 |
Обуздание гнева и агрессии
|
|
|
|
Еще один способ предотвратить насилие я называю "обузданием". Обучая мальчиков контролировать свой гнев и агрессивность, перенаправлять их в позитивное русло, мы поможем им не причинять боль другим и себе. Обуздание, на мой взгляд, может существовать по меньшей мере в двух формах. Во-первых, мальчиков учат выпускать свой гнев и одерживаемую агрессию способом, который традиционно именуется катарсисом. Суть метода в том, что вы даете мальчику разрешение выпустить его чувства свободно и без комплексов в подходящем уединенном месте. В своем присутствии вы предлагаете ему кричать, орать, плакать, издавать любые звуки, которые он хочет и так громко и яростно, как ему требуется, чтобы он таким образом мог очиститься от болезненных чувств, которые изводят его. Если нельзя шуметь, он может взять подушку, чтобы приглушить звук. Если он захочет поколотить что-то, он может бить груду подушек или одеял. Самое главное - чтобы он чувствовал, что может "выпустить это все": выпустить свою злость, гнев и агрессию в вашем ободряющем и любящем присутствии. Такого рода катарсис в присутствии близкого человека - нормальный здоровый процесс, он поможет разрядить ярость, которая копится в душе вашего сына.
Во-вторых, я советую задействовать спорт и физическую активность как еще один здоровый способ выражения этих чувств. При условии, что заданы четкие границы и, при необходимости, используются средства защиты, мальчик может заниматься боксом, рестлингом или просто игровой борьбой, чтобы выпустить свою злость и агрессию. Я недавно видел такую игру: один мальчик в шлеме и защитных накладках идет по гимнастическому бревну, а под бревном постелены мягкие маты, на которые безопасно падать. Другие мальчики, тоже в защитной одежде из пористой резины, поднимаются на бревно и идут ему навстречу, им разрешено даже столкнуть его с бревна. Мальчики, за которыми я наблюдал, играли в эту игру с удовольствием. Очевидно, она предоставила им шанс выпустить свою агрессию, и для некоторых из них она, вероятно, стала средством уменьшения внутренней злости. Такие безопасные занятия с низким уровнем риска, под наблюдением взрослого создают безопасные каналы для выхода этих чувств и, по моему мнению, могут сыграть важную роль в предотвращении у мальчиков желания выпустить свою чувства менее здоровыми и более жестокими способами.
|
|
|
Поощряем активность, порицаем агрессию
У мальчиков в избытке присутствует энергия и желание узнавать новое, испытывать свои возможности, действовать. Когда эти стремления направлены на благие начинания и отношения, результаты бывают впечатляющие: мальчики создают удивительные вещи, завязывают и поддерживают прочные и долгие дружеские отношения и продуктивно сотрудничают. Только тогда, когда они не могут выразить весь спектр своих эмоций, когда их вынуждают носить маску, их энергия и жажда деятельности может обернуться жестокостью. От нас они должны узнать, что властвовать не означает властвовать над другим человеком, что это может означать властвовать вместе с другими людьми. Чтобы добиться этого, мы должны сначала сами понять, какую боль они переживают, позволить им говорить о своих
чувствах и избавить их от семян стыда, из которых часто вырастают шипы жестокости.
Развод
"Почему мои родители так ненавидят друг друга? Это я виноват?"
Винни, 11 лет.
Третья травма сепарации
Когда Оливеру исполнилось семь, у его родителей начался трудный период. Его мать, Анна-Мария, была недовольна своей работой; его отец, Кэри, много работал, чтобы организовать свой небольшой бизнес. Они оба согласились с тем, что Анне-Марии придется остаться на этой работе, пока Кэри не поставит свой бизнес на ноги. Они оба устали, денег и времени было в обрез. Сначала участились споры, а потом их отношения превратились в сплошную череду ожесточенных ссор. Дела в бизнесе Кэри шли неважно, и его привычка выпивать бокал вина за ужином разрослась до ночных попоек, когда он напивался допьяна, вел себя шумно и неадекватно.
|
|
|
Однажды утром Анна-Мария разбудила Оливера и прошептала:
- Оливер, сейчас мы с тобой поедем жить в нашу собственную квартиру.
