Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Часть II. Два негодяя в скрытой Долине 6 глава




- А, понял. Нет, я не забываю, в порядке все.

- Ну и хорошо.

- Я знаю, где мы, - объявил вдруг напарник.

- Серьезно? И где?

- Это - бродячая база. - Я поморщился.

- Типа пропавшего взвода, что ли? Опять сказочки твои…

- Не сказочки! - возразил он с вызовом. - Про базу - не такая история интересная, как про взвод, но… Вернее, тут и истории-то нету особой. Так просто: есть база, которую вояки в Зоне секретно отстроили для каких-то хитрых экспериментов. Не то они на ней свое глубоковакуумное оружие собирались усовершенствовать, не то еще чего. И в какой-то момент она у них пропала. Ну то есть исчезла вся начисто, связь оборвалась, а когда туда вертолеты послали, так только складку такую, трещину в земле увидели, узкую, но длинную и прямую необычайно. А потом, значит, база в другом месте объявилась, через год сталкеры на нее случайно наткнулись, недавно, может, несколько месяцев назад. Но уже брошенная, людей нет, и эта… обветшалая вся. Как-то весть до вояк дошла, и они туда быстро опять вертолеты прислали. Высадилась команда десантников из десяти человек, осмотрели все - пусто. По рации все разобъяснили, им сказали, что сейчас спецов каких-то с Кордона пришлют, с приборами, чтоб там все измерить, - прилетают спецы… Нет базы. Исчезла вместе с десантниками, будто ее кто-то взял и в другое место перенес. Ну и так она потом то пропадала, то возникала в разных местах, но появлялась все реже.

- А темные эти, значит, - те самые десантники, которые до сих пор здесь бродят, одичалые? - спросил я.

Пригоршня помотал головой.

- Не, не похожи. Хотя кто их знает, может, и они. На одном вон берет был десантный…

- Ну тогда их темными сталкерами называть нельзя, при чем тут темные группировки?

- Да какая разница, как мы их называем? Похожи на темных - и ладно.

- Хорошо, значит, следует нам отсюда выбираться… а как - не знаю. На той стороне барака вроде дверь открытая. Кажется, свет сквозь нее падает. Но как туда попасть…

- Вдоль стен никак, да? Я покачал головой.

- Нет. Затянет тут же.

- А до потолка не долезть? Нету там лестниц нигде?

- Нет, нету лестниц.

- Хреново это.

- Ага.

Мы помолчали.

- А я однажды видел, как мужика каруселью закрутило, - объявил напарник. - Неподалеку от бара Курильщика, кстати. Не знаю, кто это был, раньше не видел. То ли он там в карты проигрался совсем и начал буянить, а ему накостыляли, то ли еще что - без понятия. Я, в общем, сзаду к ним подходил как раз, через рощу, откуда там эта карусель взялась - ума не приложу, место-то вроде чистое, всем знакомое… Но проросла, короче, за ночь. Я и не заметил, сам бы в нее попал, но тут этот полоумный выскакивает с ревом - почти голый, в ссадинах, лицо в крови, орет что-то… Выбежал, в общем, из бара и деру через рощу дал, будто за ним кровосос гонится. Сзади Кривой появился и пару парней, подручных его. А этот прям на меня бежит. Вижу, Кривой из-за спины его мне маячит: мол, задержи гаврика, у нас с ним разговор не закончен… Я как раз успел подумать: помогать им или нет? Не очень-то я Кривого люблю… Когда - бабах! - и мужик этот прям в карусель влетает. Она его в воздух сразу вздернула, закрутила, повращала чуток, а потом… Хорошо, ты мне уже тогда рассказывал, как карусель работает, и я на землю упал. Потому что мужика того на части… Ну, как все равно если по ореху молотком со всей силы. Или нет, эта… - должно быть, мозги Пригоршни работали все же слегка наперекосяк под действием обезболивающего, потому что он вдруг разродился поэтическим сравнением, к которым отродясь таланта не имел: - Короче, развалился мужик на части, как мокрый батон. Надо мной так и свистнуло, хорошо, я плашмя лежал, а то б пришлось куртку новую менять, а могло и глаз выбить его почкой или там ребром - ребра-то как бумеранги разлетелись, понимаешь… А вот еще мозги его…

- Ладно, ладно, хватит! - перебил я. - Вот это самое нас и ждет, если мы вдоль стены попробуем пройти.

- А назад никак?

С этими словами напарник поднялся и выглянул в окно. Я посмотрел во второе. Нашим взглядам предстала живописная картина того, что может сотворить кристалл с человеческими телами в замкнутом пространстве. Тела эти - их там было с десяток, если не больше, - висели теперь по всему помещению на разной высоте, а некоторые вообще прижатые к потолку, нанизанные на лучи артефакта, как куриные окорока на шампуры. Руки и ноги безвольно свисали к полу, обильно забрызганному кровью. Стены тоже были в крови. Неприятное зрелище, меня даже замутило слегка, потому что там виднелись не только конечности, но и внутренности. Отвернувшись, я ткнул пальцем в ртутный луч, просунувшийся сквозь окно на эту половину барака.

- Имей в виду, эти штуки хуже, чем плавники у акул.

- А какие плавники у акул?

- Я не щупал, но говорят, наждачные очень. А еще поверхность у лучей ядовитая. Чуть коснешься, сразу ожог, как от серной кислоты.

- Да и так ясно, что не пройти, - заключил Пригоршня. - Той стороны, где дверь, даже и не видно теперь. Что делать, Андрюха? Или тут пересидим? Сколько, ты говорил… трое суток? Не, не годится. Трое суток тут куковать, под стеной… и жрать нечего, и пить…

- К тому же карусели имеют свойство иногда спонтанно увеличиваться в размерах.

- Спонтанно… Своим ходом, что ли? Эк ты меня подбодрил! Но тогда, может… Или… Елки-палки, так что ж нам теперь делать?! - до него наконец начало доходить то, что я понял уже некоторое время назад: положение стало чуть ли не хуже, чем когда мы прятались от темных в другой части барака. Угроза иная, а так - по-прежнему ничего хорошего. Пока напарник что-то бормотал, я вновь присел, размышляя. Когда он наконец заткнулся, сказал:

- Один выход только вижу.

- Какой? - обрадовался Никита, привыкший, что в подобных сложных ситуациях я беру на себя, так сказать, стратегическое планирование, а он - наиболее рискованную, силовую часть практического воплощения моих планов и тактическое руководство нами обоими во время этого воплощения. Такое распределение ролей устраивало и его и меня, к тому же оно до сей поры неизменно приводило к положительным результатам… В смысле, оба мы все еще были живы.

- Под ней проползти, - сказал я.

- Чего? - Он уставился на аномалию, потом перевел взгляд на меня. - Ты что, как?

- Ползком. Как ты еще ползти собираешься? Хотя можешь попробовать вприпрыжку, а я тебе хлопать буду.

- Не до шуток сейчас! Ты чё, всерьез предлагаешь?

- До потолка не добраться никак. Вдоль стен… Справа - тоже никак вообще, а слева, видишь, - треть примерно до того конца барака пройдем, а дальше нет ходу. Значит, что остается? По полу ползти.

- Да чем же пол стен лучше?

- На моих глазах как-то давным-давно, когда ты еще тут не появился, Сумасшедший Кулак под каруселью прополз. Десять ящиков «Смирновской особой» на спор выиграл. Кулак - он же толстый был, весил много. Вот и…

- А при чем тут сколько он весил?

- При том, что если под ней ползти, то она тебя будет пытаться в воздух вздернуть, правильно? Чем ты тяжелее - тем ей труднее. Если все же поднимет, то начнет сначала крутить-вертеть, а потом уж, когда к центру подтянет, разорвет на части. Так вот, нам нужно будет друг за друга держаться, чтобы вес увеличить. Еще лучше - привязаться друг к другу, ремнем там… Ну да, поясные ремни сцепить и опять надеть. Ползти неудобно, конечно, бок к боку, и будем на двух педиков похожи, но выхода нет.

Мы вновь замолчали, оглядывая аномалию и пытаясь представить себе, как проползаем под ее стремительно вращающейся, тихо гудящей воронкой. Пригоршня поежился.

- Чем карусель мощнее, тем, значит, тяжелее надо быть, чтоб она тебя не вздернула? - спросил он.

- Точно.

- Ну так, может, надо нас еще как-то того… утяжелить?

- Как?

- Да ружье взять. Не заметил? Вон, гляди, где я его упустил…

Мы опять уставились в окна, и напарник ткнул пальцем. Ближе к перегородке лучей было меньше, вернее, здесь они расходились шире, расстояние между ними увеличивалось, оставляя немного свободного пространства. Стараясь не коснуться ртутной поверхности, я наклонился вбок, прижавшись правым ухом к краю окна, просунул в него голову. Под стеной слева, среди остатков койки, лежало электроружье.

- Оно тяжелое, понимаешь? - сказал Пригоршня. - Я когда стрелял, так с напрягом им ворочал, а я ж здоровый вообще-то, на хилость не жалуюсь.

- Наверное, это испытательная модель какая-то, - предположил я.

- Может быть, не знаю. Ну так что, если его к спине ремнем примотать, поможет это нам?

- Нам теперь все поможет, что вес увеличит. Но как ты ружье собираешься достать?

- Пролезть туда за ним надо.

- Опасно.

- Тю! - удивился он. - А то, что мы тут рядом со здоровенной каруселью торчим, - это не опасно? А Зона вокруг - не опасна? Жизнь вообще не опасная штука?

- Ладно, ладно. Хорошо, схожу за ним.

- Не, давай я схожу.

- У тебя ж плечо. И я тебе наркотик вколол, Никита. Под промедолом за руль садиться нельзя. И между лучами кристалла врачи тоже лазать не рекомендуют, порезаться можно до смерти или кожу соскоблить… со всего тела.

- Да я себя нормально чувствую, - заверил он. - Плечо не болит, то есть наркота твоя действует еще, но в голове посветлело. Не, серьезно, Химик, я в поряде теперь. Да ты ж сам две таблетки заглотил, разве оно на тебя не действует?

- То - таблетки, а то - внутримышечно.

- Друг мой… - Он взглянул на меня, и я повернулся к напарнику. - Люди делятся на два типа: одни могут пролезть между лучами кристалла, а другие - нет. Ты - в жизни не пролезешь. Я ж не Брюс Шварценеггер и не Арнольд Уиллис какой, ты что думаешь, мне погеройствовать вдруг припекло? Если б я в натуре себя хреново чувствовал, я б так и сказал: не могу, лезь сам, партнер. Но мне нормально сейчас, а раз так… Ну, ты понимаешь: я ловчее тебя все же буду. Согласен? Потому мне сподручнее между этими… наждаками этими пробраться.

Помолчав, я кивнул. У Пригоршни, как у десантника в недалеком прошлом, координация была, конечно, более справная и вестибулярный аппарат у него четче отлажен. Я тоже не рохля какой, но он таки лучше меня телом владеет, несмотря на то, что оно у него массивнее.

- Ладно, - сказал я. - Забились, ты туда иди. Но тогда нечего ждать - прям сейчас двигайся, правильно?

- Правильно, - ответил он и полез в окно.

 

* * *

 

Я встал возле того проема, через который Пригоршня перебрался в другую часть барака, и, ощущая обнаженной спиной в «цяточках» движение воздуха, создаваемое аномалией, следил за действиями напарника. Он сначала остановился под перегородкой возле окна, разглядывая протянувшиеся во все стороны лучи, будто отлитые из застывшей твердой ртути. Карусель едва слышно гудела, а иногда принималась потрескивать, но во второй половине здания висела тишина, только где-то в глубине что-то капало. То есть не «что-то», а кровь, ясное дело.

- Темновато тут, - пожаловался напарник. - Ладно, пошел я.

- Только ты каждый шаг продумывай вначале, понимаешь? Не спеши и не суетись, медленно все делай, с толком…

- Не занудничай.

Электроружье было частично скрыто тремя лучами разной толщины и степени наклона, которые напарнику нужно было миновать. Все они тянулись от так называемого «гнезда», то есть ядра артефакта, но многие изогнулись, поэтому определить, где это ядро, я не мог. Хотя, скорее всего, оно лежало где-то на середине прохода между рядами коек.

Никита сделал шаг от перегородки, потом второй. Присел, вглядываясь, после чего согнулся буквой Г.

- На карачках давай! - шепотом посоветовал я.

Он раздраженно мотнул головой - мол, не мешай! - но все же уперся в пол кулаками и стал перемещаться, как обезьяна.

- Ниже! - чуть не заорал я, когда его спина почти коснулась первого луча. Он лег, преодолел пару метров ползком, затем глянул вверх. Встал; перед ним теперь были два перекрещивающихся луча, а дальше между обломками койки лежало ружье. Он замер ненадолго и вдруг сделал широкий шаг, высоко задрав ногу. Я аж подскочил, решив, что промедол до сих пор гуляет в его крови, бурлит в мозгу, забивая нейронные сигналы и перемыкая синапсы, и что как раз сейчас там произошло нечто вроде короткого замыкания… Но нет, оказалось, Пригоршня точно все рассчитал. Правое его плечо прошло буквально в сантиметре от одного из лучей, каблук чуть не зацепил другой, и напарник благополучно миновал препятствие. Быстро нагнулся, поднял ружье, развернувшись, показал мне. Лицо расплылось в улыбке, я подумал, он сейчас язык мне покажет.

- Во! - донеслось до меня из сумерек.

- Ладно, назад давай, - сказал я. - Только осторожно, не забывай, теперь у тебя эта электропукалка еще!

Он вновь сделал широкий шаг, присел… и замер, глядя куда-то вбок. Я не видел, на что он смотрел: ту часть пространства скрывали лучи. Никита выпрямился, повесил ружье на спину, затянул ремень и опустился на четвереньки.

- Там «FN-P90» лежит! - объявил он, оказавшись у стены и передавая мне оружие. - И не один - два.

- Ну и ладно, - сказал я. - Пусть себе лежат. Давай, лезь назад.

- Они по три кило весят, когда с магазином.

- Черт с ними, Никита. Опасно слишком.

- Не, ну как же? Ты не понимаешь - натуральные «эфэны»! Я их люблю просто! Там пластик такой, чтоб видно было, сколько патронов в магазине… Как… как платье на женщине прозрачное!

Я повысил голос:

- Слушай, а ну лезь назад! Платье… Ты больше вообще ни одной женщины никогда не увидишь, если станешь там между лучами шастать.

- Полсотни патронов на магазин! - страдал Пригоршня. - Почти тыща выстрелов в минуту! Калибр пять и семь, заостренная пуля, сердечник стальной - кевлар со ста метров на раз прошивает! На двести метров дальность! И фонарик тактический!

- Ну ты… оружейник! - обозлился я. - Лезь назад, говорю!

Он помотал головой.

- Не могу! Звиняй, Химик, но я их просто обязан достать. Я сам себя уважать перестану, если такие стволы здесь брошу, а на фига тебе нужен партнер, который себя не уважает? Я быстро, я сейчас…

И он зашагал обратно, но теперь немного другим курсом, чем в первый раз.

Я плюнул, в сердцах стукнув прикладом ружья по перегородке.

Он не отреагировал - изогнувшись, будто человек-змея, стал боком протискиваться между двумя лучами, рискуя зацепить их одновременно и грудью и спиной. Мне даже захотелось глаза зажмурить, чтобы не видеть этого. Все же Пригоршня благополучно лучи миновал, после чего почти пропал из виду. В сумерках, чуть подсвеченных ртутным мерцанием, едва различалась смутная тень, в которую превратился его силуэт, но потом исчезла и она, и светлое пятно Никитиной шевелюры.

Некоторое время было тихо, и казалось, что там ничего не двигается.

- Эй! - позвал я. - Партнер! - После паузы донесся его голос:

- Здесь! Все в поряде, Химик, не нервничай. Вот они… ух, лапочки! Уже взял я их, возвраща… А!!!

- Что?! - выкрикнул я. Раздался стук, потом вопль Пригоршни, лязг, звук удара…

- Он живой, сука!

- Кто живой?! - машинально я вскинул тяжелое ружье, не посмотрев даже, в каком положении стоит верньер, и сунул ствол в окно.

Из полутьмы вынырнул Никита - прополз под горизонтальным лучом, волоча на спине человека, сомкнувшего руки на его шее и крепко прижавшегося к спине.

Просипев что-то неразборчивое, напарник встал на колени, и я увидел безумное лицо темного сталкера, повисшего сзади. Глаза Никиты были выпучены, в обеих руках он сжимал по пистолету-пулемету необычной формы, из матового черного пластика.

Обнаженные смуглые руки сжались крепче. Никита вскочил, крутанулся - и я увидел, что у повисшего тела нет правой ноги, а левая - только до колена. Я прицелился, но не выстрелил: слишком рискованно.

- Сюда! - прокричал я, почти по пояс высовываясь в окно. - Ко мне, беги ко мне!!!

Никита стал поворачиваться в мою сторону, и тут сталкер вцепился зубами в его загривок. Заорав, напарник открыл огонь из двух стволов: пули забарабанили по перегородке, с визгом оставляя в ней рваные дырки. Сообразив, что сейчас он подстрелит меня, я отпрянул от окна и нырнул вбок за мгновение до того, как несколько пуль пронеслось сквозь проем. Я оказался прямо перед дверью, смутно понимая, что ее нужно побыстрее раскрыть, чтобы впустить Никиту, ему не пролезть в окно с этой ношей на плечах! Но дверь заперта снаружи, значит, надо садануть по ней из электроружья… Поднял оружие - и тут она затряслась, заходила ходуном: по другую сторону Пригоршня из обоих стволов палил в навесной замок.

Раздался хруст, выстрелы смолкли, их сменил нарастающий хриплый рев: напарник бежал сюда. Должно быть, замок уже сломан. Лишь в последний миг я понял, что сейчас произойдет, и попытался отскочить в сторону, чтобы подставить Никите ножку, чтобы не дать ему…

Но опоздал.

Пригоршня врезался в дверь, она распахнулась, и мы втроем - напарник, темный сталкер и я - упали в объятия карусели.

 

 

Глава 8

 

Нас почти сразу разбросало в разные стороны. Еще несколько мгновений темный висел на шее Пригоршни, сжимая ее сначала обеими руками, после одной, - а затем поток воздуха отшвырнул его далеко вправо.

Пронзительное шипение и дрожь наполняли пространство. Я дернулся, стараясь ухватиться за край окна, но не смог, вместо этого потерял ружье. Тело скрючилось, будто я пытался сделать обратное сальто: спина сгорблена, голова вниз, ноги согнуты так, что колени почти касаются ушей, - и в этот миг рядом протащило пистолет-пулемет, который Никита, оказывается, тоже упустил.

Вокруг бушевали искры, пол превратился в размытый диск, а растущая ниже других пухлая гроздь артефактов с гудением проносилась мимо каждые несколько секунд, напоминая свернутую клубком гирлянду из круглых кроваво-красных ламп.

Я попытался выпрямиться, но тугой поток воздуха норовил согнуть тело коромыслом. Пригоршня и темный исчезли из виду; электричество покалывало тело сотнями иголочек, воздух выл, будто волк на луну. Все, конец сталкеру по прозвищу Химик! И другу его Пригоршне тоже конец: через несколько секунд превратимся в конфетти.

Откуда-то из дымной полутьмы вынырнул темный, оскалившись, ударил меня ножом. Лезвие пронеслось в сантиметре от шеи, я отпрянул и вонзил колено ему между обрубков ног. Сталкера отбросило в сторону, а меня самого крутануло так, что он остался где-то за спиной. Я не видел центра воронки, различал лишь фонтан голубого пламени, бьющий оттуда, - и с каждым витком он становился все ближе. Меня пронесло мимо перегородки, но ухватиться за окна или дверь было невозможно. Сзади, среди сплошной клокочущей серости, что-то мелькнуло, и я кое-как извернулся, разглядывая предмет.

Какой бы хаос ни царил внутри аномалии, в извивах воздушных потоков была своя система, и более массивные тела двигались немного медленнее… Электроружье нагоняло меня, хотя и вращалось на два витка дальше от центра.

Я следил за ним, изгибая шею, пока в ней не хрустнуло. Затем рядом будто взорвался воздушный пузырь, поток горячего воздуха вместе с колючими искрами пыхнул в лицо, и меня стремительно провернуло на сто восемьдесят градусов. В голове загудело, к горлу подступила тошнота. Я сжал зубы, сглотнул - не хватало еще уйти в небытие в клубе собственной рвоты.

Мелькнул дверной проем, сквозь который внутрь лился свет осеннего дня. Вытянув руку, я вновь попытался уцепиться за него, но кто-то дернул меня за ступню.

Я оглянулся: на мне висел темный. Он замахнулся, нож почти вонзился мне в колено, но в последний момент я успел перехватить и вывернуть худое запястье. Пальцы темного соскользнули с ноги, поток воздуха отнес его… прямо на Пригоршню, которого выбросило из бушующих сумерек ближе к нам. Напарник пнул сталкера в копчик. Тот завращался юлой, метнул в Никиту нож, но промахнулся. Никита ухватил сталкера за волосы, потянул к себе, его тяжелый кулак врезался в смуглое чернобровое лицо. Удар был очень силен, но тут темный повел себя неожиданно: двумя руками вцепился в напарника, не позволяя отбросить себя, согнулся в три погибели… На мгновение мне показалось, что сейчас он ткнется обрубками ног в плечи напарника, но вместо этого темный вдруг резко развел их и тут же сомкнул, как ножницы, сильно ударив Пригоршню по ушам.

Должно быть, в голове напарника после этого слегка помутилось, потому что пальцы его разжались, а тело расслабилось.

Дальше я не видел: прямо передо мной оказалось ружье. К этому времени безумная турбуленция карусели привела к тому, что я летел дальше всех от центра спирали, оружие - чуть ближе к нему, а Никита и темный - еще ближе. Недолго думая, я схватил электроружье, прижал приклад к животу. В этот миг напарник, изогнувшись, врезал лбом в подбородок темного, отбросив его от себя, и тогда я выстрелил.

И не попал: слишком быстро все вокруг двигалось, слишком сильно дрожало, сложно было направить ствол точно в цель посреди этого хаоса.

Молния прошила сумерки, миновав темного, попала в центр спирали. Голубое свечение полыхнуло в ответ, и тут в голове мелькнула безумная мысль… Я начал стрелять - еще раз, еще, еще… Вой оружия не был слышен в реве воздуха, но молнии с периодичностью в полторы-две секунды вылетали из ствола, почти каждый раз ударяя в центр воронки, отзывающийся вспышками.

Потом оттуда посыпались искры, узкий сноп их шибанул в невидимый потолок, и одновременно искрящийся стержень упал вертикально вниз, к полу… Воздушная спираль стала напоминать колесо, насаженное на сияющую ось.

Карусель взревела и закачалась, выписывая восьмерки. Мы были уже совсем рядом с центром, когда передо мной вновь оказался темный сталкер. Мимо как раз несло упущенный Никитой пистолет-пулемет, мы заметили его одновременно и потянулись - я одной рукой, темный двумя…

Он успел первым. Я видел, как за его спиной центр воронки окутался слепящим огнем, как свечение все усиливалось, норовя сжечь сетчатку… Сталкер поднял «эфэн», а я машинально вскинул ружье, прикрываясь им. Он выстрелил и попал в приклад.

В отличие от электроружья, пистолет-пулемет дает отдачу. Темного бросило назад, он покинул наш виток спирали и плечами вломился в центр карусели. Его тело набухло светом, который полился сквозь каждую пору на коже, но особенно ярко, густо-белыми лучами, - из глаз, ноздрей и разинутого рта.

Я выстрелил. Разряд впился в сталкера. Я выстрелил еще раз. А потом темный исчез во вспышке.

Нет, мне не удалось разрушить аномалию электроразрядами. Сияние стремительно разрослось, напоминая диск с острыми как бритва краями. Я еще успел заметить в его центре блеклый зелено-синий овал, похожий на человеческий глаз, - так вот в чем дело, карусель срослась не с мясорубкой, нет, она слиплась с оком, он стал ядром и влиял на ее структуру! - после чего ревущая волна света накрыла меня.

 

* * *

 

Первое, что я услышал, - это звук, какой бывает, если небольшую дыню уронить на бетонный пол с полутораметровой высоты. А первое, что увидел, - Никита, стоящий на коленях, с электроружьем в руках склонившийся над темным сталкером.

- На «мини» переведи! - выкрикнул я, но он то ли не услышал, то ли уже сделал это - и выстрелил.

Точнее, не выстрелил, а нажал на курок. Ничего не произошло: оружие не сработало. Темный приподнялся, и Пригоршня дважды обрушил ствол на его голову. Сталкер упал, Никита отбросил ружье, потянулся к лежащему рядом «эфэну», схватив, выстрелил в смуглый лоб.

- Никогда не угадаешь, сколько мозгов у человека, пока они не разлетятся по земле, - проворчал я.

Никита на заду отполз от мертвеца и уселся по-турецки. Я привстал, упираясь ладонями в щебень. После карусели тошнило, ландшафт вокруг плыл и покачивался.

- Живы, Химик… - пробормотал напарник. - Слышишь, живы мы! Не разорвала нас карусель, а?

Он стукнул кулаком по щебенке и взглянул на меня. Я молча изучал пейзаж за его спиной.

- Ведь думал: все, конец. Из карусели не выбираются. То есть когда она нас затянула, я не просто подумал, что смерть пришла, я это понял, всем сердцем проникся, до печенок уверовал, что вот сейчас, еще немного - и сдохнет Никита Ильич Новиков, конец ему настанет. С этим, с темным, я так, машинально дрался… Ну, потому что инстинкт самосохранения, никуда не денешься. Но реально уже ощутил, что конец мне, да не простой - еще и больно сейчас будет очень, когда она станет на части рвать. Но - свезло нам. А, Химик? Зона за нас, потому что она любит удачливых! - и Никита пнул темного. Тело перевернулось, ткнувшись разбитым лицом в мелкие камни… после чего стало вместе с ними медленно сползать.

Потому что мы находились на относительно широком и длинном уступе, а выше и ниже был склон горы.

- Зона против нас, потому что она не любит идиотов, - сказал я не то чтобы недовольно, но несколько кисло. - Я тоже рад, Пригоршня, ты только скажи: куда это мы попали?

Он привстал, оглядываясь.

- Не, я таких мест в Зоне не знаю.

- Зона? - переспросил я. - Ты что, напарник, какая ж это Зона? По-моему, мы не в Зоне теперь.

 

* * *

 

Светло, солнечно - хотя солнца не видно, то ли оно скрывалось за вершинами гор, то ли его невозможно было разглядеть сквозь желто-белую дымку, окутывающую окрестности. Вершины тоже тонули в этом прозрачном пушистом тумане.

Тепло. Даже, пожалуй, жарко. И как-то очень сухо, будто в пустыне. От одного вида окружающего пейзажа пересыхало во рту. Сглотнув, я поднялся, качаясь, как пьяный, добрел до края уступа, на котором мы находились, и посмотрел вниз. Каменистый неровный склон, крутой, но не отвесный. Я присел на корточки. Невозможно было разобрать, что внизу, хотя мне показалось, что горы тянутся большим кольцом, то есть там круглая долина… Но она терялась в дымке, будто залитая теплым засахаренным кремом.

Далеко слева на краю выступа стоял бревенчатый домик, невысокий и длинный, торцом примыкающий к склону. С другого торца виднелись крыльцо и навес, за ними - короткий настил из досок, нависающий над обрывом. Над крышей домика был ветряк с жестяными крыльями, он вращался на ветру, приглушенно скрипя и чем-то лязгая.

