Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Лекция девятая. Штутгарт, 30 августа 1919 года




ЛЕКЦИЯ ДЕВЯТАЯ

Штутгарт, 30 августа 1919 года

 

К нам в вальдорфскую школу поступают ученики самых разных возрастов. Мы должны, начиная занятия в разных классах, руководствоваться тем, что к нам поступают ученики, окончившие различные классы, и при этом мы должны учесть еще кое-что.

Мы не можем – жаль, что мы этого не можем – сразу создать для выпускников вальдорфской школы университет со всеми факультетами. Таким образом, мы стоим перед тем фактом, что ученики после окончания вальдорфской школы поступают в другие учебные заведения, необходимые для вступления в жизнь. Таким образом, мы должны подвести наших учеников к тому, чтобы к выпуску они достигли в учебе тех результатов, которые от них потребуются для поступления в соответствующее их возрасту учебное заведение. В вальдорфской школе мы достигнем соответствующей, цели и решим соответствующую задачу, если, несмотря на то что мы вначале ограничены в этих двух направлениях, сможем осуществить нечто из того, что соответствует нашим взятым из современной культурной эпохи развития человечества воспитательным принципам. Но мы сможем этого достичь, только если мы как раз в работе со старшими детьми, с теми, кто поступит к нам и кого мы вскоре должны будем выпустить в жизнь, будем следовать золотому правилу: преподавать экономно. Экономно мы будем обучать благодаря тому, что в работе как раз с тринадцати-, четырнадцати-, пятнадцатилетними подростками мы тщательно исключим все то, что, собственно, только обременяет человеческое развитие в эти годы и не приносит никаких плодов для жизни. Например, мы должны будем ввести в наше обучение латынь, возможно, также, если это окажется необходимым, – греческий. Мы вообще должны будем разобраться с преподаванием языков, и это явится действительно важным элементом в нашей дидактике. Возьмите такой факт. Вы получаете учеников, с которыми до известного момента велись занятия французским и латынью. Эти занятия, естественно, велись определенным образом. Теперь вам придется употребить первый урок, возможно, даже первую неделю на то, чтобы составить себе представление о том, чем ваши дети уже владеют. Вы должны будете, в порядке повторения, поддерживать то, чем дети уже занимались. Но вы должны будете действовать экономно, чтобы ваши ученики и ученицы, в соответствии с их способностями, получили что-то уже от этого повторения.

Вы достигнете уже очень многого, если поразмыслите над тем, что на всех так называемых языковых занятиях самым длительным является перевод с иностранного языка и перевод с родного языка на иностранный. Невероятно много времени тратится на то, чтобы перевести с гимназистами известный объем с латинского на немецкий и с немецкого на латинский. Следовало бы намного больше читать и гораздо больше выражать на иностранном языке собственные мысли, чем переводить с иностранного языка и обратно. Как же вы в духе этого правила начнете с вашими питомцами занятия иностранным, например французским, языком?

Сначала вы – будем ориентироваться на старших учеников, на тринадцати-, четырнадцатилетних должны будете тщательно выбрать, что вы собираетесь читать с учениками на соответствующем языке. Вы выберете тексты для чтения и начнете вызывать учеников, чтобы они прочитывали вам эти тексты. Вы сбережете время и силы своих учеников, если вы прежде всего не будете заставлять их переводить тексты на немецкий, но в первую очередь обратите внимание на то, чтобы ребенок читал как следует и чтобы вы по возможности добились благодаря чтению вслух того, чтобы он как следует читал французский или латинский отрывок (в смысле произношения и т. п. ). Затем вы поступите правильно, если с учениками, для которых вы хотите соединить повторение с дальнейшим обучением, вы не будете заниматься переводами, а поупражняетесь в свободном пересказе того, что составляло содержание прочитанных отрывков. Пусть ребенок просто рассказывает своими собственными словами; тщательно следите, не опускает ли он чего-нибудь при этом – поскольку то или иное осталось непонятным. Естественно, для вас удобней простой перевод, потому что тут вы видите, где ребенок стопорится. Для вас менее удобно следить там, где он что-либо опускает, но и таким путем вы тоже можете узнать, где встретилось непонятное место, непонятный оборот. Естественно, найдутся дети, которые весьма хорошо восстановят текст – прекрасно, такие занятия не повредят. Но найдутся и другие, которые будут пользовать больше своими собственными словами, что тоже не беда. Прежде всего обсудим это с детьми.

Затем сделаем наоборот. Обсудим на родном языке какой-нибудь материал, что-нибудь, что ученик может продумать и прочувствовать вместе с нами. И затем пусть ученик попытается свободно – насколько он уже владеет языком – пересказать нам на иностранном языке то, что мы обсудили. Так мы узнаем, в какой мере ребенок, которого мы приняли, владеет данным иностранным языком.

Но невозможно последовательно заниматься иностранным языком, не занимаясь грамматикой – как обычной грамматикой, так и синтаксисом. В особенности это необходимо детям, которые уже перешагнули 12-летний рубеж; необходимо, чтобы до их сознания довели то, что заложено в грамматике. Но и тут тоже можно поступать исключительно экономно. И если я говорил вам в лекции по общей педагогике, что в обычной жизни, когда делают заключения, переходят к суждению и понятию, то вы, естественно, не можете преподать ребенку такой же логический урок. По сути это должно быть заложено в ваших занятиях языком. Вы поступите правильно, обсуждая с ребенком предмет таким образом, чтобы с помощью занятий иностранным языком как бы сами собой получились занятия грамматикой. Дело заключается только в том, чтобы правильным образом это оформить. Исходите из того, чтобы образовать с ребенком уже готовое предложение, и только предложение. Укажите на то, что происходит вовне. Вы могли бы весьма удачно связать занятия языком с тем, чтобы, к примеру, дать ребенку выразить себя как по-латыни и по-французски, так и по-немецки: " Еs геgnet" (моросит). Исходите из того, что вы требуете с ребенка фразу " Еs regnet", – и затем обратите его внимание на то – вы ведь имеете дело уже со старшими детьми, – что это чистая деятельность: " Еs regnet". И затем перейдите от этого предложения к другому, включая в занятия языком то, что мы сейчас делаем, вы сберегаете невероятно много времени и сил, скажите классу: " Сейчас представьте себе не дождь, а весенний луг". Подведите ребенка к тому, чтобы он сказал вам про луг: " Зазеленело", – и затем переходите к тому, чтобы ребенок переделал для себя предложение " Зазеленело" в предложение " Луг зазеленел". Затем ведите его к тому, чтобы это предложение - " Луг зазеленел" – он снова превратил в представление, в понятие: " Зеленый луг".

Если вы последовательно осуществляете на занятиях языком такого рода идеи, то вы не педантично преподаете ребенку синтаксис и логику, но экономно даете ему то, что он уже должен иметь в душе. Вы преподаете ребенку безличные предложения, которые, собственно, живут только в деятельном движении, которые есть " предложения для себя", где нет субъекта и предиката, и которые находятся внутри живого выведения и суть краткие выводы.

Затем вы переходите к тому, что ищете, если это возможно, подлежащее: «Луг зеленеет – луг, который зелен». Затем перейдите к тому, чтобы образовать предложение, выражающее суждение. Вы обнаружите, что вам с трудом удастся образовать для пред ложения " Es regnet" сходное предложение, выражающее суждение, как в случае: " Луг зеленеет". Где нам взять подлежащее для " Es rednet" Невозможно. Тут через упражнения с детьми мы действительно входим в области языка, о которых философы написали невероятно много. Славянский ученый Миклошич, например, начал писать о безличных предложениях. Затем этим занимался Франц Брентано, затем главным образом Мерти в Праге. Все они искали правила, связанные с безличными предложениями типа: " Рассветает", " Моросит", " Темнеет", потому что, исходя из своей логики, они не могли понять, откуда берутся безличные предложения.

Безличные предложения появляются потому, что в отношении известных вещей мы слишком тесно связаны с миром, что мы как микрокосм заключены в макрокосме и не отделяем нашу собственную деятельность от деятельности мира. Если, например, идет дождь, мы – особенно если у нас нет зонтика – очень тесно связаны с миром, не можем обособиться от него, мы так же мокнем, как камни и дома вокруг нас. Поэтому в таком случае мы в малой степени отделяем себя от мира, не придумываем никакого субъекта, а просто обозначаем деятельность. Где мы можем в большей степени отделить себя от мира, где мы можем легче убежать, как в случае с лугом, там мы ставим субъект: " Луг зеленеет".

Вы видите, что в разговоре с детьми можно все время учитывать то, в каком отношении человек находится со своим окружением. И, преподавая ребенку такие вещи, – особенно на уроках, которые посвящены обучению иностранным языкам, – в которых грамматика связывана с практической жизненной логикой, попытайтесь выведать, сколько ребенок уже знает из грамматики и синтаксиса. Но откажитесь от атомизации, разборки того текста, которым вы занимаетесь. Попытайтесь по возможности развивать грамматическое в его самостоятельности. Было время, когда в учебниках иностранных языков содержались изумительные предложения, потому что в этих предложениях учитывалось только правильное применение грамма тических правил. Постепенно это было признано глупым, и в учебники было введено больше предложений, взятых из жизни, как подспорье в занятиях языками. Но также и тут золотая середина лучше, чем та или иная крайность. Вы не сможете хорошо научить произношению, если применяете только предложения из жизни, если вы не поступаете экономно. Вы должны употребить гораздо больше времени, если не хотите применять также и такие предложения, как, например, вот это:

Lalle Lieder lieblich;

Lipplicher Lafft;

Lurch,

где учитывается только само существо языка. Поэтому постарайтесь так заниматься с детьми грамматикой и синтаксисом, чтобы давать предложения, созданные для иллюстрации того или иного правила. Только вы должны организовать это так, чтобы дети не записывали примеры, где вы на предложениях иллюстрируете грамматические правила того или иного иностранного языка, но чтобы они ими занимались – и затем примеры больше не сохраняются. Такой образ действий очень способствует экономичности, особенно языковых занятий, потому что так вы доведете дело до того, что дети будут впитывать правило на уровне ощущений и будут постепенно отбрасывать примеры. Если дать детям записать примеры, то они слишком сильно запомнятся. На занятиях же грамматикой примеры должны отбрасываться; прежде всего они не должны записываться в учебник – должно оставаться только правило. Поэтому будет правильно, если вы для живого языка, для разговорной речи будете использовать упражнения и тексты для чтения – так, как я это охарактеризовал выше – и выражение на иностранном языке собственных мыслей, причем собственных мыслей, связанных с обычной жизнью. Но для обучения грамматике применяйте предложения, про которые вы заранее знаете, что ребенок их забудет, поэтому он не должен записывать их. Потому что вся деятельность, которую вы совершаете, когда преподаете ребенку грамматику и синтаксис на примере тех или иных предложений, протекает в живых выводах и не должна опускаться до привычных мечтательных состояний, но должна постоянно происходить осознанно.

Естественно, что благодаря этому в преподавание вносится нечто, делающее это преподавание немножко напряженным. Но вам не миновать того, что занятия с учениками, которых вы примете в свои руки в старших классах, для вас будут сопряжены с определенными усилиями. Вам придется работать экономно. Экономность, собственно, идет ученику только на пользу. Вам понадобится много времени, чтобы построить занятия наиболее экономно. Занятия грамматикой и синтаксисом таковы, что они проходят преимущественно в беседе. Поэтому не годится непосредственно дать детям в руки книги по грамматике и синтаксису в том виде, каковы они сегодня; потому что там содержатся примеры, а примеры следовало бы только обсуждать. В тетради, по которой ребенок должен постоянно учить грамматику и синтаксис, должны стоять только правила. Поэтому экономно и для ребенка весьма благотворно работать так: вы рассматриваете с ребенком какое-нибудь необходимое для овладения языком правило сегодня на одном примере, который вы придумали, а завтра или послезавтра вернетесь к правилу и побудите ребенка самостоятельно найти на него пример. Только верно оцените такие вещи в педагогическом отношении. Дело в том, что в занятиях невероятно многое зависит от тонкостей. Существует гигантское различие в том, велите ли вы ребенку повторить примеры из тетради, куда вы продиктовали ему эти примеры, или же ваши примеры осуждены на забвение, и вы побуждаете ребенка самого найти пример. Та деятельность, которую ребенок совершает в то время, как придумывает примеры сам, есть нечто невероятно воспитательное. И вы увидите: если даже у вас будут самые отъявленные шалуны, которые, собственно, всегда невнимательны, и вы будете побуждать их — а с этим вы очень хорошо справитесь, душою будете в предмете — искать примеры по синтаксису, то дети будут радоваться этим примерам, особенно деятельности, связанной с самостоятельным поиском. Дети придут к вам после летних каникул, когда они неделями играли и веселились вне школы. Вы должны осознать, что после этого дети мало расположены сменить игры и буйство на спокойное сидение в классе, спокойное слушание и запоминание. Но если это и будет вам мешать на первой неделе, возможно, еще и на второй неделе, но вы на занятиях языком поступаете так, что даете ребенку всею душой соучаствовать в изобретении примеров, то через три, четыре недели у вас в классе будут дети, которые так же охотно придумывают примеры, как они до этого бесновались вне школы. Но и вы должны заботливо отнестись к выбору примеров и не экономить на том, чтобы довести их до сознания ребенка. Это здорово, если дети, втянувшись в подобную деятельность, сочиняют примеры наперегонки и стремятся показать свои примеры. Очень хорошо, если вы затем в конце урока скажете им: " Меня особенно радует, что вы занимаетесь этим так же охотно, как охотно вы до этого бесились вне школы! " Это находит в детях отклик; они приносят это домой и рассказывают за едой своим родителям. А вы действительно должны говорить такие вещи, которые дети после этого охотно рассказывают за едой родителям. И если вы добьетесь того, что ребенок за едой спросит отца или мать: " Ты можешь найти пример на это правило? " – тогда вы действительно попали в яблочко. Этого можно добиться, но нужно самому всей душой отдаваться урокам.

Поразмыслите только над тем, какое различие существует между остроумным обсуждением с ребенком живого перехода от " Рассветает", " Зеленеет" к " Луг зеленеет", " Зеленый луг" и давно привычным способом преподавания грамматики, когда вы разъясняете: " Это прилагательное, это глагол; если глагол стоит совсем один, то предложения еще нет". Сравните свою манеру преподавания грамматики с привычной: вот учитель латинского или французского входит на урок; дети должны вынуть книги и тетради по латинскому или французскому; они должны быть подготовлены, они должны переводить, затем они должны читать. Они уже начинают ерзать на скамейках. Если воспитание и преподавание поставлены правильно, на скамейки и столы не уходит столько внимания. То, что пришлось употребить столько заботы на выработку форм скамеек и столов, есть доказательство того, что преподавание построено неразумно. Если дети действительно присутствуют душой на занятии, в класс проникает столько живости, что они, даже если и сидят, сидят не полностью. И нужно радоваться тому, что они сидят не полностью. Только ради собственного удобства мы хотим иметь перед собой прочно усаженный класс, который после занятий расходится по домам с отсиженными спинами. На это особо следует обращать внимание на занятиях грамматикой и синтаксисом. Мы, само собой разумеется, должны это учесть, чтобы занятия грамматикой и синтаксисом были достаточно полноценны. Поэтому мы должны знать, где пробелы у учеников, собранных к нам из разных классов. Сначала мы займемся тем, что заполним эти пробелы и через несколько недель пойдем дальше. И если мы преподаем так, как я это изобразил и как мы это можем, если мы всей душой участвуем в занятиях, если занятия интересуют нас самих, то мы сможем «научить детей так, чтобы они позднее могли выдержать обязательные приемные экзамены в обычные высшие учебные заведения. И мы дадим детям еще кое-что другое, чего обычные средние школы уж никак им не дадут, но что делает детей жизнеспособными и дает им нечто такое, что может служить им всю жизнь. Было бы особенно хорошо, если бы на занятиях языком оказалось достигнутым параллельное изучение отдельных языков. Невероятно много времени теряется на то, что тринадцати-, четырнадцати-, пятнадцатилетние мальчики и девочки учат латынь у одного, французский у другого, английский у третьего учителя. Очень многое выигрывается, если одну и ту же мысль, которую развивает учитель с одним учеником на одном языке, дать развить также другому ученику на другом языке и третьему ученику на третьем языке. Тогда один язык в большей мере подкрепил бы второй. Естественно, такие вещи работают лишь настолько, насколько для этого есть возможности, в данном случае – учителя. Но то, что вы имеете, вы должны использовать. Следует учитывать поддержку, которую один язык может оказывать другому. Благодаря этому вы получаете возможность на занятиях грамматикой и синтаксисом постоянно сравнивать один язык с другим, и тут рассмотрению подлежит нечто, что очень важно для ученика.

Ученик учит что-либо намного лучше, если он знает, как применить это в различных, направлениях. Так, вы можете сказать детям: «Посмотри, ты сейчас произнес предложение на немецком и предложение на латинском; в немецком предложении, если оно относится к тебе самому, мы почти никогда не можем выпустить " я", а в латинском языке " я" уже заключается в глаголе». Вам даже не нужно продолжать; даже не правильно, если вы продолжаете, но хорошо, если вы отметите этот факт и ученик получит определенное ощущение этого факта; тогда из этого ощущения исходит нечто, что действует как живая способность понимания грамматики. Я прошу вас воспринять и как следует продумать это. Если вы обучаете живо, вы в состоянии породить способности, которые затем будут нужны на занятиях. Это на самом деле так. Если вы, например, говорите ребенку: «В латинском языке еще нет V, оно заключено внутри глагола; в немецком языке оно есть», то на мгновение в ребенке пробуждается способность, которая иначе в нем отсутствует. Она пробудилась, и после этого вам будет легче заниматься с детьми грамматическими правилами. Вы должны подумать о том, как вы сформируете необходимые для урока способности. Детям даже не нужно иметь в полной мере способности, которые вы используете; но вы должны обладать также умением вызывать такие способности, которые могут снова схлынуть, когда ребенок оказывается вне школы.

Это можно совершенно по-особому учитывать на занятиях языком. И это будет учитываться, если ваши уроки будут состоять из чтения, из правильного, с верным произношением чтения, – без лишних правил произношения, но больше чтения и повторения, затем пересказа прочитанного и размышлений и выступлений по этому поводу на различных языках; и отдельно от этого занятия грамматикой и синтаксисом с правилами, предназначенными для запоминания, и с примерами, которые надо забыть. Это основа, структура занятий языками.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...