- А как же папа? - удивился Оливер.
- Папа останется здесь. Не переживай, у тебя будет возможность часто навещать его. Но прямо сейчас папе и маме надо пожить отдельно. А ты для начала поедешь жить со мной.
- Но...
- Никаких "но". Вставай и прими душ. А йотом мы поедем с тобой в нашу новую квартиру,- сказала Анна-Мария, стараясь скрыть свое раздражение за дружелюбным тоном.
Когда они уехали тем утром из дома, никто не знал, вернутся ли они когда-нибудь. Анна-Мария и Кэри так и не помирились. В действительности, их ежедневные споры просто стали происходить по телефону.
- Я не думаю, что могу это дальше выносить,- сказала Анна-Мария Кэри по телефону, в один из тех утренних разговоров, которые всегда начинались шепотом и заканчивались криком.
- Отлично,- огрызнулся Кэри,- тогда увольняйся. Это лучше, чем постоянно выслушивать твои жалобы.
- Я бы уволилась, если б не Оливер,- ответила она.
- Он тут ни при чем,- сказал Кэри.
- Разумеется, при чем,- вспылила в ответ Анна-Мари. - Если я не буду зарабатывать деньги, как мы отправим его в лагерь? Кто будет покупать все необходимое?
Кэри воспринял ее ответ как личное оскорбление, упрек в неспособности содержать семью.
- Я делаю все, что могу,- прорычал он. - Ты знаешь, что я пытаюсь сделать.
- Ты думаешь только о себе,- сказала она со злостью. - Мне надоело. Мне все надоело! - закричала она и бросила трубку.
Анна-Мария, которая всегда старалась закончить эти утренние битвы, пока Оливер еще спит, обернулась и увидела, что сын стоит напротив, на кухне. Он очевидно слышал весь разговор, но ничего не говорил. Анна-Мария вдруг поняла, что опаздывает на встречу и ушла от разговора: "Папа и я просто говорили о работе",- сказала она. "Давай собираться". Оливер дошел до автобусной остановки, не проронив ни слова.
|
|
|
Анна-Мария чувствовала себя виноватой. После нескольких месяцев семейной психотерапии они с Кэри оба поняли, что их противоречия непримиримы, и что развод будет единственным возможным решением. Обоим было трудно принять это и никто из них не мог решиться рассказать Оливеру.
В тот день Оливер не разговаривал с матерью, когда пришел из школы. Он убежал в свою комнату и хлопнул дверью. Прежде чем она успела пойти за ним, зазвонил телефон. Звонила мама одного из друзей Оливера, мальчика по имени Ли. По всей видимости, по пути домой Оливер в автобусе бросился на Ли, сбил его с ног, сел на него сверху и начал прыгать. Водитель остановил автобус и оттащил Оливера от приятеля. К счастью, мама Ли беспокоилась об Оливере, которого прекрасно знала, так же как и о своем сыне, который в итоге не пострадал. По словам Ли, это была просто игра, которая немного вышла из-под контроля.
Наконец, Анна-Мария поняла, что ее сына что-то серьезно тревожило. Они пошла в комнату Оливера, чтобы поговорить об этом, но он ее не впустил. Она сказала ему через дверь, что она знает о том, что произошло, что она не сердится на него и просто хочет поговорить о том, что его беспокоит.
Через минуту дверь открылась и на пороге появился Оливер, по его щекам бежали слезы.
- Что такое, Оливер? - спросила она мягко. - Что тебя тревожит?
- Вы с папой собираетесь разводиться? - выпалил он и, разразившись рыданиями, бросился к матери на шею.
Анна-Мария застыла. И хотя она уже несколько недель знала, что они с Кэри разводятся, она почему-то думала, что надо еще подождать, прежде чем рассказать Оливеру. Но сейчас было очевидно, что Оливер прекрасно понимал всю серьезность ситуации. Она крепко обняла его.
- Это моя вина,- сказал Оливер тоном раскаяния.
- О, милый,- утешала его Анна-Мария,- тут нет твоей вины. Это неправда.
- Ты сказала это сегодня утром,- произнес Оливер надтреснутым голосом. - Ты сказала, что это все было ради меня, и что тебе все надоело. Значит, я тебе тоже надоел. Ты и со мной разведешься?
|
|
|
Тут Анна-Мария начала плакать вместе с ним.
- Мне надоело то, что происходит на работе,- сказала она.
- Мне надоело то, что иногда нам не хватает денег. Но ты никогда мне не надоешь. Никогда!
Каждый день миллионы детей переживают развод родителей. И даже над теми детьми, чьи родители сейчас вместе, висит зловещая угроза развода. Пока у каждого маленького мальчика есть знакомый маленький мальчик, который видит папу только по выходным, или такой, чья мама поручает ему больше, чем большинству других маленьких мальчиков. К подростковому возрасту у редкого мальчика нет приятеля, который живет с неродным родителем, или у его мамы есть постоянный сожитель, или он живет в смешанной семье, и у него теперь трое новых сиблингов, или его отец ушел из семьи. "Такое чувство, что все в разводе",- сказал мне девятилетний Тимми.
Развод сейчас настолько распространен, что, по моему мнению, для миллионов мальчиков, родители которых разведены, он становится третьей травмой. Все те проблемы, которые мы обсуждали применительно к первым двум травмам мальчишества, вновь возникают при разводе и часто в еще более драматичной форме: отделение от родителей, стыд, маска, скрывающая болезненные чувства утраты и одиночества, и тендерные ограничения, удерживающие мальчиков от выражения этих эмоций.
Развод сам по себе - это драматическое разъединение для мальчика. Он чувствует себя оторванным от семьи и дома, который был доселе безопасным местом. Большинство мальчиков остаются на попечении матерей, поэтому они особенно остро чувствуют свою отъединенность от отца. Мальчик видит своего папу только по выходным или вообще не видит его. В то же самое время он может дистанцироваться от матери, которая сама слишком подавлена и загружена, так что у нее не остается времени и сил на сына. По сути, мальчика отталкивают от семьи и дома - точно так же, как его отталкивали в течение двух других типичных сепарации мальчишества.
Но в случае развода этот разрыв не преследует благих целей и у общества не находится ни оправданий, ни поддержки для него. В отличие от отталкивания шестилетки, которое предполагает помочь мальчику "оторваться от юбки", или сепарации подростка, которая призвана сделать мальчика независимым мужчиной, чрезвычайно трудно увидеть какие-то благие для мальчиков последствия разъединения в результате развода. Развод может принести с собой относительный мир паре, пережившей штормовой период супружества. Или помочь одному или обоим разведенным родителям обрести эмоциональное равновесие. Но общество не скажет мальчику, что развод пойдет ему на пользу, и сам он редко воспринимает ситуацию таким образом.
|
|
|
Пятнадцатилетний Денис объясняет: "Все говорят мне что-нибудь типа: "Когда твои родители тебя заберут?" или "Ты поедешь куда-нибудь от родителей этим летом?" А я отвечаю: "Нет. Мои родители в разводе. Мой папа больше даже не разговаривает с моей мамой"".
Двенадцатилетний Джейк сказал мне: "Я никому не рассказываю о родителях. Это не их дело, и все равно они не скажут ничего хорошего".
Семнадцатилетний Дэвид подчеркивает: "Я парень, поэтому не болтаю о своих родителях. Потому что другие ребята сказали бы что-то типа "не будь младенцем, не забивай голову ерундой. Ты не один такой!""
Даже учитывая распространенность разводов, мальчик продолжает вести себя в соответствии с Мальчишеским кодексом. Вместо того чтобы показать свою грусть, уязвимость, беспомощность, отчаяние, утрату он прячется под маской. Начинаются выходки, трудности с поведением, драки, дерзость в адрес учителей, споры, но что бы он ни делал, он знает, что не должен показать стыд, который раздирает его - стыд, который рождает его чувство несоответствия, слабости, страх не быть настоящим мужчиной.
Развод редко оказывается простой и явной процедурой: двое взрослых разъехались, и один из них берет мальчика на свое попечение. Развод, как фигурки на шахматной доске, касается всех членов семьи, всех родственников и каждого, кто контактирует с семьей. Меняются отношения матери и сына, меняются отношения отца и сына. Меняются отношения матери, отца и других взрослых, включая учителей. Более того, в игре могут появиться новые игроки, каждый из которых меняет расстановку сил и функции игроков: консультанты и адвокаты, няни, бабушки или друзья семьи, подруги или друзья, новые "родители" и сиблинги в повторном браке. Даже домашнее животное может исчезнуть из дома.
Беда мальчиков, переживающих развод родителей, в том, что их реакции часто оцениваются или истолковываются неверно. В последние годы много обсуждалось воздействие развода на мальчиков и девочек. Юдифь Уоллерстайн, основатель Центра для семей в состоянии перехода, говорит об "отложенном эффекте" развода в случаях с девочками. Во время развода девочки, как кажется, вполне справляются, у них все "отлично". Но спустя годы, порой долгие годы, дремлющие негативные переживания выходят на поверхность и разрушают их жизни. Мальчики, с другой стороны, больше девочек склонны к неадекватному поведению во время развода. Их голоса становятся громкими и назойливыми. Но то, что мы слышим, это не подлинный внутренний голос мальчика - это крик злости, оторванный от той боли, которую он носит в себе. Поэтому несмотря на то, что мальчики и девочки по-разному ведут себя в ситуации развода (мальчики часто буянят, девочки страдают бессловесно), оба типа поведения скрывают глубокую боль, которую они чувствуют.
"Я не женюсь,- сказал мне как-то семнадцатилетний Джэйсон,- эти бесконечные споры о деньгах, о том, кто сказал это и кто сказал то, ор на детей. А потом ты все равно останешься один, так зачем вообще тогда жениться?"
Если бы развод был редким явлением в нашем обществе, нам бы, вероятно, не стоило обращать такое пристальное внимание на третью травму детства. Но, по данным Лоренса Беймера из Университета штата Индиана, родители приблизительно трех тысяч детей разводятся или разъезжаются каждый день. Половина всех белых мальчиков живет в неполной семье (чаще всего - с матерью), три четверти мальчиков-афроамериканцев находятся в аналогичной ситуации. Большинству из этих мальчиков еще нет 18 лет. Многие исследования показывают, что у мальчиков разведенных родителей выше риск появления определенных проблем, чем у мальчиков в полных семьях. Так, С.X.Кейе пишет, что они в среднем более агрессивны, чаще пропускают школу, у них хуже оценки по чтению и математике. В исследовании Д.М.Фергюссон приняли участие более тысячи новозеландских детей от рождения до 15 лет, и оно показало, что дети в разведенных семьях раньше начинают половую жизнь, более склонны к употреблению наркотиков, и они в два раза чаще бросают школу.
Хорошая новость: мальчики могут успешно пережить развод, равно как девочки и родители. Третью травму мальчишества - как и две другие - можно смягчить. Проблема возникает в том случае, если семья плохо справилась с другими двумя травмами. Если родители считают, что мальчик должен "перетерпеть", когда он идет в школу или когда становится подростком, они, вероятно, будут ожидать от него того же во время развода. С другой стороны, если родителям удалось создать крепкие отношения с мальчиком, если они давали ему возможность быть собой и выражать свои подлинные эмоции, он и через развод может пройти, не пытаясь спрятаться под маской. Для этого, однако, родители должны отделить свои чувства друг к другу и ситуацию, в которой оказались их отношения, от своих чувств к сыну, И хотя это может быть очень трудно, это необходимо сделать.
|
|
|
