворец блюстительного сената или люксембург.

(Palais du Senat Conservateur ou le Luxembourg.)

[42] Построен повелением Марии Медицис в 1516 году. На сем месте были некогда сооружены древние палаты Герцогов Пиней-Люксембург, откуда и название дворца происходит.

Внутренние галереи, с превосходнейшим вкусом устроенные, украшаются живописными картинами славного Рубенса. Прекрасные статуи, изображающие нынешнего времени Полководцев и Законодателей, расставлены по лестнице к присутственной зале. Стены обширного коридора украшаются чрезвычайною резною работою.

Присутственная зала расположена в середине фасада, обращенному к садовому партеру, усаженному буком и испещренному цветами бесчисленных родов. Оная освещается сверху. Пышность царствует во всей внутренности сей залы.

Блестящий престол, воздвигнутый на возвышенном месте под великолепным балдахином, [43] представляет величественное Самодержавие, пред коим толпа избраннейших Сенаторов с подобострастием преклоняется! Древо вольности искоренено! Изгнанная Республика разится смертельным ударом!

Давно ли здесь вольнодумцы в исступлении своем пронзительными голосами требовали разнообразных Правлений! Грозный Мирабо предлагал законную власть и равенство, Бриссот – народное правление; яростный Робеспьер якобинцев, Баррас Директория… и напоследок знаменитый Консул Буонапарте, возвратясь из Египта и сопутствуемый Фортуной, укротил необузданность ветреных умов и именем своим восстановил Республику! Громозвучная слава как зарево солнца осветилась по всей вселенной! Все прославляли его как виновника народного благоденствия!

Недолго спокойствие торжествовало; ухищренная хитрость неограниченных желаний, гнездящаяся, как ядовитая змея в глубине сердца Буонапарте, вдруг обнаружилась! И из утробы юной Республики родился свирепый властелин! Весь сенат оцепенел, забыл клятву к Республике, повергся пред его самолюбием, признал и возложил на него венец самовластного Императора!

Таковы всегда бывают последствия переменчивых рассеянных умов!

По смерти Республики, следующие пригласительные билеты на погребение оной сами Французы разослали по всему Парижу: [44]

 

Billet d’enterrement de la Republique Francaise, morte en couche d’un Empereur.

Partisans de la Respublique,

Vous, grands raisonneurs Politiques,

Venez assister en famille

Au grand convoi de votre fille,

Morte en couche d’un Empereur!

L’indivisible citoyenne,

Qui ne devoit jamais perir,

N’a pu supporter sans mourir

L’operation cezarienne.

Билет на погребение Республики, умершей от родов,

Произведши на свет Императора.

Защитники Республики! Высокоумственные Политики! Я с вами разделяю печаль. Соберитесь все с семействами на великолепное погребение Республики – нашей дочери, скончавшейся от родов, произведши на свет Императора! Избранная вами же сия гражданка не должна бы никогда погибнуть, ежели бы вы умели уклонить ее от Цесарской операции!

 

В некоторых покоях, примыкающих к зале, поставлены превосходнейшие картины [45] лучших нынешних художников, писанные во славу Наполеона. Они все были завешаны холстиною, как будто затмевались блеском появления в Париже российской армии!

Потолок в оных покоях украшен живописью, сближающейся с натурой! Смотря на светлость нежно-голубого Эфира, искусство переменяется в Природу! Солнечные лучи оживотворены! Дымящиеся облака возносятся! Из-за оных парит сам Наполеон в образе Божества! Гении в виде небесных Ангелов сопровождают полет его в райское жилище!

Ныне химерическое сие воображение – все исчезло! Клубящиеся облака рассыпались, превратились в черные громовые тучи – райское жилище в заточение! И все дерзостные замыслы ниспроверглись в жерло пропасти!

Врагу оскудеша оружия в конец и грады разрушил еси; погибе память его с шумом!

Можно сказать Буонапарте, как некогда Скифские послы говорили Александру Македонскому:

«Если бы Боги благоволили дать тебе величину тела, равную жадной душе твоей, то бы тебя вселенная не вместила: одною бы ты рукою коснулся восходящему, другою заходящему солнцу; и, сего достигнув, пожелал бы ты знать, где сего столь пресветлого божества блистание скрывается!»

 

 

ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЙ ДВОРЕЦ.

(Palais du Corps legislative.)

[46] Оный величественно построен на берегу реки Сены и заставляет всех восхищаться прелестью своего местоположения. В нем есть довольно замечательного, как и во всех прочих Дворцах, коими весь Париж, можно сказать, загроможден.

Представляю читателям искать подробнейших описаний в книгах, изданных Французскими наблюдателями. Русскому гораздо приятнее заняться достопамятностями своего отечества. Оные открывают всякому обширное поле к прославлению наших единоземцев, облеченных священной доблестью и Геройскими добродетелями! Вот неистощимый предмет занятий! дерзкая рука времени, изглаживающая часто славу смертных, смиренно сохранит должное благоуважение к памяти мужественных подвигов Русских!

Все Парижские дворцы наполнены произведениями изящных художеств и особенно живописи. Изобилие статуй и картин – есть главнейшее украшение всех здешних дворцов; большая часть оных освящены древностью. Великие мужи воскрешены памятниками славных их деяний! Бессмертные их души яснеют и в самом мраморе.

