Стратегии и тактики в конфликте

Незнание закона никогда

не освобождает от ответственности.

А знание - часто.

СТАНИСЛАВ ЕЖИ ЛЕЦ

Вопросы для изучения темы:

1. Что является критериями стратегического и тактического по­ведения?

2. Что определяет выбор подхода для работы с конфликтом?

3. Чем отличается работа с конфликтом от работы в конфлик­те?

4. В чем специфичность посреднической позиции?

5. В каких ситуациях уместна конструктивная стратегия и како­вы условия ее реализации?

Характер конфликтных действий определяется их направ­ленностью на разные по масштабу цели. Тактическое действие приводит к эффектам в конкретных ситуациях, стратегия свя­зана со стремлением к разрешению противоречия, актуализи­ровавшегося в конкретном взаимодействии.

Наиболее распространенным представлением, обсуждаемым как стратегии поведения в конфликте, является модель К.Тома-са, согласно которой конфликтное поведение выстраивается в пространстве, заданном системе координат, где:

- по вертикальной оси указывается степень настойчивости в удовлетворении собственных интересов, представляемая как важность результатов;

- по горизонтальной оси - степень уступчивости в удовлет­ворении интересов других партнеров, представляемая как важность отношений [1].

Таким образом, минимальная (нулевая) заинтересованность по обеим осям в точке пересечения образует стратегию избе­жания (ухода); максимальная по вертикальной оси образует со­перничество; по горизонтальной - приспособление; сочетание максимальной заинтересованности по обеим осям обеспечи­вает сотрудничество; и срединное положение соответствует компромиссу.

Согласно этой модели:

Избежание (уход) - это реакция на конфликт, выражаю­щаяся в игнорировании или фактическом отрицании конф­ликта.

Соперничество (борьба) - стремление к доминированию и в конечном счете устранению одной из сторон в конфликте.

Приспособление - уступки противоположной стороне в дос­тижении ее интересов вплоть до их полного удовлетворения и отказа от своих интересов.

Сотрудничество - стремление к интегрированию интере­сов всех участников конфликта. В содержание интересов каж­дой из сторон входит удовлетворение основных интересов дру­гой стороны.

Компромисс - взаимные уступки; согласие на частичное удов­летворение собственных интересов в обмен на достижение ча­стичных интересов другой стороны.

Нам представляется, что не все из приведенных в модели То­маса форм поведения в конфликтной ситуации можно обсуж­дать как стратегии. Так, приспособление, избежание и взаим­ные уступки являются, очевидно, характеристиками процесса взаимодействия и не содержат целевых установок, связанных собственно с противоречием. Это позволяет отнести их к так­тикам поведения в конфликте, поскольку они способствуют не столько разрешению, сколько разрешанию, т.е. определенному способу организации процесса. Можно рассматривать эти фор­мы поведения как реактивные по отношению к факту конфлик­та в целом, а не как стратегии участников, реализуемые для раз­решения. Мы считаем важным подчеркнуть, что если в конф­ликте нет субъекта, ставящего цели разрешения, вообще невоз­можно обсуждать вопрос о стратегичности поведения.

Таким образом, можно охарактеризовать модель К.Томаса с точки зрения двух оснований.

Первое основание - позиция того, кто говорит-. «Это стра­тегии разрешения конфликта». Так говорит наблюдатель типич­ных картин соорганизации действий, типичных картин конф­ликтного процесса, имея в виду, что одни картины лучше, а дру­гие хуже для решения вопроса. Заметим, что этому наблюдате­лю безразлично содержание разрешаемого противоречия. Он «находится» за пределами конфликта, это позиция исследова-

76_

теля детерминант «разрешания». Необходимо признать, что опи­сываются возможные установки участника на процессуальное регулирование конфликта. Эти установки совершенно спокой­но могут рассматриваться безотносительно к содержанию де­ятельности конфликтующих сторон. В самом деле, - сотруд­ничество, например, - это общая установка на процесс «раз­решания», при которой необходимо стремиться к совместно­му исследованию проблемы, связавшей участников; приспо­собление - установка, при которой участник позволяет раз­вернуться интересам другого при игнорировании своих инте­ресов и т.д.

Второе основание - функциональное. В каких практических контекстах, относящихся к разрешению конфликта, наблюда­тель говорит о сотрудничестве, соперничестве и т.д.? И что это значит для самого разрешения? Первый практический контекст - это дискуссия исследователей (наблюдателей) по вопросу о стратегиях разрешения конфликта. Для разрешения конкретного конфликта она ничего не значит, поскольку направлена на про­изводство хороших представлений по данному вопросу. И эта дискуссия могла бы быть абсолютно бесполезной, если бы не вопрос о том, какие представления являются хорошими. С на­шей точки зрения, хорошими являются те, которые способству­ют продуктивному развитию конфликтной деятельности и, со­ответственно, употребляются людьми, озабоченными своей кон­фликтной компетентностью.

Второй практический контекст - разрешение конкретного конфликта.

Можно говорить всем участникам конфликта: «сотрудничать лучше, чем соперничать, потому что установка на сотрудниче­ство способствует более качественному разрешению противо­речия». И если участники конфликта принимают такую установ­ку, то процесс разрешения имеет шансы на успех. Таким обра­зом, знание о «стратегиях Томаса» вводится как регулятор кон­фликтной ситуации в целом, наблюдатель выступает теперь как консультант или посредник по отношению к конфликту как к целому. Другой случай может представлять собой консультиро­вание одной стороны, и поэтому знание о «стратегиях Томаса» может выступить как элемент (основание) для тактики или стра­тегии разрешения одного из участников конфликта.

Выбор стратегии существенно зависит от того, в каком вре­мени должна осуществляться работа с конфликтом: в прошед­шем, настоящем или будущем.

Для работы с уже завершившимся конфликтом (с учетом того, что завершенность может быть только видимостью и течение конфликта перешло в латентный вид) более всего используют­ся психотерапевтические стратегии.

Психотерапия имеет дело с феноменом индивидуального пе­реживания события, уже завершившегося и не подлежащего из­менению в своем фактическом материале. Диапазон возможного вмешательства ограничен только психическим состоянием и персональным отношением клиента (пациента) к случивше­муся.

Такого рода подключение специалиста или саморегулирую­щая работа эксплуатируют хорошо известные в психотерапии и консультировании техники компенсации, защиты (см., напри­мер, А.Фрейд, 1993 [2]; К.Хорни, 1993 [3]) и направлены на сни­жение плохого самочувствия, восстановление самооценки, от-реагирование негативных эмоций, освобождение от чувства вины и т.п. Этот подход может быть использован не только как послеконфликтный, но и как предварительный, освобождаю­щий рациональные ресурсы для работы с актуальным конфлик­том. В этом смысле подобные техники должны рассматривать­ся как тактические в русле стратегии, имеющей своей целью пе­реход к работе с формами конфликтного поведения или соб­ственно с материалом конфликта. По-видимому, во всех других случаях психотерапия не может рассматриваться как стратеги­ческая работа, направленная на разрешение конфликта.

Активно развиваются в настоящее время и варианты работы в актуальном, то есть текущем, конфликте, сосредоточенной в основном на регулировании отношений между конфликтующи­ми сторонами. Исследования в этой области и практика посред­нической деятельности (см., например, Р.Фишер,У.Юри, 1990 [4]; Н.В.Гришина, 2000 [5]; М.Петерзел, 1993 [6]) уже позволяют рас­сматривать данный подход не только в рамках превентивной (предупреждающей негативные переживания) и терапевтичес­кой стратегий, но и как конструктивный, позволяющий форми­ровать установки на продуктивную функцию конфликта и со­здавать предпосылки его адекватного разрешения.

Мы считаем исключительно важным то обстоятельство, что посредничество ни в коем случае не претендует на стратегию разрешения конфликта. Эта работа направлена на организацию процесса, ведущего к разрешению, процесса, для которого не­приемлемыми являются насильственные действия.

Особенности посредничества требуют специального обсуж­дения этой позиции как принципиально самостоятельной, ни в коем случае не солидаризирующейся и уж тем более не иденти­фицирующейся ни с одним из прямых и непосредственных уча­стников конфликта.

Главная цель посредника - нормальный (максимально воз­можно хороший) обмен преимущественно вербальными дей­ствиями участников, образно говоря, сделать так, чтобы участ­ники друг друга слушали и слышали посредством того, кто по­середине (между ними). Таким образом, предметом собствен­ности в конфликте для посредника, в отличие от участника, яв­ляется не материал конфликта, а формальная сторона взаимо­действия, т.е. его организованность. Отсюда и специфическая деятельность, направленная на оформление-переоформление (или дооформление, разоформление) действий сторон для со­здания атмосферы позитивного внимания, которое, в свою оче­редь, является условием возможного разрешения.

Содержимое (материал) конфликта развивается самими кон­фликтующими сторонами и является предметом их собствен­ности; оно должно быть табуировано для посредника.

Поэтому профессиональная компетентность посредника со­стоит еще и в том, чтобы тщательно различать материал втяну­того в конфликт противоречия и форму его удержания, которая вполне может в сознании участников трансформироваться в са­мостоятельный (часто замещающий действительный) предмет конфликта.

В анализе одной конфликтной ситуации было обнаружено, что острое противодействие со стороны ученицы было проде­монстрировано в ответ на попытки учительницы выяснить при­чины невыполнения домашнего задания.

Ученица считала, что учитель не вправе вмешиваться в ее семей­ные отношения. И на этом основании отказывалась обсуждать во­обще все обстоятельства, связанные с домашним заданием. У учительницы и в мыслях не было каким-либо образом вмеши­ваться в отношения ученицы и ее родителей, но форма, в кото-

рой было начато обсуждение, спровоцировала напряжение имен­но в этой области.

Посредник должен быть озабочен тем, чтобы не дать проти­воречию, породившему конфликт, «уйти» от участников или под­мениться другим. Однако аналитическая работа посредника и его конфликтологическая компетентность часто приводят к потере посреднической позиции и переходу в позицию одно­стороннего консультанта либо замещающего одну из сторон представителя.

В первом случае мы получим манипулятивную стратегию, в которой изначально третья сторона присваивает себе позицию реального участника (идентификация или солидаризация с од­ной из сторон) и начинает работать в ее (стороны) пользу, но не выступает в реальных отношениях, а работает как бы за ку­лисами событий, являясь «режиссером», манипулирующим «ак­тером»-участником.

Буквально это выглядит, как советы о том, как следует поступить в каком-либо конкретном случае. Причем советы авторитетного лица, в силу своего положения и компетентности как бы беруще­го на себя ответственность за последствия. Это последнее обстоя­тельство часто является определяющим в поведении той из конф­ликтующих сторон, которая обращается за советом. Это букваль­но попытка переложить ответственность за решение на третью сторону.

Эта сомнительная, с профессионально-этической точки зре­ния, стратегия часто оправдывается ситуативной пользой учас­тника. В практике этот подход абсолютно неосновательно яко­бы опирается на клиентценрированную парадигму К.Роджерса (ср. К.Роджерс, 1994 [7]), согласно которой консультант всегда действует безусловно принимая позиции клиента.

Во втором случае так называемый посредник реализует ад­вокатскую стратегию, т.е. буквально замещает собой ту сторону, с которой он солидаризировался (идентифицировался).

В некоторых американских школах практикуется такая должность - «детский адвокат», в обязанности которого входит защита прав детей и представительство от их имени в школьной администра­ции. Нечто подобное появляется в последние годы и в отечествен­ной школе. На наш взгляд, подобный опыт заслуживает присталь­ного внимания и распространения, и вместе с тем важно всякий раз учитывать то обстоятельство, что никто, кроме самих конф­ликтующих сторон, не в состоянии разрешить их конфликты, в том числе и вполне компетентные и уполномоченные взрослые. И, кроме того, специально подчеркнем то огромное значение, которое имеет для развивающейся личности опыт продуктивно­го самостоятельного разрешения конфликтов.

В обоих случаях мы имеем реальный отказ от посредниче­ства по типу «эффекта кукушки», как бы это не называлось са­мим специалистом или апологетами подобных подходов.

Апелляция к таким психотехническим стратегиям явно или неявно провоцируется спекулятивной идеей выигрыша, побе­ды в конфликте (см.,А.Филлей, 1979 [8]; М.Джеймс, Д.Джонгвард, 1993 [9])- Сама по себе эта идея, конечно же, базируется на кон-фликтофобической установке и уводит конфликт от разреше­ния представленной в нем проблемы в русло сохранения или улучшения качества самоотношения, что само по себе неплохо, если бы всякий выигрыш или победа не предполагали наличия проигравшего, побежденного. Даже в межличностном конфлик­те такая стратегия весьма неперспективна, не говоря уже о внут-риличностном.

Итак, психотехника посредничества реализуется в рамках стратегии, которую можно назвать конструктивно-регулирую­щей. Эта стратегия не претендует на разрешение как непремен­ный результат, но является его условием.

Для осуществления конструктивно-регулирующей стратегии конфликт следует рассматривать во временном континууме от будущего к настоящему.

Такая стратегия характерна для решения задач образования.

Учебность - характеристика деятельности, которая предпо­лагает такое поведение в новых ситуациях, которое приводит к появлению нового знания, нового опыта, новых способов дей­ствия. Это означает, что конфликт можно считать атрибутив­ной характеристикой образовательного процесса, поскольку по­знаваемый материал всегда требует для овладения специальных преодолевающих усилий. Ведь только такой объект (предмет) вызывает интерес и соответствующее внимание, который в ка­кой-то мере представляет трудность, иначе он просто незаме­тен. Иными словами - опорой может служить только то, что ока­зывает сопротивление. Любопытно, что само слово «со-против-ление» как специфический знак отражает одновременно и связь и противопоставление.

Следовательно, для того чтобы обеспечить продуктивный об­разовательный процесс, необходимо специальное конструиро­вание конфликта, феноменально представляющего собой си­туацию разрыва в познавательной деятельности, в которой со-

противление материала вызывает вопрос субъекту учения, т.е. самому себе относительно недостающего ресурса для овладе­ния «сопротивляющимся материалом».

Необходимо еще раз специально подчеркнуть, что если вопрос, заданный извне учителем, либо кем-то другим с обучающей це­лью, не переведен тем, кому он задан, в вопрос самому себе, вряд ли ответ на него послужит образовательным целям. Каждый учитель может привести множество примеров, когда зна­ние правильных ответов не приводило ни к формированию опы­та, ни к появлению новых способностей.

Условия реализации конструктивно-разрешающей психотех­нической стратегии следующие:

- представление о материале как о потенциально целостном, завершенном; вместе с тем наличие в актуальной ситуации частичности, недостаточности, незавершенности, разрыв­ности материала;

- представление о возможности завершения, придания це­лостности;

- потребность, необходимость осуществить действия по за­вершению, «исцелению»;

- представление о множественности материала и возможном одновременном существовании многих разрывов;

- представление о разных ресурсных возможностях, в т.ч. и о недостающем ресурсе, наличие выбора;

- возможность оценки разных «сценариев достижения» и до­пущение интеграции, синтеза разных сценариев, т.е. не про-тиво-поставление их, а со-поставление.

На наш взгляд, так организованная деятельность и есть дея­тельность по разрешению конфликта.

Источники:

1. Линкольн УФ. и др. Переговоры. Сокращенный вариант по­собия для слушателей курса. - СПб.-Рига: Педагогический центр «Эксперимент», 1998.

2. Фрейд А. Эго и механизмы защиты. Теория и практика детско­го психоанализа. Т. 1. - М.: Апрель пресс, 1999-

3. Хорни К. Наши внутренние конфликты. Соч. Т. 3- - М.: «Смысл», 1997.

4. Фишер Р., Юри У. Путь к согласию или переговоры без пора­жения. - М.: Наука, 1990.

5. Гришина Н.В. Психология конфликта. - СПб.: ПИТЕР, 2000.

82_

6. The Course in Collaborative Negotiation. Participant's Course Re­source Book./ Special Abbrevated Generic Edition for Interna­tional Usage. - Tacoma, Washington USA, 1995-

7. Роджерс К. Взгляд на психотерапию, становление человека. - М.: Прогресс, 1994.

8. Ftlley A. Resolution of conflikt, Etiks good Lozer // Conflikt and Human interaction. - USA Kengal / Hunt pablesing company, 1979-

9. Джеймс M., Джонгвард Д. Рожденные выигрывать. - М.: Про­гресс, 1993.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: