они говорят друг другу ласковую чепуху. 1 глава

апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

О ЛЮБВИ К БЛИЖНЕМУ

 

Вы убегаете к ближнему от самих себя и хотели бы сделать из этого добродетель: но я насквозь вижу ваше «бескорыстие»...

Разве призываю я вас любить ближнего? Скорее я посоветую вам бежать от ближних и любить даль­них!

Выше любви к ближнему, стоит любовь к дальнему и человеку будущего; выше любви к человеку - любовь к делам и призрачным видениям.

Этот призрак, парящий над тобой, брат мой, прекраснее тебя; почему бы тебе не отдать ему плоть и кровь свою? Но ты страшишься и бежишь к ближнему...

Вы приглашаете свидетеля, когда хотите похва­лить себя; и когда вы убедили его думать о вас хоро­шо, тогда и сами начинаете хорошо думать о себе...

Один идет к ближнему, потому что ищет себя, а другой - потому что хочет себя потерять. Ваша дурная любовь к себе превращает ваше одиночество в тюрьму...

Не о ближнем учу я вас, но о друге. Да будет друг для вас праздником земли и предчувствием Сверхчело­века.

Я учу вас о друге и переполненном сердце его. Но надо уметь быть губкой, если хочешь, чтобы тебя любили всем сердцем.

Я учу вас о друге, о вместилище добра, в котором мир предстает совершенным и завершенным; я учу вас о созидающем друге, который всегда готов ода­рить таким миром.

И как этот мир развертывается для него, так, свертываясь, снова он возвращается к нему, подобно становлению добра через зло, подобно становлению цели из случая.

Да будет для тебя грядущее и отдаленное причи­ной твоего нынешнего: в друге люби Сверхчеловека, как причину свою...

...Так говорил Заратустра.

Заратустре принадлежит множество необычных про­зрений. Даже одно-единственное озарение могло бы сделать его одним из величайших людей, живших когда-либо; а у него их так много, буквально обо всем. Его видение необычно. Возможно, именно по этой причине люди забыли его.

Он дарил величайшие прозрения и истины, но они про­шли мимо людских умов. Когда Иисус говорит:

«Возлюбите ближнего как самого себя», это очень легко для понимания. В этом нет ничего необычного. Так гово­рил Будда, так говорил Махавира. В этом нет ничего непо­нятного. С Заратустрой вы должны быть совершенно тихим, помня, что вы имеете дело с чрезвычайно уникаль­ным человеком, который обращается к самым глубинам вашего существа, которых вы не осознаете.

Он не учитель морали в обычном смысле; он - совер­шенный Мастер. Его не интересует тривиальное; он забо­тится о том, чтобы трансформировать вас в нового человека. Мир слишком перегружен маленькими людьми. Он хочет, чтобы у всего человечества были крылья для вы­сот, была смелость идти вглубь земли, искать воду для своих корней.

Заратустра ждет слишком многого, но то, чего он ожи­дает, возможно. Он очень резко обличает человека, но то, что он говорит, абсолютно верно. Это может причинить вам боль, это может разбить ваши старые представления, это может разрушить вас - ибо только через ваше разру­шение может появиться новый человек.

Каждое его слово - зерно. Если вы позволите ему посе­литься в вашем сердце, вы никогда уже не будете прежним человеком.

Заратустра - человек с самым большим потенциалом, какого когда-либо знал мир. Мир знал великих людей, и много, но в определенном смысле они все же поддавались пониманию. Они пользовались вашим языком, они пользо­вались вашими предрассудками. Вместо того чтобы дать вам новый свет, они поддерживали вас такими, какие вы есть. Вы называете их великими потому, что они поддер­живали вас, делали ваши отношения с самими собой более комфортными. Заратустра создает дискомфорт, неудовлет­воренность, ибо без великой неудовлетворенности невоз­можен сверхчеловек.

Другие ваши великие люди учили вас удовлетворенности, отсутствию желаний.

Заратустра учит вас божественной неудовлетворен­ности, стремлению к звездам. И я абсолютно согласен с ним: пока у вас нет стремления к звездам, вы не можете расти, вы не можете стать самим собой; вы не можете ис­черпать свой потенциал во всей полноте. Поэтому прислу­шайтесь к его словам не просто как к словам, но как к зернам.

Заратустра говорит: Вы убегаете к ближнему от самих себя. Никто до него не говорил этого, и даже после него никто не говорил этого в таком же смысле. А это такая ве­ликая истина, что если вы однажды поймете ее, вы увидите, как мы слепы. Мы даже не осознаем, что мы делаем и по­чему мы делаем это.

Вы убегаете к ближнему от самих себя.

Не ради любви к ближнему; просто от собственной пустоты.

Вы хотите как-нибудь занять себя, потому что быть од­ному, незанятым... всех сжимают тиски великого страха перед собственным одиночеством, великого страха перед собственной пустотой, великого страха собственной тьмы и в конечном итоге – последнего - страха смерти. Чтобы из­бежать всего этого, следует избегать приходить домой. Будьте все время заняты. Неважно, чем.

Я слышал: как-то утром архиепископ Нью-Йорка вошел в церковь и не мог поверить своим глазам. Там стоял молодой человек, как две капли воды похожий на Иисуса. У архиепископа возникло подозрение, что, возможно, это всего лишь хиппи, но все же он был в большом затруднении и спросил юношу:

- Кто вы и что вы здесь делаете? Юноша улыбнулся и сказал:

- Неужели ты не узнал меня? Ты - мой представитель, и ты даже не узнал своего учителя. Я Иисус Христос, я при­шел посмотреть, как идут дела.

Архиепископа затрясло. Как знать, может быть, это и в самом деле Иисус Христос - все может быть. Сказав:

«Минуточку», он вышел в другую комнату и позвонил Па­пе в Ватикан:

- У меня большие неприятности. Здесь человек, он точь-в-точь похож на Иисуса Христа и говорит, что он и естьХристос, что он пришел на Землю посмотреть, как идут дела. Что мне делать?

Минуту стояла тишина, а потом Папа сказал:

- Вы поставили меня в затруднение. Неизвестно, Иисус это или просто хиппи, который над вами подшутил. Во-первых, сообщите в полицию. А во-вторых, сделайте вид, что вы заняты.

Архиепископ сказал:

- Первое я еще могу понять - сообщить в полицию. Но второе... зачем делать вид, что я занят? Папа ответил:

- Это избавит вас от волнения. Делайте что угодно. Начните передвигать мебель, переставлять книги туда-сюда, перекладывайте папки с одного места на другое, но делайте вид, что вы заняты - пока не приедет полиция. А потом пусть полиция во всем разберется.

Вы идете к соседу, вы женитесь, вам нужны дети, вам нужны друзья. Но замечали ли вы? - вся эта занятость лишь для того, чтобы как-то убежать от себя, не для того, чтобы соприкоснуться с собой. Так что делайте любые глупости. Пойдите в кино, сходите в церковь на проповедь, пойдите в цирк, в любой ресторан, но все время чем-то за­нимайтесь, с утра и до вечера, пока вы не заснете. И во сне - займите себя сновидениями, никогда не оставляйте проме­жуток, в котором вам придется повернуться к себе. А по­ворот к себе - это самая суть медитации.

Люди спрашивают: как медитировать? Им просто сле­довало бы спросить, как не быть постоянно занятыми, им следовало бы потеснить повседневность, в которой они по­стоянно теряют свою жизнь - вы обнаружите, что из ста процентов ваших занятий девяносто пять абсолютно бес­полезны и глупы - и тогда у вас будет довольно времени, чтобы увидеть себя, чтобы посмотреть на себя с разных сторон, чтобы столкнуться с собой как можно глубже.

Конечно, вы будете одни - и это пугает. Вы не можете взять с собой друга. В свое внутреннее пространство вы не можете взять с собой никого, даже Бога, если Он есть; вы не сможете взять Его в свое внутреннее пространство. Это ваша привилегия. В этом ваше величие: ваше внутреннее существо неприкосновенно. Никто не может в него втор­гаться.