 

 

КОРОЛЕВСКАЯ БИБЛИОТЕКА.

[47] В Париже считают семь ученых обществ (societes savants), а сверх того Королевский Университет, к которому принадлежит пять Факультетов: Богословия, Прав, медицины, Физических и математических наук и Словесности; четыре Лицея; четырнадцать разных училищ, в числе коих Королевский Институт глухонемых; наконец, шесть Библиотек.

Королевская Библиотека в особенности достойна примечания огромностью и бесчисленным множеством книг. Карл V, основатель оной, перенес из Лувра девятьсот рукописных книг; самое драгоценнейшее собрание прежде изобретения книгопечатания.

Людовик XII обогатил оную Петрарковой библиотекой, а Франциск I большим количеством Греческих манускриптов.

Кольбер доставил шесть тысяч печатных и восемь тысяч рукописных книг.

Кардинал Флери посылал на Восток собирать Греческие манускрипты.

Всячески старались искупать в частных Библиотеках любопытнейшие, достопримечательнейшие книги.

Можно назвать Королевскую Библиотеку наипространнейшим Архивом изящных произведений человеческого ума!

Оная заключает в себе триста пятьдесят тысяч печатных и семьдесят две тысячи рукописных книг на разных языках, [48] также пять тысяч книг, наполненных гравированными картинами и богатый кабинет медалей и древностей.

При входе в первую галерею представляется взорам кабинет редкостей, собранных Графом Кейлюсом. Между прочим замечательно видеть сохраненный в совершенной целостности бюст древнего Доктора Марка Модия Азиатического с Греческой надписью.

В кабинете эстампов можно видеть все выгравированные памятники древних и новейших времен; собрание географических карт; пятьдесят тысяч портретов достопамятных людей всех сословий и собрание одеяний и разных обычаев почти всех народов.

В одной, особенно выстроенной зале, поставлены два глобуса: один земной, а другой небесный. Подножие оных находится в нижнем жилье, а сфера в верхнем ярусе. Диаметр оных 11футов, 11 вершков и 6 дюймов; окружность 34 фута, 6 вершков и 6 дюймов. Винцентий Каронелли составил оные шары в 1682 году.

Также хранится здесь воинская сбруя Франциска I и две серебреные доски, из них одну почитают щитом Аннибала, а другую щитом Сципиона. Оные найдены на полях битв, где подвизались сии два Полководца.

Но в какое пришел я восхищение, когда мне показали чертежный план крепости собственноручных трудов ПЕТРА Великого, Отца нашего Отечества! Он хранится в Королевской Библиотеке, как священнейший [49] памятник несравненного, беспримерного и первого Монарха во всей подсолнечной! Бог его благословил всеми великими дарованиями, какие только могут существовать в человеке, и воцарил в нем сей провинциальный Гений, столь благотворный для России.

При рассматривании бесценного его рисунка неизреченное благоговение наполняло душу мою! Я чувствовал уважение и к самой бумаге, которую Русский Царь осчастливил величественной своею рукою. Сколь же Россия должна гордиться, вмещая в себе изобилие подобных священных сокровищ, в коих божественный Гений Великого ПЕТРА как луч солнца блистает повсюду! Душа Великого покоится на лоне праведных; но память дела его в сердцах наших всегда пребывает.

Я просил позволения написать здесь в Библиотеке пришедшее мне на память первые стихи из Поэмы славного нашего поэта Ломоносова, начатой им для прославления ПЕТРА Великого:

Пою премудрого Российского Героя,

Что грады новые, полки и флоты строя,

От самых нежных лет со злобой вел войну,

Сквозь страхи проходя, вознес свою страну,

Смирил злодеев внутрь и вне попрал противных,

Рукой и разумом сверг дерзостных и льстивных,

Среди военных бурь науки нам открыл

И мир делами весь и зависть удивил. [50]

Здесь также поставлен мраморный Вольтер. Познакомившись с ним в Пантеоне, я тотчас его узнал и с почтением ему поклонился.

Там, в сем обиталище мертвых, Вольтер показался мне ужасно мрачным; в Библиотеке сквозь насмешливый, язвительный вид его проглядывает острота ума и веселость его характера! Кажется, что он, смотря на свои бессчетные творения, желал бы большую часть оных предать огню!

Какая разница между физиогномиями двух Гениев! Я тотчас мысленно бросил глаза на бюст нашего Ломоносова и воображением перенес оный для сравнения сюда из Петербургской Академии Наук!

Богом одаренные способности изящного ума благорастворяются в благородных чертах бессмертного нашего Ломоносова! Он возносится к небесному Творцу с чистою душою. Гимны Богу и хвалы земным Владыкам благоговейно изливаются из благочестивого его сердца.

А мрамор Вольтеров сам ужасается безобразного изображения! Он боится взглянуть на высоту небесную, как будто советь, очерненная беззаконием, и в мраморе терзает его внутренность!

Не смею судить о преимуществе сих двух великих Гениев, но по чувствам должен сказать:

«Ломоносов божественную Нравственность пробуждал в чувствах каждого Христианина; Вольтер заглушал оную!»

 

 

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: