Итак, в предыдущей главе мы начали разговор о коммунистическом (марксистском) гуманизме и его исторических корнях.

Коммунистический гуманизм – это продукт развития гуманистических идей прошлого. Но, в свете марксизма, гуманизм приобрел новое содержание, неразрывно связанное с необходимостью уничтожения всех форм эксплуа­тации человека человеком. Марксисткой гуманизм считает необходимым смотреть в корни социально-экономических идей. Главный источник развития общества следует искать в социально-экономических процессах, а не в политических и духовных. При этом, коммунистический гуманизм - это вовсе не жесткий экономизм. Человеческая история, как сложное явление, не обязательно напрямую выводима из экономики, хотя и закономерно определяется ею.

Человек для Маркса является бытием «практики», т. е. деятельности по формированию окружающей среды и через нее — деятельности по саморазвитию. И развитие сознательной деятельности — это развитие человеческой природы в истории.

Теория отчуждения — центральная тема работ Маркса. Гуманистический марксизм изучает возможности человеческого отчуждения во всех формах, а также человеческое страдание, которое порождено отчуждением. Преодоление отчуждения предполагает преодоление социальных отношений производства. Это предполагает как полное развитие индивида, реализацию человеческой сущности, так и преобразование сознания в широком культурном масштабе. При реализации человеческой сущности, свободная сознательная деятельность формирует и трансформирует мир и человека. Для Маркса это сознательная деятельность, предполагающая радость и удовольствие в самом процессе деятельности, которая служит всестороннему развитию человеческого потенциала.

Те, кто хотят принять жизнь такой, какая она есть, и по возможности ее изменить, должны критически осмысливать философию прошлого, чтобы обрести мудрость в настоящем. Поэтому я хоть и оперирую словами «коммунистический гуманизм», но для меня есть только Философия с большой буквы. Я думаю, что Вы уже догадались, что я не «сталинист», не «троцкист», не ностальгирую по СССР, не прыгаю на митингах с файерами и не борюсь с «гомофобией». Я из тех рабочих, которые собираются в пролетарских политклубах, изучают философию, ищут пути к новой цивилизации, о которой философы прошлого только мечтали, а мы не только мечтаем, но и видим явственно путь к осуществлению этой давней мечты человечества. Я твердо убежден, что между древними формами античного гуманизма и марксизмом есть связь и в этой статье я попытаюсь эту связь, если не доказать, то хотя бы обосновать.

Одной из древнейших школ гуманизма, является философия Гаутамы (Будды).

В VI веке до н.э. в Индии в княжеском роде Шакьев («Могущественных») родился мальчик, которому дали имя Сиддхартха. Он жил в роскоши в великолепном княжеском дворце. Сиддхартха получил блестящее для своего времени образование, а его способности, ум, сила и ловкость поражали всех, знавших его. Когда он стал совершеннолетним, ему дали второе имя — Гаутама. Юноша женился на красавице из знатного рода, и у них родился сын. Отец Гаутамы с самого его детства делал все, чтобы мальчик, а потом и юноша, как можно меньше соприкасался с реальной жизнью, с царившими в ней нищетой, несчастьями, болезнями, страданиями и гибелью людей.

Но вечно держать сына в неведении он, конечно, не мог. Однажды Сиддхартха Гаутама выехал на своей позолоченной колеснице, запряженной белоснежными конями, за ворота княжеского дворца и встретил старого сгорбленного нищего. В другой раз — тяжелобольного, лежавшего на обочине дороги. В третий раз он увидел покойника, которого оплакивали его близкие люди. Эти три встречи поразили его — впервые так явственно он увидел нищету, болезнь и смерть. Когда Гаутама выехал за ворота дворца в четвертый раз, то встретил спокойного, погруженного в свои мысли монаха-аскета — эта встреча решила его судьбу, ибо молодой принц понял разницу между преходящими радостями материальной жизни и непреходящей ценностью жизни духовной. И тогда он решил: «Я сделаю то, что сделал этот аскет. Я откажусь от всех богатств и последую своим путем. Покинув мир с его удовольствиями, я обрету спокойствие и познаю истину, с помощью которой научу людей преодолевать нищету земной жизни». В 29-летнем возрасте Гаутама тайно покинул дворец отца.