Но вы должны быть мужественными, понимающими, бдительными, потому что внутри себя вы встретитесь с вещами, которые вы прятали от других и мало-помалу спрятали также и от себя. Вы столкнетесь с монстрами, ко­торых засовывали подальше в себя; вы столкнетесь со мно­гими подавлениями. Это не слишком приятное испытание; это горько. Но чтобы найти свой центр, вам придется это сделать.

Заратустра говорит: Вы убегаете к ближнему от самих себя и хотели бы сделать из этого добродетель, но я на­сквозь вижу ваше «бескорыстие».

Вы когда-нибудь загля­дывали в свое бескорыстие? Все ваше бескорыстие фальшиво. Оно должно быть фальшивым - ничего нельзя сделать бескорыстно. Но в вашем уме скопился опыт ве­ков, на протяжении которых вас учили быть корыстными, и в то же время всячески доказывали выгодность бес­корыстия.

Человек настолько слеп, что не замечает простого фак­та. Если вы бескорыстны, вас ждет награда на небесах. Что это за бескорыстие? Если вы бескорыстны, вас будут ува­жать в обществе, награждать - что это за бескорыстие? Это бизнес в чистом виде. И когда вы совершаете беско­рыстные поступки, возможно, вы всего лишь убегаете от самих себя.

Однажды ко мне пришел человек. Он много лет провел с Махатмой Ганди. Махатма Ганди вдохновил его идти к аборигенам, живущим в горах и лесах, и открывать для них школы. Он всю свою жизнь посвятил этим школам, соби­ранию денег и пожертвований.

Чисто случайно он пришел попросить меня о пожертво­вании. Я спросил:

- Пожертвовать? На что? Он сказал:

- Почти пятьдесят лет я обучаю аборигенов. Я откры­ваю школы - им нужны учебники, им нужна одежда, им нужны учителя. Это бескорыстное дело. Сам Махатма Ганди отправил меня на это служение.

Я сказал:

- Люди, которые получили образование - неужели вы думаете, что в них происходит нечто значительное? Неуже­ли вы думаете, что они стали лучше? На самом деле, або­ригены гораздо невиннее, гораздо больше похожи на детей... никакого воровства, никакого насилия.

Один мой друг, сборщик налогов, рассказывал мне - он не мог в это поверить - однажды к нему пришел абориген и сказал: «Арестуйте меня, я убил человека». Они настоль­ко невинны, что если вы совершили убийство... Он сказал:

«Я не хотел, но так уж случилось - мы дрались, я столкнул его с горы, и бедняга умер. Мне его жалко, но я совершил убийство. Свидетелей нет, никто, кроме меня, об этом не знает. Там, где я живу, в лесу, нет полицейского участка, так что мне пришлось пройти почти сто пятьдесят миль, чтобы сообщить об этом». Я спросил этого человека:

- Как вы думаете, если бы он был образованным, при­шел бы он сообщить о том, что убил человека, притом, что свидетелей не было и на сто пятьдесят миль вокруг не было никакой полиции? Эти аборигены... вы считаете, что делаете бескорыстное дело - а вы разрушаете их.

Я был у аборигенов. Возможно, это единственные люди в мире - кое-где остались совсем маленькие племена, ко­торые не видят снов. У них есть странный обычай, кото­рый вам покажется нелепым: если кто-то видел сон, он немедленно докладывал вождю племени: «Мне снилось то-то». Если ему снилось, что он кого-то бил, он должен был принести этому человеку немного еды, цветов, извиняясь сказать: «Прости меня. Прошлой ночью во сне я бил тебя». А тот человек ничего не знал, потому что его во сне не было.

Я спросил аборигенов:

- Какой в этом смысл? Они сказали:

- Неважно, бил он этого человека или нет; у него есть желание - а иначе, откуда мог появиться этот сон? А жела­ния достаточно для того, чтобы принести извинения.

Эти простые люди... у них нет никакой проституции, ее не может быть; их социальная структура такова: после то­го, как мальчик или девочка достигают зрелости, в три­надцать-четырнадцать лет... Посреди их бедной деревушки стоят простые соломенные хижины, но они сде­ланы так красиво и чисто, с большой любовью и искус­ством; в них нет ничего ценного. В самом центре селения у них построена большая хижина. Когда юноша и девушка достигают половой зрелости, они больше не должны спать в своих домах, они должны спать вместе, в хижине, кото­рая стоит посреди деревни. И они должны выбирать себе партнеров, друзей. Единственный закон, который у них имеется - то, что нельзя быть с одной девушкой больше трех дней, и девушка не может оставаться с одним юношей больше трех дней. Никакого сексуального торможения. Так что почти все юноши вступают в контакт со всеми де­вушками деревни. Каждая девушка узнает почти всех муж­чин деревни. И тогда от них зависит решить, с кем они хотели бы прожить всю свою жизнь. Развод им неизвестен.

Поскольку все женщины и мужчины узнали друг друга, они выбирают самую подходящую пару. Лучшего - не най­ти. Они нашли человека, который им близок. Нет никаких разводов, нет никакой проституции.

А все миссионеры пытаются убедить их что, то обще­ственное устроение, где юноши и девушки живут вместе, аморально. В действительности, это один из самых мо­ральных институтов - он должен существовать повсюду. Вы выбираете спутника жизни, и вам не дают никакой воз­можности узнать многих людей, чтобы вы могли выбрать. Ваш выбор настолько глуп - он зависит от того, что у этой девушки длинный нос, у этой - красивые волосы, а этот юноша очень вежлив, очень мил.

Но все это не то, что может удержать вас вместе всю жизнь. Вы должны знать друг друга со всех возможных сторон. А юноша и девушка могут встретиться не только единожды: за один раз они могут провести вместе три дня. Если они снова встречаются и хотят быть вместе, они еще раз могут провести вместе три дня.

Я спросил одного человека:

- Почему три дня? Он ответил:

- Мы знаем по опыту, что после трех дней возникает некая привязанность. Благодаря этой смене через каждые три дня вся наша община свободна от ревности.

Не нужно никого ревновать. Вы прекрасно знаете, что ваш муж был с сотнями девушек, ваша жена была с сотня­ми юношей - вы один из них. Нет проблемы зависти, нет ссор. Нет никакой необходимости копаться в прошлом друг друга: с кем ты была? Я - первый человек, которого ты любила?

Во всех цивилизованных странах существует странная идея: каждая девушка хочет быть единственной - для чего? Каждый молодой человек хочет быть единственным, кого она любила. Такая любовь не может не порождать ревности. Такая любовь не может не создавать разводов. Такая любовь, если она вынуждена, не может не порож­дать проституции - просто для разнообразия. Иначе вы надоедаете друг другу - каждый день, по двадцать четыре часа. У всех есть предел, и всем становится скучно.

Наступает время, когда это приводит к нервным рас­стройствам. В этих племенах нет психиатров, нет психо­аналитиков. И даже если бы туда забрел какой-нибудь психоаналитик, у него не оказалось бы ни одного пациен­та, потому что у них нет никаких снов, которые нужно анализировать, у них нет никаких супружеских ссор и кон­фликтов, которые нужно улаживать.

Меня изумило то, что у аборигенов не бывает само­убийств. У них не особенно богатая жизнь - никакой рос­коши, никаких дворцов - но каждую ночь все племя танцует. Их пища состоит из самого необходимого; они недоедают, но их дух парит высоко: в полнолуние они тан­цуют и поют всю ночь.

Я спросил этого человека:

- Что принесет им ваше обучение? Вы отравляете их. Пойдите в университеты, где сидят ваши образованные люди. Чем они заняты? В чем они стали лучше?

Он был поражен. Он сказал:

- Я работал среди них пятьдесят лет с мыслью, что де­лаю бескорыстное дело. Но возможно, вы правы. Я сказал:

- Это не бескорыстное служение. Вы просто убегаете от самого себя. Все это служение - просто способ занять себя; а название «служение людям» приносит покой, уважение - и здесь, и в будущем. Вы хоть раз медитировали? Пятьде­сят лет вы провели в лесу, в горах. Вы когда-нибудь уделя­ли себе хоть немного времени?

Он сказал:

- Я все время работал, создавая все новые школы, разыскивая учителей, разыскивая новых учеников, разви­вая в них культуру и цивилизацию.

Я спросил:

- Вы считаете себя культурным, цивилизованным? Вы уверены в этом? Он сказал:

- Жаль, что никто не сказал мне этого раньше. Я поте­рял всю жизнь. Сейчас мне семьдесят пять. Я сказал:

- Лучше поздно, чем никогда. По крайней мере, отка­житесь от слова «бескорыстие».

Это одно из тех слов, которыми все религии травят лю­дей. И люди попадаются в эту сеть, поскольку они сами хо­тят забыть себя. Бескорыстное служение... это кажется самым добродетельным, самым религиозным, уважаемым способом забыть себя.

Самозабвение - единственный грех на земле. Помнить себя - единственная добродетель. Прав Заратустра, когда говорит: ...но я насквозь вижу ваше «бескорыстие». Разве призываю я вас любить ближне­го? Скорее я посоветую вам бежать от ближних и любить дальних!

Ваши ближние - не что иное, как часть той же самой толпы, которой принадлежите и вы. Ваш ближний не от­личается от вас. Он следует той же религии, он говорит на том же языке, он следует той же морали, тем же ценностям, он следует той же идее Бога. Он ходит молиться в тот же храм. Он - не что иное, как ваша копия.

Заратустра говорит: Скорее я посоветую вам бежать от ближних и любить дальних! - ибо только дальнее может стать для вас возможностью роста, возможностью преоб­ражения, возможностью трансформации. Ближний - не что иное, как зеркало: вы видите свое собственное лицо и со­вершенно довольны. Он так же хитер, как вы, так же зол, так же жаден, как вы, так же сексуален, так же завистлив, как вы, ревнив, насильственен, как вы. Смотрите на даль­ние звезды... любите дальних.

Выше любви к ближнему стоит любовь к дальнему и че­ловеку будущего.

Слова Иисуса: «Возлюби ближнего свое­го» - слишком обычны. Призыв Заратустры любить самое далекое - действительно великий вызов всем, кто еще жив, кто не стал музейным экспонатом: христианином, индуистом, мусульманином, джайном - все они музейные ред­кости. Они давно умерли; просто их мертвые тела продолжают дышать, жить. Они почему-то забыли, как перестать дышать.

Вы замечали тот факт, что люди редко умирают в воз­расте девяноста лет, еще реже - в возрасте ста, ста двадца­ти и ста пятидесяти лет? - они дряхлеют; они совершенно забывают, как умирать. Вы не найдете никого, кто бы умер в двести лет. К этому времени они совершенно забывают, как перестать дышать, как остановить сердцебиение - они все продолжают и продолжают жить.

Кто-то спрашивал меня насчет Морарджи Десаи. Я ска­зал: «Это очень трудно, он уже много лет как одряхлел. Если он умрет, это произойдет как-нибудь случайно. Он не может умереть естественной смертью».

Выше любви к человеку стоит любовь к делам и призрач­ным видениям.

Выше любви к человеку, считает Заратустра любовь к делам и любовь к далеким мечтам. То, что сегод­ня - мечта, что сегодня - лишь ваше внутреннее видение, завтра может реализоваться. Никогда не останавливайтесь: всегда ищите новые цели, более высокие мечты. Станьте настоящим мечтателем. Станьте сильным борцом за благие цели, за непопулярные цели, где массы никогда не будут поддерживать вас. Массы поддерживают сами себя, и их стиль жизни почти застыл. Ваши предки жили так, их предки жили так же. Они повторяют одно и то же, снова и снова. Что-нибудь необычное - и они тут же протестуют. Все новое немедленно становится непопулярным. Любите непопулярные цели, любите далекие мечты. Это гораздо лучше, чем любить людей.

Этот призрак, парящий над тобой, брат мой, прекраснее тебя; почему бы тебе ни отдать ему плоть и кровь свою?

Отдайте мечтам свою плоть и кровь. Отдайте жизнь своей цели.

Но ты страшишься и бежишь к ближнему.

Но вместо того, чтобы жить жизнью, которую можно назвать истин­но человеческой, которая почти соприкасается с боже­ственным, вы боитесь, ибо вы остаетесь одни. С вами больше нет уюта толпы. Толпа больше не поддерживает вас.

