 |
Ведущий специалист по вопросам: Парадокса, Юмора, Перемен.
|
|
|
|
«Береги ее. Может пригодиться. Когда я понадо- блюсь…, когда я, действительно, понадоблюсь, просто возьми ее двумя руками и позови. Я приду, так или ина- че.
Я осторожно положил визитную карточку в свой бу- мажник. «Я буду беречь ее, Сократ. Можешь на это рас- считывать. Э-э, у тебя нет, случайно, визитки с адре- сом Джой, а?»
Он проигнорировал мой вопрос.
Мы помолчали, и Сократ принялся готовить один из своих свежих салатов. Я придумал вопрос.
«Сократ, каким образом ты делаешь это? Как я могу открыть себя свету осознанности?»
«Итак, – сказал он, отвечая вопросом на вопрос, –
„что ты делаешь, когда ты хочешь видеть?“
Я засмеялся. «Я смотрю! А! Ты имеешь в виду ме- дитацию, правда?»
«Точно!» – ответил он. «И это главное» – сказал он, заканчивая нарезать овощи. «Есть два одновремен- ных процесса:
– Один из них «озарение» (insight) – это произ- вольное внимание, процесс направления осознанно- сти точно на то, что ты хочешь видеть.
– Второй, это «отстранение» (surrender) – процесс отпускания всех возникающих мыслей.
Это и есть настоящая медитация; таким способом ты можешь вырваться за пределы своего ума.
По этому поводу, у меня есть подходящая история:
Обучающийся медитации сидел в глубоком молчании в окружении небольшой группы соучеников. Ужаснувшись видами крови, смерти и демонов, возникших в голове, он поднялся, подошел к учителю и зашептал: «Роши, у меня только что было ужасное видение!»
«Отпусти его», – сказал учитель.
Через несколько дней, ученик наслаждался фантастическими эротическими фантазиями, постижениями смысла жизни, вместе с ангелами и на фоне космических декораций – нечто потрясающее.
«Отпусти их» – сказал учитель, подойдя к нему
|
|
|
сзади, и стукнув его своей палкой.
Я посмеялся над историей, потом сказал: «Знаешь, Сократ, я подумал о смысле истории…». Сократ стук- нул меня по голове морковкой со словами: «Отпусти его!».
Мы кушали. Я накинулся с вилкой на свои овощи; он брал маленькие кусочки своими китайскими палоч- ками, дыша беззвучно во время жевания. Он никогда не брал следующую порцию до тех пор, пока он полно- стью не прожевывал и не проглатывал предыдущую, как будто каждый кусочек был сам по себе маленькой трапезой. Я даже стал восхищаться этим процессом, тем не менее, сам глотал, практически не разжевывая. Я съел все первым, откинулся назад и объявил: «Мне кажется, я готов заняться настоящей медитацией».
«Ах, да», – он отложил палочки, – «победа на умом».
Если бы только тебе было интересно».
«Мне интересно! Я хочу самосознания. Вот почему я здесь.
«Ты хочешь само-имиджа, а не само-осознания. Ты здесь потому, что у тебя нет более привлекательных альтернатив».
«Но я, в самом деле, хочу избавиться от своего бес- покойного ума» – запротестовал я.
«В этом твоя самая большая иллюзия, Дэн. Ты, как тот парень, который отказывается носить очки, на-
стаивая: „они больше не печатают газет разборчивым шрифтом“.
«А вот и нет», – сказал я, раскачивая головой взад вперед.
«Я и не ожидал, что ты узреешь истину, однако, ты должен услышать это.
«К чему ты клонишь?» – нетерпеливо спросил я, мое внимание ускользало.
«Хочешь мораль, вот тебе мораль», – произнес Со- крат голосом, приковавшим мое внимание. «Ты иден- тифицируешь себя со своими мелочными, досадными и, в основном, беспокойными мыслями и верованиями; ты веришь в то, что ты есть твои мысли».
«Ерунда!»
«Твои упрямые иллюзии – это тонущий корабль, па- рень. Рекомендую тебе отпустить их, пока еще есть время».
Я придавил свой растущий гнев. «Откуда ты знаешь как я „идентифицируюсь“ со своим умом?»
|
|
|
«Ладно», – вздохнул он. «Я докажу тебе. Что ты под- разумеваешь, когда ты утверждаешь „я иду к себе до- мой“? Разве ты не принимаешь, как само собой разу- меющееся, что ты находишься отдельно от дома, куда ты собираешься?»
«Ну, конечно! Это глупо».
Не обращая на меня внимания, он спросил: «Что ты имеешь в виду, когда говоришь „моему телу сегодня не-
здоровится“? Кто это „Я“, которое находится отдельно от тела и говорит о нем, как о своей собственности?»
Мне пришлось засмеяться. «Семантика, Сократ. Те- бе нужно говорить что-то».
«В основном верно. Тем не менее, языковые сред- ства, которые мы используем, отражают способы на- шего видения мира. Ты, в действительности, поступа- ешь так, как будто ты есть „Ум“ или что-то другое, не- уловимое, внутри тела».
«Да зачем мне нужно так поступать?»
«Потому что твой самый большой страх – это смерть и твое самое страстное желание – это выживание. Ты хочешь все Время, ты жаждешь Вечности. В своем за- блудшем веровании, что ты есть этот „ум“ или эта „ду- ша“, ты находишь лазейку в своем контракте со смер- тью. Возможно, в качестве „ума“ тебе удастся вылететь прочь из тела, когда оно умрет, ведь правда?»
«О, идея» – ухмыльнулся я.
«Это, в точности то, что есть, Дэн. Идея, которая не более реальна, чем тень от тени. Истина же в том, что сознание находится не теле, скорее, тело нахо- дится в сознании. И ты, и есть это сознание; это – не ум-фантом, который так тебя беспокоит. Ты являешься телом, но и всем остальным тоже. Именно это тебе от- крыло твое видение. Только ум заблуждается и боится перемен. Таким образом, если ты только расслабишь- ся, отказавшись от всех мыслей, в собственном теле,
ты станешь счастливым, самодостаточным и свобод- ным, не испытывающим отдельности. Бессмертие уже принадлежит тебе, однако не так, как ты его себе пред- ставляешь или надеешься на него. Ты уже был бес- смертен, задолго до рождения, и будешь бессмертен, еще очень долго, после того как разложится твое тело. Тело и есть сознание; оно бессмертно. Оно только ме- няется. Ум – твои собственные верования, твоя исто- рия, личная индивидуальность – это все, что смертно; так спрашивается, кому это нужно?
Сократ замолчал, откинувшись на спинку стула.
|
|
|
«Сократ, я не уверен, что воспринял все сказанное тобой».
«Конечно же, нет!» – засмеялся он. «В любом слу- чае, слова немного значат, пока ты сам не осознаешь истину, стоящую за ними. Только тогда, ты наконец освободишься и беспомощно упадешь в объятия веч- ности.
«Звучит очень притягательно».
Он засмеялся. «Вот именно, я бы сказал „очень при- тягательно“. Однако, в настоящий момент, я только за- кладываю фундамент того, что должно последовать».
«Сократ, если я – не мои мысли, тогда кто я?»
Он посмотрел на меня так, как будто он только что закончил объяснять мне, что один плюс один будет два, а я тут же задаю вопрос: «Понятно, но все-таки, сколько будет один плюс один?» Он потянулся к хо-
лодильнику, вытащил луковицу и сунул ее мне в руку.
«Почисть ее, слой за слоем», – потребовал он. Я начал чистить. «Что ты обнаружил?»
«Еще один слой».
«Продолжай».
Я счистил еще несколько слоев. «Еще несколько слоев, Сок».
«Продолжай чистить, пока слоев не останется. Что ты обнаружил?»
«Ничего не осталось».
«Еще как осталось, будь уверен».
«Что же это?»
«Вселенная. Прими это во внимание. Тебе пора воз- вращаться домой».
Я выглянул в окно. Уже почти светало.
Я пришел на следующий вечер, после заурядно- го занятия по медитации, по-прежнему, осаждаемый мыслями. Поскольку ранний вечер выдался не очень загруженным клиентами, нам представилась возмож- ность посидеть за чашечкой мятного чая, и я рассказал ему о своем безуспешном занятии медитацией.
«Да, твое внимание, по-прежнему, рассеивается.
Послушай такую историю:
Ученик спросил своего учителя о наиболее важном элементе Дзен.
Учитель ответил: «Внимание».
«Да, спасибо, роши», – сказал ученик. «Однако
какой второй самый важный элемент Дзен.
„Внимание“, – ответил учитель.
Я смотрел на Сока озадаченно. «Вот и сказочке ко- нец», – сказал он.
Я поднялся, чтобы выпить воды, а Сократ спросил:
«Уделяешь ли ты достаточно внимания тому, как ты стоишь?»
«Ну, да», – ответил я, вовсе не уверенный в этом, приближаясь к баку с водой.
«Уделяешь ли ты достаточно внимания тому, как ты ходишь?» – спросил он.
|
|
|
«Да, уделяю», – ответил я, вовлекаясь в игру.
«Уделяешь ли ты достаточно внимания тому, как ты разговариваешь?»
«Думаю, что да», – произнес я, прислушиваясь к сво- ему голосу.
«Уделяешь ли ты внимание тому, как ты думаешь?»
– спросил он.
«Сократ, отстань! Я делаю, все, что я могу делать!» Он наклонился ко мне. «Всего, что ты делаешь не- достаточно! Твое внимание должно гореть от интен- сивности. Беспорядочные шатания по гимнастическо- му залу не сделают из тебя чемпиона; сидение с за- крытыми глазами и блуждающим вниманием не повы- сят твою осознанность. Только качество твоих прак- тик принесет пропорциональные плоды. Вот тебе еще
история:
Находясь в монастыре, я проводил день за днем в попытках решить Кон, задачу, которую дал мне учитель, чтобы спровоцировать мой ум и дать ему возможность увидать свою истинную природу. Я не мог справиться с задачей. Каждый раз мне было нечего предложить роши в качестве решения. Мое обучение продвигалось очень медленно, и это приводило меня в уныние. Наставник дал мне указание продолжать трудиться над своим Коном еще один месяц. «По прошествии этого срока», – приободрил он меня, –
«ты, наверняка, решишь ее».
Миновал месяц и я старался изо всех сил. Кон оставался загадкой.
«Продолжай решать ее еще одну неделю с пламенем в сердце!» – сказал он. День и ночь Кон пылал у меня в голове, но я никак не мог проникнуть в его тайну.
Роши сказал мне: «Еще один день, всем своим духом». На закате дня я был истощен. Я сказал ему: «Учитель, бесполезно. Прошел месяц, неделя, день, я не могу решить эту загадку». Мой учитель пристально посмотрел на меня и произнес: «Медитируй еще один час, и если тебе не удастся решить Кон к тому времени, тебе придется покончить с собой».
«Зачем воину сидеть в медитации? Я думал, что путь – это действия?»
«Медитация – это действие бездействия; хотя, ты
совершенно прав в том, что путь воина более динами- чен. В конечном итоге, ты научишься медитировать ка- ждое свое действие. Однако в начале, сидячая меди- тация служит церемонией, особым временем, отводи- мым, чтобы повысить интенсивность деятельности. Ты должен в совершенстве освоить ритуал, чтобы распро- странять его на свою повседневную жизнь.
«Как учитель, я буду использовать любые методы и способы, которые есть в моем распоряжении, что- бы поддерживать твой интерес и помогать упорно тру- диться над предстоящими трудностями.
Если бы я просто подошел к тебе и нашептал на ухо секрет счастья, ты даже бы не послушал меня. Тебе был нужен парень, который заворожит тебя, покажет фокус, прыгнет на крышу, чтобы хоть как-то пробудить твой интерес.
|
|
|
«Что-ж, я не против игр, во всяком случае, пока, но придет время, когда каждый воин должен отправить- ся в путь один. В настоящее время, я буду делать все необходимое, чтобы оставить тебя здесь для изучения пути».
Мне показалось, что мной манипулируют и это рас- сердило меня. «Так, что же, я состарюсь тут, на этой заправке, как ты, который поджидает удобного момен- та, чтобы наброситься на невинного студента». Я по- жалел о своей реплике, как только она сорвалась с губ. Сократ, расслабился, улыбнулся и тихо сказал:
«Пусть тебя не вводит в заблуждение это место или внешность твоего учителя, Дэн. Предметы и люди не всегда то, чем они кажутся. Я определяюсь вселен- ной, а не этой станцией. Что же касается того, почему ты должен остаться, разве это не очевидно, что ты мо- жешь приобрести? Понимаешь, я – совершенно счаст- лив. А ты?»
Подъехала машина. Ее радиатор окутывали облака пара. «Пойдем», -сказал Сок. «Эта машина страдает и нам, возможно, придется пристрелить ее, чтобы из- бавить от мук». Мы оба вышли наружу, к страдающей машине, с кипящим радиатором и ее хозяину в плохом настроении.
«Проклятье! Чего вы так долго? Я не могу тут ждать всю ночь!»
Сократ смотрел на него никак не меньше, чем с лю- бящим участием. «Давайте взглянем, сэр, чем мы мо- жем помочь вам, чтобы задержать вас по минимуму». Он заставил мужчину въехать в гараж, где приладил к радиатору шланг под давлением и нашел утечку в радиаторе. Спустя считанные минуты он заварил тре- щину, тем не менее, сообщив мужчине о настоятель- ной необходимости заменить старый радиатор. «Все умирает и меняется, даже радиаторы», – подмигнул он мне.
Когда мужчина уехал, истина слов Сократа, наконец, дошла до меня. Он, на самом деле, был абсолютно
счастлив! Казалось, ничто не влияло на его счастли- вое расположение духа. За все время, что я его знал, он бывал сердит, грустен, мягок, жесток, весел и даже озабочен. Но счастье, всегда, светилось в его глазах, даже когда они наполнялись слезами.
Я думал о Сократе на обратном пути домой. Моя тень растягивалась и сжималась, когда я проходил под уличными фонарями. Приближаясь к дому, я пнул но- гой в темноту подвернувшийся камень. Стараясь не шуметь прошел через ворота на задний двор, туда где, под ореховыми ветвями, находилось мое, переделан- ное из небольшого гаража, жилище. До рассвета оста- валось совсем немного времени.
Я лежал в кровати, но не мог уснуть, размышляя о том, смогу ли я разгадать секрет его счастья. Сейчас, это казалось даже более важным, чем прыжки на кры- ши.
Тут я вспомнил о визитной карточке, которую он дал мне. Я быстро поднялся и включил свет, достал из бу- мажника визитку. Мое сердце забилось быстрее. Со- крат сказал, что если он мне понадобится, то нужно взять карточку в обе руки и просто позвать. Ну что же, сейчас я его испытаю.
Минуту я простоял с дрожащими коленями. Я взялся за светящуюся мягким сиянием карточку обеими рука- ми и позвал: «Сократ, приходи Сократ. Вызывает Дэн». Я почувствовал себя полным идиотом, который стоит
в 4:55 утра с визиткой в руках и разговаривает с возду- хом. Ничего не происходило. С отвращением, я швыр- нул карточку на пол. Именно в этот момент погас свет.
«Кто там!» – выкрикнул я, резко разворачиваясь кру- гом, пытаясь ощутить его присутствие. Классически, как в кино, я оступился, споткнулся о стул и, задев край своей кровати, рухнул на пол.
Свет включился снова. Если бы кто-нибудь находил- ся тогда поблизости, он бы решил, что у студента про- блемы с предметами о древней Греции. Зачем ему еще орать в 5:02 утра: «Черт тебя дери, Сократ!»
Мне никогда не узнать было ли отключение света со- впадением или нет. Сократ сказал только, что он при- дет, но не сказал как. Я механически подобрал карточ- ку и стал совать ее обратно в бумажник, как вдруг, кра- ем глаза заметил, что она изменилась. Под последней строкой со словами: «Парадокса, Юмора, Перемен» появились новые слова шрифтом покрупнее: «Только в крайних случаях!».
Отсмеявшись, я, тотчас же, крепко уснул.
Начались летние тренировки. Было приятно увидеть лица старых добрых знакомых. Герб отрастил бороду. Загар Рика и Сида значительно потемнел. Они оба вы- глядели, как никогда, стройными и сильными.
Мне так хотелось поделиться с ними происходящи- ми в моей жизни событиями и уроками, однако я не знал с чего начать. И тут я вспомнил о визитке Сока.
Перед началом разминки, я отозвал Рика в сторону.
«Слушай, я хочу показать тебе одну вещь». Когда он увидит сияющую визитку с перечислением «специаль- ностей» Сока, он непременно заинтересуется; может быть, они все заинтересуются.
Выдержав драматическую паузу, я вытащил карточ- ку и, перевернув ее лицевой стороной вверх, подал ему. «Взгляни-ка, не правда ли интригующе? Этот па- рень – мой наставник».
Рик опустил свой взгляд на карточку, потом посмо- трел обратно на меня. Его лицо было таким же пустым, как и поверхность визитки. «Это что, шутка? Не пони- маю, Дэн».
Я посмотрел на карточку, потом перевернул ее.
«Мгм…», – промычал я, быстро заталкивая кусочек картона назад в бумажник, – «Просто ошибка, Рик. Пойдем на разминку». Я беззвучно вздохнул. Это про- исшествие еще более укрепит в команде мою репута- цию эксцентрика.
Сократ, подумал я, какой дешевый трюк – исчезаю- щие чернила!
Тем вечером, карточка была у меня в руке, когда я вошел в офис заправки. Я швырнул карточку на пись- менный стол. «Хватит устраивать дешевые трюки, Со- крат. Я устал выглядеть как идиот».
Он сочувственно посмотрел на меня: «Неужели ты опять выглядел как идиот?»
«Ну, довольно, Сократ. Я прошу тебя прекрати».
«Прекратить что?»
«Эту фигню с исчезающими чернилами…». Краем глаза я уловил слабое сияние со стола:
Воин, Инкорпорейтед. Сократ
Ведущий специалист по вопросам: Парадокса, Юмора, Перемен.
Только в крайних случаях!
Не понимаю», – забормотал я, – «Эта карточка ме- няется?»
«Все меняется», – ответил он.
«Да, я знаю, но оно исчезает и появляется снова?»
«Все исчезает и появляется снова».
«Сократ, когда я показал визитку Рику, на ней ничего не было».
«Это Домашние Правила», – с улыбкой, он пожал плечами.
«Мне непонятны твои объяснения. Я хочу знать как…»
«Отпусти это», – сказал он, – «Отпусти».
Лето пролетело быстро, полное интенсивных трени- ровок и ночных посиделок у Сократа. Половину време- ни мы проводили, практикуясь в медитации, вторую по- ловину мы проводили, работая в гараже, или просто за чаем. В такие перерывы я обычно задавал вопросы о Джой; Я изнывал от желания видеть ее. Сократ ничего
мне не говорил.
Незадолго до окончания летних каникул мой ум сно- ва стал отвлекаться к предстоящим занятиям. Я решил слетать на неделю в Лос-Анджелес, чтобы навестить родителей. Я оставлю свой Валиант здесь на стоянке, а в Лос-Анджелесе куплю себе мотоцикл и на нем про- делаю обратный путь по побережью.
Я ходил по магазинам Телеграф Авеню и, как раз, выходил из аптеки с зубной пастой в руках, когда ко мне подошел тощий подросток, от которого нестерпи- мо пахнуло перегаром и потом. «Мелочи не найдет- ся?» – спросил он, не глядя на меня.
«К сожалению, нет», – сказал я, совершенно без со- жаления. Отворачиваясь от него, я подумал: «Найди работу». Затем появилось едва различимое чувство вины. Я сказал «нет» нищему без копейки. Возникли сердитые мысли. «Ему не следует обращаться к лю- дям с такими просьбами!»
Я прошел половину квартала прежде, чем я осознал весь этот умственный шум, на который я настроился и который стал причиной такого напряжения, и все из-за того, что какой-то парень попросил у меня денег, а я отказал. В это мгновение, я отпустил это. Ощутив об- легчение, я глубоко вздохнул, стряхнул напряжение и обратил свое внимание на прекрасный день.
В ту ночь, я сообщил Сократу новости.
«Сок, я лечу в Лос-Анджелес к родителям на не-
сколько дней. Я собираюсь купить там мотоцикл. А так- же я, только что, узнал о том, что Американская Феде- рация Гимнастики направляет Сида и меня в Любля- ны, Югославия, чтобы наблюдать за Чемпионатом Ми- ра по Гимнастике. Они полагают, что мы потенциаль- ные Олимпийцы и хотят дать нам шанс. Ну, как тебе новости?»
К моему удивлению, Сократ только нахмурился, ска- зав: «Чему быть, того не миновать».
Я решил проигнорировать это высказывание и на- правился к двери. «Пока, Сок. Увидимся через не- сколько недель».
«Увидимся через несколько часов», – ответил он, –
«Встречаемся у фонтана Людвига в полдень».
«О’кей!» – сказал я в ответ, выходя и раздумывая к чему бы это.
Я поспал шесть часов и бегом устремился к фонта- ну, который находился рядом со студенческим город- ком. Фонтан был назван в честь собаки по кличке Лю- двиг, которая частенько посещала это место. Пару дру- гих собак и сейчас плескалась там, смывая августов- скую жару; несколько ребятишек возились на мелкой части.
Как только Кампанела – известная в Беркли башня с часами – зазвонила полдень, я увидел тень Сока у своих ног.
«Пойдем пройдемся», – сказал он. Мы двинулись
через кампус, мимо Зала Спраул, за Оптометрическую Школу и Больницу Кауэл, миновав футбольный стади- он, шагая в холмы Клубничного Каньона.
Наконец, он заговорил.
«Для тебя, Дэн, начался процесс сознательной трансформации. Его нельзя пустить вспять. Обратного пути нет. Попробуй повернуть и ты окончишь безуми- ем. С этого момента, ты можешь двигаться только впе- ред. Теперь ты связан обязательством».
«Ты хочешь сказать, как в институте?» – я попытался пошутить.
Он усмехнулся. «Возможно, тут есть параллели». Мы шли молча по беговой дорожке в тени разрос-
шихся кустов.
«Никто не может помочь тебе за определенной чер- той, Дэн. Я буду вести тебя некоторое время, однако настанет час, когда даже я должен буду отступить, и ты останешься один. Тебя подвергнут жестким испы- таниям перед тем, как закончится твое обучение. Тебе придется развить большую внутреннюю силу. Я только надеюсь, что она подоспеет вовремя».
Слабый прохладный бриз со стороны Бухты прекра- тился, и наступила жара. Однако, я ощущал холод. Дрожа в жарком воздухе, я смотрел на ящерицу, караб- кающуюся в траве. Последние слова Сока отпечата- лись в моем мозгу. Я оглянулся.
Его нигде не было.
Напуганный, сам не зная почему, я поспешил обрат- но. Тогда, мне не было известно, что моя инициация завершилась. Очень скоро, должны были последовать настоящие уроки. И суждено им было начаться с кош- мара, который я едва пережил.
Книга вторая
ОБУЧЕНИЕ ВОИНА
Меч заостряется
Оставив свой Валиант в одном из платных гара- жей, я сел на автобус «F», который следует через Сан- Франциско в Аэропорт Транзит и, который, на этот раз, застрял в пробке; похоже я опоздаю на свой рейс. Ста- ли появляться беспокойные мысли; мой желудок сда- вил спазм – как только я заметил это, я отпустил эти мысли, как меня учили. Я расслабился и стал любо- ваться пейзажем вдоль скоростной трассы Бэйшор, раздумывая над моим возросшим мастерством по пре- одолению стрессовых мыслей, которые, по обыкнове- нию, досаждали мне в прошлом. Так получилось, что я успел на самолет буквально за считанные секунды до вылета.
Отец, более ранняя версия меня самого, с редею- щими волосами, в ярко голубой футболке, туго обтя- гивающей его мускулистую грудь, встретил меня в аэ- ропорту крепким рукопожатием и улыбкой. Лицо мамы покрылось милыми морщинками, когда она тепло при- ветствовала меня на пороге их дома поцелуями и объ-
ятиями. Она тут же стала поливать меня ливнем ново- стей о моей сестре, племянниках и племянницах.
В тот вечер меня удостоили последним маминым шедевром игры на фортепиано – думаю, это было что- то из Баха. С утра пораньше, мы с отцом уже играли партию в гольф. Все это время, меня подмывало рас- сказать им о своих приключениях с Сократом, однако, я предпочел промолчать. Возможно, я объясню им все в письме, когда-нибудь. Мне было хорошо дома, хотя все казалось уже таким далеким и давним.
После игры в гольф, мы с отцом сидели в сауне в Центре Здоровья Джека Лаланна, отец сказал: «Дэн, жизнь в колледже явно идет тебе на пользу. Ты изме- нился, стал более уравновешенным, приятным в об- щении; не то чтобы ты раньше был грубым, но…». Он подыскивал нужные слова, однако я уже понял.
Я улыбнулся. Если бы он только знал.
Большую часть времени в Лос-Анджелесе, я про- вел в поисках мотоцикла и, наконец, нашел Триумф 500CC. Мне понадобилось несколько дней, чтобы при- выкнуть к нему и два раза я почти упал с него, подумав, что это Джой вышла из дверей магазина или свернула за угол.
Мое пребывание в Лос-Анджелесе заканчивалось. Ранним утром следующего дня я промчусь вверх по по- бережью до Беркли, вечером встречусь с Сидом, и мы полетим в Югославию на Чемпионат Мира по Гимна-
стике. В последний день я наслаждался уютом роди- тельского дома. После ужина, я взял гермошлем в руку и отправился закупиться в завтрашнюю дорогу. Выхо- дя за двери, я услышал, как отец сказал: «Будь осто- рожен, Дэнни, мотоциклы очень плохо видно ночью». Его обычное предупреждение.
«Хорошо, пап, я буду осторожен», – крикнул я ему в ответ. Затем, оседлал свой мотоцикл и стремитель- но выкатился в поток уличного движения, чувствуя се- бя настоящим мачо в облегающей футболке, потертых Ливайсах и ботинках с толстой подошвой. Опьяненный свежим вечерним воздухом, я ехал на юг по направле- нию к Вилширу. Очень скоро мое будущее должно бы- ло измениться, потому что в тот момент, в трех кварта- лах от меня, водитель Джордж Вильсон готовился по- вернуть налево на Западную Авеню.
Я с ревом мчался сквозь сумерки; мимо мелькали уличные огни, по мере моего приближения к Седьмой и Западной. Я уже был готов проехать через перекре- сток, как вдруг, прямо впереди я заметил белый бью- ик, со включенным сигналом левого поворота. Я при- тормозил – наверное, именно эта предосторожность и спасла мне жизнь.
Как только я въехал на перекресток бьюик начал бы- стро поворачивать влево, прямо передо мной. Еще не- сколько мгновений, тело, с которым я был рожден, по- прежнему оставалось одним целым.
Времени вполне хватило, чтобы подумать, но не для того, чтобы действовать. «Влево!» – закричал мой ум. Но там было встречное движение. «Резко вправо!» Мне не проскочить мимо бампера. «Клади его!» Я про- скользну под колесами. Все мои варианты были ис- черпаны. Я ударил по тормозам и стал ждать. Это бы- ло нереальным, как сон, до тех пор, пока я не увидел перекошенное от ужаса лицо водителя. Со страшным глухим стуком под музыкальный звон бьющегося сте- кла, мой мотоцикл ударился в передний бампер авто- мобиля, а моя правая нога разбилась вдребезги. По- том все чертовски ускорилось, и мир померк.
Должно быть, я потерял и вновь обрел сознание сра- зу после того, как кувырком перелетел через машину и слету ударился о бетон дороги. Мгновение благосло- венного непонимания и пришла боль, словно обжига- ющие, докрасна раскаленные тиски, сжимающие и пе- ремалывающие мою ногу до тех пор, когда я уже не мог терпеть и закричал. Я ждал, хотел, чтобы она прекра- тилась; я молился о бесчувствии. Далекие голоса: «…я его просто не видел…» «…телефон родителей…» «не волнуйся, они скоро приедут».
Потом я услышал далекую сирену, чьи-то руки сняли с меня шлем и уложили на носилки. Я посмотрел вниз и увидел обломок белой кости, торчавшей из-под ра- зорванной кожи ботинка. Одновременно со звуком за- хлопывающейся дверцы скорой помощи, я вспомнил
слова Сока: «…и тебя подвергнут жестким испытаниям перед тем, как закончится твое обучение».
Мне показалось, что прошло всего несколько се- кунд, а я уже лежал на рентгеновском столе в отде- лении неотложной помощи лос-анджелеской Ортопе- дической Больницы. Доктор жаловался на усталость. Мои родители стремглав ворвались в палату. Они вы- глядели очень бледными и очень постаревшими. Вот когда, реальность стала доходить до моего сознания. Испытывая шок и оцепенение, я заплакал.
Доктор работал умело и эффективно, обезболивая меня, возвращая на место мои выбитые пальцы и зашивая стопу. Немного погодя, в операционной, его скальпель проделал глубокий красный разрез в моей коже и в мышцах, которые так хорошо служили мне. Он отстыковал кость от моего таза и приладил ее к оскол- кам правой бедерной кости. В конце концов, он загнал тонкий металлический прут внутрь моей кости, начи- ная от бедра; своего рода внутренний каркас.
В течение трех последующих дней я находился в полусознательном состоянии, в медикаментозном по- лузабытьи, которое едва отделяло меня от агонизиру- ющей, неумолимой боли. В какой-то момент, вечером третьего дня, я проснулся в темноте оттого, что чья-то тень сидела рядом.
Джой привстала и опустилась рядом со мной на ко- лени. От стыда я отвернул голову. Она погладила меня
по лбу, зашептав: «Я пришла сразу, как только узнала». Как мне хотелось, чтобы она разделяла мои победы; однако она видела только мои поражения. Я закусил губу и почувствовал привкус слез. Джой нежно повер- нула мое лицо к себе и заглянула мне в глаза: «Сократ просил передать тебе привет и рассказать одну исто- рию, Дэнни».
Я закрыл глаза и стал напряженно вслушиваться.
Старик и его сын работали на маленькой ферме. У них была всего одна лошадь, чтобы пахать землю. Однажды лошадь убежала.
«Какой ужас», – сочувствовали соседи, – «Как не повезло».
«Кто знает, повезло или нет», – отвечал фермер.
Неделю спустя лошадь вернулась из гор и привела за собой диких мулов.
«Какая удача!» – сказали соседи.
«Удача? Неудача? Кто знает?» – говорил фермер.
На следующий день, его сын, пытаясь приручить мулов, упал и поломал ногу.
«Какой ужас. Как не повезло!»
«Повезло? Не повезло?»
Началась война, и всех молодых людей из селения забрали на войну. Так как у сына фермера была сломана нога, его не взяли в армию.
«Хорошо? Плохо?»
Грустно улыбнувшись, я закусил губу от внезапно на- хлынувшей волны боли.
Джой гладила меня, приговаривая: «У всего есть цель, Дэнни; Все для того, чтобы ты мог наилучшим образом этим воспользоваться».
«Как я смогу когда-либо воспользоваться несчаст- ным случаем?»
«Несчастных случаев не бывает, Дэнни. Каждое со- бытие – это урок. У всего есть цель, цель, цель», – ше- потом повторяла она прямо мне в ухо.
«Но моя гимнастика, моя учеба – всему конец».
«Это и есть твоя учеба. Боль может очистить твой ум и тело; может выжечь много препятствий». Она увида- ла немой вопрос в моих глазах и добавила: «воин не ищет боли, но если боль приходит, он использует ее. А сейчас отдыхай, Дэнни, спи». Она проскользнула за вошедшую медсестру.
«Не уходи, Джой», – невнятно сказал я и провалился в глубокий сон-беспамятство.
Меня навещали друзья, родители приходили ка- ждый день. Однако большую часть времени из двадца- ти одного дня, я провел в одиночестве, лежа пластом на спине. Я смотрел в белый потолок, часами медити- ровал, обуреваемый чувствами жалости к себе и ме- ланхолии, а также тщетных надежд.
Утром, во вторник, опираясь на новые костыли, я шагнул в яркое сентябрьское солнце и кое как доковы-
лял до родительской машины. Я потерял более десяти килограммов веса, мои спортивные штаны свободно болтались на мне; моя правая нога выглядела, словно палка с длинным красным шрамом сбоку.
Свежий бриз ласкал мое лицо в этот редкий день без смога. Ветер нес душистые запахи, о которых я по- забыл; чириканье птиц в листве деревьев неподале- ку смешивалось с гулом уличного движения, создавая симфонию для вновь пробуждающихся ощущений.
Несколько дней я провел у родителей, греясь на сол- нышке, медленно плавая на мелкой части родитель- ского бассейна, превозмогая боль, заставляя мышцы работать. Я кушал только йогурты, орехи, сыр и свежие овощи в небольших количествах и постепенно начинал вновь обретать жизненные силы.
Друзья пригласили меня погостить у них несколько недель в их доме в Санта-Монике, в пяти кварталах от берега. Я согласился, радуясь возможности проводить времени больше на свежем воздухе.
Каждое утро, я медленно двигался к теплому пес- ку, откладывал костыли и садился около волн. Я слу- шал крики чаек и шум прибоя, закрывал глаза и часами медитировал, забывая об окружающем мире. Беркли, Сократ и мое прошлое казались затерянными в другом измерении.
Вскоре я начал тренироваться, по началу осторож- но, потом более интенсивно до тех пор, пока я не стал
проводить по несколько часов на горячем солнце, об- ливаясь потом. Я отжимался, приседал, извивался как мог. Медленно и осторожно я становился в стойку на руках и отжимался снова и снова, пыхтя от напряже- ния, пока каждая мышца не разрабатывалась до пре- дела, а мое тело не начинало блестеть от пота. Затем, я прыгал на одной ноге в мелкий прибой, садился с закрытыми глазами, мечтая о замысловатых сальто, а тем временем, соленая вода смывала мой блестящий пот и грандиозные мечты в море.
