 |
Ч А С Т Ь В Т О Р А Я 2 страница
|
|
|
|
----------------------------------
9 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 240-248; 454-456.
В этой книге в разделе об оберегах жилища подробно будет рассмотрена тема защиты древнего человека от повсеместно рассеянных в природе незримых вредящих сил. Главным оружием древнего славянина и средневекового человека было противопоставление миру темных сил не отдельных оберегов-амулетов, так сказать, ограниченного действия, а всего макрокосма во всем его величии -- с солнцем в активном движении, как бы надвигающимся на тьму. Хронологически первыми свидетельствами открытия славянами столь мощного апотропея являются фибулы VI -- VII вв. с их полным набором вселенской стратиграфии от ящера до солнечного небосвода. Сложная историческая обстановка эпохи завоевания Византии и отражения кочевнических набегов (авары, тюрко-болгары, хазары) содействовала выработке универсальной формы оберега на все случаи опасной жизни в лесостепи. Ритуальные антропоморфные фибулы не выпадали из этого ряда, но, кроме того, они несли и специальную заклинательную нагрузку при выполнении аграрно-магических обрядов весенне-летнего цикла и являлись необходимым дополнением к тем кувшинам-календарям, с помощью которых производились в мудро рассчитанные сроки моления о дожде. СВЯЩЕННЫЕ МЕСТА
К моменту сложения древнерусского государства и в первые два столетия его существования на широком пространстве, заселенном восточными славянами, было, по всей вероятности, множество языческих святилищ и священных мест как общего ритуального назначения, так и посвященных отдельным божествам. Об этом говорит обилие " святых озер", " святых рощ" и селений, носящих языческие имена.
|
|
|
При сплошном обследовании языческой топонимики (работа выполнена Т. В. Сергиной) выявляется несколько тематических групп. На первом месте стоят топонимы, связанные с Волосом-Велесом; на втором -- с женским божеством, чаще всего уже в христианизированной форме от имени богородицы Марии: Волосово (много), Волосова (много), Волосовичи, Волосское, Волосов; Бабья гора, Бабий лес, Бабий дуб, Марьино (много), Марьина (много), Марьино озеро, Марьина роща и др.; Святое озеро (много), Красная гора (много), Святая роща, Красный холм (много), Божья гора.
Кроме того, в топонимике отражены и другие языческие сюжеты: Перенов бор, Ворожба, Колдуны, Ярилова, Русаловка, Лелев, Игрище, Упыревка и др.
В ряде случаев мы видим древние культовые места не в их первоначальной языческой форме, а уже в христианской антитезе: Чертова (много), Бесова, Бисово, Гадово (много).
Сохранность языческих топонимов свидетельствует о длительной живучести их первоначальной функции и о постепенном слиянии архаического славянского начала с христианским.
Топонимический учет урочищ на его современном уровне дает, к сожалению, крайне отрывочную и неполную картину, так как систематического изучения не было и его крайне трудно осуществить. Такие моления, как если " кто под овином молится или во ржи или под рощением или у воды", не оставляли даже топонимических следов.
Своеобразным разрядом культовых мест являлись священные деревья и святые рощи, " древеса" и " рощения" по терминологии средневековых книжников, неоднократно упоминаемые в исторических источниках.
Одним из почитаемых деревьев была береза, с которой связан целый ряд весенних обрядов и хороводных песен. Не исключено, что береза была посвящена берегиням, духам добра и плодородия. Этнографы собрали много сведений о " завивании" молодых березок, о весенних ритуальных процессиях под связанными ветвями берез. Срубленная березка в семик (древняя дата -- 4 июня) служила олицетворением какого-то женского божества и была центром всей семицкой обрядности. Вовлекаемые в языческий ритуал деревья щедро украшались лентами и вышитыми полотенцами-убрусами. Вышивка на убрусах содержала изображения тех богинь, которым в эти сроки производились моления и приносились жертвы: фигуры Макоши и двух рожаниц (матери и дочери) Лады и Лели. Моления в " рощениях", в " древах" могут быть функционально уподоблены позднейшему церковному богослужению, где храму соответствовала роща или поляна в лесу, фресковым изображениям божеств -- отдельные почитаемые деревья (или деревья-идолы), а иконам -- изображения Макоши и Лады на убрусах.
|
|
|
Кирилл Туровский в XII в. характеризовал новую христианскую эпоху как время отказа от обожествления природы, к которой так близко было языческое мировоззрение: " Обновися тварь (" тварь" -- все сотворенное творцом-демиургом) -- уже бо не нарекутся богом стихия, ни солнце, ни огнь, ни источницы, ни древеса" 10.
