 |
Сага об Олаве сыне Трюггви 26 глава
|
|
|
|
– Удивительно долго не разлагаются трупы в песке. Если бы он лежал в земле, такого бы не случилось.
Епископ взял ножницы и подстриг конунгу волосы на голове и бороду. У него была длинная борода, как это тогда было принято. Потом епископ сказал конунгу и Альвиве:
– Вот теперь волосы и борода у него такие, какие были, когда он скончался. Я отстриг ровно столько, насколько они отросли.
Альвива говорит:
– Я поверю, что эти волосы – святые мощи, только если они не сгорят в огне. Мы ведь часто видели, как хорошо сохраняются волосы у людей, которые пролежали в земле и дольше, чем этот человек.
Епископ велел зажечь огонь в кадиле, освятил его и положил туда ладан. Затем он положил в огонь волосы Олава конунга. Когда весь ладан сгорел, епископ вынул из огня волосы. Они были невредимы. Епископ показал их конунгу и другим знатным людям. Тогда Альвива сказала, пусть положат волосы в неосвященный огонь. Но Эйнар Брюхотряс велел ей замолчать и стал поносить ее. Тогда епископ с согласия конунга и по решению всего народа объявил, что Олав конунг – святой. Затем гроб с телом конунга внесли в Церковь Клеменса и поставили над алтарем. Гроб обернули шелковой тканью, а сверху покрыли дорогими коврами. Вскоре много всяких чудес произошло от мощей Олава конунга.
CCXLV
Из песчаного холма, где был сначала похоронен Олав конунг, забил чудесный родник. Водой из этого источника многие излечились от своих недугов. Этот источник огородили, и воду из него бережно охраняют с тех пор. Сначала там построили часовню, а на том месте, где лежало тело конунга, поставили алтарь. Теперь на этом месте стоит Церковь Христа. На том месте, где была могила конунга, Эйстейн архиепископ велел поставить главный алтарь, когда он построил огромный собор, который и теперь стоит. На этом же месте был главный алтарь и в старой Церкви Христа. Говорят, что на месте той хижины, где тело конунга оставили на ночь, теперь стоит Церковь Олава. А то место, куда мощи конунга перенесли с корабля, называется Склоном Олава, теперь это место – прямо в середине города.
|
|
|
Епископ радел о святых останках Олава конунга. Он стриг ему волосы и ногти, ибо они росли так, будто конунг еще продолжал жить в этом мире. Сигват Скальд говорит так;
Солгу ль? У Олава
Власы, как у вяза
Стрел живого – славлю
Росли – княжье войско.
Досель не истлела
Прядь, что в Гардах – светел
Был челом он – болесть
Сняла с Вальдамара. [338]
Торарин Славослов сочинил песнь о Свейне сыне Альвивы. Она называется Песнь о Тиши на Море, в ней есть такие висы:
Днесь престол
Он поставил,
Страж держав,
Свой в Трандхейме.
И навсегда
Господином
Выти сей
Свеян пребудет.
Где допреж
Правил Олав,
Да отошел
В предел небесный,
И стал теперь,
Всякий знает,
Он нетлен,
Всевластитель.
Путь прямой
Был уготован
На небеса
Харальда сыну,
Прежде чем стол
Взял властитель.
Будто жив,
Там лежит он,
Телом свят,
Вождь пресветлый,
И растут
Непрестанно
Власы над челом
Его и ногти.
И сам собой
C поднебесья
Льется звон
Многогласный.
Там всякий день
Слышат люди
Колокола
Над княжьим ложем.
Там всегда
Христу в угоду
Над алтарем
Горят свечи,
Ибо князь
Олав при жизни
Душу спас
Свою, безгрешный.
Ищет люд
Исцеленья
Там, где свят
Вождь почиет,
Всяк слепой
И безъязыкий
Там станет зряч
И речь обрящет.
Олава ты
Проси, чтоб отдал –
Он богу люб –
Тебе свой одаль.
Ведь получил
Для человеков
От бога он
Всякое благо.
Когда к столпу
Святой веры
Ты мольбы
Обращаешь.
