 |
Часть II. Два негодяя в скрытой Долине 10 глава
|
|
|
|
- Мы долгое время платили военным своеобразную дань, - заключил Илья Львович. - И вот теперь взаимоотношения обострились до предела. Боюсь, таки ничем хорошим это не кончится…
- Злой говорит, завтра они точно припрутся сюда, - перебила Марьяна. - А повариха ваша, дед, сказала: надо уходить, по лесам спрятаться и переждать.
- Нельзя прятаться вечно, Марьяночка, - возразил старик.
- Не вечно, а только на время, пока солдаты тут.
- А кто будет следить за скотиной? За курочками? К тому же ведь мы обрабатываем землю… Нет-нет, это не выход. Но и воевать с ними мы не можем. Значит, должно быть мирное сосуществование.
- Это с Пирсняком-то - мирное? - возмутилась она. - Ты что несешь, дед? Да он же псих больной, он меня к себе хочет забрать, он…
Она еще долго ругалась на старика, а тот в ответ лишь жмурился и качал головой. В конце концов я сказал:
- Ну хорошо, Илья Львович, спасибо, наелись мы. Пройдемся по вашему селению, поглядим, как тут у вас. Ответьте только еще на один вопрос: ничего не слышали про человека, который в домике на склоне жил, на южной стороне, откуда мы пришли?
Старик и Марьяна непонимающе поглядели на меня.
- Нет, ничего такого никогда не слышал. А ты, Марьяночка? Какой человек, какой домик, юноша?
Я неопределенно махнул рукой и поднялся.
- Просто аномалия нас на склон выбросила, ну и когда спускались, видели какой-то дом… Да неважно, он, кажется, разрушенный совсем был. А где у вас тут ночевать можно?
При этих словах Марьяна вскинула голову и посмотрела прямо на Пригоршню, который, в отличие от меня, взгляда этого не заметил.
- Любой домик выбирайте, - ответил старик, тоже вставая. - Кроме тех, что уже заняты, а их немного. Люди ближе к площади обитают, потому что иногда появляются псы или кабаны наскочат… А можете, молодые люди, в моем гранд-отеле поселиться, то есть в этом здании. На втором этаже есть комнаты, Настасья Петровна убирает здесь, мы готовим… Но тогда, конечно, вам надо будет как-то оплачивать это, продуктами или еще чем.
|
|
|
- Чем же? - спросил я. Илья Львович улыбнулся.
- Мнится мне, молодые люди, что вы станете охотниками. И, возможно, охранниками нашими. Но поглядим, поглядим…
- Проводить вас? - спросила Марьяна, когда мы пошли к выходу. - Я поселок покажу…
Никита собрался уже было радостно закивать в ответ, ноя, к его неудовольствию, решительно сказал:
- Нет, красавица, мы и сами не заблудимся. Иди лучше… Настасье Петровне на кухне помоги.
Она сверкнула на меня глазами, что-то пробормотала и ушла, а мы покинули трактир.
* * *
- Что думаешь? - спросил напарник.
- Ну, хоть что-то прояснилось. Хотя все равно ситуация темная.
Мы не спеша пошли посередине улицы.
- С этими доходягами останемся или к воякам потопаем? Или, может, вообще в сторону отвалим и сами по себе станем? По-любому, надо ж выход отсюда искать, что бы Львович там ни говорил.
- Что, ты и к военным согласен? - переспросил я. - А я уже решил, ты на Марьяну успел запасть…
- Ее с собой захватим.
- Там же капитан, Пирсняк этот, который ее и сам хочет…
Он махнул рукой.
- Ну так я его убью.
- Ага, да только у него там целый взвод.
- Взвод…
- Да, взвод. - Никита поразмыслил.
- Неважно. Убью всех.
- Какой ты кровожадный. Не получится, партнер, надо иначе решать.
- Как?
- Пока не знаю. Что ты от меня хочешь, я тебе гений какой-нибудь? Мы ж сюда только попасть успели, только первую информацию получили, что к чему. Надо еще осмотреться.