Но стоять в стороне - это особая радость. Стоять в сто­роне - это как Эверест, высокий и обращенный в высо­чайшее. Но люди хотят жить среди собственных фотокопий. Так им спокойнее - никакого вызова, никакой борьбы, никаких сражений, никаких распятий. Просто будьте овцой; никогда не пытайтесь стать львом. Именно так тысячи лет жил человек, и это вошло в привычку.

Вы приглашаете свидетеля, когда хотите похвалить се­бя; и когда вы убедили его думать о вас хорошо, тогда и са­ми начинаете хорошо думать о себе.

Это бесконечная игра: я хвалю тебя, ты хвалишь меня. Конечно, это простая сдел­ка; каждый хвалит всех. Это они называют хорошим то­ном. Они встречаются в клубах; они создают ротари-клубы и клубы львов. Все эти клубы - не что иное, как клубы ба­ранов, но ни у кого не хватает смелости назвать их на­стоящим именем.

Каждый хвалит всех. Все говорят, что вы так красивы, так великодушны, так интеллигентны, так милосердны, так религиозны, и надеются, что им вернут те же комплимен­ты. И они возвращаются, и все уходят домой очень сча­стливые. Эта глупость так широко распространилась в человечестве, что никто не задается вопросами.

Это случилось... Одним из президентов Индии был доктор Радхакришнан. Прежде чем стать президентом, он был вице-канцлером, а прежде чем стать вице-канцлером, он был профессором. Поскольку профессор, учитель стал президентом, его день рождения по всей Индии отмечался как День учителя - особенно в религиозных институтах: школах, колледжах, университетах.

В нашем университете также был устроен большой праздник. Вице-канцлер говорил золотые слова о докторе Радхакришнане: это честь и слава для каждого учителя, что учитель стал президентом страны; выступали многие видные профессора. Я не выдержал. Мне не доверили вы­ступление по той простой причине, что я был ненадежен; я мог сказать такое, что все испортит. Но я встал и сказал:

- Если я не выступлю, этот праздник не будет полным. Так что бедный вице-канцлер хотя и побледнел, но при­гласил меня на трибуну. Я сказал:

- То, что говорили вам все эти люди - вице-канцлер, все деканы, все уважаемые профессора - это полный абсурд. Разве вы не понимаете простую вещь: что учитель стал по­литиком? Это деградация; это не почет. Учитель не дово­лен собой как учитель - он хочет стать президентом. Это не День учителя. Я назову праздник «Днем учителя», когда президент уйдет в отставку, придет в школу и станет там преподавать. Это будет настоящий День учителя.

Логика проста - он уважает педагогику, и ему больше нравится преподавать, чем быть президентом.

Вице-канцлер и профессора, сидевшие на сцене, были поражены, потому что все студенты, вся толпа, зааплоди­ровали. Они были согласны со мной. Только эти несколько идиотов не хлопали. Я сказал:

- Вам следует хлопать. Вы что, не видите, все аплоди­руют, и вы выглядите глупо.

И что удивительно - они захлопали. Что еще им оста­валось делать? И когда они захлопали, студенты начали танцевать и аплодировать еще больше.

Я сказал:

- Вот теперь это праздник; а иначе что это был за праздник? Вы восхваляли человека, который служил бри­танскому правительству - он никогда не боролся за свобо­ду Индии. Он был профессором Калькуттского университета, и он украл студенческую диссертацию, це­лую диссертацию. Он был одним из экзаменаторов, и на­чал тянуть время, говоря: «Я читаю ее». Тем временем ему удалось напечатать ее в Англии под своим именем. И когда она была опубликована, он вернул диссертацию в универ­ситет.

Это был бедный студент, но все же он обратился в вер­ховный суд. Но он был бедный человек... Дело находилось в суде несколько месяцев, и Радхакришнану нечего было сказать, потому что страница за страницей, глава за главой буквально совпадали с диссертацией.

Вся его стратегия строилась на том, что книга была опубликована раньше; но в университете знали, что дис­сертацию ему отдали до публикации его книги. Было ясно, что его ждет наказание. Это был такой безобразный по­ступок. Он дал студенту десять тысяч рупий - а тот был на­столько беден, что подумал: лучше закрыть дело. Дело закрыли, но от этого ничего не изменилось.

Этот человек давал взятки, чтобы стать вице-канцлером; и вся Индия знает об этом, вся Индия знает о том, что он давал взятки. И, тем не менее, они превозноси­ли его, как если бы он был мудрецом.

Когда я сказал все это, они совсем сникли, и вице-канцлер сказал человеку, сидевшему рядом с ним:

- Я с самого начала этого боялся. Именно поэтому я не приглашал его выступать. Но я не думал, что нужно было позаботиться, чтобы его не пустили на конференцию.

Я сказал:

- Вы можете ответить, если вам есть что сказать. Этот человек был не учителем, а вором. И если он стал полити­ком, то это вовсе не к чести профессии учителя, это бесчес­тье. Если бы у него остался какой-нибудь разум, ему следовало бы подать в отставку и снова стать учителем.

Но такова жизнь. Вице-канцлер должен хвалить его. После собрания он сказал мне:

- Это не пройдет вам даром. Они будут мстить. Я сказал:

- Я готов к любой мести, но я не могу говорить абсо­лютную ложь.

Он сказал:

- Но я не могу говорить правду. Он назначил меня ви­це-канцлером этого университета.

Вот так все и происходит. Он назначил его вице-канцлером, поэтому нужно его восхвалять. Все общество живет в тонком лицемерии, в заговоре. Нужно быть доста­точно мужественным, чтобы стоять в стороне. И он был прав, что я подвергнусь самой разной мести; она продол­жается, она все еще продолжается. Они будут мстить мне всю жизнь только за то, что я не могу идти на компромисс с лицемерием, в котором общество решило жить.

Но я получаю огромную радость оттого, что я не часть толпы, и я не хочу, чтобы мои люди были частью толпы. Даже если вам придется пожертвовать всей своей жизнью, это гораздо приятнее, чем быть рабом. Лучше крест, чем зависимость от бессознательных, глубоко спящих людей.

Один идет к ближнему, потому что ищет себя.

В оди­ночестве человек имеет тенденцию забывать, кто он. Имя, профессия, квалификация, ученые степени, красота, сила, уважение - в одиночестве человек имеет тенденцию забы­вать обо всем этом, потому что все это - фальшь, окру­жающая вас. Но когда вы идете к ближнему, он напоминает вам, он говорит вам комплименты, вы говори­те комплименты ему. Вы оба радуетесь: вы нашли себя, он нашел себя.

Один император пошел к Нань-ину, Мастеру дзен, он принес ему очень дорогую мантию, расшитую алмазами, достойную короля, из самой дорогой материи в стране. Посетив Нань-ина, уходя, император преподнес ему ман­тию, сказав:

- Не отказывайся; это мой подарок. Нань-ин сказал:

- Я могу взять ее, но не смогу ее носить, потому что во­круг никого нет. Какой смысл? Более того: олень будет смеяться, павлин будет подшучивать надо мной:

«Посмотрите на этого старикана. Он свихнулся на старос­ти лет». Так что, пожалуйста, возьми ее назад. Я принял подарок - унеси его. Она нужна в толпе. Они будут гово­рить тебе комплименты, они будут восхвалять тебя, они скажут: какая прекрасная вещь! Но здесь, в лесу, я живу среди диких животных, и все они не одеты. Порой я даже слышу, как они смеются над моей одеждой и говорят: «Что это за животное? Все ходят голыми, почему же ты так бо­ишься дождя, солнца, ветра? Ты мог бы наслаждаться».

Один идет к ближнему, потому что он ищет себя, а дру­гой - потому что хочет себя потерять.

Когда у вас непри­ятности, когда вы обеспокоены, напряжены, когда жизнь кажется вам темной и неудавшейся, вам хочется пойти к ближнему, чтобы как-нибудь рассеять все свое беспокой­ство - немного выпить, хорошенько поболтать, посплет­ничать о том, что жена такого-то сбежала с тем-то, а жена такого-то преследует мужа такой-то. Человек хочет поте­рять себя, потому что беспокойство слишком велико.

12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: