 |
Неолитические обитатели северных лесов
|
|
|
|
От Балтики до Урала тянется пояс лесов и болот, пересеченный многими реками, которые долго были убежищем первобытных охотников и рыболовов, в то время как степи на юге завоевывались удачливыми группами земледельцев и кочевников-скотоводов с раннего неолита до наших дней. Эта северная культурная заводь с точки зрения окружающей среды создает западное расширение огромных сибирских пространств тундры и тайги; с древних дославянских времен она была родиной различных финских племен, некоторые из которых вели на европейской земле жизнь, весьма похожую на жизнь сибирских остяков и вогулов недавних столетий.
Во время неолита в общеевропейском смысле жители этих лесов жили охотой и рыболовством, напоминая своих предшественников культуры маглемозе. Некоторые культурные инновации проникали на север из земледельческих земель, и среди них была керамика, украшенная образами гребней и другими отметками, что позволяет легко ее опознавать. В последние годы было много дискуссий об этой гребенчатой керамике, так как она была обнаружена в более или менее продолжительном поясе от Финляндии через Россию до Сибири, и далее в разнообразных точках области северных лесов Северной Америки вплоть до Атлантики. Быстро формируется школа, согласно которой этот тип является циркумполярным (околополюсным), северным, неземледельческим и связанным с охотниками и рыболовами всего севера. Внушительный список авторитетов археологии, включая Коссину, Айлио и Чайлда, полагает, что в Европе она связана с древним лесным финно-угорским населением, прямыми предками разнообразных финских групп современности[236].
Скелетные свидетельства эпохи неолита из этого лесного пояса, хотя и не обильные, достаточны для того, чтобы продемонстрировать, что расовое однообразие не было характерно для этой обширной культурной провинции. Пятнадцать неолитических черепов с берегов озера Ладога[237] почти поровну разделены между двумя типами: обычный южнорусский долихоцефал, вероятно, с крайней длинноголовостью, с узким лицом и носом, и мезоцефал, не имеющий финской внешности в современном смысле. Черепа последнего типа характеризуются низкими орбитами, короткими и широкими носами и лицами, которые как отдельные образцы превышают сопутствующую мозговую коробку по ширине. Форма лица и головы несет определенное влияние кроманьонского типа и действительно может указывать на происхождение от какой-то пока неоткрытой восточной верхнепалеолитической формы.
|
|
|
В Салис-Ройе (Salis Roje) в Ливонии в Рижском заливе другое собрание из тридцати одного неолитического черепа еще более разнообразно[238]. Оно включает в себя не только типы, присутствующие у озера Ладога, но также и брахицефальную форму короткого роста с длинным лицом, небольшим прогнатизмом, высокими орбитами и широким носом. Считается, что морфологически у этих черепов монголоидная внешность. Таким образом, это добавляет третий элемент в северное лесное население неолита.
Далее на восток у Волосово на берегу Оки суббрахицефальный череп из этого же культурного слоя, очевидно, входит в финноподобную ладожскую категорию[239]. Восточнее Уральских гор в Сибири собственно европейский характер людей культуры гребенчатой керамики постепенно подходит к концу. Женский череп из Базайхи[240] в Красноярском крае напоминает брахицефальный тип из Салис-Ройе, но у него узкий выступающий нос. Этот образец связывается с формой, типичной для современных тюрко-татарских женщин. Далее на восток мы встречаем гипербрахицефальный, совершенно монголоидный череп из Кокуя на Трансбайкальской железной дороге[241] и, кроме этого, протяженную и тщательно изученную неолитическую серию с озера Байкал, главный тип которой Дебец находит тождественным черепам современных тунгусов[242].
