Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Часть II. Два негодяя в скрытой Долине 13 глава




Здание воскресило у меня в памяти черно-белые фотографии Киева после отхода фашистов. Нет, оно не разрушилось целиком, но бронебойные патроны четырнадцатого калибра украсили парадную стену дырами, в которые можно было просунуть руку, а иногда и пролезть целиком. Окна потеряли прямоугольную форму, превратившись в разлапистые кривые звезды с крошащимися участками стены по углам. Входная дверь стала решетом и у нас на глазах, качнувшись от сквозняка, сорвалась с петель, постояла секунду, как бы раздумывая, куда ей падать, и рухнула наружу, под ноги Уильяму. Оглянувшись на нас, он нырнул в трактир.

- Хреново дело, - сказал Никита, вешая автомат на плечо и убирая «браунинг» в кобуру.

От выстрелов танкового пулемета он уберегся, спрятавшись за большой поленницей. Впрочем, по словам напарника, после того как он упрыгал с дороги, Пирсняк в его сторону и не посмотрел, сосредоточившись на мне.

Щелкнув предохранителем на ствольной коробке, я сунул «узи» за ремень на спине, рядом с «браунингом». Мы вошли в трактир и остановились, разглядывая просторный зал, весь пронизанный наклонными световыми лучами, льющимися сквозь дыры. Пол усеивали обломки мебели, среди них лежало несколько тел. Уильям присел над одним, бормоча на английском, перевернул его лицом кверху и вдруг отскочил, выпустив автомат. Треща деревом, бросился в угол помещения, согнулся там в три погибели. Когда звуки рвоты стали немного тише, я позвал:

- Илья Львович, вы где?

- Львович! - громко повторил Пригоршня. - Дед, эй! Зашуршало, потом скрипнуло, и мы увидели в дальней стороне зала, возле лестницы, ведущей на второй этаж, - теперь она напоминала музейный скелет динозавра - большой квадратный люк. Крышка была откинута; из темного проема возникла голова с рыжими вихрами, затем плечи, а после Илья Львович появился целиком, прижимая к груди трехлитровую банку. Во второй руке он нес три стакана. Старик шагнул на пол, осторожно переставляя ноги, добрел до окна возле нас и поставил ношу на засыпанный известкой подоконник. В банке, закрытой железной крышкой, поверх которой был стянутый резинкой кусок целлофана, плескалось что-то мутно-белое, а в одном из стаканов лежал зелено-синий бочковой огурец, распухший, мягкий от старости и рассола. Илья Львович сорвал резинку, снял целлофан с крышкой и налил жидкость в два стакана, заполнив каждый примерно до половины. Достал огурец и вопросительно глянул на меня. Я кивнул. Из люка тем временем показалась Настасья Петровна, за ней еще две головы, но старик не обратил на них внимания. Он разломал огурец на три части и вручил нам с Никитой. Наполнил третий стакан. Мы подняли их, выпили, и после этого я крякнул, а Никита, уже имевший удовольствие употреблять напиток Ильи Львовича, впихнул огурец себе в рот и принялся жевать так, что во все стороны полетели брызги рассола. Отдышавшись, я откусил кусочек, ну а старик лишь прижал свою закуску к ноздре и резко втянул воздух.

- Злой!

Мы обернулись. В дверях появилась Марьяна, вся в грязи: должно быть, лежала где-то в канаве, прячась от обстрела. Уильям, закончивший освобождать желудок, что-то воскликнул и пошел к ней. Девица кинула на нас взгляд, посмотрела на солдата и направилась к лестнице.

- Cautiously! - выкрикнул он, спеша следом. - Осторожность! It can collapse!

Но лестница не коллапсировала, то есть не развалилась, лишь зашаталась, когда Марьяна, а следом и взволнованный Блейк стали взбираться по ней. Она обернулась, что-то сказала ему, а пацан вдруг порывисто ее обнял и попытался прижать к себе. Несколько мгновений Марьяна безуспешно сопротивлялась, потом наконец сумела оттолкнуть его и закатила пощечину. Блейк ахнул, прижал руку к лицу, она же развернулась и затопала дальше.

Тем временем старик налил еще по разу, мы выпили, после чего Никита раздумчиво сказал:

- Такие, значит, дела, Львович.

Пятеро выползших из подпола людей под руководством Настасьи Петровны стали оттаскивать тела к двери. Я отказался пить в третий раз, а Пригоршня со стариком опорожнили еще по полстакана, дожевали огурец, после чего хозяин понес банку на кухню.

Раздался скрипучий голос, на вершине лестницы показался Злой - в одних штанах, с бинтами вокруг торса и груди. Лоб тоже был перебинтован, и сталкер напоминал раненого матроса, которого боевые товарищи уволакивают с поля боя. Слева и справа Злого поддерживали Марьяна и Уильям, а он обхватил их за плечи.

- Где были? - грозно вопросил сталкер, узрев меня и Пригоршню. - Нас чуть всех не перестреляли здесь без вас!

После этих слов головы находящихся в помещении людей повернулись в нашу сторону. Я сказал:

- Злой, мы к вам охранниками пока не подписывались идти.

Он открыл рот, явно собираясь обругать нас последними словами, но так ничего и не сказал, лишь морщился, пока ему помогали спускаться по шатающимся, наполовину проломленным ступенькам.

Тем временем Илья Львович вернулся из кухни, дал указания тем, кто расчищал обломки, и подошел к нам.

- Позвольте нос ваш поглядеть, молодой человек, - сказал он, подступая ко мне.

Я повернулся к нему в профиль, и старик очень осторожно коснулся раненого места двумя пальцами. Пошевелил - я чуть было не отпрянул, но сдержался.

- Нет, не сломан, - сказал Илья Львович. - Синяк - да, долго не сойдет, но не сломан все же.

- Это хорошо, - обрадовался я и тут же вспомнил про свой контейнер.

Сняв его, сдвинул три крышечки и спросил у старика:

- Бинты есть?

Он развел руками.

- Только тряпки чистые, вываренные. Мы их используем вместо бинтов. А что там у вас, юноша?

- Скажите, чтоб тряпки эти притащили. - Я присел на корточки и положил контейнер так, чтобы он увидел содержимое трех ячеек. - Это артефакты, кровь камня называются. Хорошо раны заживляют. Один - мне, один - напарнику моему, один для Злого.

Тряпки-бинты, разрезанные длинными широкими лоскутами, мы вымочили в самогоне и разложили на подоконнике, после чего мне принесли большую строительную рукавицу, а Настасья Петровна нашла на кухне остатки фольги, в которой когда-то запекали мясо. Фольгу я намотал на кисть, поверх надел перчатку, осторожно достал один артефакт, положил на мокрый, пахнущий самогоном бинт, завернул. Когда спиртное попало на поверхность, красно-бурый ком размером с кулак будто вздрогнул, едва слышно зашипел и немного сморщился.

- Теперь быстро надо, - сказал я, выпрямляясь. -. Злой, где у тебя самая серьезная рана?

Выяснилось, что на левом боку. Я поднял артефакт и прижал к ране.

- А-а! - взвыл сталкер, пытаясь отпрянуть, но Никита, знавший; что к чему, удержал его на месте.

- Терпи, Злой, - сказал я. - Подрастешь - Злейшим станешь.

Я обмотал его торс так, чтобы артефакт был прижат к ране, завязал и отошел.

- Печет, - пожаловался сталкер.

- Через полчаса пройдет. А к следующему утру рана наполовину затянется. К тому времени артефакт разбухнет совсем, будто он… ну, будто твою болезнь в себя втянет. После этого уже от него пользы никакой, сними осторожно и выбрось, а лучше - закопай. И на все другие твои раны он тоже хорошо подействует, не так, конечно, как на эту, но легче станет, увидишь.

Вторую кровь камня мы приспособили к плечу Пригоршни, а третью - мне на спину. Злой на протяжении всей процедуры стоял у окна с берданкой и внимательно глядел наружу.

- Боишься, могут прям сейчас обратно вернуться? - спросил я.

- Могут, - подтвердил он. - Прям сейчас, или ночью, или назавтра… С Пирсняком не разберешь, что ему в больную голову через минуту взбредет, я с ним успел наобщаться, когда еще Сусаниным у них в отряде работал. Ладно, не видно их пока - выйдем на свежий воздух, поговорить надо. Марьянка, костыль мне сделай. Уильям, помоги ей. Быстро, быстро!

Снаружи мы уселись возле трактира, на краю глубокой воронки, свесив ноги, а Илья Львович встал рядом.

- Пока еще цветочки, - объявил Злой. - Это Пирсняк так забавлялся…

- А что ж будет, когда он всерьез начнет? - спросил я.

- Что-что… Перебьют всех. Сейчас, видели, они просто наскок такой устроили, проездом типа. Даже из машин не вылезали. А когда приедут опять, подготовятся уже основательнее… Конец нам всем, кроме баб, если только какая сама под пули не попадет.

- Надо в лес уходить, - произнес голос рядом, и мы обернулись. Марьяна с парнем притащили черенок, короткую доску, молоток и гвозди. Сложили все это возле порога, после чего Уильям стал мастерить костыль.

- В лес и прятаться там.

- Какой лес?! - рявкнул Злой, немедленно начиная злиться. - Лепишь ерунду, сама не понимаешь, что лепишь… дура! Где ты лес видела? В местных рощах кролик толком не спрячется!

Марьяна отвернулась, придерживая черенок, к концу которого Уильям прибивал доску.

- Ну ладно, Злой, так что ж тогда делать? - спросил я. Он надолго замолчал, глядя в желтое небо, морщась, то и дело касаясь ладонью бинтов на груди.

- Ну так вы с нами или нет, парни?

Мы с Никитой переглянулись. Стук молотка стих: Блейк и девушка, повернув головы, уставились на нас. Никита едва заметно пожал плечами. Я кивнул:

- С вами, да. Ты этого не видел, Злой, но мы там… - я махнул рукой в сторону улицы, по которой уехал капитан Пирсняк, - мы там их броневичок перевернули и еще два мотоцикла сбили, а тех, кто в них ехал, того… убили на фиг. Так что теперь мы, как ни крути, против них, потому что они против нас. А раз кроме них, вас и нас здесь больше нет никого, значит, мы с вами.

- Это хорошо, - сказал он.

- Ага, для вас - да. А вот скажи, не знаешь ли ты, что это за мужик такой: волосатый, с бородой, весь цепочками увешан и заклепками. Здоровый, как лось, смотреть страшно.

- Да это ж Лесник! - удивился он. - Ты что, парень, Лесника завалил?

- Нет, Злой, это он меня чуть не завалил. Я еле убежал от него.

- Везун ты, точно говорю. Лесник - навроде адъютанта был у генерала покойного. Ну то есть солдат он - раньше, как все, в форме ходил.

- Лесник есть в самом деле Джон Апдак, - подал голос Уильям. - Его есть имя такое. Он совместимо с Йеном Пирсняком сверг генерала Моргана.

- Он… немой, что ли? - добавил Злой. - Молчит всегда.

- Нет, данный Лесник есть просто не любитель словес, не знаток говорильни.

Злой пояснил:

- Ну, я лично, да и никто из наших ни слова от него не слышали. Как-то к нам сюда занесло четверых на мотоциклах, и две девки с ними, в шортах таких джинсовых и этих… лифчиках кожаных. Блондинки обе, ага. Но крашеные. Эти четверо вроде и не сталкеры, а какие-то… Ну, эти, как их - байкеры. Думали, наверное, что крутые, забрались в Зону мимо военных, с дробовиками и пистолетами, на псов поохотиться. Даже натуральные револьверы себе раздобыли, навроде ковбойских. И не повезло им: уж не знаю каким путем, но попали они сюда, в Долину. А Леснику тогда в лагере с военными не сиделось, он все больше шастал по рощам окрестным, изучал. Нелюдимый характер у него, должно быть, не любит с людьми подолгу находиться. Им даже, кажется, и Пирсняк не очень-то командует. Ну вот, как раз неподалеку от колхоза он с байкерами теми и столкнулся. Не знаю, чего они не поделили и кто первый напал, но, в общем, поднялась вдруг стрельба, крики, визг женский… Я наших охотников позвал, они как раз здесь были, - и туда. Когда прибежали, уже все стихло. Три мотоцикла валяются, одного нет. Это прямо рядом с рощицей было осиновой. Так вот, видим: шесть молодых осинок срублены. Ветки с них счищены. Колья, значит… воткнуты в землю. И на них головы, ага. Отрезаны, понимаете, парни? Отрезаны и насажены на колья эти, а тела в стороне, в овражке валяются, и девки в том числе. Он их никак не использовал, хотя женщины, молодые тем паче, да еще и блондинки! Редкость это тут, да? А он им… головы долой, и весь сказ. Оружие отобрал и на мотоцикле уехал. Другие мотоциклы, которые Лесник кинул, мы себе забрали, но после вояки прикатили и их у нас реквизировали.

Марьяна осталась под дверью, а Уильям принес Злому неказистый костыль - сталкер тяжело встал, опираясь на него, походил туда-сюда и вновь уселся.

- Вот так, - закончил он свою историю. - А вы где были, защитнички? Мне сказали, вчера вертолет откуда-то взялся. За ним погнались?

- За ним, - подтвердил Никита.

- И догнали?

- Нашли, да. Он за рощей у склона стоял, а пилот умер… вроде как парализовало его. Мы летали даже, сюда вот на нем и прилетели. Из пулемета, который на нем стоит, броневик расстреляли, а после топливо закончилось, и я его там, на краю поля, посадил.

- Вертолайт? - подал голос Уильям. - Байт? Зис геликоптэр? Где данный есть?

Никита махнул рукой:

- Их бин геликоптэр на краю колхоза стоит. Ин зэ энд… зэ энд, в конце данная ферма.

Уильям с энтузиазмом кивнул и заспешил прочь. Провожая его взглядом, я заметил движение возле площади. Между двумя горами обломков появилась большая голова. Безумный вытянул шею, разглядывая площадь, увидел, что здесь творится, попятился и тихо исчез.

Я спросил:

- Злой, про каких ты охотников упоминал?

- Это, юноша, молодые люди тут у нас есть, - подал голос Илья Львович. - Было четверо, а теперь трое осталось, одного кабан на клыки поднял.

- И где они сейчас?

- Так охотятся же. Они, бывает, на неделю уходят. Бродят по Долине, бьют дичь, потом назад к нам. По времени получается - сегодня вечером появиться должны или завтра утром максимум.

- Вот с ними на склад и попробуем прорваться, - заключил Злой.

Мы с Никитой поглядели на него.

- Какой такой склад?

- Над водопадом, - пояснил сталкер, вновь вставая и тяжело опираясь на костыль. - Там оружие хранится. Еще в самом начале, когда только появились тут, когда я лазал везде, выход искал, - тогда его и нашел. Оттуда после и перетаскали то, что я в сарае закопал, что Коряга не смог забрать. Но на складе гораздо больше осталось. Не знаю, чей он, но думаю, какая-то группировка сильная нычку себе устроила, не то «Долг», не то «Свобода», не то кто-то из темных. А потом, значит, схрон этот сюда затянуло во время выброса. Вот и надо туда идти, выгрести все что можно. И после решать: либо самим на америкосов напасть ночью, неожиданно, либо тут оборону держать, но тогда уж солидно держать. Окопаться, дежурство нести круглосуточно, гнезда гранатометные организовать…

- Погоди, погоди, Злой! - перебил Никита. - Что-то не пойму я. Ты говоришь: склад оружия есть, и вы и военные про него знаете. Так? Немного оружия из него перенесли, остальное до сих пор там. И что, Пирсняк своих людей не послал его охранять? Или не приказал все, что осталось, к себе на завод перенести? Прям оно там так лежит и ждет, пока ты за ним придешь? Что-то не клеится у тебя…

- Все клеится, пацан, - брюзгливо откликнулся сталкер. - Клеится, потому что, после того как мы первый раз оттуда оружие вывезли, там кто-то поселился.

- Кто поселился? - спросил я.

- Да Черный Сталкер его знает, непонятно. Но не псы какие-нибудь и не кабаны, посильнее кто-то. Во второй раз мы попробовали на склад этот забраться ночью, чтоб военные не заметили. У меня как раз запястье вывихнуто было, поэтому я на стреме стоял внизу, у озера. А сверху вдруг крик… и два тела упали, растерзанные. Потом, через секунду буквально, - третье. Я к козырьку побежал, туда, где он к земле примыкает, чтоб наверх подняться и помочь… Но мне и помогать некому было. Потому что увидел: еще одно тело, безголовое, по нему вниз катится. А пятый человек, который с нами был, вдруг вверху возник. Не поверите - он будто взлетел, метра на полтора над козырьком поднялся. Лицом ко мне, руки и ноги растопырены, глаза выпучены и на лице такая мука, что страшно глядеть. Его будто сзади кто-то держал, но кто - не видно. А вернее, не было никого за ним, пусто, воздух один! И потом у мужика этого голова вверх подскочила, а из шеи кровь. Я, честно скажу, перетрусил после этого. Да и какой смысл? Если этот, который наверху был, с пятерыми справился, то со мной, раненым, и подавно. - Он замолчал, вспоминая, должно быть, пережитый тогда ужас, затем продолжил: - И у военных, я слышал, большие потери были, когда Пирсняк приказал склад очистить. Так что они даже дозорных там рядом боятся ставить. Потому что у озера несколько солдат пропало, то есть этот, который наверху поселился, иногда спускается. Но у нас другого выхода теперь нет, понимаете? Либо мы стволы раздобудем, либо нас покрошат, и двух дней не пройдет. Вы говорили, вертолет? Что за вертолет, есть на нем оружие, какое топливо?

- Ну, там стоит… - начал я и замолчал, увидев Уильяма. Он торопливо приближался и размахивал руками. Свалился в воронку, кое-как выкарабкался из нее и заспешил дальше, издалека крича:

- Зер из но геликоптэр! Нет, нет его!

- Как нет? - удивился Никита.

- Нет совсем! - подтвердил Уильям, останавливаясь перед нами. - Совсем нет. И трактор рядом стоял, последний наш, который еще воркед, - и его нет. Нет геликоптэра, нет трактора, ничего нет!

 

 

Глава 8

 

Меня разбудил шепот в коридоре - свесив ноги с кровати, я сел и протер глаза. За окном начало светать, но на площади пока стояла тишина. Шепот ненадолго стих, потом возобновился. Я спал в штанах и теперь, накинув рубаху, босиком прокрался к двери; осторожно, чтоб не лязгнул и не заскрежетал, сдвинул засов, приоткрыл и выглянул.

Они стояли неподалеку, возле входа в комнату, отведенную Пригоршне. Напарник - босой, в штанах и без рубахи - длинными руками обнял Марьяну, облаченную в короткий штопаный халат, а она прижалась к нему, подняв голову, ведь он был куда выше. Снизу вверх глядя на Никиту, девушка что-то шептала, едва заметно шевеля пухленькими губами. Он сначала слушал, а потом поцеловал ее, прервав на полуслове, и прижал к себе покрепче. Она обмякла, повисла в его объятиях; подняла ногу, так что халат сбился к бедру, согнула в колене, крепко обхватив ею напарника. Продолжая сливаться с Марьяной в страстном поцелуе, Пригоршня опустил руки пониже, и тогда она задрала вторую ногу, повиснув на нем.

Я поглядел вдоль коридора. На другом конце была дверь в спальню Злого, где он сейчас и почивал. А эти двое в порыве страсти собрались, кажется, прямо в коридоре… Во всяком случае, мне показалось, что дело к тому идет: Пригоршня уже сорвал халат с плеча Марьяны и, кажется, имел твердые намерения сбросить его со всего остального тела.

Дверь, из-за края которой я выглядывал, качнулась от сквозняка, дувшего с лестницы. Скорее всего, девица не тут ночевала, в каком-то другом доме - и, надо же, прибежала к Никите посреди ночи, в одном халате и тапочках, сквозь ураганный ветер, бурю, метель и грозы… И не закрыла, дура, входную дверь, которую вечером кое-как поставили обратно на петли, забив дыры фанерой.

Она задышала громче, с легкой хрипотцой - почти что заурчала, как кошка. Тем временем Пригоршня стянул халат со второго ее плеча, немного отстранился, привалившись к стене и поддерживая Марьяну под попку, дернул поясок, чтобы, так сказать, освободить тело возлюбленной от постылых одежд, препятствующих его, Пригоршни, серьезным намерениям. Вряд ли эти намерения можно было осуществить бесшумно, а ведь старый сталкер в любой момент мог услышать, что в коридоре происходит что-то необычное: сталкеры спят чутко, без этого в Зоне никак. Услышит - и выглянет. А характер у Злого крутой, это я успел понять. Схватит берданку, которая лежит заряженная на тумбочке возле кровати, да и прострелит напарнику голову. А потом и Марьяну прибьет, хотя ее-то мне как раз жалко не было.

Дверь опять качнулась, мягко ударила меня по плечу. Тем временем халат полетел на пол, и Марьяна повисла на Пригоршне - будто ленивец, обхвативший ствол дерева всеми четырьмя конечностями, - изогнув голую, поблескивающую в полутьме спину. Она откинулась назад, запрокинув голову и обратив лицо к потолку, а напарник, воспользовавшись этим, кое-как протиснул руку между нею и собой и вцепился в пояс штанов.

Ответственный момент. Я бесшумно шагнул назад, взялся за рукоятку и со всей силы дернул дверь. Раздался громкий стук - будто ее качнул сквозняк.

Быстро попятился, скинув рубаху, лег. Снаружи в это время донеслись аханье, шелест и тихий звук шагов. Щелкнул замок на дальней двери. Скрипучий голос Злого:

- Ты что там торчишь? Что это стукнуло?

- Да вот показалось, кто-то в коридоре есть, - это Пригоршня. - Вышел, вдруг эта… Шпион военных к нам залез.

- Какого хрена, объясни мне, малец, сюда шпион будет залазить?! Какой шпион, для чего, зачем? Ты что, идиот? А стучало что?

- Да дверь от сквозняка…

- Сквозняка… откуда сквозняк?

- Входная дверь, наверно, открыта. Кто-то вечером входил-выходил и забыл запереть.

- Ну так закрой ее! И спать ложись, завтра… сегодня у нас у всех будет тяжелый день.

Возмущенно бормоча сиплым голосом, сталкер убрался обратно, а напарник, судя по скрипу ступеней, спустился вниз. Видимо, Марьяны там уже не было, успела сбежать, напуганная грозным Злым: я услышал, как приглушенно стукнула входная дверь, лязгнул засов на ней, и ступени заскрипели вновь. Я к тому времени успел укрыться одеялом, лечь на бок и закрыть глаза. Дверь в комнату раскрылась.

- Ну и какого хрена?! - прошипел Никита, входя и затворяя ее за собой.

Я приоткрыл глаза, покосился на гостя и сказал:

- Ох уж эти женщины. И жить с ними невозможно, и пристрелить жалко.

- Чего? Ты думаешь, я типа не слышал, с какой стороны дверь грюкнула? Ну елки-палки, так меня не обламывали с тех пор, как Динка из «Штей»…

Я перевернулся на спину, подложив под голову руку, сказал:

- Злой бы вас услышал, если бы ты ее прямо в коридоре… И что бы он сделал, по-твоему?

Его лицо было красным, должно быть, это и вправду большое потрясение, когда в самый ответственный момент над ухом со всей силы ахают дверью о косяк и любимая сбегает, едва успев подхватить с пола халатик, как рыбка, которую уже почти вытащил на берег, но тут она сорвалась с твоего крючка.

- Что? Что б он сделал?! - напряженно зашептал Пригоршня.

- Да пристрелил бы вас обоих. Тебя первого, а потом и ее. Ее-то мне не жалко, а вот к тебе, друг мой, я успел привыкнуть, ты мне дорог как память о всех тех усилиях, которые я вложил в твое воспитание.

Это заставило его на некоторое время замолчать; любовная страсть постепенно выветривалась из мозга, и до Пригоршни, видимо, стало доходить, что я прав и минуту назад он находился не только на пороге оргазма, но и на пороге скоропостижной гибели от пули ревнивого старого сталкера.

- А она в меня втюрилась! - объявил он наконец, не найдя других возражений.

- Уверен? А по-моему… Ладно, не будем об этом спорить, партнер. Но я тебя от неминуемой кончины спас, так и знай.

- От кончины, да? В каком смысле? Химик, если припомнить все те разы, которые я тебе жизнь спасал…

- Ну так и давай не будем припоминать. Иди досыпай, рассвело почти. Злой прав: день сегодня тяжелый предстоит.

- Стрелять будем, да, - согласился он и вдруг ухмыльнулся.

- Ну, если будем стрелять, хотелось бы отдохнуть.

Он попятился, не прекращая улыбаться, спиной нырнул в дверной проем.

- Чего ты лыбишься? - спросил я, прикрывая глаза.

- Того, что ты мне завидуешь, Химик, вот в чем тут дело. Моей этой… молодости, красоте и…

- …И половому здоровью, - заключил я, вновь переворачиваясь на бок.

- Ага, ему самому. Завидуешь, ревнуешь к девчонке. А все одно не удалось тебе нам того… обломать. Ты что, решил, Марьяна только что сюда пришла? Она давно пришла, и мы в моей комнате уже два раза успели… Ха! - тихо добавил он и прикрыл дверь.

 

* * *

 

С утра мы ждали возвращения охотников и с места не двигались. Вернее, селянам - их, по моим подсчетам, в поселке осталось около десятка - пришлось трудиться с самого рассвета, расчищая завалы и пытаясь привести в порядок свои жилища. Но мы с Никитой сразу объявили, что пришли сюда не спины гнуть. Захватив оружие и раздобыв у Ильи Львовича бинокль, забрались на крышу трактира, чтобы наблюдать за окрестностями, не появятся ли военные или какое зверье. Крыша была наклонной, но по краю тянулась горизонтальная полоса жести метровой ширины, огороженная низкими столбиками с приваренной к ним трубой. Там мы и устроились, привалившись спинами к скату и свесив ноги.

Внизу бродили люди, засыпали рытвины с ямами, оставленные ооновцами. К двенадцати появилась Марьяна, принесла треснувший термос с чаем, бутылку водки, чашки, бутерброды с салом, которые напарник обожал всем своим хохлацким сердцем, а я не переносил, овощи и хлебные лепешки. Мы поели, они с Никитой выпили водки, я чая, а потом напарник стал Марьяне подмигивать и кривить рожу, показывая глазами на конек крыши, расположенный всего метром выше. Я сделал вид, что не вижу, хотя не заметить верблюжьи ужимки этого донжуана мог разве что слепой тюлень. Вновь свесив ноги с крыши, я откинулся назад, подложил руки под голову и стал оглядывать пейзаж. Ощутив спиной, как подрагивает скат, скосил глаза вбок и увидел сначала ножки Марьяны, которая на четвереньках взбиралась мимо остатков башни, где недавно Злой прятался от военных, а после и копыта Пригоршни пятьдесят второго размера. Они добрались до конька, слезли по другую его сторону и затихли.

Дул теплый ветерок, шевелил волосы. Я полежал-полежал, а потом сказал:

- О, привет, Злой!

Тишина на другой стороне крыши стала, если так можно выразиться, еще более тихой. Я выгнулся, задрал голову, упершись в скат теменем. Над коньком показалось перевернутое лицо Пригоршни. Он стрельнул глазами влево-вправо.

- Химик! - донесся исполненный ненависти и одновременно просящий, почти жалобный голос. - Не, ну твою ж мать!

Потом из-за конька возникла тонкая голая рука, сгребла его за белобрысую шевелюру и утянула обратно.

Я сел и взялся за бинокль. По словам Злого, охотники должны были появиться с севера, где больше всего рощ. И они не пешие, на конях. Водя биноклем из стороны в сторону, я сквозь дымку разглядел далекий водопад. Показалось даже, что вижу каменный козырек над ним и железную будочку, но последняя, скорее всего, именно показалась, слишком уж расстояние было велико.

Скрипнула верхняя ступень лестницы, ведущей с чердака, и в узком люке на углу крыши показался Илья Львович.

- Можно к вам, юноши… - он оглядел скат. - Юноша? Я махнул рукой.

- Залазьте.

Придерживаясь за низкую ограду и стараясь не смотреть вниз, старик прошел ко мне, сел рядом.

- Где ваш товарищ?

- Гуляет где-то, - неопределенно сказал я и спросил, чтобы сменить тему: - У вас бензина ведь нет здесь?

- У нас нет, - подтвердил Илья Львович. - Раньше был, Злой на мотоповозке ездил, но давно закончился, только в тракторе еще немного оставалось.

- А военные? Они откуда его берут?

- Рядом с заводом стоит пять больших бензиновозов, автоколонна брошенная.

- Кто ж ее здесь бросил? Старик пожал узкими плечиками.

- Этого никто не знает. Машины появились после очередного выброса. Позади завода есть глиняный карьер, и возле него вдруг возник кусок, то есть фрагмент дороги. Обычной асфальтированной дороги. И на нем - эти машины. Совсем старые, еще с советскими номерами. Судя по ним - из Севастополя. Откуда такие взялись в Зоне, почему через нее ехали, что стало с водителями… не знаем этого. Хотя в одной, в ведущей, водитель до сих пор есть, вернее, скелет его сидит, а на койке позади лежит скелет напарника. Я сам не видел, это Уильям рассказывал. Вот так вот, юноша. Позвольте мне чаю?

- Конечно, пожалуйста. - Я взял термос, отвинтил пластмассовый колпачок-чашечку и протянул старику. Вытащил пробку, налил и закрыл опять. Илья Львович кивнул, поднес зеленую пластмассу к губам. Руки у него немного дрожали. Поставив термос возле недоеденных бутербродов, я вновь откинулся на скат, подложил под голову ладонь.

Он спросил:

- Вы никогда не задумывались над тем, почему до сих пор власти не предпримут на Зону массированную атаку, не прочешут ее вдоль и поперек?

- Задумывался, - сказал я. - Наверное, сил не хватает.

- Если не одна Украина, а ООН, НАТО да российские войска? Должно хватить.

- Почему же тогда? - Илья Львович помолчал.

- Еще до того, как пространство вокруг нас свернулось и образовалась Долина, я слышал, что попытки организовать все это осуществлялись, но каждый раз проваливались. Не получалось организовать, переговоры срывались, люди на высоких постах внезапно и немотивированно меняли свое решение или происходило еще что-нибудь… Будто что-то отсюда, из центра Зоны, оказывает непонятное, но целенаправленное влияние на некоторые события в окружающем мире. А вот что привело к появлению Зоны - про это думали?

Глядя в небо, я ответил:

- Чего там думать? АЭС привела.

- АЭС… Нет, я имею в виду в более общем смысле.

- А, в более общем, - я обернулся к нему. - Ну, я слышал про такую теорию техногуманитарного баланса. Знаете о ней?

Илья Львович отпил вновь и, в свою очередь, посмотрел на меня.

- Лишь краем уха, молодой человек.

- Там ничего сложного. Есть, так сказать, технотехнологии, а есть гуманитарные. Люди создают всякие новшества - от колеса до клонирования, от Интернета до новых видов оружия. Эти технотехнологии влияют на нашу жизнь, то есть на жизнь всего человечества. С ними надо уметь управляться. И помогают их адаптировать в нашу жизнь и психологически с ними освоиться гуманитарные технологии. Ну это всякие социальные институты, новые методы обучения, НЛП, сама организация нашей науки, менеджмент, культура… Так вот, оба вида технологий должны идти нога в ногу, развиваться параллельно, а иначе черт-те что начинается. Если гуманитарные технологии опережают - получается какое-нибудь застывшее кастовое общество, вырождение. А если техника берет верх над культурой… В общем, тогда выходит то, что у нас началось в последней трети двадцатого века. Прогресс - ого-го, но сладить с ним мы не можем. Вот тогда кризис, а то и большая катастрофа.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...