Торарин Славослов был тогда со Свейном конунгом и видел и слышал эти чудеса святого Олава конунга. Люди слышали, как над его святыми останками небесные силы издавали звуки, подобные звону колоколов, свечи зажигались сами над алтарем от небесного огня. Торарин говорит, что к святому Олаву конунгу приходило множество всякого народу – хромые, слепые или страдающие другими немощами – и все уходили от него исцеленными. Он не рассказывает подробностей, а говорит только, что, должно быть, бесчисленное множество людей излечилось благодаря первым чудесам святого Олава конунга. Но самые большие чудеса Олава конунга, о которых потом больше всего было написано и рассказано, свершились позднее.
|
|
|
CCXLVI
Люди, на которых можно положиться, говорят, что Олав Святой был конунгом в Норвегии пятнадцать лет после того, как Свейн ярл уехал из страны. Но еще за год до этого жители Упплёнда провозгласили его конунгом. Сигват Скальд говорит так:
Леном он пятнадцать,
Олав, полных правил
Зим, да принял, рьяный,
Смерть в стране норвежской.
Вождь какой превыше
Конунга – он кончил
Рано жизнь – в сей горний
Край допреж рождался?
Когда конунг Олав Святой погиб, ему было тридцать пять лет, как говорит священник Ари Мудрый. Он сражался в двадцати больших битвах. Сигват скальд говорит так:
Был раскол средь рати,
Коль не всяк чтил бога.
Двадцать он изведал
Битвищ, витязь смелый.
Князь крещеных, мощный
Духом, ставил справа.
Прими ж к себе мужа
Праведного, боже.
Вет и рассказана часть саги об Олаве конунге, о тех событиях, которые произошли, когда он правил Норвегией, о его гибели и о том, как проявилась его святость. Но не следует забывать и о том, что принесло ему наибольшую славу, о его чудесах, хотя о них будет написано в этой книге позднее.
CCXLVII
Конунг Свейн сын Кнута правил Норвегией несколько лет. И по возрасту и по уму он был еще ребенок. Страной тогда правила больше Альвива – его мать, и жители страны очень не любили ее и тогда и позже. В Норвегии было тогда засилье датчан, и жители страны были этим очень недовольны. Когда о засильи датчан пошли разговоры, то все стали говорить, что трёнды больше всех виноваты в том, что конунга Олава Святого не стало в стране и что норвежцы попали под этот гнет, который принес им кабалу и рабство, и богатым, и бедным, и всему народу. Все говорили, что трёнды должны начать восстание, чтобы сбросить этот гнет. Жители страны считали, что у трёндов в Норвегии наибольшая сила: у них есть предводители, у них всего больше народа. Когда трёнды узнали, как народ в стране поносит их, они должны были признать, что их поносят справедливо и что они совершили большую глупость, лишив Олава конунга жизни и власти, глупость, за которую им пришлось жестоко поплатиться.
|
|
|
Их предводители собирались и советовались, как лучше поступить. Эйнар Брюхотряс заправлял на этих совещаниях. Что до Кальва сына Арни, то он теперь понял, в какую ловушку попал, когда поддался на уговоры Кнута конунга. Тот не сдержал ни одного обещания, которые он дал Кальву. Ведь он обещал Кальву звание ярла и власть над всей Норвегией, и Кальв был главарем в битве против Олава Конунга, в которой тот погиб. Но никакого звания Кальв не получил. Он считал, что остался с носом. Братья Кальв, Финн, Торберг и Арни снеслись через гонцов и снова стали дружны.
CCXLVIII
Когда Свейн пробыл три года конунгом, в Норвегию пришло известие, что на западе за морем собралось войско, предводителем которого был человек по имени Трюггви. Он говорил, что он сын Олава сына Трюггви и Гюды английской. Когда Свейну конунгу стало известно, что иноземное войско хочет нагрянуть в его страну, он созвал ополчение на севере страны, и многие лендрманны из Трандхейма присоединились к нему. Эйнар Брюхотряс остался дома, он не захотел идти в поход со Свсейном конунгом. Когда гонцы Свейна конунга приехали к Кальву в Эгг и сообщили, что он должен идти в поход с конунгом, Кальв снарядил свой корабль на сорок гребцов, быстро собрался со своими людьми и поплыл вдоль фьорда, не дожидаясь Свейна конунга. Кальв направился на юг в Мёр и не останавливался, пока не добрался до Гицки, где жил его брат Торберг. Затем все братья сыновья Арни собрались на совет и стали решать, что делать. После этого Кальв отправился обратно на север, и, когда он вошел в пролив Фрекейярсунд, там уже стоял Свейн конунг со своим войском. Когда Кальв входил с юга в пролив, люди конунга окликнули его и просили его последовать за конунгом, чтобы защищать страну. Кальв отвечает:
|
|
|
– Я и так уже больше чем довольно сражался против жителей нашей страны на стороне Кнютлингов.
Люди Кальва продолжали грести на север. Кальв не останавливался, пока не приплыл домой в Эгг. Никто из сыновей Арни не участвовал в этом походе Свейна конунга.
Свейн конунг повернул свое войско на юг. Не получив никаких вестей о том, что нагрянуло войско с запада, он поплыл на юг в Рогаланд, а потом в Агдир, так как предполагалось, что Трюггви захочет сначала отправиться на восток в Вик – там жили раньше его предки и там была его твердыня. У него было там много могущественных родичей.
CCXLIX
По дороге с запада Трюггви конунг подошел со своим войском к Хёрдаланду. Там он узнал, что Свейн конунг уплыл на юг. Тогда Трюггви конунг направился на юг. Когда Свейн конунг узнал, куда направился Трюггви, приплыв с запада, он снова повернул со своим войском на север. Они сошлись с Трюггви у Бокна в Сокнарсунде, недалеко от того места, где погиб Эрлинг сын Скьяльга. Разгорелась жестокая битва. Говорят, что Трюггви бросал копья обеими руками сразу, приговаривая:
– Так учил меня мой отец служить мессу!
Его недруги говорили, что он сын какого‑то священника, но он гордился тем, что он больше похож на Олава сына Трюггви. И на самом деле Трюггви был очень доблестный муж. В этой битве пал Трюггви конунг и многие из его войска, а некоторые обратились в бегство или попросили пощады. Во флокке о Трюггви говорится так:
Шли на брань с войсками
C юга Свейн, а Трюггви
От полнощи, вспыхнул
Спор меж них секирный.
Был я – сталь звенела –
Свидетелем этой
Ссоры. Смерть средь бранных
Игр нашли герои.
Об этой битве говорится также во флокке, который сочинили в честь Свейна конунга:
Не яства в воскресный
День носила дева,
Там поутру рати
Меч вздымали в сече,
Когда вой штевни
По веленью Свейна –
Вволю поживился
Мясом вран – связали.
После этой битвы Свейн конунг продолжал править страной. Никто тогда больше не нарушал мира. Ту зиму Свейн конунг провел на юге страны.
CCL
Эйнар Брюхотряс и Кальв сын Арни той зимой стали держать совет и решать, что предпринять. Они встретились в Каупанге. К Кальву сыну Арни приехал посланец от Кнута конунга и сказал, что Кнут конунг требует, чтобы Кальв прислал ему три дюжины секир и чтобы все они были как на подбор. Кальв отвечает:
– Я не пошлю никаких секир Кнуту конунгу. Скажите ему, что я готовлю секиры его сыну Свейну, и что у того не будет в них недостатка.
|
|
|
CCLI
Ранней весной Эйнар Брюхотряс и Кальв сын Арни собрались в поход. У них была с собой большая дружина из лучших людей, которых только можно было найти в Трёндалёге. Весной они направились на восток через Кьёль в Ямталанд, оттуда в Хельсингьяланд и добрались до Швеции. Там они раздобыли корабли и летом отплыли на восток в Гардарики. Осенью они добрались до Альдейгьюборга. Они послали своих людей в Хольмгард к Ярицлейву конунгу и просили передать ему, что они хотят взять с собой Магнуса, сына конунга Олава Святого, и отвезти его в Норвегию, а там помочь ему получить отцовское наследство и стать конунгом в стране.
Когда об этом узнал Ярицлейв конунг, он стал советоваться со своей женой и другими знатными людьми. Они решили послать гонцов к норвежцам и пригласить их к Ярицлейву конунгу и Магнусу. Им обещали свободный проезд по стране. Когда они добрались до Хольмгарда, то было решено, что норвежцы, которые приехали, станут людьми Магнуса и будут ему служить, и это было скреплено клятвами Кальва и всех тех, кто сражался при Стикластадире против Олава конунга. А Магнус заключил с ними полный мир и поклялся, что он будет им верен, что и они во всем могут на него положиться, если он станет конунгом Норвегии. Он должен был стать приемным сыном Кальва сына Арни, а Кальв обязался делать все, что, по мнению Магнуса, способствовало бы укреплению его власти в Норвегии и сделало бы его правление свободнее.
Сага о Магнусе Добром
(Magn ú ss saga g óð a)
I
Магнус сын Олава отправился в путь с востока из Хольмгарда в Альдейгьюборг после йоля. Как только сошел лед, они снаряжают вместе со своими людьми корабли. Об этом говорит Арнор Скальд Ярлов в драпе о Магнусе:
Днесь – внемлите люди –
Я рассказ о князе –
Ведомы мне подвиги
Славного – слагаю.
Одиннадцать татю
Мира [339]не сравнялось
Зим, как струг из Гардов
Друг хёрдов [340]направил.
Магнус конунг поплыл весною с востока в Швецию. Арнор так говорит:
Клич губитель тарчей [341]
Кликнул – вмиг в одеждах
Рать к вождю под стяги
Ратных собиралась.
Киль заиндевелый
Резал гладь и резво
Нес конь зыбей князя
Юного в Сигтуны.
Здесь сказано, что Магнус конунг, отправившись с востока из Гардарики, сперва приплыл в Швецию, в Сигтуны. Конунгом в Швеции был тогда Эмунд сын Олава. Женой конунга была Астрид, которая прежде была замужем за конунгом Олавом Святым. Она очень сердечно приняла своего пасынка Магнуса и тотчас велела созвать многолюдный тинг в месте, называемом Ханграр. На этом тинге Астрид держала речь и сказала так:
– Прибыл к нам сын святого конунга Олава, по имени Магнус; он намерен ныне отправиться в Норвегию и потребовать отцовское наследство. Мой долг – поддержать его в этой поездке, потому что, как известно и шведам, и норвежцам, он – мой пасынок. Я ничего не пожалею из того, чем располагаю, для того чтобы сила его возросла, и дам ему множество людей и денег. Поэтому всякий, кто вознамерится примкнуть к нему, может рассчитывать на мою полнейшую дружественную поддержку. Я объявляю, кроме того, что и сама приму участие в его походе. Из этого все могут видеть, что я окажу ему всяческую помощь.
И так говорила она долго и красноречиво. Но когда она закончила свою речь, то многие возражали ей. Они говорили, что шведам, которые сопровождали Олава конунга, его отца, немного славы прибавил их поход в Норвегию.
– И вряд ли с этим конунгом следует рассчитывать на большую удачу, – говорят они, – и по этой причине люди не очень‑то хотят участвовать в его походе.
Астрид отвечает:
– Тех, кто хотят считаться храбрецами, это не должно страшить. Но если кто‑либо потерял своего сородича в походе конунга Олава Святого или сам получил рану, то ему должно хватить мужества для того, чтобы отправиться теперь в Норвегию и отомстить за это.
Словами своими и помощью Астрид добилась того, что множество народа примкнуло к ней и последовало за Магнусом в Норвегию. Скальд Сигват говорит так:
За дары намерен
Воздать щедро дщери
Олава – ей Толстый
Мужем был – хвалою.
В Ханграре средь многих
Полчищ свеев дело
Мужня сына славно
Отстояла Астрид.
О Магнусе, словно
О родном, радела,
Словом горделивых
Усовестив свеев.
Замысл – на земли
Твердо встал Харальда [342]
Магнус, ей подмогой
Был Христос, – исполнен.
Отчиной могучий
Князь кому ж обязан,
Магнус – многих взял он
Под власть, – как не Астрид?
Помочь кто из мачех
Лучше сей сумеет –
Честь глубокомыслой –
Пасынку? – и слава.
А скальд Тьодольв говорит во флокке о Магнусе:
О шести десятках
Вёсел – весел реи
Скрип – на тропы моря
Вышла княжья шнека.