----------------------------------
10 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914, с. 111.
Деревья, расположенные около родников, источников, криниц, пользовались особым почитанием, так как здесь одновременно можно было обращаться и к вегетативной силе " рощения" и к живой воде бьющего из земли ключа. Смысл обращения к родниковой воде и возникновение сказочного понятия " живой воды" объясняется часто проводимой в антиязыческой литературе мыслью:
" Рекосте: створим зълая, да придут на ны добрая -- пожьрем студеньцам и рекам и се тем, да улучим прошения своя". " Ов требу створи на студеньци, дъжда искы от него" 11.
----------------------------------
11 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь, с. 151.
Смысл в обоих отрывках один и тот же: сделаем нечто плохое (с точки зрения христианина) -- принесем жертву роднику или реке и тем самым получим просимый нами дождь. Подробнее эта тема будет рассмотрена в главе о русалиях (глава 13).
От культа березы и деревьев, растущих у студенцов, существенно отличается культ дуба. Дуб -- дерево Зевса и Перуна, крепчайшее и наиболее долговечное дерево наших широт, -- прочно вошел в систему славянских языческих обрядов. Славянская прародина находилась в зоне произрастания дуба, и верования, связанные с ним, должны восходить к глубокой древности.
|
|
|
Вплоть до XVIII -- XIX вв. дуб и дубравы сохраняли первенствующее место в обрядности. Деревенский свадебный поезд после венчания трижды объезжал одиноко стоящий дуб; Феофан Прокопович в своем " Регламенте духовном" запрещает " пред дубом молебны петь" 12. Средневековые книжники очень часто в своих переводах словом " Доубъ", " Дабъ" обозначали не только дуб, как ботанический вид (quercus) но и те слова, которыми в подлиннике означалось дерево вообще (dendron arbor). Многочисленные примеры приведены И. И. Срезневским 13. Это свидетельствует о том, что, имея дело со священным писанием или житиями святых, русский переводчик, воспитанный в почитании дуба, считал, что всякое, упомянутое в таком особом тексте, дерево лучше всего назвать дубом. Точно так же " лес", совокупность деревьев (ksyla) переводилось нередко словом " дубрава".
----------------------------------
12 Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. Харьков, 1916, т. I, с. 54.
13 Срезневский И. М. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1958, т. I, с. 740.
Средневековая топонимика знает урочище Перунов дуб в Галицкой земле, что важно для нас как документирование посвящения дуба именно Перуну-громовержцу. Поклонение древних русов Перунову дубу описано (ок. 948 г. ) императором Константином Багрянородным. Подробно рассказав о многотрудном переходе русской торговой флотилии через днепровские пороги и опасную Крарийскую переправу (у соврем. Запорожья), Константин пишет о благодарственном молебне русов-язычников на острове Хортице:
" Пройдя это место (переправу), они достигают острова, называемого Святым Григорием, и на этом острове совершают свои жертвоприношения, так как там расти огромный дуб. Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, а иные приносят куски хлеба, мясо и что имеет каждый, как требует их обычай. Насчет петухов они бросают жребий -- зарезать ли их (в жертву), или съесть или пустить живыми... " 14.
|
|
|
----------------------------------
14 Изв. ГАИМК. М.; Л.. 1934, № 91, с. 9-10.
Тот участок Днепра, где русы приносили жертвы у " огромного дуба", назывался " Перуня рень": здесь, по преданию, был выброшен на берег деревянный идол киевского Перуна, сброшенный в Днепр и доплывший до Запорожья 15. Близ Запорожья, у речки Верхней Хортицы, до наших дней существует гигантский дуб, насчитывающий много столетий своего существования. Его ствол -- свыше шести метров в обхвате, высота -- 36 м, а размах его ветвистой кроны -- 43 м. Это дерево может дать представление о том, как выглядел священный дуб Перуна в языческие времена 16. (Рис. 41).
----------------------------------
15 Шахматов А. А. Повесть временных лет. СПб., 1916, с. 149. 16 Тилина В. А., Хуповка С. И. Запорiзьский дуб. Київ, 1979.
Дважды наука обогатилась находками подлинных священных дубов языческого времени. Первая находка была сделана в 1909 г. В 8 км от устья Десны близ Никольского монастыря из воды был извлечен ствол дуба около 20 м длины 17. Дуб погиб сравнительно молодым -- судя по годичным кольцам, ему было около 150 лет.
----------------------------------
17 Болсуновский К. В. Перунов дуб. Киев, 1914.
В свое время в толщу ствола были врезаны и успели врасти в древесину четыре кабаньих челюсти, расположенные квадратом. Челюсти принадлежали молодым кабанам.
Вторая аналогичная находка дубового ствола с кабаньими клыками была сделана в 1975 г, неподалеку от первой в Днепре, ниже устья Десны 18. На высоте 6 м от корней в ствол дуба были также вживлены 9 кабаньих челюстей, образующих фигуру квадрата со стороной в 34 см. Нижняя часть ствола носит следы огня. Дата по С 14 -- примерно середина VIII в. н. э.
----------------------------------
18 Ивакин Г. Ю. Священный дуб языческих славян. -- СЭ, 1979, № 2; Боровский Я. Е. Мифологический мир древних киевлян. Киев, 1982, с. 60 -- 62. Реконструкция на с. 58.
Сочетание опаленного дуба с кабаньими клыками ведет нас к новогоднему циклу празднеств, когда сжигалась дубовая колода и непременным блюдом на ритуальном пиру был " васильевский", или " кесаретский", поросенок -- 1 января в православном календаре было днем Василия Кесарийского. Церковь не признавала январского нового года, так как отмечала то 1 марта, то 1 сентября. День 1 января был просто днем Василия Кесарийского. Стоит заметить, что ритуальное животное, закалываемое к Новому году, никогда не называется в народе свиньей, а всегда поросенком. Челюсти в древних дубах принадлежали молодым особям. О магической силе кабаньих клыков косвенно может свидетельствовать надпись XII в. на клыке из Вщижа: " А, Б, В, Г... Г(оспод)и, помози рабоу своему Фоме" 19.
|
|
|
----------------------------------
19 Рыбаков Б. А. Стольный город Чернигов и удельный город Вщиж. (По следам древних культур). М., 1953, с. 118.
Чтобы завершить это краткое упоминание о культе рощении, остановлюсь на миниатюрах Радзивиловской летописи, в состав которых вошли копии более древних киевских лицевых летописей 997 -- 1076 гг.
Рассмотрим рисунки на киевском своде 997 г. Из перечня исключены начальные миниатюры с маргинальными подписями, которых не было в своде конца X в. Деревья нарисованы в следующих случаях:
Лист 10 об. верх Олег прибывает в Киев
34 об. верх Вятичи
41 Охота Люта Свенельдичь
42 верх Смерть Олега Святославича, похороненного по
языческому обряду 977 г.
42 низ Владимир вокняжился в Новгороде
43 Владимир под Киевом у Капич (капища) 980 г.
43 об. Осада Родня (город бога Рода? ) 980 г.
46 Вятичи
46 об. Выбор жертвы Перуну. 983 г.
48 об. верх Владимир-язычник. Выбор новой веры
49
58 об. верх
59
В других разделах Радзивиловской летописи, восходящих к более поздним лицевым рукописям, тема деревьев связана не с язычеством, а с показом пустынности, севера, чужой земли.
В этом перечне миниатюр, восходящих к своду 997 г., подчеркнуты те сюжеты, которые связаны с язычеством как таковым или с Киевом языческого периода. С принятием христианства изображение священных рощ около Киева исчезает со страниц лицевой киевской летописи. Православный Киев лишен этого языческого символа, что было в полном соответствии с уставом " князя Владимира, крестившего Русскую землю: " А се церковнии суды... или кто молится под овиномь или в рощении или у воды" 20. До принятия христианства " решения" на миниатюрах за несколькими исключениями (охота, лесные вятичи-язычники) в этом отрезке летописи всегда связаны с темой язычества, и Киев показан как средоточие культа рощении, что отчасти и подтверждается рассмотренными выше древними дубами, оснащенными кабаньими клыками. Символические рисунки священных рощ, как и полагается, изображены на четко обозначенных горах (листы 46, 48, 49, 58, 59).
----------------------------------
20 Щапов Я. Н. Древнерусские княжеские уставы XI -- XV вв. М., 1976, с. 23. ДРЕВЛЯНСКАЯ " МОРЕНА"
Исключительный интерес представляет уникальное ритуальное сооружение, обнаруженное в 1964 г. близ Житомира у поселения Шумска на берегу речки Гнилопяти (притока Тетерева) на южном краю земли Древлян. Тщательные раскопки проведены И. П. Русановой 21. Сооружение 11 х 14 м представляет собой крайне неправильную, но симметричную фигуру, названную исследовательницей " крестообразной"; длинная ось сооружения строго ориентирована по линии север -- юг.
----------------------------------
21 Русанова И. П. Языческое святилище на р. Гнилопять под Житомиром. -- В кн Культура древней Руси. М., 1966, с. 233-237.
Общая ситуация такова:
" На одном участке стояли большой дом и рядом с ним -- сооружение типа погреба, большое наземное хозяйственное сооружение и вписанная в него маленькая землянка с большой печью для обжига керамики. Кругом находилось несколько небольших наземных построек -- сараев, вдоль стен которых прослеживаются ямы от столбов и отдельно лежащие камни.
На соседнем участке располагалось " святилище" -- большое крестообразное углубление с мощным кострищем в центре и большими кострищами в трех выступах.
В центре и полукругами шли столбовые ямы, возможно, от стоящих в них идолов.
Рядом со святилищем находился грунтовой могильник и неподалеку - круглое кострище, на котором, возможно, совершались трупосожжения" 22. (Рис. 42).
----------------------------------
22 Русанова И. П. Славянские древности VI-IX вв. между Днепром и Западным Бугом, М., 1973, с. 24.
Исследовательница датирует комплекс в Шумске IX в., но, опираясь на приведенный ею самою материал, дату можно несколько расширить: в Шумске наряду с лепной есть и гончарная керамика, " появление которой, пишет И. П. Русанова, - можно отнести к IX в. или рубежу IX-Х вв., когда она еще сосуществовала с лепной" 23. В одном из помещений было найдено 6 целых сосудов; из них 2 -- гончарных. Аналогии бронзовому перстню из Шумска указаны в диапазоне IX-XI вв 24 Поэтому дату недолговечного комплекса в Шумске осторожнее будет предположительно определить несколько шире, как конец IX - первая половина Х в. Нужно учитывать также и окраинное расположение Шумска - здесь новые формы могли появиться с запозданием.
----------------------------------
23 Русанова И. П. Славянские древности, с. 19, табл. 20_5.
24 Русанова И П. Славянские древности, с. 18, см. табл. 30-1.
Жилой комплекс расположен на правом берегу Гнилопяти, напротив обычного славянского селища (с. Тетеревка) того же времени. Следует обратить внимание на то, что, несмотря на непосредственное соседство и полную синхронность поселка и правобережной усадьбы, между ними наблюдается много различий. Во-первых, все избы поселка в Тетеревке являются полуземлянками, а здание в Шумске около " святилища" -- наземное, без следов углубления в почву. Во-вторых, в поселке почти в каждом жилище встречаются ритуальные глиняные модели хлебцев; на правом берегу их нет. В-третьих, гончарная керамика полнее представлена в Шумске, чем в соседней Тетеревке. Четвертым отличием является отсутствие веретенных пряслиц в шумском доме.
В свете сделанных противопоставлений интересным представляется вывод И. П. Русановой, что " в Шумске находился, вероятно, дом старейшины, выполнявшего и функции жреца" 25.
----------------------------------
25 Русанова И. П. Славянские древности, с. 24.
Комплекс в Шумске состоит из трех функциональных частей: 1) так называемое святилище; 2) " крада великая" для кремации и могильник с захоронениями праха в " сосуде малом"; 3) хозяйственно-жилой комплекс (" усадьба" ) с двумя зданиями и четырнадцатью маленькими наземными сарайчиками.
В этом комплексе, отделенном от древнего селения рекой, все элементы, очевидно, связаны между собой. Рассмотрим прежде всего то загадочное сооружение, которое именуют святилищем. Это -- незначительное углубление в дерновой слой с ровным плоским дном, размерами 14, 2X11 м. Сооружение, по свидетельству автора раскопок, не имело перекрытий и было закрыто мощнейшим кострищем в полметра толщиной 26. Ключом к разгадке является общая форма сооружения, названная " крестообразной" и " причудливой" 27. Мне кажется (я осматривал сооружение в 1964 г. в процессе раскопок), что здесь перед нами вырезанное в дерне гигантское изображение какой-то женской фигуры, сказочной великанши, расположенное головой на север, ногами на юг. Контуры фигуры не просто крестообразные и обозначены не только три выступа. Один выступ (северный) центрирует всю фигуру. Это -- полукруг. Остальных выступов шесть (три пары) и все они строго симметричны по отношению к продольной оси фигуры: верхняя пара (входящая, по Русановой, в понятие крестообразности) выдвинута на запад и на восток от основы. Средняя пара, обозначенная ниже первой, тоже ориентирована запад -- восток. Нижняя пара небольших выступов выдвинута на юг; ею завершается вся фигура внизу (см. рис. 42, правый нижний угол).
---------------------------------------
26 Русанова И. П. Языческое святилище..., с. 235. 27 Русанова И. П. Языческое святилище..., с. 233.
Расшифровка всей фигуры не должна вызвать возражения:
1. Верхний полукруг (северный выступ) -- голова фигуры.
2. Два нижних выступа -- ноги.
3. Верхняя пара боковых выступов -- груди великанши с гипертрофированными сосками (менее вероятно, что это -- раскинутые в сторону руки).
4. Нижняя пара боковых выступов -- бедра, резко подчеркивающие женскую суть фигуры.
Для раскрытия смысла изготовления фигуры великанши ростом с четырехэтажный дом полезно обратиться к запискам Юлия Цезаря, повествующего о подобных действиях у галлов.
" Все галлы чрезвычайно набожны. Поэтому люди, пораженные тяжкими болезнями, а также проводящие жизнь в войне и в других опасностях, приносят или дают обет принести человеческие жертвы. Этим у них заведуют друиды... У них заведены даже общественные жертвоприношения этого рода.
Некоторые племена употребляют для этой цели огромные чучела, сделанные из прутьев, члены которых они наполняют живыми людьми. Они поджигают их снизу, и люди сгорают в пламени. Но, по их мнению, еще угоднее богам принесение в жертву попавшихся в воровстве, грабеже или другом тяжелом преступлении... а когда таких людей не хватает, тогда они прибегают к принесению в жертву даже невиновных" 28.
---------------------------------------
28 Записки Юлия Цезаря. Галльская война. Кн. шестая, 16. М.; Л., 1948, с. 126-127.
Такая же участь, очевидно, постигала и пленных врагов: "... после победы (галлы) приносят в жертву все, захваченное живым" 29.
---------------------------------------
29 Записки Юлия Цезаря..., с. 127.
С этим древним галльским обычаем связаны многочисленные западноевропейские сказки о великанах, пожирающих детей.
В шумском ритуальном сооружении все соответствует " огромному чучелу", созданному для " общественного жертвоприношения": чучело изготовлено из кольев и легкого материала; прочной кровли над сооружением не было. Чучело огромно: длина его в 3, 5 -- 4 раза превышала размеры жилищ в соседних синхронных поселках древлян IX -- X вв. Внутри чучела сожжены: бык, птица и многое неопознаваемое другое. Были ли сожжены люди, мы утверждать не можем, но вещи людей в кострище были (посуда, ножи, пряслица). Человеческие кости в могильнике рядом с чучелом, охраняемые погребальной урной, сохранились в ничтожных остатках (" мелкие пережженные косточки" ); здесь, в мощном кострище площадью в 15 м, где отложилось около 10 кубометров золы и углей, такие косточки могли и вовсе не сохраниться. Шумское ритуальное сооружение не было постоянно посещаемым капищем. Это было изделие однократного использования. (Рис. 43).
Если согласиться с тем, что перед нами славянская аналогия галльским жертвенным чучелам, то размещение некоторых деталей можно осмыслить: в области груди в левой стороне находился самый массивный столб, укрепленный камнями. Это, очевидно, обозначение сердца великанши; рядом -- маленький круглый жертвенник и круглая яма. Входы внутрь чучела возможно находились у основания " восточного выступа" и вели к области сердца, являвшейся своего рода алтарем этого сооружения однократного использования. На чертеже И. П. Русановой в этих местах, где предполагаются входы, показаны два языка глины, заходящие внутрь сооружения (см. план). В области головы (" северный выступ" ) найдены кости птиц и кремневая стрелка. На головных уборах от средневековья до XIX в. обычно изображали птиц. Возможно, что птица для обряда была подстрелена особой, священной кремневой стрелкой, найденной тут же.
Наибольший массив кострища приходится на область живота чучела, что и должно соответствовать представлениям о великанше, пожирающей людей. Какой-то каркас из жердей обнаружен в нижней части головы; очевидно, это элементы конструкции рта-пасти чудовища.
По поводу назначения чучела великанши может быть предложено три разных гипотезы.
1. Загадочное сооружение могло являться чем-то вроде праславянских зольников скифского и предскифского времени, т. е. ритуальных общесельских костров, разводимых весной 30. В пользу этого говорит расположение по соседству с селом и наличие врезанных в дерн изображений -- в зольниках -- это огромные фигуры лебедей, а здесь -- одна гигантская фигура женщины. И там и здесь кострище заполнено различным бытовым мусором: соломой, черепками, случайными предметами вроде ножей и пряслиц 31. Зольники иногда находились в непосредственном соседстве с курганным кладбищем (здесь -- бескурганные захоронения в урнах).
----------------------------------
30 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 304-318.
31 Раскопки И. И. Ляпушкина, обнаружившего интереснейшие, вырытые в земле фигуры лебедей, производились в урочище Пожарная Балка, где расположено десять огромных зольников. В русских средневековых источниках слово " пожар" означало также и ритуальный костер: " Пред враты домов своих пожар запаливши, прескакають по древьнему некоему обычаю" (1280 г. ). (Срезневский И. И. Материалы..., т. II, стлб. 1079).
Отличие заключается в том, что один зольник служил местом весеннего костра несколько лет, а потом рядом создавалось новое кострище-зольник. Здесь же нет признаков повторности. Кроме того, в зольниках много магических глиняных изделий, в том числе и моделей хлебцев-крестов 32. Здесь же кострище-чучело тем и отличается от изб поселка, что в нем нет ритуальных хлебцев.
----------------------------------
32 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 335.
Четко обозначенная женская сущность ритуального " пожара" заставляет вспомнить этнографические данные о ежегодном обряде сожжения соломенного чучела Мары, Морены, Костромы, Купалы, широко распространенного в славянских землях. Однако между костром в форме женской фигуры и женским чучелом, бросаемым в бесформенный костер, есть существенное различие в самой идее обряда: чучело Мары бросают в огонь (или в воду), символизируя человеческое жертвоприношение; в нашем же случае изображено некое хтоническое божество принимающее какие-то жертвы.
Главным возражением против этой гипотезы является несомненная однократность весьма торжественного обряда, произведенного в древнем Шумске. И " пожары", оставившие зольники, и костры, в которых сгорали небольшие соломенные куклы Купалы или Костромы, были ежегодными, обычными. Здесь же перед нами уникальный обряд, аналогии которому не находятся.
2. Вторым, и более естественным, является предположение о жертвоприношении по какому-либо особому, исключительному случаю: стихийное бедствие, засуха, эпидемия.
Эпидемия, мор, вполне объясняет и сочетание чучела-жертвенника с кладбищем и крадой возле него.
