Глава 9. Жестокий мужчина и разрыв отношений

Перевод: Юлия Рябинина Юлия Рябинина

Расстаться с жестоким мужчиной может быть нелегко — тщательное планирование ухода поможет добиться успеха. После разрыва с жестоким мужчиной следует выждать хотя бы несколько месяцев, прежде чем заводить отношения с новым партнером. Время для эмоционального выздоровления от жестокого обращения, выпавшего на вашу долю, может оказать неоценимую помощь в том, чтобы выбрать нежестокого партнера.

― Друзья говорят мне, что ему реально плохо с того момента, как мы расстались. Я беспокоюсь о нем.
— Последний раз, когда я пыталась уйти от него, он напугал меня до полусмерти
— Я не хочу забирать от него детей. Он их отец
— Он спокойно относился к нашему разрыву, пока не узнал, что я с кем-то встречаюсь.

Вэн говорил хриплым, низким голосом, дополнявшим печальный взгляд. Его рыжевато-белые волосы всегда были подвязаны банданой — в сочетании с мощной шеей и плечами она создавала ему байкерский имидж. Но его слова не вязались со стереотипом крутого парня. Он с болью говорил о необходимости честно посмотреть на себя, о процессе отрицания и принятия. Он казался своим самым жестоким критиком, часто упоминая о своем эгоизме, незрелости и других «минусах характера». Он открыто утверждал, что был алкоголиком, и каждый день посещал собрания АА. Он не пил уже почти восемь месяцев.

Вэн, по его словам, чуть не до смерти избил свою партнершу Гейл.

«Я был ужасен,

— медленно говорил он, смотря в пол.

— Воистину ужасен. Мне повезло, что она жива».

Он был арестован и выпущен под залог.

«Я не просыхал три недели, пытаясь стереть из памяти то, что сделал, а затем я как-то проснулся весь в синяках после драки, даже не помню где и с кем, и с тех пор я больше не пил. Я наконец принял тот факт, что не могу все время убегать от себя и мне придется разбираться с тем, что я сделал с Гейл».

Однако он не вступал в коррекционную программу для лиц, склонных к жестокости, еще несколько месяцев, пока суд не потребовал этого от него.

Несколько недель Вэн был звездой группы. Он говорил в лицо другим мужчинам о том, что они отрицают факты, об их попытках переложить вину за свое поведение на партнерш, о том, что им надо честно взглянуть на себя, хоть это будет болезненно. Я несколько раз подтолкнул его к тому, чтобы он перестал использовать свой алкоголизм как оправдание жестокости и чтобы он серьезнее обдумал историю насилия над Гейл. Он слегка раздражался, но затем смягчался и говорил:

«Знаю: мне предстоит еще много работать над собой».

Казалось, он хотел реальных перемен.

Вэн и Гейл расстались после того случая, хотя время от времени общались. Вэн говорил, что потребуется время, чтобы Гейл начала доверять ему опять, и он должен дать ей возможность для этого. Однако месяца через три-четыре Вэн начал понимать, что все идет не так, как он предполагал. Он считал, что Гейл сделала перерыв в их отношениях, чтобы восстановить свое доверие к нему, но на самом деле она избавлялась от своей зависимости от него. Когда же до него дошло, что она всерьез думает о том, чтобы закрыть дверь навсегда, он стал возвращаться в свое прежнее состояние. Сначала он удивил меня, сказав, что Гейл «должна по-настоящему дать нашим отношениям еще один шанс». Я был ошарашен:

— Почему, ради всего святого, женщина должна оставаться с партнером, который избил ее так, что она едва выжила? Я бы точно не стал делать этого
— В наших отношениях не только она испытывала боль, вы знаете. Она тоже часто делала мне больно.

Я спросил, оправдывает ли это избиение.

— Нет. Я просто говорю, что все не так, будто я всегда был плохим, а она всегда хорошей
— И это значит, что она должна вам второй шанс? Сколько раз вам нужно избить женщину, чтобы она перестала быть вам должна?

На это он только проворчал что-то себе под нос и слегка покачал головой.

На следующем сеансе я был сконцентрирован на Вэне: разрыв отношений — это период, когда агрессоры могут быть особенно разрушительны. К этому моменту Гейл твердо заявила, что их отношения закончены и она собирается начать встречаться с другими мужчинами. В связи с этим я должен был сделать все, чтобы повлиять на него при прохождении через этот процесс. Вэн быстро погрузился в морализаторство по поводу того, как он тяжело работал над собой в противоположность Гейл, «которая никуда не двинулась и вообще не пытается решать свои проблемы».

— Как же поможет прогрессу Гейл возобновление отношений с жестоким мужчиной?

— Слушайте,

— сказал он.

— Я гораздо лучше для нее, чем те неудачники, с которыми она сейчас общается. Большинство из них по-прежнему пьют.

Группа была взбудоражена разворотом Вэна, и ее члены бросились возвращать его на путь истинный, указывая ему на то, что (1) он заявлял, что заметно изменился, но его уверенность в своем праве настаивать, что Гейл должна хранить ему верность, свидетельствует о том, что жестокий собственник в нем не изменился; (2) он соскальзывает в преуменьшение того, насколько разрушительными для Гейл были его жестокость и насилие, до такой крайности, когда он начинает убеждать себя, что его присутствие в ее жизни было более конструктивным, чем присутствие других людей; и (3) он не может принять того факта, что женщина не должна быть «всегда хорошей», чтобы получить право на жизнь, свободную от жестокости. Я сохранил в тайне дополнительную мысль, которая основывалась на моей беседе с Гейл: я был уверен, что жизнь Гейл не «стоит на месте» и что ее основной целью на тот момент было излечиться от того, что он с ней сделал. Когда он пренебрежительно высказывался о «ее проблемах», он игнорировал тот факт, что 90 % ее проблем — это он. Но я молчал об этом, поскольку меня беспокоило умонастроение Вэна. Существовала опасность, что чем больше он будет осознавать процесс оздоровления Гейл, тем активнее будет его саботировать.

Вэн не готов был слушать реакцию группы так, как он это делал раньше. Он шел в афронт. Мы могли это видеть по тому, как он покачивал головой и презрительно кривил губы. Группа споткнулась о краеугольный аспект неограниченных правомочий, которыми Вэн наделял себя — как это, как правило, рано или поздно случается с каждым клиентом, — и мы не могли надеяться, что этот аспект исчезнет за несколько недель. Мы надеялись, что сможем постепенно достичь этого, поскольку Вэну оставалось еще 6 месяцев из 11, которые суд постановил ему провести в нашей программе.
Увы, он не дал нам такого шанса. Менее чем через три недели он подошел к Гейл в ресторане, в присутствии многочисленных свидетелей, назвал ее «чертовой сукой» и выходя показал ей «средний палец». Его словесная атака нарушила ограничительное предписание суда, запрещавшее ему приближаться к ней, и, поскольку он уже был на испытательном сроке за предыдущее жестокое нападение на нее, сел на шесть месяцев…