Западная Европа и альпийская раса

 

К этому времени мы уже изучили все пути, по которым неолитические производители заняли Европу, и увидели, что во всех известных случаях эти мигранты принадлежали к некоторому ответвлению расы Галлей-Хилл, или к большой средиземноморской расе. Сейчас мы подошли к тем частям Европы, в которых в значительной степени сохранилась культурная традиция мезолита, в качестве примеси в неолитическом хозяйстве или как его идеальное продолжение. Эти части можно разделить на три общие группы: 1) Западная Европа – т.е. Швейцария, Франция и Бельгия; 2) Скандинавия, северная Германия и восточный берег Балтики; 3) лесной пояс, тянущийся через северную Россию в Сибирь. Сейчас мы рассмотрим первую из них.

Начиная со Швейцарии, мы обнаруживаем смешение старого с новым в так называемой культуре озерных поселений неолита. Ранняя культура озерных поселений западной Швейцарии, сконцентрированная вокруг озера Невшатель, состоит из смешения североафриканского сельского хозяйства и местной мезолитической основы, а восточная Швейцария представляет тот же самый феномен, к которому мог позднее добавиться дунайский элемент. К концу неолита, непосредственно перед внедрением металла, шнуровики завоевали Швейцарию с севера, и в это время местные региональные различия до какой-то степени сгладились[210].

В этих обстоятельствах мы можем ожидать, что во всей коллекции скелетов швейцарских озерных поселений раннего и среднего неолита мы обнаружим образцы малой средиземноморской расы, представляющей носителей земледелия и скотоводства по сравнению с охотой и птицеводством, а также и остатки предыдущего населения, какими бы они ни были в расовом смысле.

К сожалению, археологам только предстоит открыть захоронения, в которых население озерных поселений хоронило своих мертвых; те немногие останки, что были найдены, видимо, по большей части принадлежат людям, погибшим случайно, и особенно детям. Шлагинхауфен заявляет, что известны 73 черепа из озерных поселений, подходящие для изучения черепного указателя, но немногие из них были описаны в публикациях. Шлагинхауфен смог найти только 9 взрослых черепов с измеримыми лицами[211].

Его заключение таково: в самой ранней фазе швейцарского неолита доминировали брахицефалы; в поздней стадии круглые и длинные черепа примерно одинаковы по количеству, с небольшим числом промежуточных форм; позднее они смешиваются, и в начале эры металлов происходит увеличение числа долихоцефалов. Брахицефалы раннего неолита были небольшого роста, с низкими лицами, низкими орбитами и широкими носами; позднее их форма лица стала длиннее и у́же, к концу неолита производя дисгармоничные формы. Первоначальное сочетание круглоголовости с низкими лицами и орбитами было нарушено смешением с завоевателями-средиземноморцами.

Нужно помнить, что эти выводы об изменениях в связи между формой головы и формой лица основаны на не более чем девяти образцах. Пять из них можно изучить непосредственно из уже опубликованных данных[212]. Три из них брахицефальны, а два мезоцефальны. Первые имеют верхний лицевой указатель ниже 50, а носовой указатель выше 50; последние занимают противоположное место в каждом случае. По орбитному указателю двое из брахицефальных черепов опускаются ниже 80, а один находится выше; в то время как оба долихоцефала находятся выше. Из этих пяти примеров круглые черепа сочетаются с короткими лицами, низкими или широкими носами и низкими орбитами, а более длинные образцы выше и у́же в форме лица, орбит и носа.

Швейцарские долихо– и мезоцефальные черепа озерных поселений, видимо, все без исключения принадлежат к некоторой разновидности малых средиземноморцев, которые могли появиться с востока или с юго-запада вместе с сельскохозяйственными миграциями. Брахицефалы – самые многочисленные и по меньшей мере смешанные на самых ранних уровнях – составляют один элемент в расовом комплексе озерных поселений, который нельзя вывести из известных неолитических источников, и поэтому могут быть с помощью косвенных доказательств связаны с мезолитическим элементом, таким значительным в культурах швейцарских озерных поселений.