Что могло заставить его так поступить? Он явно испытал глубокий личный кризис и задался «экзистенциальными» вопросами: Для чего эта жизнь? Есть ли в ней какой-нибудь смысл? Почему я родился только для того, чтобы умереть? Возможно, он понял: все, что он делал вплоть до этого момента, приводило его к тупику. Поэтому он хотел оставить все, что было ему знакомо: своего отца и страну, обязанности принца, свой род, жену и новорожденного сына. Этот очевидно отчаянный шаг, возможно, был единственным способом решить его проблемы. И он вынужден был ухватиться за эту возможность, хотя у него и не было никаких гарантий благоприятного исхода.

Шесть лет он провел в скитаниях и лишениях. Ведя аскетическую жизнь, он исхудал, но преобразился духовно. Однажды ночью, как рассказывает древнее предание, на него снизошло «просветление». Человеческая жизнь, понял Гаутама, связана со страданием. Но источник страдания находится не вне, а внутри человека, потому что люди сами предаются страстям, желаниям, стремлениям. Если люди ищут наслаждений, если они жаждут их, то неизбежно возникает страх потерять предмет наслаждения. Люди, думающие, что им принадлежат дома, поля, скот, богатства, неизбежно обречены на страдания, потому что все это временное, преходящее. Ибо единственное, чем может владеть человек, по мнению Гаутамы — это мудрость познания.

С этого момента в судьбе Гаутамы произошел великий перелом — он стал называться Буддой, что на древнем языке санскрите означает «пробужденный», «достигший прозрения».

«Эту Дхамму, которую я постиг, – сказал Гаутама, описывая свое пробуждение под ветвями дерева –   трудно увидеть, она глубока, трудна для понимания, тиха и превосходна, не ограничивается мыслью, тонка, доступна лишь мудрым. Но люди полагаются на свое место: они находят удовольствие в своем месте и упиваются своим местом. Трудно таким людям увидеть эту основу: взаимообусловленность, зависимое происхождение».

Это описание человека, который отправился в странствие и достиг своего места назначения. То, что он нашел, было очень странным и незнакомым, трудно поддающимся концептуализации или выражению в словах. Но в то же время он понял, что другие должны испытать то же, что и он. Ибо осознанная им истина, «взаимообусловленность» – когда одни вещи дают начало другим вещам, – в определенном смысле довольно очевидна. Все знают, что семена дают начало растениям и яйца дают начало цыплятам. И все же он утверждал, что «зависимое происхождение» чрезвычайно трудно увидеть.

Почему? Потому что все люди не видят фундаментальной обусловленности своего существования, будучи ослепленными привязанностью к своему месту.  Чье-либо место – это то, с чем человек наиболее сильно связан. Это основа, на которой возводится все строение личности. Она формируется, поскольку человек идентифицирует себя со своим физическим местонахождением и социальным положением, религиозными и политическими ценностями в силу инстинктивной убежденности в том, что он представляет собой индивидуальное эго.

Место – это то, на чем мы стоим и откуда высказываемся против того, что, как нам кажется, угрожает всему, что есть «мое». Это наше отношение к миру: оно охватывает все, что лежит по эту сторону границы между «я» и «ты». Привязанность к своему месту дарит ощущение постоянства и надежности посреди совсем непостоянного и ненадежного существования. Мы боимся потерять свое место, потому что для нас это означает, что все близкое и дорогое нам может быть уничтожено хаосом, бессмыслицей или безумием.

Но эта основа не походит на твердое основание места. Это зависимая, изменчивая, неопределенная, непредсказуемая, захватывающая и ужасающая основа, которая называется «жизнью». Жизнь – это безосновная основа: едва она появляется, как тут же исчезает только для того, чтобы обновить себя, но незамедлительно разрушиться и снова обратиться в ничто. Это очень напоминает марксистское понимание диалектики как единства бытия и ничто. Основная идея диалектического материализма – вечный круговорот движущейся материи. Вся природа движется в вечном потоке и круговороте, находится в вечном возникновении и вечном исчезновении.