- Ну вот и осматриваемся, - пробурчал он, но потом, что-то вдруг вспомнив, поднял голову, глядя в бледно-желтое, с синеватыми проплешинами, небо, и сказал: - Еще ведь дом тот, где, может, Картограф жил… И темные, Андрюха. База та военная… Как оно все к этому лепится?
|
|
|
Я уже давно надо всем, с нами произошедшим, размышлял и теперь пояснил, хоть и не слишком уверенно:
- Водонапорная башня с аномалией и паром - это все случайности, Никита. Таким способом Медведь от парней Курильщика отделывался, вот и вся связь. А база та - опытная. В смысле - испытательная, для нового вида оружия. Помнишь, мы там еще пушки видели, да? То есть не только те электроружья, но и более мощное… И я думаю, они когда свое поле, которое башня генерирует, на полную включили, когда попытались из пушки стрелять, у них катастрофа произошла. База их провалилась.
- Куда провалилась? - спросил он.
- Ну… в пространстве провалилась. В другое место перескочила. Потом еще в другое. Такой призрачный голландец вышел, который с одного места на другое прыгает. В Зоне пространство не такое, как везде, структура у него повреждена, тем более тут иногда глубоковакуумное оружие используют, которое еще сильнее эту структуру разрушает. И военные своим энергополем его пробили. А потом база через аномалию «сцепилась» с пузырем, с этой складкой пространственной. Ну а темные… Что ты там говорил? Как-то военные базу случайно опять обнаружили и послали туда десант? Вот, наверное, это тот десант и был. Может, на базе долго находиться нельзя, поле на мозги влияет, в них ведь тоже свое электричество есть.
Мы помолчали. Впереди между домами высилось необычное сооружение - кривая башня метров пять высотой из неумело сбитого в объемную решетку штакетника. На вершине был настил из хвороста и деревянная рама, в которой что-то тускло поблескивало.
- Ну, как-то не того, - сказал наконец Пригоршня. - Неказистое чего-то у тебя объяснение.
- Я и сам вижу. Но другого нет, больше ничего придумать не могу, поэтому возьмем это за рабочую гипотезу.
- Ладно. А дом тот, а? Где Картограф жил, а может, и не он? С ним как?
Я покачал головой.
- Вот этого не знаю, партнер. Картограф, говоришь? Может, и Картограф, я теперь готов хоть в Сатану, который по Зоне бродит и честных сталкеров с истинного пути совращает, поверить.
Мои слова прервал звон, донесшийся с решетчатой башни. Там возникла сутулая фигура, одеянием напоминающая Пьеро: что-то светлое, обвисшее, с длинными рукавами. Оказывается, на башне висел небольшой колокол, вроде тех, какими до сих пор пользуются на некоторых кораблях. Человек раскачивал колокол и трезвонил на весь поселок.
|
|
|
Мы с напарником ненадолго остановились, наблюдая, затем пошли дальше. Незнакомец, заприметив нас, звонить перестал и слез с башни.
Одет он был в мешковатую ветхую пижаму, слишком для него большую, на голове - соломенная шляпа с драными полями. Подбежав, мужчина стащил ее с головы, прижимая к груди, быстро заговорил:
- Добро пожаловать, незнакомцы! Ха-ха! Меня называют Звонарь. Я - звонарь. А вы зачем пришли? Хотите встретиться с Хозяевами Зоны? Они с нами, в этом поселке, бродят среди нас, хотя сейчас - нет, ушли, охотятся, но скоро вернутся обратно… Нет, не с ними? Тогда, наверное, с Картографом? Ну, может, и не с Картографом… Узнать тайны Зоны хотите? Да? Ну тогда вы приехали туда, куда надо!
Говоря это, он то подступал ближе, наклоняя голову и горбясь, то отскакивал от нас, и в какой-то момент, когда Звонарь вновь оказался рядом, я выбросил вперед руку, схватил его за ворот и рывком притянул к себе.
- Картограф? - спросил я. - Что ты знаешь о Картографе?
- Ходит, бродит везде, кусочки собирает! - заголосил мужчина. Его бледное, в оспинах, лицо было прямо передо мной, и я увидел, что зрачки Звонаря скользят из стороны в сторону, а глаза пусты, как у месячного младенца.
Никита склонился над ним.
- Где ходит?
- Везде, везде! - Звонарь слабо дергал меня за руку, пытаясь высвободиться.
- А кусочки чего он собирает? - добавил я.
- Ну так кусочки пространства же!
- Можешь нас к нему отвести?
- К кому? - удивился Звонарь. - Колокол, мой колокол, пойдемте к нему, отведу, позвоню…
- Нет, к Картографу отвести.
Но Звонарь смотрел так, что было ясно: он не помнит, о ком говорил только что, не понимает, что это за Картограф и что от него хотят. Сумасшедший продолжал терзать мое запястье, и я разжал пальцы. Он чуть не упал; нацепив шляпу, неразборчиво забормотал и припустил прочь со всех ног, не оглядываясь, чуть не налетев при этом на худого розовощекого юнца в армейских штанах. Тот поспешно шагнул в сторону, а затем подошел к нам.
|
|
|
- Что надо? - спросил я, помня о том, как он пялился на Марьяну, и предполагая, что паренек сейчас попытается закатить Никите сцену ревности, а то и в драку полезет.
- Вы должны помощь нам очень! - звонким голосом сказал он, становясь чуть не по стойке «смирно». У парня акцент был слабее, чем у капитана, но при этом понять его было сложней.
- А вы - нам, - ответил я. - Помогите нам выбраться отсюда, и мы потом… тоже как-нибудь поможем.
Он покачал головой.
- Но из данный Долина нет выход. Дела в другом. Мы должны напасть солдат!
- Напасть на солдат? - удивился я. - Чего ради?
- Они… они делают рэкет! Они принуждает отдавать половину продукта, которые мы…
Я перебил:
- И еще капитан положил глаз на девушку, да? Ты знаешь, что это значит: «положил глаз»? Слушай, но она ведь и так со Злым… Тебя как звать?
Он опустил глаза.
- Я есть Уильям Блейк. Я…
- У тебя есть табак, Уильям Блейк? - перебил я, но потом хлопнул себя по нагрудному карману и передумал. - Нет, не надо, свое покурю. Ты ж сам из тех солдат, правильно?
- Это так есть. Сбежать от них, когда Пирсняк пристрелял генерала Моргана. Я собственноручно видел, как он стрелять в генеральную грудь, после - голову, прямиком в ухо загнать патрон дважды. И Лесник ему помогал. Это было ужасная скульптура… картина: то, как Йен мочить нашего шефа генерала. Данный Пирсняк - он есть безумный псих-сумасшедший, но он такой… - Блейк поднял руку с тонким запястьем и сжал ее в кулак. - Есть твердый человек, стальной. Он умеет командовать, он умеет заставить принудиться, поэтому его слушают все там. Но мы трое бегом сбежали, мы - это я есть, есть еще Джон и Ирвин, хотя они погибнуть оба-два…
Я кивнул.
- Это мы знаем уже. Чего тебе от нас надо, Уильям?
- Вы есть бойцы, я таких видеть в Зоне, пред тем как сопровождал генерала Моргана. Вы есть… бродяги, убийцы мутантов и друг друга, смелые парни без страха. Отважно люди, йес! Не боятся пальбы, не страшась от слепых псов, то мужество большое. Киллеры без жалости, да? Два негодяя такие есть. Жрать, пить и убивать - это все, на что вы способны.
- Я смотрю, глаз у тебя наметанный, - сказал я.
- А то, - согласился он. - Я есть многое повидал-ощутил. Вы должны стрелять по данному Пирсняку и солдатам, должны мочить их смело. Не всех солдатов, им все равно, кто слушаться, но убить капитана и его помощника Лесника - главный факт свершить необходимо. Андустените? Тут… - Блейк широко развел руками. - Есть парней без страха мало, одни только вумэны, олды, старее все, и есть еще олдбои, пьяницы.
- Андустеним, - согласился я. - А ты кем был в отряде, который генерала сопровождал? Обычный рядовой?
|
|
|
- Я есть рацист, был! Радист. И еще программер есть. Программёр. Э…
- Программист?
- Так, так! Добрый компьютерщик, хорошо в этом понимать. Но ты слушай, слушай! Только Злой ганфайер у нас да я, еще есть охотники, но они ушли теперь. Мало их. А вы - вы нас поведете на солдат и Пирсняка, с вами мы окружим их и… - Парень пошевелил губами, припоминая чьи-то слова и заключил: - Уделаем на хрен.
Я видел по лицу: он не хитрил, не плел интриг, он просто был влюблен в Марьяну, единственный объект, в который мог влюбиться здесь, и ненавидел Пирсняка. Конечно, девица была со Злым, но об этом парень пока не думал. Его глаза блестели неподдельным энтузиазмом. Я похлопал паренька по плечу.
- Горяч, - сказал Никита, отворачиваясь и глядя вдоль дороги. - Давай, Химик, дальше осмотримся.
Мы развернулись и пошли, оставив Блейка стоять возле обочины в полной растерянности.
Дневной свет, просеиваясь сквозь кремовую дымку, приобретал непривычный оттенок. Весь поселок будто купался в яичном желтке, смешанном с молоком; густо-желтые, почти рыжие тени лежали под стенами ветхих домов, сараев и амбаров, среди которых не было ни одного целого.
- Обветшалое оно, - сказал Пригоршня. - Хотя здесь не так тревожно, как на той базе, да, Андрюха? Там вроде грызло что-то изнутри, неприятное место. Тут спокойнее все же.
Под стеной одного дома был загон, в нем квохтали куры, а рядом стояла, покачиваясь, пьяная женщина в рваном платье и глядела на нас из-под руки. Издалека донеслось протяжное мычание, где-то заржала лошадь. Улица закончилась остатками баррикады: кое-как наваленный хворост, кучи земли, бревна и доски. Раньше все это перегораживало проезд, но теперь превратилось в завалы на обочинах. Я сказал:
- Это они от военных, должно быть, пытались заграждение устроить. Но те пару гранат кинули, а потом разогнались на своем грузовичке и протаранили их баррикаду.
Справа куча обломков лежала вплотную к стене покосившейся мазанки, почти достигая крыши. Мы залезли наверх, окинули взглядом накрененные балки и поперечные доски с остатками засохшей глины между ними, забрались по скату, осторожно переступая через дыры, сквозь которые был виден поросший травой пол внизу, и уселись на кривом коньке из двух склепанных полосок жести.
Отсюда открывался вид на засеянное поле, тянувшееся в сторону гор. Сейчас мы находились в западной части Долины, примерно в километре от каменного склона. Он был виден смутно, но я разглядел лесок, растущий вплотную к нему. Дальше что-то серебрилось.
- А, да это тот водопад, про который старичок говорил, - сообразил Пригоршня. - Видишь? Опять мы без бинокля… Надо было Львовича спросить, наверняка хоть один бинокль есть у этих доходяг. Так что, Химик, все же что дальше делать будем?
- Не знаю, - сказал я. - Не понимаю пока.
- Выход искать надо!
- Да если местные его уже много лет ищут, с чего ты решил, что мы вдруг найдем? Может, его и нету вовсе.
- Но ведь Тропов как-то свалил отсюда!
- Откуда знаешь? Может, он до сих пор где-то в Долине прячется? Или не было никакого Тропова? Или был, но ушел он отсюда путем, который для нас закрыт? Или… Хотя в одном ты прав, напарник. Единственное наше преимущество перед местными - мы знаем про тот домик на склоне. Видели ноутбук в тайнике, антенну, схрон с припасами и стволами… А они вообще про него ничего не слышали. Как-то эту информацию, наверное, надо использовать к своей выгоде, только сначала разобраться, что этот домик означает, какой в нем смысл.
- Чё там - «смысл», - недовольно махнул рукой Никита и потом вдруг расправил плечи, выпрямив спину, улыбнулся. - А девчонка ничего эта, а? Марьяна? Красивенькая, я б ее…
- Только не вдохновляйся, спокойно, спокойно, партнер! Мы должны сейчас быть осторожными, поступать взвешенно, расчетливо, а ты какой головой думаешь?
- Просто она на меня глаз положила, а не на тебя, вот тебе и завидно. Что, не так, скажешь?
- Очень завидно, очень, - не стал спорить я, и мы замолчали, продолжая разглядывать ландшафт.
Я решил, что наконец настало время закурить. Хотя общее положение дел до сих пор было неопределенным и тревожным, но прямо сейчас нам, судя по всему, ничего не угрожало, и до завтра осложнений вроде не предвидится. Военные, по словам Злого, позже появятся, так что… Я отщелкнул клапан квадратного кожаного чехольчика, висящего на ремне, нащупал зажигалку. Но достать ее не успел: будто невидимая рука просунулась сквозь грудь и сжала сердце твердыми пальцами. Я сипло вдохнул, чуть не потеряв равновесие и кубарем не покатившись с крыши, уперся ладонями в скат. Голова закружилась, раскинувшийся перед мазанкой пейзаж поплыл, качаясь…
- Что, Химик? Что с тобой? - голос напарника донесся, как сквозь вату.
Я прилег на бок, вытянув ноги. Зажмурил глаза, потом открыл их. Сердце колотилось часто-часто, дышалось тяжело, но хоть голова перестала кружиться. На заду я стал сползать с крыши.
- Да что случилось? - повторил Пригоршня.
- Выброс, - ответил я, не поворачивая головы. - Выброс начинается.
Глава 4
Я пережил более сотни выбросов, и напарник не многим меньше меня. Давно ставший вторым «я» рефлекс кричал, вопил внутри обоих: беги, прячься, вниз, поглубже, найди подвал, яму, любую нору, щель, залезь в нее, чем дальше - тем лучше, закрой уши, зажмурь глаза и затаись, замри, пока не пройдет выброс!
Мы помнили слова старика о том, что в Долине они не так страшны, но все равно поспешно скатились по крыше. Небо потемнело, пошло морщинами, напомнив мне огромную грязную простыню из целлофана, натянутую над горами, которую невидимые пальцы пытались порвать: комкали, мяли, продавливали ее.
Я поглядел вдоль улицы - она была пуста, женщина возле курятника куда-то подевалась.
- В дом давай, - сказал Никита.
Он переносил все это спокойнее, у меня же ноги дрожали и подгибались, а сердце колотилось о грудную клетку, словно ночная бабочка в абажур.
Подвала в мазанке не оказалось, и мы метнулись обратно, но за это время стало темнее, а потом в распахнутую дверь и окна без стекол полилось багровое свечение.
- Все, поздно! - выдохнул напарник. - Теперь здесь сидим. Должно пронести, если не соврал дед…
Я захлопнул дверь и набросил ржавый крючок, понимая бессмысленность этого поступка, после чего сел в углу, обхватив себя за колени. Напарник присел на корточки рядом у стены.
- Андрюха, не трясись ты так. Сказал же Львович: тут они не такие, как везде, легче переносятся.
- Тебе легче, - возразил я. - Потому что ты дуб дубом, как и остальные. А у меня чувствительность к этому делу повышенная.
- Да ладно, переживешь как-нибудь.
Снаружи заполыхали, быстро сменяя друг друга, белые зарницы, но никакого грохота не было, наоборот, в воздухе разлилась тишина. После каждой вспышки у меня мозги будто переворачивались в голове и волна дрожи пробегала по телу.
Я закрыл глаза. Сквозь сомкнутые веки проник свет еще одного сполоха - разгорелся и тут же потух, сменившись темнотой, в которой плавали, сливаясь и распадаясь, блеклые круги. Никита сопел рядом, шуршал и позвякивал, должно быть, снимал с себя оружие, чтобы дать мышцам расслабиться. По моим подсчетам, он тягал на себе килограмм пятнадцать, если не больше. Навалилась слабость, будто я заболел и температура тридцать восемь с половиной - вроде и не сорок, не совсем еще хреново, но как-то болезненно все, в голове гудит, за ушами щелкает, если сглатываешь. Я вытянул ноги и лег на бок, прижавшись скулой к шершавой холодной глине.
* * *
Меня потрясли за плечо.
- Что? - с трудом разлепив веки, я поднял голову. - Закончилось?
- Вроде да, - ответил напарник, тихо чем-то лязгая. - Хотя черт его знает, тут не разберешь. Слышишь? Знакомый звук вроде. Что это такое?
Я сел и прислушался. Сообразив, о чем толкует Никита, кое-как встал, придерживаясь за стену. После выбросов я всегда некоторое время чувствую себя как с сильного бодуна, разве что не тошнит.
- Вертушка! - понял наконец он. - Ну точно, а? Елки-палки!
Нацепив на себя последнее оружие, Пригоршня бросился к двери. За окнами было светло, багровое зарево исчезло. Я направился за напарником, осторожно переставляя ноги.
- Химик, сюда давай! - донеслось снаружи. - Точно - вертолет! Ты глянь, что-то я у военных наших раньше таких не видел…
Снаружи было, как после сильного весеннего дождя: воздух чистый, ясный и пахнет озоном. Вдохнув, я поморщился. Это только неучи считают, что, мол, озон, концентрирующийся после грозы, полезен; на самом деле он один из самых вредных газов.
На улице пока никто не появился. Никита стоял возле двери, уставившись вверх, и я поднял взгляд. К поселку приближалось нечто вытянутой формы, ярко-красное и жужжащее…
- Точно, у военных с Периметра таких никогда не было, - сказал я.
- Это «SW-4», - пояснил Никита. - Я на учениях видел такой, на нем оператор летал с камерой, снимал нас для чего-то…
- Хороший вертолет? - Он пожал плечами.
- Хрен его знает. Польский. Там часть из стекловолокна, легкий. Пятиместный, что ли… Куда это он летит?
Мне сначала показалось, что вертушка собирается сесть посреди поселка, возможно - на площади перед трактиром, но она вдруг закрутилась на месте, как собака, пытающаяся зубами поймать себя за хвост, а потом полетела вбок, быстро опускаясь.
- Да он падает! - ахнул Никита. - Из-за выброса пилот с управлением не… Так, а ну давай за ним! Это ж, может, наш выход отсюда, а Химик? Билет обратно? Давай бегом, коней надо найти!
Вертолет тем временем улетал в сторону ближайшего склона, и мы припустили по дороге, заглядывая между домов, во дворы и боковые переулки. Впереди показалась одинокая фигура, пересекающая улицу с ведром в руках.
- Эй! - крикнул Никита, и тут же слева донеслось ржание. Не сговариваясь, мы повернули туда, пробежав мимо колодца и почти обвалившегося сарая, выскочили на полянку возле еще одного сарая, целого. Здесь стояла телега. Мужчина, один из тех, кого я видел в трактире, когда мы разговаривали с Ильей Львовичем и Марьяной, распрягал Безумного, о котором, оказывается, до сих пор так никто и не позаботился.
- Эй, дядя! - громовым голосом рявкнул Пригоршня. - Брось его, мы сами разберемся!
Мужик, пожилой тощий тип с бегающими глазами, отпрянул и попятился, опасливо моргая.
- Химик, ты как? - спросил Никита. - Лучше уже? Давай, залазь.
Я кивнул, и мы подбежали к пегому, а он повернул голову, уставившись на нас. Выпученный глаз коня расширился еще больше и стал размером с блюдце.
* * *
- Что-то быстро темнеет.
- Но едем-то мы точно в правильном направлении, он туда падал.
- Если только в конце, уже над самой землей, не повернул в другую сторону.
Напарник, как и в прошлый раз, управлял конем, я же устроился позади. «Вал», один из двух, которые Никита захватил с собой, я положил рядом. Еще передо мной лежали три ремня с патронташами и рожками, оставшиеся от солдат, которых напарник выставил из поселка. Мы уже проверили: девятимиллиметровые патроны подходили для «вала». На ствол был навинчен длинный черный цилиндр глушителя, а сзади имелся выдвижной приклад, но я его использовать не стал, с прикладом оружие становилось громоздким.
- Не видно ни черта, - пожаловался Пригоршня.
Я выпрямился, широко расставив ноги, чтоб не упасть на качающейся телеге, и ухватился за его плечо. Дороги здесь не было в принципе, мы ехали по рыхлому полю; хорошо, что земля незаболоченная оказалась, а то бы давно увязли. Колеса шелестели в высокой желтой траве, Безумный притих, наверное, впал в глухую депрессию.
- С пути можем сбиться, - сказал я. - Ты уверен, что мы куда надо едем?
- Да вроде уверен… - протянул он.
- «Вроде уверен» - это хорошее выражение, Пригоршня. Четкое и ясное.
- Ну ладно, ладно! Да, уверен, где-то там он.
- «Где-то»? Все понял…
- Где-то - значит, в той стороне, - он махнул рукой вперед. - И едем мы правильно, не приставай! Просто он может быть немного левее или правее, но там он, впереди, а не с боков где-нибудь или сзади.
Я отошел, уселся на задке телеги с автоматом в руках. Нас никто не преследовал, и по сторонам в поле не мелькали кабаны, псы или другие твари, но надо быть настороже. После выброса гон начинается, Зону наводняют мутанты, причем у меня всегда такое впечатление было, что выбросы им мозги сильно туманят, нарушают какие-то функции, потому что большинство местных тварей становятся тупо агрессивными и почти начисто теряют инстинкт самосохранения.
Поселок исчез из виду, небо потемнело, и каменные склоны растворились в сумерках, так что вполне можно было решить, что вокруг - Зона, а не какая-то там Долина. Я даже подумал: вот сейчас напарник довезет нас до бара Курильщика, выйдут Долдон или Заика, Никита передаст поводья, и мы войдем в знакомо пахнущую плесенью и алкоголем нору старого барыги и скупщика, в теплый полумрак, где под потолком, вернее, под самодельной деревянной люстрой, висит на веревочках всамделишный скелет, как утверждает Курильщик, принадлежащий когда-то его злейшему недругу по кличке Костяшка, - это такая тонкая шутка у скупщика: убив Костяшку, достать его костяшки и подвесить к люстре, - под дальней стеной стойка, рядом лестница скрипучая, еще столы стоят, и…
- Тпру!
Телега, скрипнув, встала.
- Совсем темно, - пожаловался напарник. - Хватит, нельзя так ехать.
- И что предлагаешь?
Мы оба выпрямились, оглядываясь.
- Вон холм впереди, - сказал Пригоршня. - А под ним дерево валяется засохшее, видишь?
Я прищурился.
- Вижу.
- Ну вот, встанем на холме, костер разожжем и там переночуем.
- После выброса ночевать на открытом месте - плохая идея, напарник.
- У тебя другая есть? Мы далеко уже от поселка. И потом, это ж вроде как и не Зона. Если здесь выбросы такие… ослабленные, то гона вообще может не быть. Сколько мы ехали, а ни одной твари не заметили.
- Так это сейчас, а раньше - то бюреры, то псы… Значит, здесь тоже мутанты живут, а не только обычное зверье, зайцы-лисички всякие. Ну хорошо, все равно делать нечего, давай на холм.
От лежащего у подножия холма высохшего дерева мы отломали все ветки и подняли их на вершину, а потом напарник принес Безумному чуть не стог травы на ужин. Конь нервничал - впрочем, я бы удивился, если бы было иначе, - прядал ушами и со страхом косился на нас, так что не ясно было, кого он боится больше: пассажиров телеги, которую тащит, или тварей, что могли появиться из обступивших холм сумерек. Сумерки эти быстро превратились в ночь, лишь свет костра, который мы разожгли в паре метров от телеги, отгонял тьму от вершины.
Нам самим ужинать было нечем, слишком поспешно мы выехали, ничего не успев захватить.
- Глупая затея, - сказал я. - Ты так засуетился тогда, забегал, что я тебя не успел остановить. Меня своим энтузиазмом с толку сбил. Какая нам польза от этого вертолета?
- Да на нем, может, отсюда улететь получится, - возразил Пригоршня. - Одно дело по склонам ползать, другое - на вертолете.
- Не думаю. Скорее всего, будешь лететь и лететь, а склон будет тянуться и тянуться, пока топливо не закончится.
- А все одно, вертушка перед военными преимущества дает.
- Да если ж он не боевой, какое преимущество?
- Боевой - не боевой, а я заметил у него что-то такое на носу… Ну, посмотрим, в общем, когда его найдем.
- Если найдем, - поправил я.
- Найдем, точно. Он сейчас уже недалеко совсем, если б знакомая местность была, и в темноте бы доехали. Но там болото может быть, завязнем еще… А утром, сам поглядишь, меньше чем за час до него доберемся, глаза не успеешь протереть. Кто первый дежурит?
Я сказал:
- Ложись, посижу. Оружие только разложи свое. Пригоршня оставил в кобуре на поясе один «браунинг», а все остальное, что у него было - второй «хай пауэр», два «вала», итальянский дробовик, «эфэн» и ленту с гранатами, - аккуратно распределил вдоль борта, чтоб в случае чего удобно было схватить. Безумный к тому времени не то заснул, не то впал в беспокойное полузабытье, ну а напарник сгреб остатки соломы в кучу на дне телеги, влез туда и быстро затих.
Я походил вокруг вершины, посидел у костра, потом уселся возле спящего напарника, свесив ноги и положив автомат на колени. Ночное небо в середине было непроницаемо черным, а по краям, где горы, мерцало едва заметным пепельным свечением. Долину окутывал мрак - нигде не горело ни одного огонька, вообще никакого света, кроме нашего костра, будто мы попали на дно чернильного озера. Пару раз из-за холмов долетал собачий вой, но рядом с нами никто не появлялся. Иногда я подбрасывал сучья в костер, а когда, по моим подсчетам, давно перевалило за полночь, разбудил Пригоршню, сам занял его место и тут же заснул.
* * *
- Вставай, вставай быстро!
Я вытащил голову из соломы и поднялся на колени, моргая. Только рассвело, кремовая дымка в небе была еще светло-розовой, а не желтой. Напарник пригнулся на задке телеги, и я спросил:
- Что?
- Две новости, - ответил он. - Хорошая и плохая. С какой начать?
- С хорошей, - сказал я, не задумываясь. - Люблю хорошие новости по утрам.
Он ткнул пальцем в ту сторону, где пританцовывал Безумный.
- Вон вертушка.
Я встал на ноги, поглядел. За холмом был луг, за лугом, в низине, - рощица, а за ней виднелось что-то красное.
- Что же, это хорошая новость, - начал я, поворачиваясь, но Пригоршня перебил, ткнув в противоположном направлении: - А вон те, кто тоже за ней едет.
Три машины - две точно такие, как та, на которой ооновцы появились в поселке, и одна с крытым кузовом - ехали далеко позади и слева, но явно в том же направлении, что и мы.
- А это плохая, - сказал я. - Чего мы тут тогда стоим? Ходу!
То ли они заметили нас еще до того, как напарник разбудил меня, то ли когда мы покидали вершину холма, - так или иначе, скорость машин резко увеличилась, и позади них в воздух поднялись клубы пыли.
- Гони, гони!
Он и так гнал - ничего не понимающий Безумный, далеко выбрасывая длинные ноги и размахивая хвостом, как лассо, несся с холма, волоча телегу.
Холм скрыл от нас машины, но ненадолго. Дороги за ним не было и в помине, я подозревал, что тут вообще никто никогда не ездил ни на лошадях, ни в автотранспорте. Пегий помчался по нехоженому лугу, взрывая копытами землю и разбрасывая клочья пожухлой травы. Для него это была, должно быть, сумасшедшая скорость, но нас с Пригоршней она совершенно не удовлетворила.
|
|
|
