О благотворном влиянии музыки

В борьбе с однообразием жизни в экстремальных условиях люди издавна использовали музыку. "В ходе зимы,- отмечал К. Борхгревиик, описывая зимовку в Антарктиде в 1898-1899 гг.,- мы устраивали себе самые разнообразные развлечения, и они нас прекрасно освежали. У нас были музыкальные вечера, во время которых каждый участник экспедиции успешно соперничал с музыкальной шкатулкой..." 350 Р. Амундсен в книге "Экспедиция на "Мод" писал: "В 8 часов 10 минут (вечера.- В. Л.)... подается грог и сигары, и мы наслаждаемся под звуки нашего любимца - патефона"351. Благотворное влияние музыки на эмоциональную сферу людей было известно еще древним грекам. Философ Пифагор утверждал: "...музыка многому способствует в смысле здоровья, если кто пользуется ею надлежащим образом... Существовали... мелодии, созданные против страстей души, против уныния и внутренних язв... Другие, в свою очередь,- против раздражения, против гнева, против всякой душевной перемены" 352. Врач Гиппократ рекомендовал различные виды музыки для избавления от гнева, зависти, тоски и дурных сновидений.

Влияние музыки на душевные переживания человека достаточно широко освещено в специальной литературе, однако ее воздействие на физиологические процессы изучено еще мало. "Несомненно, влияние музыки является одновременно психологическим и физиологическим,- отмечал американский дирижер Л. Стоковский в книге "Музыка для всех".- Каждая клетка имеет свою индивидуальную частоту вибраций. Если вибрации прекращаются, клетка умирает... Музыка, быть может, сумеет активизировать эти вибрации клеток, усилить их жизненность".

Нами (О. Н. Кузнецов, В. И. Лебедев) были проведены исследования, имевшие целью выяснить влияние музыки на эмоциональное состояние в условиях сенсорной депривации. Была выявлена общая закономерность: повышение эмоционально-эстетического отклика испытуемых на воздействие музыкальных произведений. Испытуемые рассказывали, что музыка вызывала у них наслаждение, освежала, давала возможность разрядиться. Так, испытуемый Г., узнав, что проводятся подобные эксперименты, попросил исполнить для него куплеты Мефистофеля, арии Фигаро, князя Игоря и песню в исполнении Эдиты Пьехи. Когда он ее слушал, у него менялись поза и мимика; по лицу текли слезы, что свидетельствовало о взволнованности и глубоких переживаниях.

У некоторых испытуемых наблюдался эффект эмоционального "взрыва". Приведем следующее наблюдение. В завершающем периоде сурдокамерного испытания неожиданно был передан концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. С первых же музыкальных тактов испытуемая П. как бы замерла, взор ее был устремлен в бесконечность, вскоре на глазах появились слезы, дыхание стало глубоким и прерывистым. Картина эмоционального переживания была настолько яркой и необычной, что опытная лаборантка испуганно обратилась к экспериментатору со словами: "Что же вы смотрите? Прекращайте опыт! Ей плохо!" По окончании эксперимента испытуемая рассказала: "Состояние было совершенно необычным. Я чувствовала, как комок слез душит меня, еще минута - и я не сдержусь и зарыдаю. Чтобы не расплакаться, стала глубоко дышать. Предо мною будто пронеслись семья, друзья, вся предыдущая жизнь, мечты. Собственно, пронеслись не сами образы, а пробудилась вся та сложная гамма чувств, которая отображает мое отношение к жизни. Потом эти острые чувства стали как бы ослабевать, музыка стала приятной, красота и законченность ее сами по себе успокоили меня".

Изучение влияния музыки в условиях длительной сенсорной депривации проводилось также Г. М. Зараковским и С. Л. Рысаковой. Ими были подобраны две группы музыкальных произведений: одна - по заявкам членов экипажа, а другая - незапланированные произведения, неожиданные как по форме, так и по содержанию. В эту группу вошли произведения, которые наверняка не были известны испытуемым (Анри и Феффер. Симфония для одного человека; Усачевский. Электронная музыка. И др.). Записи первой группы можно было прослушать в любое время, а из произведений второй группы были составлены небольшие концертные программы, в которые для контроля были включены и отдельные произведения первой группы, эти -программы транслировались в середине и конце "полета" во время отдыха. Предварительной информации о программе концертов и времени их исполнения испытуемые не получали. Реакция на то или иное музыкальное произведение регистрировалась как в виде записи обмена мнениями между испытуемыми, так и посредством опроса. Одному из испытуемых такой неожиданный концерт чрезвычайно понравился. Он заявил, что не может и не хочет больше слушать элегии, пасторали, зато именно такая музыка, "в которой звучит сильное напряжение, кажется наиболее приятной... Это сопоставимо с желанием видеть яркие, кричащие краски и отвращением к серо-бело-зеленым тонам нашей камеры. Наверное, хочется хорошей встряски". Другому испытуемому та же музыка показалась совершенно невыносимой и вызвала "побуждение закрыть уши". Зато он получил огромное удовольствие, когда услышал соло на скрипке. Наконец, третьего очень раздражала тревожная, беспокойная мелодия первой части концерта. Он намеренно старался отвлечься от нее, отдавая предпочтение мажорному призывному соло трубы.

Вот что рассказал о своих переживаниях во время длительного сурдокамерного опыта Е. Терещенко: "Как-то утром я попытался выйти на связь с дежурной бригадой - наушники были мертвы. Я понял, что теперь мы отключены полностью. Полная изоляция. Мы тоскливо переглянулись, и опять каждый застыл в своем углу. И вдруг из динамика полилась музыка. Да какая! Визг, свист, вой, какие-то пленки, пущенные наоборот, хихиканье сумасшедших, бормотание, завывание. Ни выключить динамик, ни сделать звук тише мы не могли. Он обрушивался на нас волна за волной. Но самое поразительное, мне не хотелось затыкать уши, выключить динамик, закрыть его подушкой, разбить, наконец! Я почувствовал вдруг облегчение. А что же ребята? Как это ни странно, как это ни непонятно, музыка вдруг резко подняла наше настроение. Она нас развлекла" 353. На основании этих экспериментов был сделан вывод, что в целом, несмотря на значительные индивидуальные различия восприятия, незнакомая эксцентричная музыка никого не оставляла равнодушным. Каждый раз она "будоражила" испытуемых и оставалась в их памяти ярким красочным пятном, разрядившим длительную монотонность. В условиях крайней ограниченности внешних впечатлений и усталости музыка может производить эффект эмоционального взрыва, своеобразной разрядки чувств, стимулируя активность.

Особый интерес представляет исследование цветомузыкальных воздействий как на общее состояние, так и на эмоциональную сферу человека. Под цветомузыкой понимают художественный синтез цветовых импульсов, определенным образом сочетающихся с музыкой. Первые практические попытки осуществить синтез цвета и музыки связаны с именем выдающегося русского композитора А. Н. Скрябина. Возможность реализовать эту идею появилась с развитием электроники. В настоящее время выделились два основных направления в цветомузыке, одно из которых предполагает автоматический "перевод" музыки на цвет посредством специальных преобразователей, а другое - творческое переложение композитором музыкальной партии на цвет. При создании интерьера замкнутых помещений могут быть использованы цветомузыкальные композиции обоих направлений.

Начиная с полета Г. С. Титова музыка постоянно сопровождает космонавтов. Все они дают высокую оценку ее воздействию на настроение в космическом полете. Ограничимся дневниковыми записями В. Лебедева: "Тяжело еще то, что нет музыки; как только есть возможность, просим наши корабли "Академик Сергей Королев", "Космонавт Владимир Комаров", когда проходим над" ними, дать песни. А магнитофон пришлют с первым "грузовиком"... Вышли на связь, послушали радиоконцерт, в составлении программы которого принимали участие наши семьи. Начался концерт моей любимой песней в исполнении Бориса Штоколова. И разнеслась над миром разудалая могучая песнь русская "Из-за острова на стрежень". Мы с Толей подхватили, ребята на связи поддержали нас и вместе с Центром управления пели. Хорошо. Потом спели "Журавли". Я тоже ее люблю, приятно на душе, когда тебя чувствуют и понимают" 354. Музыкальные программы, воспроизводимые магнитофонной записью, звучат на подводных лодках, на арктических и антарктических станциях.