Женское божество, поглощающее посвященные ей приносы, могло быть Макошью (в случае угрозы урожаю), а в случае мора и угрозы жизни людей это могло быть олицетворением того враждебного и злобного божества вроде Мары, Морены, (от " мор", " морить" ), которое впоследствии приняло общеизвестный облик сказочной Бабы-Яги. Сказки часто подчеркивают огромность этого существа: Баба-Яга лежит в избе из угла в угол: " в одном углу ноги, в другом голова, губы на притолоке, нос в потолок уткнула"; " Баба-Яга, костяная нога морда глиняная, грудью печку затыкает" (иногда -- " титьки ее на грядке висят" ).
Двойником Бабы-Яги является Лихо Одноглазое: " Лихо олицетворяется в наших сказаниях бабой-великанкой, жадко пожирающею людей" 33. Украинские сказки, в которых главным противником героя является Лихо, уравнивают Лихо с Бабой-Ягой: эта великанша живет в лесу, едва умещается в своей избе, жарит зарезанных ею людей в печи. Кузнец, попавший во власть Лиха, только хитростью избавляется от великанши-изверга. Кузнец, противостоящий олицетворению зла, -- это персонаж древнего эпоса начала железного века. Одноглазое Лихо " ростом выше самого высокого дуба" 34. Что касается одноглазости интересующей нас древлянской ритуальной фигуры, то следует сказать, что во всем полукруге ее головы (" северный выступ" ) отмечена только одна точка на месте правого глаза -- там положены четыре крупных камня. Шумское антропоморфное кострище вполне могло быть общественным жертвоприношением злобному божеству смерти и зла в каких-либо особых устрашающих обстоятельствах. Юлий Цезарь привел две причины построения огромных чучел: " тяжкие болезни" и война с ее опасностями. 3. Третье объяснение сущности шумского комплекса является лишь частным случаем второго, связанным не с мором-эпидемией, а с конкретным военным эпизодом в жизни Древлянской земли. Речь идет об известном убийстве древлянами киевского князя Игоря Старого в 945 г.
----------------------------------
33 Афанасьев А. И. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1869, т. III, с. 591.
34 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1868, т. II, с. 698-699.
Заключив выгодный договор с Византийской империей, по которому " великий князь Русьской и боляре его да посылають в Грькы к великим цесарем Грьчьскым корабля елико хотятъ", Игорь был заинтересован в увеличении поборов с населения для получения основных экспортных статей. " И приспе осень и нача мыслити на Древляны, хотя примыслити большю дань" 35. Игорь отправился в полюдье " и насилия им (древлянам) и мужи его". Древляне убили князя под Искоростенем, а вдова Игоря, княгиня Ольга, убившая в Киеве два древлянских посольства, привела войско в Древлянскую землю, истребила на тризне под Искоростенем еще 5000 древлян и на следующий год начала войну по всей земле. " Древляне же побегоша и затворишася в градех своих" 36. Ольга сожгла столицу древлян и обложила всю землю " данью тяжкою", пройдя по ней " с сынъмь своимь и с дружиною".
----------------------------------
35 Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 61. 38 Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 66. 37 Седов В. В. Восточные славяне в VI -- VIII вв. М., 1982, с. 103, карта № 13.
Уникальному событию могло соответствовать уникальное ритуальное сооружение. Дата шумского комплекса допускает такое сопоставление. Наиболее вероятно, что грандиозное общественное сооружение было создано после убийства великого князя и после жесточайшей мести Ольги -- послы древлян были живыми зарыты в землю, а второе посольство было сожжено живьем.
Весть о двукратной публичной расправе с послами не могла не дойти до древлян -- Деревская земля начиналась и по историческим (сражения 1136 г. у Треполя, Белгорода, Халепа и Дерев) и по археологическим данным" в непосредственной близости от Киева, а столица древлян -- на расстоянии одного дня быстрой скачки. Немаловажным обстоятельством является то, что жертвоприношение " Лиху Одноглазому" было произведено не у стен древлянской столицы и не в середине Деревской земли, а на ее самой далекой окраине, закрытой от Киева водоразделом Тетерева и Ирпеня и большим лесным массивом, тянущимся на полтораста километров. Жертвоприношение плененных врагов известно у многих народов (галлы, бритты, поляки, литовцы, балтийские славяне и др. ) 38.
|
|
|