|
|
|
Подытоживая этот материал, мы не будем спорить с мнением занимающихся этой областью археологов, что охотники и рыболовы культуры гребенчатой керамики северной России и лесов на обеих сторонах были культурными предками по меньшей мере некоторых народов, говорящих на финно-угорских языках. Но расовый аспект проблемы далеко не прост: здесь присутствовали по меньшей мере три элемента – крайне длинноголовая средиземноморская форма с южными родственными связями; похожий на кроманьонца широколицый, низкоорбитный мезоцефал, ближе всего подходящий к современному финскому типу; и низкорослый брахицефал с длинным лицом и высокими орбитами, который в некоторых случаях по меньшей мере частично монголоиден. Как мы увидим позже, суббрахицефальный элемент в дунайском населении, вероятно, был связан с этими несредиземноморскими лесными типами.
Выводы
Это исследование белой расы в неолитические времена, потребовавшее обширного изучения большого количества скелетных останков и их места в пространстве, времени и культурах, привело к некоторому количеству определенных заключений, некоторые из которых являются последним выводом современной физической антропологии, а другие, по общему признанию, как предварительные, так и незамысловатые.
Неолитический образ жизни радикально отличается от палеолитического и мезолитического, так как он включает производство пищи при помощи земледелия и скотоводства. Сами эти растения и животные происходят не из Европы, а по большей части из Западной Азии. Неолитическая цивилизация, вероятно, зародилась в Египте, Месопотамии и, возможно, в долине Инда к 5000 г. до н.э. Люди, открывшие или изобретшие это управление природой, вероятно, принадлежали к сапиентной ветви белой расы в широком смысле, включая группу долихо– и мезоцефальных типов, которые не составляли часть более специализированной европейской и североафриканской верхнепалеолитической группы, хотя они были тесно связаны с такими генерализованными формами, как Галлей-Хилл и Комб-Капель.
|
|
|
Члены этой большой расовой группы завоевали Европу с нескольких направлений, начиная с конца IV тысячелетия до н.э. Их главными путями были маршруты из Северной Африки в Испанию, из Средиземноморья в Западную Европу по морю, через южнорусские равнины и до долины Дуная. Дунайская миграция могла питаться потоками с Северного Причерноморья, из Анатолии через Босфор, из южной Анатолии и областей далее на юг и восток через Грецию или некоторым сочетанием этих трех путей. Точный источник или источники дунайской миграции остаются загадкой. Другой путь был маршрутом в Грецию и Италию с востока по морю.
Завоевателей можно разделить на некоторое количество подтипов. Во-первых, существует основное разделение на низкорослую, недифференцированную по полу и часто мезоцефальную разновидность с относительно небольшими головами, которая лучше всего подходит к особенностям средиземноморской расы в наиболее часто используемом смысле этого термина. К этому типу в основном, если не полностью, принадлежали три группы носителей неолитической культуры: дунайцы; земледельцы и свиноводы, переселившиеся на запад вдоль плодородных прибрежных областей северной Африки и далее в Испанию, а оттуда на север во Францию и Швейцарию; и перебравшиеся по морю поселенцы в Италии, и, возможно, также и Греции. Дунайцы отличаются особенно высоким сводом черепа и высоким носовым указателем; западная ветвь – более низким сводом и более узким носом. К последнему классу принадлежали также и древние египтяне.
Другая часть неолитической средиземноморской расы отмечена высоким ростом и более долихоцефальной формой черепа. Этот вариант обнаружен в Восточной Африке; он также был частым в древней Месопотамии и Иране, в то время как египтяне принадлежали скорее к малому средиземноморскому варианту. Эта высокая, более длинноголовая часть расы имеет более длинное лицо, более узкий нос, и менее хрупкая по костной структуре, чем другая. Также кажется, что она ближе к таким возможным палеолитическим прототипам, как Галлей-Хилл и Комб-Капель.
|
|
|
Эту высокую ветвь также можно разделить. Одна подветвь, с умеренными высотами свода и лица, по всей вероятности, путешествовала по морю с Восточного Средиземноморья к Гибралтару, вокруг Испании и до западной Франции, Британии и Скандинавии. В последних двух странах, и особенно на Британских островах, она составила значительный элемент местного населения. Найти прототип этой мегалитической группы нелегко: кажется, очень близки к ней метрически некоторые месопотамцы, а также некоторые восточноафриканцы. Позднее мы найдем свидетельство о ней на берегах Черного моря. На данный момент мы можем утверждать только то, что она появилась из пока что неидентифицированной части юго-западной Азии, юго-восточной Европы или северо-восточной Африки.
Другая подветвь, которая характеризуется крайне высоким черепным сводом и очень длинным лицом и носом, двигалась на запад с равнин южной России и Польши в Центральную и Западную Европу. Члены этой группы, связываемые с культурой шнуровой керамики, сыграли свою роль в неолитической истории, отличную от дунайской. Они были не крестьянами, а торговцами и, предположительно, воинами. Их пунктом назначения стала южная и центральная Германия, особенно Саксония и Тюрингия, а также южная Скандинавия. В их позднем центре в Рейнланде им было суждено сыграть важную роль в последующей предыстории эпохи металлов.
Неолитическое население Европы состояло не только из этих только что описанных разнообразных завоевателей, хотя они, возможно, составляли более многочисленный элемент. На западной и северной периферии, далеко от путей расселения, сохранилось население мезолитической и даже палеолитической традиции. В Испании, Португалии и Италии небольшие средиземноморские типы донеолитического или ранненеолитического периода вполне могли смешиваться с завоевателями в больших количествах, но так как эти два элемента были сильно похожи, невозможно определить их пропорции.
Во Франции, Швейцарии и Бельгии значительное сохранение мезолитических культурных элементов в неолите сопровождалось значительным увеличением брахицефального элемента, несомненно, связанного с современной альпийской расой и в какой-то мере являющегося ее предком. Далее на севере от Бельгии до Швеции, и особенно на Датском архипелаге, при схожих обстоятельствах сохранения культуры обнаруживается многочисленный брахицефальный элемент, названный типом борребю, который несколько отличается от праальпийской формы на юге. Северные брахицефалы имели больший размер головы и определенно более высокий свод и более широкое лицо; у них был более высокий рост, тяжелее кости конечностей и во многих случаях тяжелые надбровные дуги, широкие челюсти и низкие орбиты. Форма черепа иногда угловатая, в то время как у альпийцев она, вероятно, чаще сферическая, хотя это различие неверно для всех отдельных образцов и поэтому его нельзя переоценивать.
|
|
|
Как альпийский тип, так и тип борребю демонстрируют значительное совпадение с несколькими известными брахицефальными образцами верхнепалеолитических черепов. Тип борребю особенно напоминает черепа из Афалу-бу-Руммель в Алжире. Оба также напоминают мезолитические черепа из Офнета из Баварии. Не может быть особых сомнений, что брахицефал в Западной Европе не был неолитическим пришельцем, а сохранился со времен мезолита. Возможно, что эти два типа развились из палеолитического населения в процессе, включавшем исчезновение или поглощение обычного длинноголового и численно более значительного элемента. Также возможно, что они появились в Европе в мезолите из одного или нескольких неизвестных источников. Мезолит пока еще настолько слабо известен в расовом смысле, что почти любые движения могли пройти незамеченными.
Во время всего неолита Северная Британия, части Ирландии, Норвегия и север Швеции составили область изоляции, в которую идеи и продукты цивилизации проникали постепенно и только частично. В настоящее время нам неизвестно, чтобы палеолитический человек уже обозначил свое присутствие в этих районах во время мезолита и сохранился в них во время неолита, но более поздние свидетельства сделают это предположение разумным.
Леса Северной Европы к востоку от Скандинавии были населены охотниками и рыболовами, составлявшими часть общей приполярной культурной группы, которая, вероятно, простиралась с небольшими техническими изменениями через Сибирь до Тихого океана и могла повлиять на Северную Америку. В европейском и западносибирском сегментах этого пояса мнение авторитетных ученых на культурных основаниях таково, что неолитические жители были прямыми физическими, хотя и не обязательно языковыми, предками некоторого элемента в современных финно-угорских народах. Скелетные останки из этого региона, хотя и немногочисленные, тем не менее демонстрируют присутствие по меньшей мере трех отдельных типов: вероятно, шнурового варианта средиземноморского типа, палеолитического по виду мезоцефала с низкими орбитами и широким лицом, напоминающего частый среди современных финнов тип, и зачаточно или частично монголоидного брахицефала, с высокими орбитами, длинным лицом и выступающим носом, напоминающего определенных современных тюрок Средней Азии.
Таким образом, расовая история Европы в неолите является вопросом баланса между новыми расовыми потоками относительно единообразного типа, исходящими с юга и востока, и более древними остаточными элементами, которые сохранились или претерпели смешение на западе и севере. Она опять демонстрирует пограничный характер Европы как в расовом, так и в культурном смысле и необходимость лучшего изучения расового состава Азии и Африки, если мы хотим понять наше происхождение.
Глава пятая
Бронзовый век
Введение
Разделительную линию между неолитом и эпохой металлов трудно провести: она по своей основе искусственна. Внедрение в Европе меди и бронзы, как и любых других материалов, было постепенным процессом. На большой части континента использование этого нового вещества впервые привилось у оседлого земледельческого населения, и поэтому предполагается, что бронзовый век был периодом распространения культурных элементов, но при этом также и временем расовой стабильности. Это предположение истинно только наполовину. В областях высокой цивилизации, в которых впервые было отмечено использование металла – Месопотамии и Египте – в долинах, которые были густо заселены и хорошо обустроены, непрерывность местных ветвей средиземноморской расы оставалась вполне постоянной. Но мы сейчас увидим, что это ни в коем случае не является истиной для земель, лежащих на севере и западе.
Бронзовый век был периодом этнической сложности. Он является единым только в общем использовании одного металлического сплава некоторыми народами, получившими технологию производства орудий труда, оружия, сосудов и орнаментов из земель древнейших цивилизаций. На протяжении этого времени в составе населения происходили большие изменения – если не такие же, как в неолите, то по меньшей мере сравнимые с ними.
На Востоке, где бронза появилась рано, а железо – поздно, бронзовый век длился пятнадцать столетий или более того. В Месопотамии и Египте расцвет высокой цивилизации произошел именно в бронзовом веке. К тому времени, когда в обиход вошли более твердые металлы, высшие культурные уровни были уже давно достигнуты, и эти две долины утеряли свое культурное лидерство.
Однако в Европе бронза процветала во многих районах, но только в коротком промежутке в несколько столетий между камнем и железом. Бронзовый век длился долго только на дальней периферии, как в Британии, где железо появилось поздно. Здесь, как в Месопотамии и Египте, он длился почти пятнадцать столетий; но эти два равных промежутка времени едва ли перекрывались. Неолитический ребенок в Дании мог иметь отца из бронзового века; таким же образом ребенок бронзового века в Британии мог родиться у кельта, искусного в использовании железа и посетившего западные острова раньше своего народа.
Большинство авторов разделяют медный век и бронзовый век. Как в Месопотамии, так и в Египте существовал экспериментальный период до использования олова как сплава и были известны необходимые пропорции этих двух металлов. В эти древние дни медь распространяется на север и на запад, и многие образцы оружия и орнаментов Западной Европы в этот так называемый халколитический или энеолитический период (медный век) напоминают древнеегипетские или шумерские формы. Самые древние вещи из меди и бронзы проникали в дальние и варварские районы с торговцами, и их могли приобретать только те, у кого было что предложить взамен. Энеолитический итальянец или испанец мог с таким же успехом создать металлический нож, как современный араб – пулемет. Однако в собственно бронзовом веке импортированные бруски отливались на месте в желаемую форму, и в каждой деревне был свой кузнец.
В неолите земледелец или скотовод мог сам создавать большинство своих орудий и сосудов, которые ему были нужны, из местных материалов. Торговля велась в большей степени предметами роскоши типа раковин, нежели предметами первой необходимости. Но в бронзовый век торговля стала затрагивать всех, ибо металл, из которого делались обыденные орудия труда и оружие, находился только в относительно немногих местах. Медь привозили из Испании, Карпатского региона и Кавказа. Олово было найдено в Богемии, Корнуолле и опять же в Испании. Неизбежно возникла обширная торговля, связавшая воедино продукцию этих добывающих регионов.
Чтобы обладать вещами из бронзы, европейцам нужны были ценные товары, которые можно было предложить взамен. На севере это был конечно же янтарь. Главный янтарный путь шел из Дании в Саксонию и Тюрингию, в Богемию, на реку Инн в Австрии; и по перевалу Бреннер к реке По. Люди в Богемии были посредниками, покупая янтарь у датчан на золото, которое они получали из Трансильвании в обмен на олово. Таким образом, даже в бронзовом веке европейская культура опиралась на основу взаимного обмена местными продуктами.
Этот обширный поток материальных предметов должен был подразумевать значительные путешествия части большого класса торговцев. Подобные путешествия неизбежно означали в какой-то степени и обмен населением. Чайлд полагает, что самые древние предметы бронзового века были созданы ремесленниками, мигрировавшими из южной России или Малой Азии, которые создавали небольшие колонии в варварских европейских поселениях.
Неолитический период в большей части Европы проходил в дождливой, теплой климатической эпохе, когда большая часть континента была покрыта лесами, и это изобилие растительности затрудняло миграции и развитие пастушеского кочевничества. Однако во время бронзового века суббореальный климат[243], который затем стал господствующим, был более континентальным и сухим, и области, которые ранее были лесами, стали лугами или во многих случаях открытыми степями.
Во многих областях североевропейской равнины засуха могла быть достаточной, чтобы отвратить некоторые народы от земледелия и заставить их полностью положиться на свои стада, таким образом изменив свой образ жизни с земледелия на пастушеское кочевничество. Засухи такого вида также порождали племенные миграции, и политические беспорядки в Месопотамии и Анатолии в начале II тысячелетия до н.э. указывают на широкое распространение таких движений по экономическим причинам.
Карта 3. Движения бронзового века и их хронология
Примерно в середине бронзового века мы находим первое определенное свидетельство одомашнивания лошади как транспортного животного. Использовавшие лошадь кочевники завоевали Месопотамию и принесли с собой вавилонские темные века. Другие – гиксосы – появились в Египте, где они сначала завоевали дельту, а затем получили контроль надо всем царством. В отсутствие определенной информации предполагают, что эти вторжения были косвенным результатом засухи на севере, где степи стали слишком сухими для пахоты и прежние земледельцы обратились к пастушескому кочевому образу жизни.
Хотя все движения по восточноевропейской равнине ни в коем случае не были направлены на запад, позднее можно обнаружить параллели миграциям бронзового века, принесшим гиксосов в Египет, хеттов в Малую Азию, а других варваров в Месопотамию. Западные миграции скифов, гуннов, тюрок и монголов были просто событиями одной последовательности, которая могла начаться задолго до времени Геродота.
Однако не все движения бронзового века происходили по суше. Искатели металлов из восточного Средиземноморья следовали за строителями мегалитов по их морскому пути от Эгейского моря до Итальянских островов, и далее в Испанию и вокруг Гибралтара в Британию и на север. Во время позднего бронзового века движения народов можно проследить археологически, но их расовая интерпретация затруднена применением практики кремации, уничтожавшей свидетельства, необходимые физическим антропологам.
|
|
|