Я тренировался свирепо до тех пор, пока мои мыш- цы вновь не приобрели твердость и рельеф мрамор- ной статуи. Я стал одним из «пляжников-завсегдата- ев», кто сделал море и песок своим жизненным кредо. Малколм, массажист, садился на мое полотенце и тра- вил байки с анекдотами. Док, прожженный ловчила, из Корпорации Рэнд плюхался рядом со мной на песок ка- ждый день и говорил со мной о политике и женщинах; больше о женщинах.
У меня было время – время, чтобы поразмыслить над тем, что произошло со мной с тех пор, как я встре- тил Сократа. Я думал о жизни и ее цели, смерти и ее тайне. И вспоминал моего загадочного учителя и его слова, его выразительные жесты и манеры, однако больше всего мне вспоминался его смех.
Тепло октября растворилось в ноябрьских облаках. На пляж стало выходить меньше людей. В этот период
уединения, я наслаждался умиротворением, которого я не испытывал многие годы. Мне представлялось, что я проведу на берегу весь остаток жизни, тем не менее я знал, что вернусь к занятиям после Рождества.
Мой лечащий врач сообщил мне результаты рентге- носкопии: «Ваша нога заживает хорошо, Мистер Мил- мен, я бы даже сказал необычно хорошо. Хотя должен вас предупредить: не слишком обнадеживайтесь. При- рода вашей травмы не оставляет шансов вернуться к занятиям гимнастикой». Я молчал.
Вскоре я помахал на прощание родителям и сел в самолет; пришло время возвращаться в Беркли.
Рик встретил меня в аэропорту; я остановился у него с Сидом на несколько дней, пока не нашел комнату в старом доме рядом с кампусом.
Каждое утро, крепко сжимая костыли, я шел в зал и занимался на тренажерах, а потом падал обессилен- ный в плавательный бассейн. Там, поддерживаемый выталкивающей силой воды, я нагружал ногу, пытался ходить – всегда, всегда до болевого порога.
После этого, я ложился на лужайке за зданием гим- настического зала и растягивал мышцы, чтобы они вновь обретали гибкость, необходимую для будущих тренировок. В заключение, я отдыхал, за чтением книг в библиотеке, пока меня не одолевала легкая дрема.
Я позвонил Сократу, чтобы рассказать о своем воз- вращении. Он был не очень разговорчив по телефону
и сказал мне прийти к нему, когда я смогу ходить без костылей. Это как раз то, что мне нужно – я был еще не готов видеть его.
В том году Рождество я встречал в одиночестве. Не- ожиданно, в мою дверь постучались. Пат и Дэнис, мои товарищи по команде, захватив мою куртку, букваль- но снесли меня вниз на руках к машине. Мы поехали в Рено, в снежные холмы, и остановились около Пика Доннер. Пока Пэт и Дэнис катались по снегу, дурачась и бросаясь снежками, я осторожно добрался до како- го-то лежащего бревна и устроился на нем.
Мои мысли унеслись вперед к новому семестру и к гимнастическому залу. Я размышлял о том, станет ли моя сломанная нога такой же сильной и ровной как прежде. Со смачным звуком, с ветки дерева упал снег и разбудил меня от моих грез.
Скоро мы отправились домой. Пэт и Дэнис распева- ли непристойные песенки. Я наблюдал как сверкают и разбиваются о лобовое стекло падающие снежинки в первых лучах восходящего Солнца. Я думал о своем разбитом будущем и хотел оставить свои вихрящиеся мысли в прошлом, похоронить их в белой могиле за- сыпанных снегом гор.
Сразу после Рождества я ненадолго съездил в Лос- Анджелес на прием к доктору, который разрешил мне сменить костыли на блестящую черную палочку. За- тем, я отправился обратно к занятиям и Сократу.
В среду вечером в 11:40, когда, прихрамывая, я во- шел в офис заправки, то увидел там светящееся улыб- кой лицо Сока. Я снова оказался дома. Я почти забыл насколько хорошо сидеть, попивая чай, вместе Сокра- том в ночной тиши. Это было более утонченное, и во многом, гораздо большее удовольствие, чем все мои спортивные победы вместе взятые. Я смотрел на этого человека, который стал мне наставником и увидел то, чего раньше никогда не замечал…
В прошлом я порой замечал какие-то отблески све- та вокруг него, однако, всегда списывал это на уста- лость глаз. Сейчас усталости не было, и, в этом не мо- гло быть сомнений, его окружала едва уловимая све- тящаяся аура. «Сократ», – сказал я, – «твое тело оку- тывает свет. Откуда он?»
«Чистый образ жизни», – усмехнулся он. Зазвенел колокольчик, и мы отправились кого-то веселить под предлогом сервисного обслуживания автомобиля. Со- крат заправлял больше, чем просто бензин. М<
|
|
|
