Способ восприятия информации, позволяющий сохранять неуязвимость

Чтобы уметь защищаться от любой информации, которая идет из книг, телевизора, друзей, газет, учителей, любимых людей, бога и черта, можно снова представить, что она материальна. Кто-то зачем-то впихивает в вас информацию, знания, видение, чувствование и т.д.

Во-первых, надо понять, что если впихивают, то надо это им, а выставляют обычно, что надо вам, что вам добра желают. То т, кто на самом деле «добра желает», в лучшем случае предлагает информацию, а часто просто ждет, пока вы за ней обратитесь.

Система или люди, бомбардирующие нас информацией, нуждаются в энергии, которую они за это получат или в деньгах, славе, а может они хотят нас для чего-то переделать и использовать по-своему.

Когда человек пропускает информацию «внутрь», то она заседает где-то глубоко и начинает там жить, оказывать влияние на видение мира, изменять чувствование мира и себя.

Жил был человек, по имени А., которому все давали советы, учили его жить, пугали, хвалили, ругали. Пока он все это позволял, он переживал по поводу всего, что о нем и не только о нем говорили. Однажды это ему надоело, и он сказал сам себе: «Я больше не А., я не мальчик, я не мужчина, я не работник фирмы, я не русский, я не муж, я не друг, я просто – шар. Да, я теперь шар и все, что на меня идет — все слова, мысли, чувства — я вправе воспринимать так, как хочу я, а не так, как хочет кто-то, а еще я могу их вообще не воспринимать — отбить от поверхности шара и забыть об их существовании. Я свободен катиться, прыгать, скакать. Если мне говорят, что впереди яма, то я могу принять это внутрь, могу отбить, а могу принять ненадолго, рассмотреть внутри и потом уже решать, выкинуть мне это или оставить в себе. Я шар, а значит я неуязвим, я совершенная форма и я неуязвим просто потому, что я никому ничего не должен, слушать и верить никому не обязан. Я не хороший, не лучше кого-то, я шар, я есть и этого достаточно. Я решил, что я неуязвим и стал таким, а если пробьют, то дырочку можно заделать».

Навстречу А. шел его друг В. «Я шар» — повторил про себя А. и поздоровался.

В. – Привет! Ты чего-то странный сегодня. Что случилось?

A. – Да так, голова побаливает.

B. – Бывает, хотя ты что-то темнишь, ну да ладно, ты всегда со странностями. Пойдем вечером на дискотеку?

А. видел что-то свое. Он видел В., но еще какое-то пятно, от которого прыгнули к шару золотистые и медные искры, когда В. сказал «Привет!» Эти искры частью рассеялись вокруг, частью прошли в шар. «Берем?» — подумал А., «да — это берем, это вкусно и не мешает». Дальше А. увидел, что от большого пятна отделился кусочек и полетел к шару. Этот кусочек превращался в картинку из мультика, где стоял он — А., но какой-то глуповатый, чудной и слабый. «А вот это мы не берем — это не вкусно». Пятнышко отскочило от поверхности шара и упало на тротуар.

Когда прозвучало предложение идти на дискотеку, А. привиделось яркое медно-красное облачко, которое разворачивалось в картинку, где они с В. и девочками классно танцуют и пьют пиво. Картинка подлетела к поверхности шара и А. пропустил ее внутрь. Но внутри ее ждал второй шар, уже немного другого цвета. Внешний шар имел стальной отлив, а внутренний светился чем-то белым. Картинка застряла между двумя шарами и А. задал себе вопрос: «А хочу ли я идти вечером на дискотеку?» Все это, конечно, происходило очень быстро, но заметить можно было. Когда А. задавал себе вопрос, никакого В. внутри не было, ведь шару все равно, что о нем подумает В. «Да, я хочу сходить на дискотеку, хотя там может быть совсем не так весело, как на картинке В., но попробовать можно». Потом белый шар вытолкнул картинку за поверхность стального, и она улетела к стене дома, а А. сказал: «Давай сходим, посмотрим на народ, подергаемся. В девять около клуба, нормально?»

Они расстались, и А. скоро был дома. После ужина, когда он натягивал свои белые джинсы, мама сказала: «Ты куда опять намылился? У тебя экзамен, скоро сессия, мы с отцом к ректору больше не пойдем, у нас денег нет за твое безделье платить, так что давай садись заниматься». Густой красно-коричневый комок стукнулся о поверхность и превратился в карикатуру на А., который с ошалелыми глазами и растрепанными волосами бегал по двору и что-то невразумительное кричал мальчишкам.

«Бррр, кем же она меня видит? Нет, это ешьте сами» — подумал А. и картинка улетела к маме обратно.

Следующий комок был больше, темнее, почти черный и ударился сильно, пробил первый шар, но застрял, остановленный сгустившимся свечением белого шара. Тут он превратился в целый каскад картинок — целый мультфильм, у него даже был свой сюжет, хотя и не сложный. В этом фильме стоял перед экзаменаторами смущенный, растерянный А.. Почему-то он был одет в старую школьную форму серого мышиного цвета, был бледен и напуган, а над ним грозной величественной скалой возвышался преподаватель физики ростом метра в два и весь светился глубоким холодным презрением.

Далее виднелись мама и папа, которые сладенько улыбаются ректору в его кабинете, что-то говорят и оставляют на кресле сверток.

Но потом возникло нечто еще более невероятное. Эти образы роились смутно, хотя и их можно было различить. А., выгнанный из института, и еще с какой-то работы, идет по темной улице какого-то чужого города к пивной, чтобы потратить последние деньги, взятые у жены (женат А. не был). Он пьет пиво и водку с какими-то подонками и бомжами, потом дерется с кем-то, а дальше уже совсем интересно – А. одновременно лежит под колесами грузовика с пробитой головой и сидит в тюрьме.

«Ну, и что с этим делать? Снаружи комок был агрессивен, а внутри наполнен страхом. Хорошо, что я не съел, но позвольте, ведь я ел это всю жизнь. Меня всю жизнь этим кормили и я этого не замечал, но как-то выжил. Еще придется долго выгребать это из глубины, а пока – пошел вон!» Комок со свистом вылетел из шара и, проткнув потолок, улетел в небо.

«А что на это можно сказать маме? Рассказать ей фильм-образ, она все равно ничего не поймет, только пощупает мне лоб — нет ли температуры. Маме ничего сказать нельзя, но... но можно сказать «для мамы». А это я, кажется, уже давно делать умею».

А. застегнул последнюю пуговицу на джинсах, зашнуровал кроссовки, подскочил к маме, поцеловав ее в щечку, сказал: «Мамуля, я уже сегодня занимался, немного, ты же знаешь, какой я умный и все равно сдам все экзамены и все будет хорошо, ты не волнуйся, я побежал, ключ у меня, так что спокойно спите. Пока!» Последняя фраза почему-то четко засела у А. в голове: «Спокойно спите, спокойно спите. Да, если уж им спать, то пусть лучше спят спокойно».

А. совершенствовал и тренировал свой шар многие годы. В нем проявились внутренние слои, куда пропускалась для обработки самая ценная информация, получаемая от эзотерических учителей. Она раскладывалась, перестраивалась, уходила в запасники, потом снова извлекалась, связывалась и сравнивалась с жизненным опытом. Каждый из слоев шара отвечал за что-то свое и чем глубже был расположен слой, тем более тонкие и глубокие истины мог обрабатывать. Появился еще один пушистый наружный слой теплого, золотистого оттенка, прикрывавший жесткую стальную броню, от которой людям при общении становилось не по себе.

Когда какая-нибудь ценная информация или просто идея, пришедшая самому А. в голову, застревала между внутренними слоями шара, он совсем не всегда старался быстро с ней разобраться. Он рассматривал ее из положительных и отрицательных состояний, старался войти в нейтральное состояние нуля и оценивал оттуда, а потом уже находил ее место в своей картине мира. Только самые ценные, истинные, проверенные вещи проникали в глубину шара и образовывали его основу — группу стержневых законов.

Умение взять, но не внутрь, потом сделать своим, а шелуху выбросить — вот что позволяла модель многослойного шара. Одни слои шара отвечали за обдумывание, другие за чувствование, с их помощью можно было прочувствовать, пройти переживания и восприятие других людей. Когда много вещей впитывалось от одного источника, то постепенно происходило как бы заражение его духом и возникала необходимость почиститься, выбросить накопившиеся чуждые элементы.

Однажды А. зашел в музей Восточных культур и в китайском зале вдруг увидел многослойный резной шар из слоновой кости. Через дырочки шар мог пропускать в себя что-нибудь, например горошину, а мог задержать на любой глубине, если следующий слой поворачивался выпуклой поверхностью. Шар, если бы был живым, мог катать в себе горошину, и не одну, перемещая из слоя в слой и удерживать там столько, сколько хочет. Значит, все это уже давно известно и даже отражено в эзотерических символах — игрушках.