Буйный под тобою
Ветр ревел, и парус
Рвался, вы ветрило
Спустили в Сигтунах.
II
Магнус сын Олава отправился из Сигтун, и у него было большое войско, которое предоставили ему шведы. Пешими двигались они по Швеции и прибыли таким образом в Хельсингьяланд. Так говорит Арнор Скальд Ярлов:
Красные по свейским селам
Пронесли, Игг брани, [343]тарчи,
К вам стекались толпы, слали
Люди помощь отовсюду.
Храбрецы на запад, ради
Хруста стрел, [344]в доспехах ратных
Cо щитами, к пущей славе
Вашей, вы умчались, княже.
Затем Магнус сын Олава прошел с востока Ямталанд и пересек Кьёль, а оттуда двинулся в Трандхейм, и все население хорошо его принимало. А люди Свейна конунга, как только узнали, что в ту часть страны пришел Магнус сын Олава конунга, все разбежались кто куда и попрятались. Магнусу не было оказано никакого сопротивления. Свейн конунг был на юге страны. Как говорит Арнор Скальд Ярлов:
Ты в селеньях трёндов, ужас
Сея, шёл, поилец сойки
Игга, [345]был напуган, молвят
Люди, недруг твой заклятый.
Знать, смекнул твой враг, что много
Бед ему ты прочишь, щедрый
Сотоварищ щура моря
Сечи, [346]– жизнь спасти не чаял.
III
Магнус сын Олава прибыл вместе с войском своим в Каупанг. Его хорошо там приняли. Затем он приказал созвать Эйратинг. И когда бонды собрались на тинг, Магнус конунг был провозглашен конунгом над всею страной, какою владел прежде Олав конунг, его отец. После этого Магнус конунг набрал себе дружину и назначил лендрманнов. По всем местностям он поставил людей на службы и должности. Той же осенью Магнус конунг созвал ополчение со всего Трандхейма, и собралось к нему много народу, и он отплыл вместе с войском вдоль берега на юг.
IV
Конунг Свейн сын Альвивы был в южном Хёрдаланде, когда получил вести о войне. Он приказал вырезать ратную стрелу и послать ее на четыре стороны, созывая к себе всех бондов. Он объявил, что собирает общее ополчение для защиты страны. Все, кто были неподалеку, собрались к конунгу. Конунг созвал тинг и обратился к бондам с речью. Он изложил им свое дело, сказав, что намерен выступить против конунга Магнуса сына Олава и сразиться с ним, если бонды согласятся следовать за ним. Речь конунга была очень короткой. Бонды не очень‑то одобрили его слова. Тогда датские вожди, что были вместе с конунгом, произнесли длинные и красивые речи, но бонды возражали им. Многие говорили, что готовы последовать за Свейном конунгом и сражаться на его стороне, но другие отказывались. Иные же вообще хранили молчание, но были и такие, кто сказал, что перейдут на сторону конунга Магнуса, как только представится возможность. Тогда Свейн конунг говорит:
– Сдается мне, немного бондов явилось сюда из приглашенных нами. А те бонды, которые здесь, сами нам говорят, что желают примкнуть к Магнусу конунгу, и думается мне, что от них всех один будет толк нам, и от тех, что заверяют, будто хотят остаться в покое, и от тех, что помалкивают. Из тех же, которые утверждают, что желают следовать за нами, пожалуй, на каждого второго, если не больше, нельзя будет положиться, коль дело дойдет до битвы против Магнуса конунга. Мое мнение таково: не будем рассчитывать на верность этих бондов, но лучше отправимся туда, где весь народ предан нам и верен. Там у нас достанет сил для того, чтобы подчинить себе эту страну.
Стоило конунгу принять это решение, как все его люди поддержали его. Они поворачивают свои корабли и поднимают паруса. Конунг Свейн отплыл на восток вдоль берега и не останавливался до тех пор, пока не прибыл в Данию. Там его хорошо приняли. А когда он встретился со своим братом Хёрдакнутом, тот предложил Свейну конунгу править вместе с ним Данией, и Свейн согласился.