Кроме озерных поселений с бедным содержанием человеческих останков, но большим количеством культурных объектов, в других местах исчезнувших, в Швейцарии существуют неолитические стоянки иного рода, включая горные пещеры и могилы. Большинство из этих погребений, которые по крайней мере в большинстве случаев не были погребениями типа озерных поселений, содержат человеческие останки средиземноморского типа, хотя в них найдено и небольшое количество брахицефалов[213].

Самая большая серия найдена в гробнице в Шамбланде – 10 мужских и 8 женских скелетов[214] (см. приложение I, кол. 14). Эти останки принадлежат небольшим, легкокостным средиземноморцам, долихо– и мезоцефалам, мезоринным, обладающим мелкими челюстями, с очень слабой половой дифференциацией. В своей основе эти люди из Шамбланде сильно напоминают еще меньшие группы из додинастического Египта, но еще сильнее они напоминают тип Мугем. Кажется, что в типе Шамбланде есть ощутимый негроидный элемент, что подчеркивает родство с Африкой. Они не похожи на дунайцев по величине и высоте свода.

Культура Шамбланде была средненеолитической, и, возможно, представляет собой северное проникновение полукочевого племени или группы из северной Италии, где найдены могилы такого же типа[215]. Так как физический тип Шамбланде – это прекрасный пример малой средиземноморской расы, следовательно, этот тип должен был господствовать в раннем и среднем неолите северной Италии. Его дальнейшее присутствие иллюстрирует сложность этнических миграций в неолитической Европе.

Расовые проблемы, обнаруживаемые при изучении неолитического населения Швейцарии, равным образом приложимы и к Франции, в которой археологическая ситуация еще сложнее. Вдоль всего атлантического берега, и прежде всего в Бретани, в изобилии встречаются дольмены и другие типы мегалитических памятников. Север Франции, особенно Парижский бассейн, является самым западным отражением дунайских завоеваний с востока через смешанные культуры южной Германии, но в Парижском бассейне эта культура смешалась с мегалитическими элементами, так как многие из захоронений находятся в вытесанных подземных склепах и дольменах.

Юго-восток Франции содержит сохранившуюся пещерную культуру, а весь восточный район страны в долине Рейна и границах Швейцарии был занят земледельцами с таким же смешением мезолитических и неолитических культурных элементов, которые в Швейцарии появляются в западных озерных поселениях. Как Дешелет, так и Менгин выводят земледельческий элемент неолита Франции на территории к югу от Парижского бассейна из северной Африки[216].

Хотя в неолите Франция была густонаселенной страной, если судить по количеству находок, распределение населения было крайне неравномерным. Очень вероятно, что большие территории, особенно в Центральном французском массиве – центре гор юга Франции, где тонкая почва и гранитная основа неблагоприятны для земледелия, были заселены за время неолита отдельными группами мезолитических охотников и корчевщиков. Основная масса населения жила в больших долинах рек.

Как указание на форму головы неолитического населения Франции, мы можем обратиться к сборной серии из 608 черепов, из которых 43% долихоцефальны, 38% – мезоцефальны, а 19% – брахицефальны[217]. Хотя это распределение не является бимодальным, присутствуют по крайней мере два типа – длинный и круглый.

Длинноголовый тип или типы ясно принадлежат к средиземноморцам. Хотя большинство серий включает брахицефальные черепа, немногие черепа чисто длинноголовые. Некоторые из них, такие как серия из Л’Омме Морт и Лозер[218] (см. приложение I, кол. 15), сильно долихоцефальные со средним значением указателя 72; они не вполне достигают значений британских длинных курганов, хотя и приближаются к ним. Черепа из коридорной могилы Воданкур, департамент Уаза, достигают величины длинных курганов, а рост этого типа высокий. Таким образом, во французском неолите здесь и там, очевидно, существовал высокий, крупный и весьма длинноголовый элемент, родственный доминирующему на Британских островах. Он был редким, но тем не менее чистым.

Мезоцефальные черепа, как правило, больше по размеру свода, чем большинство из средиземноморских групп, изученных нами, – таких как дунайцы, серия из Шамбланде и мезолитические черепа из Мугем. Подозревают, что мезоцефалия, так часто встречающаяся среди неолитических французских черепов, может частично объясняться смешением с брахицефалами скорее мегалитического, нежели малого средиземноморского долихоцефального типа. Это поддерживается свидетельством роста, так как средние значения у французских серий неолита доходят до 164–165 см – это выше, чем большинство собственно средиземноморцев.