Жизнь, согласно Гаутаме, бесконечно утекает, как река Гераклита, в которую нельзя вступить дважды. Если вы пытаетесь ухватить ее, она просачивается между вашими пальцами. Эта безосновная основа не есть отсутствие поддержки. Просто она поддерживает вас по-другому. Если место может связать вас и закрыть вас от всего окружающего, жизнь позволяет вам идти вперед и открывает вас навстречу миру. Она не останавливается ни на мгновение. Чтобы найти в ней поддержку, необходимо относиться к ней по-другому. Вместо того, чтобы крепко стоять на ногах и держаться обеими руками за свое привычное место ради чувства уверенности и безопасности, вы должны камнем броситься в ее мерцающий поток и плыть по ее течению, как быстрая рыба. Гаутама называл этот опыт «вступлением в поток».

Пробуждение Гаутамы означало радикальную смену мировоззрения, а не обретение некого высшего знания. Он не использовал слова знание  и истина,  чтобы описать его. Он говорил только об осознании обусловленной основы – взаимообусловленности, «зависимого происхождения», – которая до тех пор была скрыта его привязанностью ко всему постоянному. Хотя такое пробуждение обязано привести к переоценке того, что каждый «знает», само пробуждение не является познавательным актом. Это, прежде всего, экзистенциальная смена жизненных установок, радикальное изменение внутри себя и по отношению к другим людям и окружающему миру. Гаутама не получил готовые ответы на главные вопросы жизни, но теперь он мог ответить на них с совершенно новой точки зрения.

Чтобы строить жизнь на этой вечно движущейся основе, нужно, в первую очередь, прекратить быть зацикленным на том, что происходило в прошлом и что может произойти в будущем. Нужно более ярко переживать то, что происходит здесь и сейчас. Не нужно отрицать реальность прошлого и будущего. Но необходимо по-новому относиться к непостоянству и бренности жизни. Вместо того, чтобы тосковать о прошлом и мечтать о будущем, необходимо нынешний момент воспринимать как результат прошлого и причину будущего. Гаутама призывал не погружаться в вечное, мистическое здесь-и-сейчас, но решительно встречаться с обусловленным миром, который раскрывается перед нами каждое новое мгновение.

Личность, «эго» или «я», согласно философии Гаутамы, всего лишь сочетание постоянно меняющихся психосоматических энергий и социальных установок,  и нет никакого постоянного и неизменного духа, который может быть рассмотрен как "Самость", "Душа" или "Я", в противоположность материи.

По Марксу человеческая личность – это тоже сочетание, совокупность психофизиологических процессов и общественных отношений, ибо в действительности существуют не абстрактные индивиды, а люди, принадлежащие к определенной общественной формации. Природа общество и человеческое мышление находятся в постоянном изменении, движении. Они взаимосвязаны, взаимозависимы и взаимообусловлены. Поэтому, марксисты, так же как и буддисты не могут вести речь о каком-то неизменном, бессмертном, безначальном и автономном человеческом эго, о «бессмертной душе». С точки зрения марксистов, сущность человека определяется теми социальными условиями, в которых он находится. Человек таков, какова окружающая его общественная среда, понимаемая в широком плане как историческая эпоха, социальный строй, классовые и групповые интересы. И в узком плане - как индивидуальные условия и особенности его развития. Соответственно, социальная сущность человека, а стало быть, и его «эго» не могут быть постоянными и неизменными. Человеческая природа изменчива,  динамична и энергична. Личностью не родятся, личностью становятся. Личность есть продукт общественно-исторического и онтогенетического развития человека. Личность человека создается общественными отношениями, в которые индивид вступает в своей деятельности. То обстоятельство, что при этом трансформируются, меняются и некоторые его особенности как индивида, составляет не причину, а следствие формирования его личности. Маркс развивал идеи о человеческой личности, довольно схожие с принципами  буддийской философии, но только в социальном, материалистическом ключе.

Еще при жизни Будды его учение обрело множество сторонников и горячих поклонников. В основе этой философии лежат:

Четыре Благородные Истины: