Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Гомосексуализм и «семейные ценности»




Джарвис: Вы говорите, что гомосексуализм не приносит вреда посторонним людям. Но, может быть, это и не так. Возможно, он разлагающим образом воздействует на общество в целом. Не подрывает ли он тот институт, который находится в сердцевине любого цивилизованного общества, - институт семьи?

Бог: Почему ты так думаешь?

Джарвис: Ну, скажем, если бы все мы сделались гомосексуалистами, то не осталось бы семей, так? Человечество вымерло бы!

Бог: Но делает ли это гомосексуализм аморальным? Мне кажется, нет. Если бы, например, каждый мужчина стал католическим священ-


ником, то это тоже означало бы конец семьи. Но Я надеюсь, в том, чтобы быть католическим священником, нет чего-то аморального?

Джарвис: Нет, нет. Однако посмотрите: общества, в которых гомосексуализм не осуждается, рушатся. Раз гомосексуализм рассматривается как нравственно приемлемая альтернатива гетеросексуальности, итогом должно стать уничтожение семьи. Но ведь именно семья связывает общество в некоторую целостность, не так ли?

Бог: Кажется, ты рассматриваешь гомосексуализм как некую болезнь, подтачивающую жизненные силы общества.

Джарвис: Да, именно так.

Бог: Но почему общество, проявляющее терпимость к гомосексуализму, должно разрушиться? Мне-то кажется, что общества, терпимо относящиеся к гомосексуализму, в действительности живут не хуже, если не лучше, тех обществ, в которых гомосексуализм находится под запретом. Почему ты считаешь, что гомосексуализм представляет угрозу для семьи? Почему нельзя иметь прочные семьи и проявлять терпимость? Об этом ты не думал?

Джарвис смущенно опускает глаза.

Бог: Мне кажется, твое отношение к гомосексуализму определяется не столько разумом, сколько эмоциями - чувством отвращения и брезгливости.

Джарвис: Да, гомосексуалисты мне противны. И я думаю, общество должно было бы учитывать нравственные убеждения огромного большинства людей, испытывающих те же чувства.

Бог: Но тогда нравственность оказывается не более чем проявлением эмоций? Если большинство людей испытывают к чему-то или кому-то неприязнь или отвращение, то почему объект их неприязни должен считаться аморальным? В конце концов, многие люди испытывают неприязнь к евреям. Многие питают такие же чувства к черным. Немалое число людей не любит иностранцев. Однако все чувства подобного рода не имеют разумного оправдания. Для людей очень естественно разделять всех на «своих» и «чужих», причем «чужие» считаются грязными, противными и безнравственными. Быть


может, вам - людям - следует быть более внимательными и не поддаваться подобным чувствам. Как указывает Рональд Дворкин, не следует путать чувства с нравственными убеждениями. Не так ли, Рональд?

Еще одна туманная фигура возникает недалеко от Джарвиса и начинает говорить.

Дворкин: Если в основе моего взгляда на гомосексуализм лежит моя личная эмоциональная реакция («он вызывает у меня отвращение»), то вы можете отвергнуть этот взгляд. Мы отличаем нравственные убеждения от эмоциональных реакций не потому, что нравственные убеждения не имеют эмоциональной окраски - они ее имеют! - а вследствие того, что нравственные убеждения должны оправдывать эмоциональные реакции, а не наоборот. Если человек не может привести таких оснований, мы не будем отрицать сам факт его эмоционального переживания - переживания, способного приводить к важным социальным и политическим следствиям, однако мы не считаем это переживание проявлением его нравственных убеждений. Установки такого рода - сильную эмоциональную реакцию на какие-то действия или ситуацию, которую человек не может разумно обосновать, - мы будем называть, используя термины обыденного языка, фобиями или навязчивыми идеями*.

Дворкин исчезает. Джарвис выглядит смущенным.

Бог: Видишь? Ты страдаешь от фобии или навязчивой идеи.

Джарвис: Боже мой!

Бог: Ну ладно, теперь можно приступить к суду.

Бог наклоняется и нажимает маленькую красную кнопку на подлокотнике своего кресла. Зал озаряется вспышками красного цвета, звучат оглушительные раскаты грома. Джарвис замечает, что в левой стороне зала распахиваются двери,

* Ronald Dworkin, «Liberty and Moralism», in Taking Rights Seriously (London: Duckworth, 1977), p. 250. — Примеч. автора.