В определенных чертах длинноголовые черепа французского неолита в целом демонстрируют западную принадлежность: ширина свода больше высоты, а носы лепторинные или слабомезоринные. В этом отношении они отличаются от дунайцев таким же образом, как и по величине; а по форме свода они отличаются от группы шнуровой керамики. Эти особенности далее усиливают подобие между более длинными и бо́льшими экземплярами и британским типом длинных курганов. Из этого можно заключить, что бо́льшая часть средиземноморского расового элемента во Франции происходит из Северной Африки и Средиземноморья, и лишь малая – из Центральной и Восточной Европы.

Географическое распределение неолитических черепов по форме головы может быть частично определено из исследования Сальмона[219]. В нем представлен 41 департамент, что покрывает менее чем половину Франции. Из этого числа только 15 департаментов – одна шестая Франции – представлены десятью или более черепами. Насколько можно сказать из этого географического распределения, существовало два центра сильной брахицефалии – один в районе Оверни, пересекая Рейн по направлению к Савойе и затухая в Центральном французском массиве, а второй – на севере Франции, от Парижа до Мёза. Побережье Атлантики южнее Бретани и западная часть центра Франции во время неолита были центрами долихоцефалии.

Диапазон указателей во французском неолите простирается от 63 до 97, что является практически обычным диапазоном для всего мира. Целые группы из более чем тридцати черепов (как в Боме-Шоде), найденные в одной пещере, совершенно длинноголовые. Это демонстрирует, что некоторые чисто долихоцефальные местные популяции существовали в неолитической Франции, как они существуют в некоторых частях страны и сегодня[220] (см. приложение I, кол. 16), в то время как меньшие погребения содержат совершенно брахицефальные группы. Гипербрахицефалия уже появилась как эволюционный феномен, ибо двадцать пять из шестисот восьми черепов из коллекции Сальмона имеют указатели между 85 и 97. Другие черепа с указателем более 90 были найдены в швейцарском собрании. Эта крайняя форма головы, очевидно, не была настолько же частой, как сегодня.

К счастью, список Сальмона содержит данные как о способе захоронения, так и о черепном указателе и местоположении. Большинство черепов происходят из мегалитических погребений или пещер. Горные убежища и пещеры содержат то же самое соотношение форм головы, как и в общем по Франции; и это также верно для мегалитических погребений в общем. Брахицефальные черепа найдены во всех типах захоронений; с точки зрения археологии в них нет ничего, что этнически или социально отличало бы их от других. Таким образом, они были составной частью неолитического населения во всех районах, где они были найдены. Они не могли принадлежать к отдельной единой группе иммигрантов, а скорее составляли остаточный элемент в общем населении, с сильной генетической тенденцией сохранения и увеличения их особой формы головы независимо от других расовых факторов.

Дальнейшее изучение этой проблемы западноевропейской брахицефалии может быть наилучшим образом продолжено исследованием Бельгии, которая в неолите является продолжением археологической северной Франции. Большинство из находок этого периода происходит из Арденн, из современной валлонской части Бельгии, так как болота и топи фламандской части слабо притягивали к себе неолитических земледельцев. Возможно, именно по этой причине неолитические бельгийцы были еще более брахицефальны, чем их родственники во Франции – из 70 черепов обоих полов[221] половина имеет черепные указатели более 80. Самая большая серия из Астьера[222] имеет среднее значение 79,8 и высокое разнообразие[223].

Среди доступных описанных черепов можно последовательно расположить 18 мужских образцов[224], адекватные измерения которых были проведены. Эти 18 черепов взрослых мужчин делятся на две подгруппы – соответственно из восьми и десяти образцов. У первой группы черепной указатель находится в диапазоне от 74 до 77; у второй – от 80 до 83. Это естественное разделение так отчетливо, что было бы нелепо представлять их в виде одной серии, ибо средняя величина попала бы в точку, не представленную ни одним образцом. Семь женских черепов, сопровождающих эту серию, таким же образом не имеют ничего общего.

Долихоцефальная группа из восьми мужских черепов принадлежит к обычному средиземноморскому типу, мезоцефальному и с относительно низким сводом. Брахицефалы (см. приложение I, кол. 17), значимая для наших целей группа, при помощи сравнения могут служить для объяснения проблемы неолитической брахицефалии в Западной Европе.

В Швейцарии у нас были для изучения только несколько отдельных черепов; во Франции брахицефальные черепа смешаны в отдельных сериях с долихоцефальными. Однако в небольшой бельгийской группе из десяти мужчин у нас есть чисто брахицефальная серия для сравнения[225].

В поисках происхождения этих неолитических альпийских черепов для сравнения естественно обратиться к нескольким верхнепалеолитическим и мезолитическим черепам брахицефального типа[226]. По размерам свода неолитические черепа хорошо соответствуют образцам из Офнет, но женские образцы меньше, чем образцы верхнего палеолита. Все образцы из всех трех периодов имеют низкий свод.

Неолитические альпийские лица, насколько мы можем судить, немного меньше и уже, чем большинство из более древних; орбиты во многом схожи, но носы кажутся меньшими по размеру. В целом, неолитические брахицефальные черепа менее грубые и намного более гладкие, чем древние экземпляры, более сферические и более инфантильные. Во многих случаях их лица выглядят немного отличающимися от лиц средиземноморцев, которые их сопровождают. Рост этих брахицефалов варьируется, но сильнее, чем рост сопровождающих долихоцефалов, достигая 165–166 см у мужчин в некоторых выявленных случаях. Эта корреляция служит доводом в пользу сравнения с верхним палеолитом.

Невозможно логично и последовательно объяснить присутствие этих предков альпийцев во время неолита в Европе западнее Альп, севернее Пиренеев и южнее Рейна. Но определенные гипотезы[227] заслуживают обсуждения, и, отбросив обладающие невысокой вероятностью, мы можем сузить это поле. Самые значимые из этих гипотез таковы:

1) Альпийские брахицефалы появились в данной области во время неолита с востока в качестве части земледельческого населения. Эта теория, принимаемая как факт большинством антропологов на протяжении тридцати или более лет, может быть практически исключена. Все существующие свидетельства ей противоречат.

2) Альпийские брахицефалы появились в данной области во время мезолита как часть доземледельческого населения из Северной Африки через Иберийский полуостров. Эта теория основана на открытии предположительно брахицефальных черепов в Мугем в Португалии. Валлуа недавно продемонстрировал, что черепа из Мугем на самом деле принадлежат к средиземноморскому типу и что большинство случаев приписываемой им брахицефалии, если не все из них, объясняются посмертной деформацией нескольких черепов. Таким образом, эту теорию также можно считать сомнительной, хотя и менее невероятной, чем первую.

3) Альпийские брахицефалы – это круглоголовый тип Афалу, принесенный в Западную Европу с мезолитическими миграциями из Северной Африки или Азии некоторым неизвестным мезолитическим элементом. Мы уже предполагали, что черепа из Офнет могут иметь подобное происхождение. Но альпийские черепа меньше и более сферообразны. Их лица намного меньше, хотя и сходны по пропорциям. Эти различия можно объяснить смешением со средиземноморцами с небольшими головами и невысоким ростом.

4) Альпийские брахицефалы представляют собой продолжение ориньякской тенденции брахицефализации, обнаруженной в Солютре. Азильская культура была смешением капсийских и мадленских элементов. Возможно, что брахицефальный элемент из палеолитической Франции вошел в мезолитическую культуру и сохранился до неолита, содержащего много мезолитических культурных форм.

5) Альпийские брахицефалы являются результатом генетической тенденции к сферообразной форме черепа, действующей в долихоцефальной группе. Без особых сомнений, тенденция к усилению брахицефалии существует в альпийской расовой зоне и в современности. Но по различным причинам мы не можем предполагать, что неолитические альпийцы были просто брахицефализированными средиземноморцами. Они часто выше, у них бо́льшие своды, более низкие орбиты, более короткие лица и более широкие носы. Более того, мягкие ткани у современных представителей этого типа отчетливо несредиземноморские.

Точный ответ на вопрос «каково происхождение западноевропейских альпийцев?» дать пока что нельзя. Но мы можем быть уверены, что они существовали и до неолита, что их редуцированная величина свода и лица могла хотя бы частично иметь своей причиной смешение со средиземноморцами и что их круглоголовость была генетически весьма устойчивой чертой. В настоящее время самой разумной кажется теория сохранившихся типов верхнего палеолита, претерпевших некоторую редукцию в размерах головы и лица.

 

 

Неолитическая Скандинавия

 

Наш следующий шаг приведет нас во вторую область, где в наибольшей степени сохранилось население мезолита – в южную Скандинавию. Здесь неолитические культуры и техники появились поздно и сохранялись достаточно долго, чтобы достигнуть значительной сложности, процветая долгое время после того, как большая часть Европы стала широко использовать металл. Старая область Эртебелле в Дании и юго-западной Швеции стала местом плотного заселения успешными земледельцами и скотоводами, частично произошедшими от древних охотников и рыбаков, а частично от новых мигрантов, принесших новый образ жизни. Эта часть Скандинавии в суббореальный период, последовавший за литоринским и бывший свидетелем неолитического развития, в высшей степени подходила для земледелия и скотоводства, ибо теперь климат был суше, чем сейчас, а средняя годовая температура теплее на четыре градуса по Фаренгейту[228].

Неолитические импульсы, наконец достигнувшие Скандинавии, вероятно, не ранее 2500 г. до н.э., появились в этом районе из более чем одного источника. Возможно, что дунайские влияния, переданные при помощи южнонемецких посредников, ощущались населением культуры эртебелле в самом начале, а культурные движения неолита проникли в Скандинавию непосредственно из южной России. Однако первое движение, которое можно проследить с определенностью, – это движение мегалитических иммигрантов. Они появились морским путем с юга и запада – вероятно, по большей части с Британских островов, хотя также возможно, что некоторые из них также появились из Бретани. Они принесли с собой не только обычай воздвижения впечатляющих погребальных памятников, но также и земледелие и скотоводство, которое, видимо, они внедрили первыми в качестве основного источника продовольствия, хотя неолитические техники могли проникать с востока и юга и до них.

Мегалитические завоеватели обнаружили стойкое оседлое население рыбаков и охотников, селившихся в основном на берегу, что, очевидно, не мешало им основывать свои хозяйства и торговые центры. Археологические находки, более того, заставляют считать, что аборигены не были изгнаны или уничтожены, а сохранились, составив значительный элемент в более позднем датском населении.

Формы обильных мегалитических памятников в сочетании с типами оружия обеспечивают нас шкалой неолитической хронологии. После периода с отсутствием гробниц, характеризующегося топорами на древках цилиндрической формы (round-poled axes), впервые строятся дольмены, за которыми идут гробницы с ходом под бретонским влиянием, принесенным через Голландию; и длинными курганами, принесенными как особая черта из Англии морем.

В поздней части периода дольменов и в начале эпохи гробниц с ходом Скандинавию с востока и юго-востока завоевала новая группа, возможно, первоначально привлеченная богатыми запасами янтаря в Ютландии. Это было так называемое население культуры боевых топоров, которые были нашими старыми знакомыми – шнуровиками. Их путь лежал из Гольштейна через Шлезвиг в Ютландию, и только позднее они достигли Датского архипелага и Швеции. Придя из Германии, они вряд ли представляли собой чисто шнуровой расовый тип: он стал менее чистым из-за смешения со своими предшественниками в Скандинавии – строителями мегалитов и населением культуры кухонных куч. Форма погребений получившегося сплава была каменной гробницей (цистой) – мегалитически-шнуровым компромиссом, с гробницами с ходом и одиночными могилами боевых топоров как прототипом.

В течение всего неолита почти вся Норвегия, как и центральная и северная Швеция, оставалась на стадии культуры, соответствующей собирательству, хотя неолитические топоры и другие объекты поступали с торговлей с юга. Не может быть особых сомнений в том, что в большой степени северные охотники были непосредственными потомками мезолитического, и следовательно, верхнепалеолитического населения. Многие черты их так называемой арктической культуры сохранились до недавних времен.

Без знания неолитических движений и их последовательности, тщательно исследованных скандинавскими археологами, и без предварительного изучения неолитической ситуации было бы трудно проинтерпретировать человеческие останки из Дании и Швеции, так как в расовом отношении это самая сложная и самая смешанная часть континента. Представление о Скандинавии как о родине чистой нордической расы или любой иной группы во время неолита является совершенно ложным.

Общее число неолитических черепов из Скандинавии более двух сотен[229]; из них почти три четверти происходит из Дании. Только один представляет Норвегию – это образец с тяжелыми костями, сильными надбровными дугами, мезоцефальным сводом, мезоринным носом и низкими орбитами; очевидно, это частично или полностью сохранившийся мезолитический тип.

Как в шведских, так и в датских сериях найдены два главных контрастирующих типа. Один имеет очень длинный, достаточно узкий череп умеренной высоты с выдающимся затылком, параллельными стенками, умеренными надбровными дугами, умеренно покатым лбом, который обычно весьма широк; умеренной верхней высотой лица в совокупности с небольшой шириной; и мезоконхными орбитами квадратной формы, опускающимися к внешним уголкам. Этот тип черепа, составляющий примерно 39% шведских серий и 5% датских, был рано распознан Фюрстом как двойник британской расы длинных курганов, которая чаще встречается в Британии в несмешанной форме. В датских могилах типа длинных курганов чисто британского типа форма черепа также идентична британской[230]. Большинство людей этого типа в неолитической Скандинавии, должно быть, появились морским путем – маршрутом, пролегавшим вокруг Британии; однако некоторые могли прийти и по суше из южной России во времена, предшествующие появлению шнуровиков.

Однако эта мегалитическая форма не является единственным длинноголовым типом, различимым среди скандинавского неолитического длинноголового населения; также часто встречаются отдельные черепа шнурового типа с более длинными и более высокими сводами. Средний рост 172 см у длинноголовых скелетов[231] показывает, что эти расовые типы были высокими – их рост выше, чем средние величины у длинных курганов из Англии или у шнуровых групп из Силезии и Богемии. Но это увеличение роста не может считаться признаком сильной примеси длинноголового населения палеолита у этого типа, ибо их размеры свода несравнимы, а лицо очень узкое – как и у мегалитических и шнуровых черепов повсюду.

К сожалению, невозможно проследить развитие этого длинноголового населения через различные типы и стадии неолитического культурного развития. Тип из дольменных могил и из гробниц с ходом в Дании был классифицирован вместе – и их можно сопоставлять только со скелетами поздних каменных могил. В обеих группах происходило сильное смешение между длинно– и круглоголовыми формами: средний черепной указатель 77 в каждом случае указывает на среднее состояние. Так как брахицефальный элемент в каждой группе, вероятно, был одним и тем же, и, очевидно, был представлен в одинаковых количествах, можно с некоторой обоснованностью сравнить две эти группы. Черепа из каменных могил обладают более высоким сводом, более длинным и в общем бо́льшим лицом и более длинным носом, чем черепа строителей мегалитов. Во всех расходящихся параметрах черепа из каменных могил отличаются от своих мегалитических предшественников в направлении шнуровиков. Таким образом, мы приходим к выводу, что шнуровой расовый элемент сыграл ощутимую роль в формировании неолитического датского населения и не является просто набором отдельных образцов.

В Швеции из 22 мужских черепов, найденных в гробницах с ходом, только один брахицефален; по большей части представлен чистый тип длинных курганов[232]. В поздних каменных могилах уже присутствует гораздо более сильный брахицефальный элемент. В общем, шведский материал сильнее принадлежит к двум крайним типам, чем датский (см. приложение I, кол. 18, 19). Сорок девять процентов шведских черепов рассматриваются как смешение длинно– и круглоголовых форм, в Дании же это количество составляет 87%. В Швеции круглые головы сконцентрированы в Сконе, в юго-западной части страны. В Дании они чаще всего встречаются на островах Зеландия, Лааланд и Фальстер. Длинноголовые формы особенно часто встречаются в центральной Швеции, в Ютландии и на островах Фюнен и Лангеланд. Таким образом, брахицефалия сконцентрирована в районе Копенгагена и особенно на островах, что, естественно, давало возможность хорошо сохраниться людям, добывающим свое пропитание из моря.

В любом случае кажется, что этот брахицефальный элемент в населении связан с доземледельческим населением культуры кухонных куч. Тем не менее, из нашего скудного списка мезолитических останков нам известно, что основным элементом этого времени, вероятно, был сохранившийся длинноголовый верхнепалеолитический европейский тип, похожий на тип Брюнн. В Дании и северной Германии к концу мезолита или началу неолита появляется множество больших брахицефальных черепов с квадратными челюстями. Большинство из них было приписано скорее к неолиту, чем к предыдущему периоду собирательства, в основном из-за осторожности. Таковы черепа из Киля, Пляу, Шпандау и других многочисленных мест раскопок[233].

Каков бы ни был их возраст, они сильно напоминают безусловно неолитические брахицефальные черепа. Последние, в свою очередь, достаточно многочисленны для точной расовой оценки. Датские и шведские брахицефалы были высокими (средний рост 168,2 см[234]) людьми с тяжелыми костями. Их черепа большие, с высокими сводами и длиннее, чем большинство черепов с таким же указателем. Надбровные дуги обычно тяжелые, лоб часто покатый, ламбдовидная область уплощена часто, а затылочная реже. Лицо короткое и широкое; орбиты квадратные и относительно низкие; носовой скелет часто выдающийся; носовой указатель обычно лепторинный или мезоринный; нижняя челюсть тяжелая, широкая и угловатая. Видимо, не подлежит обсуждению вывод, что этот тип черепа состоит в близком родстве с типом, найденным в Офнете (Бавария) в мезолите; и что он по меньшей мере очень похож на брахицефалов верхнего палеолита из Афалу-бу-Руммель в Алжире, с которыми часто сравнивают черепа из Офнет. Отдельные скандинавские черепа можно сопоставить с черепами из Афалу.

Брахицефальные черепа часты в неолитических могилах центральной и южной Германии, где мы уже обнаружили, что они смешаны с длинноголовой разновидностью. То же самое верно и для Польши. На юго-западе датский брахицефальный тип, которого обычно называют по имени места раскопок Борребю, найден даже в Бельгии, где три черепа из Склайнё, возможно, являются его маргинальными представителями[235]. Так как более ничего не известно, невозможно определенно утверждать, был ли этот брахицефальный тип главным в периоде культуры кухонных куч Эртебелле или нет. Но наиболее разумным кажется предположить, что он присутствовал в южной Германии во время большей части мезолита и распространялся на запад и восток; и что однажды в позднем мезолите или начале неолита он проник в северную Германию и береговую зону от Бельгии до Дании и южной Швеции, где он пережил вторжения строителей мегалитов и шнуровиков и где он все еще присутствует и теперь.

Интересно то, что на всем протяжении Европейского континента, на котором неолитические завоеватели смешивались с предшествующим мезолитическим населением, от южной Франции до Швеции, проявилась какая-то форма брахицефалии. Этот северный тип борребю отличается от альпийского типа Франции, Швейцарии и Бельгии по многим признакам. Их своды выше, орбиты несколько ниже, лица больше, челюсти тяжелее. Тогда как французские черепа обычно сферообразные, многие из черепов борребю напоминают современные типы с плоским затылком по угловатости формы свода. Люди типа борребю, будучи хотя и ниже, чем их длинноголовые спутники, были достаточно высокими; альпийцы, будучи часто выше, чем борребю, были ниже северных долихоцефалов. Возникает искушение проинтерпретировать это различие частично в терминах этих типов, каждый из которых является смешанным: смешение мегалитического и шнурового типа с верхнепалеолитическим брахицефальным типом имело бы иной результат, нежели смешение дунайского или испанского типа с меньшими размерами с последним. В любом случае мы можем задать вопрос: что произошло с длинноголовым палеолитическим элементом, сопровождавшим брахицефалов как в Западной Европе, так и в Северной Африке?

Но эта проблема далека от своего решения. Мы установили присутствие брахицефалов в самых ранних неолитических уровнях в различных частях Западной Европы, в каждом случае в сочетании с сильным сохранившимся влиянием мезолита. Чтобы найти ответ, необходимо подождать дальнейших свидетельств из таинственного мезолита.

 

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: