 |
Люди – существа, изначально сочетающие в себе и добро, и зло. 2 глава
|
|
|
|
Юджио удержался от вздоха, слушая этот явно заранее отрепетированный диалог, и попытался продолжить свой путь. Но тут Умбер обратился к нему напрямую, так что пришлось остановиться.
– Ну так как, Юджио-доно? Как насчет небольшого наставления, о котором упомянул Райос-доно? Столь редкого шанса тебе больше не представится.
Юджио не мог уже притвориться, что ничего не слышит, и молча уйти. Умышленное игнорирование обращенных к нему слов – то же, что непочтительность. Конечно, право наказания, которым обладают элитные ученики, распространяется лишь на младших и обычных старших учеников, так что Умбер никак не мог наказать Юджио, зато пожаловаться начальству с него бы сталось.
Юджио подумал было уйти, отделавшись простым «спасибо, не надо», но тут ему в голову пришла другая мысль.
Возможно, это действительно хороший шанс.
Райос и Умбер – первый и второй мечи Академии; стало быть, они сильнейшие среди всех учеников. Даже Кирито время от времени говорил: «Не стоит их недооценивать», – так что Юджио вовсе не собирался смотреть на способности этих двоих свысока.
Но сейчас для Юджио то, как Райос и его приятель «используют свою гордость как источник силы», было совершенно непостижимо. Хвастаться своим общественным положением, глядеть сверху вниз на других учеников – дворян более низкого класса и простолюдинов, насмехаться над ними… неужели вот этот их характер и вливает силу в их мечи? Если Юджио примет это, не будет ли это оскорблением «чувства уважения и доброжелательности к другим», которое в нем с детства воспитали родители, Сестра Азария из церкви, старейшина Гасуфт и, конечно же, подруга Алиса?
Даже сейчас, когда на него явно смотрят презрительно, он и не думал пренебречь какими-то минимальными проявлениями уважения – доброжелательность, правда, была уже выше его сил – к Райосу и Умберу. Однако если такое отношение подпитывает их гордость, если оно придает еще больше силы их мечам – Юджио лишь тратит свое уважение впустую.
|
|
|
Лично у него даже мысли не было избрать такой же жизненный путь, как у этих двоих, – смотреть на всех свысока… и вот поэтому-то он хотел еще до официального турнира в следующем месяце узнать. Какова она, эта сила, рожденная от гордости? И то, что они сейчас сами предложили ему наставление, – отличный шанс.
Все эти мысли быстро пронеслись у Юджио в голове; потом к ним добавилось «думаю, Кирито то же самое решил бы», и он раскрыл рот.
– …Да, это редкая возможность. Позвольте мне принять ваше предложение и ваши наставления.
У Райоса и Умбера приподнялись брови. Похоже, такой реакции от Юджио они не ожидали; впрочем, тут же их губы изогнулись в усмешке.
Затем Умбер раскрыл руки и пронзительным голосом заявил:
– Ха-ха, ну конечно же, с удовольствием! Давай же, покажи нам поскорее свои ката. Да, начнем с основ, попробуй «ката яростного огня», третье упражнение…
– Нет, второй меч Зизек-доно, – перебил его Юджио, слегка подняв правую руку и осторожно подбирая слова. – Поскольку это действительно редкая возможность, я хотел бы испытать на себе знаменитый клинок второго меча Зизека-доно, а не просто заниматься ката.
– …Что ты сказал?
Ухмылка мгновенно исчезла с лица Умбера. Теперь на нем явственно читалось подозрение по поводу намерений Юджио и одновременно жестокость дикого зверя, терзающего добычу своими когтями.
– Испытать на себе… говоришь? Иными словами… ты желаешь, чтобы я ударил тебя мечом, ученик Юджио?
– Конечно, мне хотелось бы попросить тебя остановить меч до касания, но ведь это я попросил наставлений. Просить чего-то большего было бы проявлением неуважения.
|
|
|
– О, понимаю, понимаю. Значит, ты не возражаешь против того, чтобы вести поединок до первого удара?
Гладко причесанные серые волосы как будто ощетинились немного. Глаза, обычно и так узкие, вовсе превратились в щелочки, и в их глубине загорелись жестокие огоньки. Похоже, чрезмерно уважительная манера речи Юджио разбудила в Умбере предвкушение наслаждения чужой болью.
– Конечно же, это моя обязанность как второго меча Академии и дворянина четвертого класса – приходить на помощь, когда меня просят о наставлении. Очень хорошо, я покажу тебе мое владение мечом, Юджио-доно.
Сразу после этих слов он картинно извлек из ножен деревянный меч, висевший на поясе. Как и меч Юджио, он был из платинового дуба, но по бокам клинка виднелась утонченная гравировка.
Глядя, как держится Умбер, стоящий рядом с ним Райос, похоже, хотел ему что-то сказать, но передумал и закрыл рот. Он медленно отступил на три мела, а когда Умбер повернулся к нему, кивнул с непонятной улыбкой.
Получив согласие старшего, Умбер распалился еще больше. Расслабив руки, он направил меч на стоящего прямо Юджио и прокричал:
– Итак, я начинаю! Вот она, суть высокого стиля Норкия… познай ее собственным телом!
Расставив ноги – одну вперед, другую назад, – он поднял меч и словно положил его на плечо. Это была стойка для секретного приема стиля Норкия «Удар молнии». Вопреки своим собственным словам он не стал применять прием высокого стиля Норкия «Разлом гор и небес» – может, заботясь о теле Юджио… хотя нет, вряд ли – скорее всего, просто не захотел.
Впрочем, «Удар молнии» – тоже не из тех приемов, на какие можно смотреть снисходительно. Даже деревянный меч, не имеющий лезвия, способен вдвое уменьшить Жизнь человека, если удар придется точно по голове; а заодно жертва лишится сознания. Разумеется, «уменьшение Жизни человека» является тяжелейшим нарушением Индекса Запретов, но при согласии обеих сторон один удар можно простить. И сомневаться не приходилось: Умбер вовсе не собирался останавливать меч перед касанием – нет, он намеревался нанести полновесный удар.
Искусно сделанный деревянный клинок в руках второго меча Академии засиял синим. Скорость, с которой он начал секретный прием после того, как встал в стойку, была, как и ожидалось, весьма приличной. Однако Юджио с легкостью предсказал траекторию клинка. Ведь «Удар молнии» – это абсолютно то же самое, что один из множества секретных приемов стиля Айнкрад, «Вертикальный удар».
|
|
|
– …Шрия!!!
С этим пронзительным воплем Умбер нанес удар.
Мгновением раньше правая рука Юджио тоже пришла в движение. Он выхватил меч с пояса и одновременно, сосредоточившись, начал секретный прием. Против удара соперника, идущего сверху вниз, он направил свой снизу по диагонали – стиль Айнкрад, «Косой удар».
Все секретные приемы, которым его обучил Кирито, имели названия почему-то не на общем языке, а на Священном. Похоже, и сам Кирито не знал, почему. Скорее всего, он забыл это вместе с другими воспоминаниями, когда превратился в «дитя, украденное Вектором». Если так – поистине большая удача, что он не забыл сами приемы.
«Косой удар», как и «Удар молнии», – прием из одного удара, но у него есть важное достоинство: его можно применять в двух направлениях: вниз-влево и, наоборот, вверх-вправо. Последнее особенно ценно, потому что стойка при этом такая же, как просто при вытаскивании меча из ножен на поясе, а значит, времени на этот прием требуется совсем немного.
Как правило, если во время поединка один из участников замечает, что второй начал применять секретный прием, у него уже нет времени применить свой, так что ему остается лишь изо всех сил отпрыгнуть назад или в сторону в надежде увернуться – впрочем, удается это редко. Но «Косой удар», хоть Юджио и начал его чуть позже своего соперника, прочертил голубую линию и яростно столкнулся с «Ударом молнии» Умбера, вызвав вспышку и грохот, какие трудно ожидать от деревянных мечей.
– Нуооо!!! – коротко крикнул Умбер; но появившееся на его лице удивление тут же сменилось яростью, и он принялся давить на свой меч, как только мог. Синее и голубое сияние, обволакивающее клинки, все не исчезало. Стоит любому из мечей отодвинуться на несколько санов, как секретный прием прервется и, скорее всего, обладатель этого меча отлетит назад. Юджио вложил всю свою волю в то, чтобы крепче упираться ногами, и продолжил давить правой рукой.
|
|
|
С глухим скрипом меч Умбера подался назад на два сана. Синее свечение «Удара молнии» замерцало, показывая, что прием вот-вот оборвется.
…Я так и думал, по чистой силе я лучше!
Юджио, конечно, ожидал, что так будет, но получить возможность убедиться в этом наверняка значила для него очень многое. Он не мог даже надеяться сравниться с дворянами в движениях тела – те их настолько уже отточили, что могут уделять внимание тому, под каким углом у них располагаются кончики пальцев; но уж в чем-чем, а в физической силе, рожденной ежедневными двумя тысячами ударов топора в родном лесу, он точно не должен никому уступать. Даже Голгоссо, стальное тело которого было его поводом для гордости, хвалил Юджио, называя его тело «худым, но отлично тренированным».
Среди дворян, исповедующих высокий стиль Норкия, были те, кто насмехался над стилем Больтио простолюдина Голгоссо, они называли его «крестьянским мечемашеством»; но, если забыть про ката, которые есть не что иное, как состязания в красоте, а говорить только про поединки – грубая сила оказывается прекрасным оружием. А если добавить еще стиль Айнкрад, у которого на все имелся достойный ответ, Юджио мог любую ситуацию свести к простому столкновению мечей.
...Даже если я не найду, «что вложить в свой меч», с моими техникой и силой, отполированными двумя учителями, я одолею любого дворянина, пусть даже самого высокого уровня!
Лелея эту убежденность, Юджио влил остаток сил в свой клинок.
И тут-то случилось. Лицо Умбера, различимое позади скрещенных клинков, приобрело какое-то пугающее выражение – выражение чистой злобы.
– Не… зазнавайся!
Глаза его вылезли на лоб, брови тоже поднялись так, что дальше некуда; яростный металлический рев вырвался из-за оскаленных зубов. И тут же почти исчезнувший синий свет вернулся, только к нему добавились сумеречно-черные оттенки.
Скрип. На этот раз отчаянно заскрипел уже меч Юджио. Давление на правую руку усилилось многократно, резкая боль прошила ее от кисти до плеча. Два сана, выигранных ранее, вернулись обратно, и сцепившиеся деревянные мечи оказались там же, где и были.
…Что это за сила?!
С громадным трудом остановив меч, Юджио распахнул глаза. Умбер, который не сказать чтоб тренировался до седьмого пота, который проводил все тренировочное время, занимаясь ката, просто не должен быть таким сильным. А если это не физическая мощь… значит, это и есть «сила в гордости», о которой говорил Кирито? Высоко ценить себя и смотреть свысока на других; неужели такое отношение, абсолютно неприемлемое для Юджио, дает мечу силу, достаточную, чтобы перебороть дни и дни беспощадных тренировок?
|
|
|
Не могу поверить. Я просто не могу поверить, что богиня творения Стейсия прощает такой стиль жизни.
Пока Юджио пытался отрицать то, что происходило у него на глазах, волосы Умбера еще больше встопорщились, и он злорадно пробормотал:
– Думал, сможешь победить мой меч трусливыми приемчиками?
– Тру… сливыми?..
– О да. Как еще можно назвать такое, когда ты притворяешься, что готов получить удар, а потом выкидываешь этот твой приемчик даже без стойки? Только трусость!
– Вре… врешь! Это моя школа… так работает стиль Айнкрад! – тут же вырвалось у Юджио. Если высокий стиль Норкия ставит во главу угла силу и красоту техники, то стиль Айнкрад более практичен, его главная цель – нанести удар, все прочее второстепенно. И поэтому ему свойственна очень быстрая активация секретных приемов, ну и «многоударные комбо», которых нет в других школах.
В общем, идея стиля Айнкрад – воплощение жизненного кредо его единственного мастера, Кирито. Никакой красоты, никакой вычурности – только прямой путь к цели. Не сдаваться, даже когда упрешься в стену; атаковать ее во второй раз, в третий раз. Если бы рядом с Юджио не было Кирито, он бы не то что до Центории – даже до Заккарии не добрался.
Вот почему Юджио принялся неистово возражать, когда Умбер обозвал стиль Айнкрада трусливым.
Однако дрожь в его сердце передалась и мечу – тот отодвинулся еще чуть-чуть. Теперь уже голубое сияние меча Юджио замерцало. Расставив ноги пошире и изогнув поясницу, Юджио отчаянно пытался удержать позицию.
Умбер самодовольно ухмыльнулся и прошептал голосом, напоминающим скрежет ногтей по стеклу:
– Вся твоя школа уродливая, и ты сам тоже. Ты думаешь небось превзойти меня или Райоса-доно в следующем турнире-экзамене… не бывать такому. Я сейчас разобью тебе правое плечо, и ты еще долго не сможешь держать меч.
– Кку!..
Юджио стиснул зубы, но меч Умбера давил все сильнее. Секретный прием может длиться довольно долго, даже если меч отдавливается назад, – главное, чтобы он оставался при этом на своей траектории; но меч Юджио, атакуемый «Ударом молнии» Умбера сверху, от траектории уже отклонился. Еще на один сан он отклонится – нет, даже на пять миллисе, – и, как и объявил Умбер, «Косой удар» прервется и Юджио получит тяжелый удар в правое плечо.
Конечно, в Академии мастеров меча прекрасный лекарский отдел, где есть самые разнообразные целебные средства и где работают лекари, отлично владеющие Священными искусствами. Однако ни лекарства, ни заклинания не всесильны; достаточно тяжелые травмы, такие как переломы, не исцеляются мгновенно, даже если применить опасные Священные искусства вроде прямой передачи Жизни от одного человека к другому. Если Юджио получит сейчас такую травму, несомненно, через месяц он не сможет участвовать в турнире…
…Я что, дурак?! Как может мечник бояться ран!!!
Юджио мгновенно вытряхнул из сердца заползший было туда страх и сосредоточил все свое сознание на мече.
У него ведь была возможность уйти, но он ответил на провокацию Умбера и затеял поединок. И несмотря на это, он позволил словам противника достать себя и испугался неудачи – Юджио за себя стало стыдно. Раз уж он обнажил меч – значит, должен быть готов выложить все свое мастерство и всю силу, и лишь тогда все встанет на свои места. Такова душа стиля Айнкрад.
…А мне еще только предстоит выложить все, что у меня есть.
Сосредоточиться не на Умбере с его злорадной ухмылочкой, а исключительно на сущности, именуемой деревянным мечом, в правой руке. Прочность и вес, искривленные и больные ветви вечнозеленого дуба, родившего этот меч, породнились с его рукой; он ощутил еле заметные вибрации – силу его уже почти исчезнувшего «Косого удара».
«Будь единым целым с мечом». Так всегда говорил Кирито, его лучший друг и учитель.
Юджио был еще не на таком уровне, но – возможно, благодаря каждодневным тренировкам с ударами мечом – иногда ему казалось, что он ощущает что-то вроде голоса меча. «Не туда, вот как надо двигаться» – примерно так этот голос говорил.
Вот и сейчас Юджио услышал шепот меча – а может, ему почудилось.
Вполне естественно, что его разрубят, если все, на что его хватит, – получить удар сверху. Надо сменить секретный прием.
– …Уоооо!!!
Издав редкий для себя вопль, Юджио сдвинулся с места. Вывернув правое запястье, он принял меч Умбера на правую щеку клинка. «Косой удар» прервался, и вражеский «Удар молнии» понесся к плечу Юджио, испуская сине-черное сияние.
Юджио не сопротивлялся этой силе – он довел свой меч до такого положения, когда он почти лег на его плечо. И, ни мгновения не потеряв, тут же запустил секретный прием стиля Айнкрада, «Вертикальный удар»…
Меч Умбера коснулся правого рукава тренировочной куртки Юджио и оторвал несколько санов темно-синей ткани.
Но затем меч Юджио, окутавшись ярко-синим свечением, отбросил клинок противника.
– Нуаа!
Умбер, выпучив глаза, смотрел на эту неожиданную контратаку. И он, и его дружок знали о «многоударных приемах», свойственных лишь стилю Айнкрад, но сцепка одного секретного приема с другим была явно за пределами их ожиданий. Юджио и сам понятия не имел, что такое возможно. Он просто позволил своему телу двигаться самостоятельно.
Деревянный меч Умбера отодвинулся разом на пять санов с гаком, и сияние «Удара молнии» погасло. Его стойка тоже была разрушена, ноги оторвались от пола.
Это, правда, было и к лучшему – останься он на месте, точно бы получил удар в левое плечо; но мощь секретного приема «Вертикальный удар» подбросила его и отшвырнула на три мела.
Если бы после этого полета он упал, неоспоримая победа досталась бы Юджио, но, как и ожидалось, падать он отказался и, приземлившись на ноги, пробежал по инерции несколько шагов; при этом он отчаянно изгибался всем телом, стараясь сохранить шаткое равновесие.
Если сейчас буду его преследовать, точно выиграю, – так подумал Юджио, но, прежде чем он успел вернуть себе подвижность после взмаха меча, по тренировочной площадке разнесся громкий голос:
– Хватит. Объявляю поединок завершившимся вничью.
Эти напыщенные слова принадлежали, естественно, Райосу Антиносу, чьи красные губы изогнулись в легкую улыбку. Восстановив наконец стойку, Умбер, явно недовольный, протестующе воскликнул:
– Ра-Райос-доно! Чтобы я закончил вничью с этим варва-… нет, с этой деревенщиной!..
– Умбер.
Первый меч Академии всего лишь спокойно обратился ко второму мечу по имени, но тот сразу же опустил голову. Переложив меч в левую руку и опустив ее к бедру, он небрежно хлопнул правым кулаком по груди в рыцарском салюте, обозначающем благодарность, и повернулся к Юджио спиной, не дожидаясь ответа.
Затем он подошел к Райосу и встал сзади-слева от него; тот, глядя на Юджио, улыбнулся и, нарочито похлопав в ладоши, сказал:
– Мне очень понравился этот твой трюк, ученик Юджио. Не думаешь ли ты поступить в Имперскую акробатическую труппу после окончания Академии?
– …Я очень признателен за проявленную заботу, ученик Антинос.
Юджио опустил «первый меч» и «-доно», чтобы хоть так передать свое отношение, но Райос оставил это без внимания и, сосредоточенно кивнув, направился к выходу. Умбер двинулся за ним, задрав нос; уголком глаза он сердито смотрел на Юджио.
Поскрипывая мягкими кожаными тренировочными туфлями, Райос прошел мимо все еще стоящего в центре площадки Юджио, остановился и произнес тихим голосом:
– В следующий раз я покажу тебе истинную силу дворянина.
– …Я и сейчас не против.
Откровенно говоря, Юджио изрядно вымотался после четырехсот ударов и неожиданного поединка, но все равно дал такой ответ – наполовину из упрямства. Райос, однако, лишь насмешливо ухмыльнулся, после чего вновь зашагал к выходу, бросив напоследок еще тише:
– Простое махание мечом – еще не сражение, крестьянин без фамилии.
И издал хриплый смешок. Умбер двинулся за первым мечом с очень угрожающим выражением лица. Впрочем, он не произнес ни слова; вскоре за спиной Юджио раздался звук открывшейся и закрывшейся двери.
Посреди установившейся наконец-то тишины Юджио протяжно выдохнул и принялся размышлять.
Сила, происходящая из «гордости дворянина». Ее он испытал на себе впервые, в прямом столкновении меч против меча; давление оказалось просто невероятным. Если бы он продолжил цепляться за свой «Косой удар», скорее всего, его бы отбросило, и он получил бы серьезную рану плеча. Как ему и подсказывал меч, идея принимать удар, идущий сверху вниз, на клинок, идущий снизу вверх, имеет свои недостатки; но это далеко не все. Манера поведения Умбера, который презирал Юджио и смотрел на него как на низшее существо, сковывала тело Юджио и его меч, словно какое-то проклятие.
На этот раз его спас гибкий стиль Айнкрада, позволяющий запускать секретные приемы из самых разных поз; однако в поединках официальных турниров, которые будут проходить в этом году, полагаться только лишь на эффект неожиданности нельзя. Скорее всего, будут ситуации, в которых ему придется перебарывать противника грубой силой.
Прежде, чем это произойдет, ему непременно нужно найти это. «Что-то, что можно вложить в свой меч» – что-то, что позволит противостоять безмерной гордости Умбера и Райоса.
Подняв деревянный меч, по-прежнему зажатый в правой руке, и погладив левой настрадавшийся клинок, Юджио прошептал:
– …Спасибо тебе. Пожалуйста, помоги мне и в следующий раз.
Он повесил меч на пояс и двинулся к выходу; как раз в это время колокол пробил полседьмого. Кирито, усердно готовящийся к экзамену в своей комнате, должно быть, как раз проголодался. Поспешно протопав по белым деревянным половицам, Юджио от входа поклонился пустой тренировочной площадке, после чего побежал в столовую.
Короткий коридор – и вот он уже в общежитии элитных учеников. На первом этаже не было жилых комнат; взамен там располагались большая ванная, столовая и холл.
В общежитии младших учеников время ужина жестко задано, как и меню; а вот элитным ученикам и в одном, и в другом даются изрядные поблажки. Столовая открыта с шести до восьми, и у пожилого повара, работающего там, можно попросить любое блюдо из меняющегося каждый день списка. Вдобавок к этому каждый может выбрать, есть в столовой или отнести ужин к себе в комнату.
К счастью, Райос и Умбер, видимо, направились сначала в ванную, и других учеников в столовой тоже не было. Подойдя к уголку выдачи, Юджио пробежал глазами сегодняшнее меню. Похоже, в качестве главного блюда имелись на выбор жареная баранина, жареная же белая рыба и тушеные куриные котлеты.
…Давайте поглядим; он предпочел бы котлеты, свежие овощи с сыром и маринованные ори; не уверен, правда, как он отнесется к охлажденной воде Сирала.
Быстро продумав все это и вдруг осознав, что, сам того не замечая, успел прекрасно выучить предпочтения своего друга по части еды, Юджио устало просунул голову в окно раздачи и громко произнес:
– Добрый вечер! Две порции с собой, пожалуйста; эээ, главное блюдо…
К оглавлению
Глава 2
Юджио был готов к любым насмешкам и подначкам, однако с того неожиданного поединка прошло уже несколько дней, а от Райоса и его дружка он не слышал ни слова.
Умбер, проходя мимо него в общежитии или в учебном корпусе, лишь кидал ненавидящие взгляды, но презрительных речей не произносил. Юджио на всякий случай рассказал Кирито о том, что произошло на тренировочной площадке, и предупредил, чтобы тот был настороже, однако, похоже, и у Кирито все было гладко.
– Как-то странно это… Не думаю, что они способны утихнуть после всего-навсего ничьей в поединке. Да и Райос сказал что-то такое угрожающее…
Эти слова произнес Юджио, откинувшись на спинку обтянутого старой тканью дивана и склонив голову набок. Сидящий напротив Кирито поднял керамическую чашку и ответил:
– Я тоже не верю, что они могли измениться. Но если подумать – делать гадости в нашем общежитии довольно трудно.
Он поднес ко рту чашку с чаем кохиру без молока и с наслаждением отпил.
Было уже полдесятого вечера; бурная неделя осталась позади, предстоял день отдыха. Обычно в это время они оба, закончив вечерние тренировки, поужинав и приняв ванну, уже спали без задних ног в своих комнатах, но раз в неделю, вечером накануне дня отдыха, они сидели в гостиной, пили чай и болтали о том о сем.
Юджио поднял свою чашку, отхлебнул горячего черного напитка и невольно сморщился. Его партнер обожал этот порошковый чай, покупаемый у Южной империи, и готовил его всякий раз, когда приходила его очередь заниматься чаем; но для Юджио этот напиток был слишком горьким, если его ничем не разбавлять. Он налил в чашку изрядное количество молока из кувшина и помешал его ложечкой, после чего глазами предложил Кирито продолжить тему; но тут его партнер задал неожиданный вопрос:
– Да… вот скажи, к примеру, как ты подшучивал над другими, когда учился в школе в Рулиде?
Глотнув чая кохиру, потерявшего горечь, но сохранившего необычный аромат, Юджио расслабил плечи и ответил:
– В основном-то это надо мной подшучивали. Вот ты помнишь, Кирито, капитана стражи Джинка, который меня вызвал на поединок, когда мы праздновали перед уходом из деревни? Вот он ко мне часто приставал… туфли мои прятал, разных жуков совал мне в еду, смеялся надо мной, когда я был с Алисой.
– Ха-ха-ха, похоже, дети везде дурачатся одинаково… Но он тебя не бил, ничего такого. Верно?
– Конечно, – ответил Юджио, распахнув глаза. – Такое он просто не мог. Ведь это –
– …Строго запрещено Индексом Запретов. «Без уважительной причины не дозволяется уменьшать Жизнь другого человека». …Но погоди, а прятать туфли разве можно? Воровство же тоже запрещено, нет?
– Воровство – это когда ты делаешь чужую вещь своей без разрешения. Священные слова в Окне Стейсии, которые показывают, кто владеет вещью, меняются только через двадцать четыре часа после того, как она окажется в руках или дома у другого человека. Поэтому даже если вещь взяли с разрешения, ее можно вернуть в течение дня, а если без разрешения – имя владельца не исчезнет, если ее оставить где-нибудь в другом месте, не дома, так что это не воровство… Эй, только не говори, что ты даже такие простые законы забыл?
Юджио уставился на Кирито, «дитя, украденное Вектором»; его партнер смущенно улыбнулся и встрепал свою черную шевелюру.
– А, н-ну да, это. Конечно же, я не забыл, что ты… погоди-ка. А вот это тогда что? Беркули, значит, нарушил закон, когда попытался украсть «Меч голубой розы» у белого дракона в той истории?
– Эй, эй, дракон же не человек.
– А, п-понятно…
– Так вот, насчет шуточек. Прятать чужие вещи само по себе не запрещено законом. Но если их оставлять на улице, в месте, которым никто не владеет, через какое-то время у них начнет уменьшаться Жизнь, так что, если их быстро не вернуть, получится «порча чужой собственности». Поэтому туфли мне всегда возвращали к вечеру, иногда, правда, довольно поздно… но какое это имеет отношение к поведению Райоса и Умбера?
Юджио склонил голову набок; Кирито заморгал, будто начисто забыл, что именно он поднял эту тему, а потом ответил:
– Да-да, конечно. Ээ, понимаешь, в Академии в придачу к Индексу Запретов есть еще такой длиннющий список правил, что это даже нелепо. И там даже есть такое, что «Не дозволяется входить в комнаты других учеников и работников Академии без разрешения». Словом, Райос и Умбер не могут сюда войти, а все наши вещи хранятся именно здесь. Совсем другое дело, конечно, если мы оставим что-то ценное в общественном месте и не примем каких-то мер предосторожности… – здесь Кирито почему-то сделал паузу, но вскоре продолжил: – Но мы, конечно, этого не делали. Так что Райос и его дружок в принципе ничего не могут сделать с нашими вещами, в отличие от Джинка, который в Рулиде издевался над беспомощным маленьким Юджио.
– Насчет беспомощного говорить было необязательно. Хмм… ясно. Я раньше даже не задумывался над этим, но в нашем общежитии действительно никак нельзя напакостить другому, кроме как словами оскорблять.
– А оскорбления, если перейдут грань, становятся «проявлением неуважения», а тогда уже начинает работать «право наказания».
Добавив эти слова, Кирито ухмыльнулся.
Право наказания – привилегия, которую правила Академии дают элитным ученикам; фактически они могут исполнять обязанности учителей. В случае «проявления неуважения» или безрассудства на грани нарушения правил, на которое нельзя закрыть глаза, элитным ученикам разрешается по собственному усмотрению назначать наказания, соответствующие тяжести проступка. Тот случай с Кирито, когда он испачкал форму Уоло Левантейна, предыдущего первого меча, и в наказание ему было приказано участвовать в поединке до первого удара, до сих пор был свеж в памяти Юджио.
Право наказания предназначается в основном для того, чтобы наставлять младших и старших учеников, но в правилах Академии не говорится, что только их и дозволяется наказывать. То есть один элитный ученик теоретически может наказать другого элитного ученика[1]; не исключено, что как раз поэтому Райос и Умбер поумерили свои оскорбления и насмешки по сравнению с прошлым годом.
Кирито осушил свою чашку; Юджио налил ему еще, и Кирито, добавив туда чуть-чуть молока, осторожно помешал. Затем принялся искусно вертеть серебряную ложечку между пальцами, будто задумавшись о чем-то, но вскоре кивнул и продолжил:
– Раз они ничего не могут сделать с нашими вещами, значит, им остается придумать что-то только с нами самими. Самый быстрый и простой способ – навязать нам дуэль до первого удара и нанести этот самый удар, но это они уже испробовали на тебе, Юджио, и получили ничью. Ну а кроме этого – о, ну да, если подумать… им остается разве что подкупить меня, чтобы я держался от тебя подальше.
– Ээ… – растерянно мекнул Юджио, после чего, покраснев, захлопнул рот; Кирито ухмыльнулся и напыщенно произнес:
– Не беспокойся, мальчик мой. Старший брат не оставит тебя в беде.
– И, и вовсе я об этом не беспокоился! …Но кстати насчет денег, что если они скупят все особые мясные пирожки в лавке Готторо?
– Да, это может сработать, – с непроницаемым видом кивнул Кирито, но не выдержал и расхохотался.
– Ладно, шутки в сторону, – отсмеявшись, произнес он наконец. – В общем, если они не могут ничего сделать ни с нами, ни с нашими вещами, похоже, нам не о чем особо беспокоиться.
Но тут лицо Кирито напряглось, и он продолжил рассудительным голосом:
– Но с другой стороны, с них станется придумать что угодно, если только это не против Индекса Запретов и правил Академии. Вряд ли они хоть чуть-чуть согласны отдать свое положение первого и второго мечей Академии… Юджио, думай, постарайся найти, что мы могли упустить.
|
|
|