 


через которые в зал вваливается толпа созданий с небольшими рожками и длинными хвостами. Эти чертики сразу же начинают острыми вилами подталкивать сборище гомосексуалистов в направлении открытых дверей. Многие из этих несчастных держатся друг за друга и жалобно всхлипывают.

Бог: Вот это верно. Всем вам гореть!

Джарвис: В аду?

Бог: Боюсь, что так. Они не следовали предписаниям. Это совершенно очевидно. Ты сам привел один из важных отрывков. Гомосексуализм - это мерзость. Помнишь, Я за это уничтожил Содом?

Джарвис: Однако только что Вы говорили...

Бог: Я испытывал тебя. Я прикинулся добросердечным либералом, чтобы выяснить твою приверженность Библии. Я осуществлял проверку. Ты помнишь историю Авраама и Исаака (Бытие, гл.22)?

Джарвис: Но как же прощение? Неужели Вы не позволите им войти в рай?

Бог указывает на людей, которых черти вилами подгоняют к выходу.

Бог: Впустить их в рай? Могу ли Я сделать это?

Джарвис: Но я думаю...

Бог: Думай, думай! Все сказано в Книге - в книге, которую ты держишь в руках. Взгляни на послание святого апостола Павла к коринфянам (1, 6:9-11). Здесь очень ясно сказано, что «мужеложники... Царства Божия не наследуют. И такими были некоторые из вас, но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа». Вот эти люди не «омылись». Они не раскаялись. Они нагло выставляют перед нами свою порочность. Они кичатся ею.

Действительно, в толпе гомосексуалистов один держит в руках картонный плакат с вызывающей надписью.

Бог: С этими все ясно: их ждет адский огонь. Джарвис: Что Вы говорите?

Бог: Закон есть закон. Кто там следующий? А... а, пожиратели омаров! Идите-ка сюда!



И в этот момент Джарвис просыпается весь в поту.

Nota bene: некоторых евреев или христиан может оскорбить мое изображение Бога. Но хочу обратить их внимание на то, что это лишь сон Джарвиса. Реальный Бог вел бы себя, несомненно, совершенно иначе.


Что читать дальше?

Гл. 10 «Возможна ли
нравственность
без Бога и религии?»,
в которой обсуждаются
некоторые вопросы,
затронутые
в настоящей главе,
включая вопрос о роли
религиозных текстов
в оправдании
этических позиций.


3.
Изолированный мозг

О

дна из наиболее знаменитых и древних философских проблем относится к нашему познанию окружающего мира. И вы, и я считаем, что у нас имеются основания верить в то, что нас окружают различные физические объекты: дома, автомобили, деревья, горы и, конечно, другие люди. Одно из наиболее фундаментальных убеждений здравого смысла состоит в том, что мы обладаем таким знанием. Однако имеются серьезные философские аргументы, показывающие, что оснований верить в существование Земли и всего, что на ней находится, у нас не больше, чем оснований считать все это не более чем хитроумной иллюзией.

Один из этих философских аргументов опирается на гипотезу о том, что каждый из нас представляет собой мозг, находящийся в бочке. Взглянем на следующую историю.

Мозг в сосуде

Колин Спигот уселся перед телевизором, как он делал тысячи раз прежде, держа свой ужин на коленях. Он собирался смотреть сериал, который показывали каждый вечер, «Нашествие похитителей тел».

К несчастью для Колина, ни фильма, ни ужина в действительности не было. Когда он поднес первый кусок ко рту, произошло нечто чрезвычайно странное. Он услышал тихий голос, который, казалось, звучал в его собственной голове:

«Проверка. Проверка... Продолжаем».

Голос звучал смутно и невнятно. Затем через пару секунд он стал отчетливым и оглушительно громким:


«ПРОВЕРКА. ПРОВЕРКА...» Колин непроизвольно схватился за уши, вилка выпала из его руки. «КОЛИН СПИГОТ, ты слышишь меня? Сожалею. Слишком громко. Так лучше? Колин, у нас есть для тебя важная новость».

Колин вскочил на ноги, его ужин полетел на пол. В панике он оглядел комнату: «Кто здесь? Кто говорит?»

«Меня нет в комнате, которую ты видишь, Колин. Я нахожусь в другом месте, далеко от тебя».

«Где? Кто вы?»

«У меня есть для тебя новость, Колин, новость, которая может тебя поразить. Пожалуйста, сядь».

«Что происходит?»

«Я скажу тебе. Я не житель Земли. Я прилетел с другой планеты. И я благодарю тебя за участие в нашем эксперименте».

«Эксперимент? Не понимаю, какой эксперимент?»

«Боюсь, мы слегка обманывали тебя, Колин. Вещи не таковы, какими тебе представляются».

Голос, звучащий в голове Колина, продолжал объяснять, что с ним произошло или, вернее, что с ним сделали.

«Сожалею, но мир, который ты видишь вокруг себя, не является реальным. Это виртуальный мир. Мы прилетели к вам шесть земных месяцев назад. Помнишь ту ночь, когда тебя мучили кошмары?»

«Кажется, помню».

«Мы вошли в твой дом, когда ты спал. Мы одурманили тебя и перенесли твое бесчувственное тело в свое летающее блюдце. Сейчас ты находишься не на Земле, а на другой планете — на Плутоне».

Колин постепенно стал приходить в себя. «На Плутоне? Но этого не может быть! Я же вижу, что я на Земле. Вот передо мной мой телевизор».

«Ну конечно. Это выглядит как телевизор. Но как я уже сказал, вещи не таковы, какими они тебе кажутся. Когда твое тело доставили в нашу научную лабораторию на Плутоне, тебе сделали небольшую операцию. Мы удалили у тебя мозг».


«Мозг? У меня?» — Колин почувствовал подступающую тошноту.

«Мы извлекли твой живой мозг, а тело выбросили. Затем поместили мозг в стеклянный сосуд и соединили его с одним из наших суперкомпьютеров. Сейчас твой мозг плавает в сосуде с питательным раствором, а сосуд находится в нашей лаборатории в глубине Плутона».

«Тогда почему я вижу перед собой телевизор?» — спрашивает Колин, указывая на стоящий перед ним телевизор.

«Суперкомпьютер создает соответствующую иллюзию. Ты видишь виртуальный телевизор. Он не является реальным. Позволь, я объясню тебе, как работает компьютер. Это не очень сложно. Попробуй сосредоточиться».

«Я и так сосредоточился!»

«Очень хорошо. Нервные волокна, которые связывали твой мозге телом и позволяли тебе управлять им, теперь подсоединены к компьютеру. Его мониторы движутся так же, как двигалось твое тело. И по нервным путям компьютер посылает в твой мозг такие же электрические импульсы, какие посылали твои органы чувств — твой язык, уши, глаза, нос и кожа. Вот поэтому тебе и кажется, что ты все еще находишься в своей комнате на планете Земля. Компьютер создает для тебя такую иллюзию».

«Но ведь все это реально! Я могу это доказать». Колин наклонился и поднял вилку, крепко обхватив пальцами холодный блестящий металл. Он лизнул языком кусок моркови, оставшийся на вилке. Вкус моркови был таким, как всегда.

Однако голос в голове Колина не умолкал: «Вижу, ты не веришь мне. Попробуем подойти иначе. Посмотри более внимательно на кусок моркови, который ты держишь на вилке!»

Колин глядел во все глаза. Сначала ничего не происходило. Однако затем оранжевый кружок моркови начал двигаться и вибрировать. Внезапно вместо него появился дрожащий плавник, и вот уже на вилке у Колина бьется золотая рыбка. Она стала вертеться на вилке, открывать и закрывать рот.

«Что за черт! — Колин швырнул вилку в угол комнаты. — У меня галлюцинация!»


«Совершенно верно. Золотая рыбка представляет собой иллюзию. Но и кусок моркови также был только иллюзией. Все, что ты видишь вокруг, не более чем иллюзия».

«Я все еще не понимаю».

«Ты подключен к компьютерной программе. Однако наш компьютер гораздо мощнее всего того, что вы изобрели на Земле. Создаваемая им виртуальная реальность неотличима от подлинной реальности. Поэтому-то у тебя не возникло ни малейшего подозрения в том, что тебя обманывают».

«Но как вы превратили морковь в золотую рыбку?»

«Ну, это просто. Я просто переключил программу. Грубо говоря, импульс, создающий образ моркови, я заменил на импульс, создающий образ рыбки».

Колин поднес к лицу руки и внимательно осмотрел их, вглядываясь в тонкие линии на ладонях и волоски на кистях рук.

«Неужели эти руки реально не существуют?»

«Конечно, нет. Это виртуальные руки. Они являются частью иллюзии, создаваемой компьютером».

«Но если эти руки — иллюзия, то где мои настоящие руки?»

«Как бы это сказать тебе?.. Мы их сожгли».

«Это кошмар! Мне надо проснуться!»

«Вижу, ты все еще не веришь мне. Это удивительно! Я считал тебя более разумным. Ну ладно, пора предъявить тебе более серьезные факты. Сейчас я отключу твой мозг от компьютера и подключу к камере, которая установлена здесь в лаборатории. Я сделаю так, что, когда ты захочешь повернуть голову, камера будет поворачиваться соответствующим образом. Поэтому ты сможешь осмотреть всю лабораторию. Должен предупредить тебя, что одним из первых предметов, которые ты увидишь, буду я».

Колин беспокойно оглядывал комнату. Он вцепился руками в диван в тщетной попытке удержать его на месте. Однако это оказалось бесполезным. Комната начала изменяться. Стены заколыхались и покрылись рябью. Постепенно они


растаяли, и Колин оказался в совершенно незнакомой об становке. Сначала очертания окружающих предметов были совершенно расплывчатыми. Колин различал лишь белый фон, по которому проплывали странные яйцеобразные силуэты. Внезапно изображение стало более четким, и смутные образы превратились в ряды круглых сосудов, соединенных трубками и стоящих на белых полках. Прямо перед Колином находился большой, темный округлый предмет. Это был ужасный обитатель Плутона.

«Добрый вечер, Колин, — сказал плутонианин. — Меня зовут Зпаплафт. То, что ты воспринимаешь теперь, уже ж иллюзия. Все, что ты видишь перед собой, реально. Ты давно уже не был в контакте с реальным миром. Позволь я покажу что тебя окружает. Справа от тебя находится компьютер — тот компьютер, в котором ты находился несколько минут назад»

Колин повернулся направо и увидел большой блестящий прибор с множеством циферблатов. Он заметил, что в одном из маленьких окошек светились слова «золотая рыбка»

«Атеперь, Колин, пришло время взглянуть на самого себя!"

Колин увидел большой лабораторный стол, на котором стоял стеклянный сосуд. В сосуде плавало что-то, напоминавшее большой грецкий орех. Оно слегка колебалось в потоке пузырьков, поднимавшихся со дна сосуда. Видны были многочисленные провода, змеившиеся вокруг сосуда. Колин узнал человеческий мозг. От сосуда отходили два провода, на которых были пометки: «Правая камера» и «Левая камера».

Зпаплафт указал на стеклянный сосуд. «Вотты, Колин, — мозг в сосуде!»

Гипотезы «Мозг-в-сосуде»

Эта история ставит перед нами интересный вопрос. Откуда вы знаете, что вы — не мозг в сосуде? Рассмотрим две следующие гипотезы.


1. Все, что мы видим вокруг, является лишь виртуальным: шесть месяцев назад Зпаплафт извлек ваш мозг и поместил его в компьютер, работающий по виртуальной земной программе. Компьютер настолько сложен, что порождаемые им впечатления неотличимы от тех, которые мы получаем в реальной жизни.

2. Все, что мы видим вокруг, — реально.

Рационально ли в одну из этих гипотез верить больше, чем в другую? Конечно, вы верите в то, что вторая гипотеза истинна, а первая ложна. Но что оправдывает вашу веру? В конце концов, и в первом, и во втором случае все останется тем же самым. Данные, доставляемые органами чувств — зрением, обонянием, осязанием, слухом и вкусом, — в равной мере совместимы с обеими гипотезами. Кажется, у нас нет оснований верить в одну гипотезу больше, чем в другую.

Для того чтобы что-то знать, нужны, по-видимому, основания верить в это что-то*. Вы должны оправдать свою веру. Для того чтобы знать, что то, что вы видите, реально, а не виртуально, вы должны обосновать свою веру в это. По-видимому, вы не можете сделать этого. Поэтому вы не знаете, что воспринимаемое вами сейчас реально.

Этот удивительный вывод делается скептиками. Скептик утверждает, что мы не знаем, что считать знанием. Позиция, утверждающая, что мы ничего не знаем об окружающем мире, называется скептицизмом относительно внешнего мира.

Следует иметь в виду, что скептицизм относительно внешнего мира вовсе не означает, что мы вообще ничего не можем знать. В конце концов даже скептик признает, что мы что-то знаем, например, что знание о внешнем мире невозможно.

Поделиться:





©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...