И все, больше здесь ничего не было. Камни со всех сторон. Дом с ветряком. Невидимая долина у подножия гор, небо. И мы на щебне посреди всего этого.

- Где мы? - спросил Пригоршня.

Я молчал, и он, задав вопрос, тоже надолго умолк, покачивая электроружье. Потом, практически одновременно, мы повернулись друг к другу, но я успел сказать первым:

- Беру свои слова обратно.

- Какие слова?

- О том, что пространственные пузыри - сказочка.

- Ну! Понял, что старина Пригоршня глупого не расскажет? Хотя что-то мне все-таки не верится…

- Ну тогда объясни, куда мы попали?

- Ну, э… - протянул он. - Может быть, в…

- Куда? Ты говори, говори, я тебя слушать буду.

Он приоткрыл рот, оглядываясь.

- Ну, перебросило нас куда-то… аномалия то есть - в другую точку Земли, в Африку или там в… Танзанию какую-то.

- Танзания и есть в Африке.

- Ну и вот…

- Если аномалия так сработала, что перебросила нас в другую точку планеты, то есть если ты допускаешь телепортацию, то почему не допускаешь пространственных пузырей? То есть почему одно тебя удивляет, а другое - нет? И вообще, утром ты меня убеждал, что это все не сказки, а теперь мы что, ролями поменялись?

Я встал и не спеша пошел к нему. Голова еще кружилась, но тошнота прошла.

- Ну, если на Земле - то ладно, - сказал Пригоршня. - Но если какой-нибудь параллельный мир - то это слишком. Фантастика какая-то.

- Вся Зона - сплошная фантастика. И потом, не думаю, что параллельный мир. Что - целый мир? То есть это ж не просто планета, а и космос вокруг - вселенная, значит? Нет, вряд ли. Мне почему-то кажется, тут речь именно про такие пузыри идет… Ну, типа карманы пространственные, складки. Вот что-то такое, локальное, - да, могло, наверное, в Зоне образоваться. То есть раньше я бы ни в жизнь не поверил, но теперь… Короче, тут же выбросы то и дело происходят. Представь: разглаженная простыня. Большая такая, квадратная. А теперь представь, что выбросы - это когда кто-то за центр простыни берется и ее кверху дергает, а потом отпускает. Раз, потом еще, еще… Что будет?

- Ну, сморщится она.

- Вот. И эти морщины, складки на ней - и есть то, что вы пузырями называете. То есть не вы, уже - мы, потому что теперь я в их существование тоже, пожалуй, верю.

- Пожалуй… - пробормотал он, и тут темный сталкер, лежащий в метре под уступом, дернул ногой.

Пригоршня, хекнув, направил на него ружье и нажал курок. Тишина: оно не выстрелило.

- Без толку, - сказал я. - Так и думал, что тут работать не станет. Возьми лучше этот свой «эфэн» и мне второй дай. А темный все одно сдох, это у него посмертное мышечное сокращение.

- Почему не будет? - спросил он, отложив ружье, подал мне пистолет-пулемет, который до того лежал на его коленях, и поднял из щебня второй.

Сунув «эфэн» за ремень на спине, я уселся, поджав ноги, и взял электроружье. На стволе серебрились мелкие буквы: «gun-solyachich». Две стороны приклада были решетчатыми, внутри что-то тускло светилось и едва слышно гудело. Я произнес, поворачивая оружие из стороны в сторону:

- Я в этом не очень разбираюсь, но… Слышал, в общем, такие опыты проводили. Короче, от обычной антенны электромагнитное излучение во всех направлениях идет, то есть оно рассеивается в окружающем пространстве. Ну и недавно относительно изобрели такое «устройство с долго-живущим резонансом». Оно излучает энергию иначе, и если в его поле ввести какой-то другой объект, излучающий энергию на той же частоте, то между ними резонанс возникнет. Благодаря этому создастся туннель для передачи электроэнергии, которая не будет рассеиваться.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...