V
Магнус конунг отправился осенью к восточным пределам страны. Повсюду он был провозглашен конунгом, и весь народ был рад тому, что Магнус стал конунгом. Тою же осенью в ноябрьские иды, [347]умер в Англии Кнут Могучий. Он был погребен в Винсестре. Он был конунгом Дании в течение двадцати семи лет, и из них в Англии двадцать четыре года [348]а в Норвегии семь лет. После него в Англии конунгом провозгласили Харальда сына Кнута. Тем же самым летом умер в Дании Свейн сын Альвивы. Тьодольв так говорит о конунге Магнусе:
Путь держа к закату,
Князь, вы грязь топтали
C войском, землю свойскую
За спиной оставив.
Свейн – Альвивы сыну
Поделом, – удела,
Бежав восвояси,
Жалкого дождался.
Бьярни Скальд Золотых Ресниц говорит в песне о Кальве сыне Арни:
Твой совет владыке,
Кальв, престол доставил,
Юному, а Свейну
И Дании довольно.
Верный путь из Гардов
Указуя князю,
Магнуса подвигнул
Овладеть наследством.
Магнус конунг управлял ту зиму Норвегией, а Хёрдакнут – Данией.
VI
Следующей весной оба конунга созвали ополчения, и распространилась весть, что между ними состоится битва на реке Эльв. И когда оба войска готовились к бою, лендрманны посылали гонцов из одного ополчения в другое к своим сородичам и друзьям и вели между собой переговоры с тем, чтобы достигнуть примирения между конунгами. И поскольку оба конунга были незрелыми и юными, то управление находилось в руках могущественных людей, которые были выбраны в той и в другой стране. Кончилось дело тем, что назначили встречу конунгов для заключения мира. Тогда встретились и они сами и обсуждали условия примирения. Они договорились, что принесут клятву побратимов и будут соблюдать мир между собою, пока оба живы, а если один из них умрет, не оставив сыновей, то другому, кто его переживет, достанутся его земли и подданные. Двенадцать человек, самых знатных в обеих державах, принесли клятву вместе с конунгами, что мир этот будет соблюдаться, пока кто‑либо из них останется в живых. Затем конунги расстались и отправились по домам в свои державы. Этот договор соблюдался, пока они были живы.
VII
Астрид, которая прежде была замужем за конунгом Олавом Святым, поехала в Норвегию вместе с Магнусом конунгом, своим пасынком, и жила у него в большом почете, как и подобало. Затем прибыла ко двору и Альвхильд, мать Магнуса конунга. Конунг принял ее с большой любовью и оказывал ей всяческие почести. Но, как бывает со многими, достигшими могущества, Альвхильд не довольствовалась этими почестями. Ей не нравилось, что Астрид занимала лучшее место на пиру и получала другие почести. Альвхильд хотелось сидеть рядом с конунгом, а Астрид называла ее своею служанкой, как и было прежде, когда Астрид была женой конунга Норвегии, и Олав конунг правил страною. Астрид ни под каким видом не желала допустить, чтобы Альвхильд сидела вместе с нею. Невозможно им было жить под одной крышей.
Скальд Сигват отправился в Рум в то время, как произошла битва при Стикластадире. И когда он находился в пути с юга, он узнал о гибели Олава конунга, и это было для него большим горем. Он сказал такую вису:
Долго вспоминал я
У стены средь горных
Круч, как резал тарчи
Меч, броня гремела.
Вспомянул, как Олав
Встарь – был с ним и Торрёд,
Мой отец – исполнен
Сил, державой правил.
Однажды Сигват проходил через деревню и услышал, как некий муж громко оплакивал свою умершую жену, бил себя в грудь и рвал на себе одежду, рыдал, говоря, что охотно умер бы сам. Сигват сказал вису:
За любовь немало
Платит тот, кто, плача,
Смерть жены не в силах
Снесть, сам смерти ищет.
Но вождя утратив,
Слезы гнева твердый –
Много горше наша
Скорбь – уронит воин.
VIII
Сигват возвратился в Норвегию. В Трандхейме у него были дом и дети. Он плыл с юга вдоль побережья на торговом корабле, и когда они. находились в Хилларсунде, они увидели множество летящих воронов. Сигват сказал вису:
Вижу, кружит стая
Там, где Олав волны –
Помнит коршун брашно –
Рассекал бывало.
Всякий день орлиный
Слышен клик у Хилля,
Здесь не раз им мясо
Швырял северянин.
Когда же Сигват прибыл на север в Каупанг, там находился конунг Свейн, и он предложил Сигвату быть с ним, потому что прежде тот был с Кнутом Могучим, отцом Свейна конунга. Сигват же отвечает, что хочет отправиться домой в свою усадьбу. Однажды Сигват шел по улице и. увидел людей конунга, занятых игрой. Он сказал вису:
Ушел, лишь бы игрищ
Княжьей гриди – тяжко
Давит скорбь – не видеть,
Бересты белее.
Памятны мне наши
Прежние – в пределах
Отчих средь дружины
Князь играл – забавы.
Затем он ушел домой. Он слышал, как многие хулят его, говоря, что. он бежал от Олава конунга. Сигват сказал вису:
Пусть меня, коль мнил я
Бросить господина,
Свят‑Христос на пекло
– Тут я чист! – осудит.
Смело молвлю – скальду
Весь свет будь свидетель, –
Трудна к граду Руму
Шла моя дорога.
Дома Сигвату не нравилось. Как‑то вышел он и сказал вису:
Жив был Олав, мнилось,
Все скалы смеялись,
Манил морехода
Прежде брег норвежский.
Ныне даже склоны
Смотрят хмуро. Скорби
Не избыть. Утратил
Я поддержку княжью.
В начале зимы Сигват уехал на восток, через Кьёль и Ямталанд, а оттуда в Хельсингьяланд и прибыл в Швецию. Он явился к Астрид, конунговой вдове, и долго был при ней, пользуясь большим почетом. Был он и с Энундом конунгом, ее братом, и получил от него десять марок чистого серебра. Так сказано в Драпе о Кнуте. Сигват часто расспрашивал купцов, которые ездили в Хольмгард, что могут они поведать ему о Магнусе сыне Олава. Он сказал вису:
Жду с востока вести
О княжиче каждой
Я из Гардов, верить
Рад словам похвальным.
Малым сыт – ведь сами
Птицы сих приветов
Тощи. Тщетно князя
Сюда поджидаю.
IX
Когда же Магнус сын Олава прибыл в Швецию из Гардарики, Сигват встретил его с Астрид, конунговой вдовой, и все они были очень рады. Сигват сказал вису:
Вижу, сколь отважно,
Вождь, идешь к родному
Дому, дабы земли
Взять. Так знай: я с вами.
В Гарды, верный узам,
Сам везти сбирался
Писанные Астрид
Я крестнику вести.
Затем Сигват поехал вместе с Астрид, конунговой вдовой, сопровождать Магнуса в Норвегию. Сигват сказал вису:
Магнус, се от бога
Власть твоя. Пусть знают
Окрест: торжествую
Твой приход к престолу.
Стоящий взращён был
Князем сын, коль станет
Вровень – к вящей славе –
C Олавом – державы.
А когда Магнус сделался конунгом в Норвегии, Сигват примкнул к нему. Во время пререканий между Астрид, мачехой конунга, и Альвхильд, матерью конунга, он сказал такую вису:
Нрав смиряй, но Астрид –
Ведь была на это
Божья воля, – Альвхильд,
Поставь над собою.
X
Магнус конунг велел изготовить раку, отделанную золотом и серебром и выложенную драгоценными камнями. Эта рака была сделана наподобие гроба, такого же размера и вида. Под нею были ножки, а сверху крышка, украшенная головами драконов. На задней части крышки были петли, а спереди запоры, замыкаемые на ключ. Потом Магнус конунг приказал уложить в раку святые останки Олава конунга. Много чудес произвели святые мощи Олава конунга. Скальд Сигват говорит:
Вот, лежит в злаченой
Раке вождь, вошедший
К богу, ибо благ он,
Державец, был сердцем.
Идут толпы – спала
C глаз их темень – вязов
Колец, [349]что к гробнице
Сей стекались слепы.
Был принят закон для всей Норвегии праздновать день Олава конунга. И с тех пор этот день почитали как величайший праздник. Об этом говорит скальд Сигват:
|
|
|
