 |
Удовольствие За Пределами Ума
|
|
|
|
Прямо с чемоданом, я отправился на квартиру к Лин- де. Между поцелуями, я рассказал ей о чемпионате, но умолчал о своих недавних, мрачных прозрениях.
Линда известила меня о своем решении, на время отвлекая меня от моих собственных забот: «Дэнни, я бросаю учебу. Я много над этим думала. Я найду рабо- ту, однако, не хочу возвращаться обратно к родителям. Что скажешь?»
Мне тут же вспомнились мои друзья, у которых я вос- станавливал силы после аварии на мотоцикле. «Лин- да, я мог бы позвонить в Санта-Монику Шарлотте и Лу. Они – замечательные, помнишь, я рассказывал тебе о них и готов биться об заклад, они, с радостью, примут тебя».
«Ах, это было бы чудесно! Я могла бы помогать им по дому, устроиться на работу, чтобы помогать с про- дуктами».
Пятиминутный разговор по телефону и у Линды по- явилось будущее. Как бы я хотел, чтобы все было так просто для меня.
Вспомнив о Сократе, я сказал ошеломленной Линде, что мне нужно сходить кое с кем повидаться.
«После полуночи?»
«Да. У меня… есть необычные друзья, которые по- долгу не ложатся спать. Мне, действительно, нужно ид- ти». Еще один поцелуй и я ушел.
Все еще с чемоданом, я вошел на заправку.
«Переезжаешь ко мне?» – пошутил Сок.
«Я не знаю, что мне делать, Сок?»
«Ну, на Чемпионате ты же знал, что делать. Я читал новости в газете. Поздравляю. Должно быть, ты очень счастлив».
«Тебе очень хорошо известно, что я чувствую, Сок»
«Конечно, известно», – с легкостью сказал он и по- шел в гараж воскрешать трансмиссию старого Фолькс- вагена, – «Ты делаешь прогресс… точно по расписа- нию».
«Я восхищен», – ответил я без энтузиазма, – «Но по расписанию куда?»
«К Вратам! К подлинному удовольствию, к свободе, к радости, к беспричинному счастью! К той самой, един- ственной цели, которая у тебя когда-либо была; и, для начала, пришло время снова разбудить твои чувства». Я помолчал, переваривая то, что он мне сказал.
|
|
|
«Снова?» – спросил я.
«О, да. Однажды, ты уже купался в сиянии и находил удовольствие в простейших вещах».
«Давненько это было, осмелюсь доложить».
«Нет, не давненько», – сказал он, берясь за мою го- лову руками, отправляя меня обратно во младенче-
ство.
Широко раскрыв глаза, я полз по кафельному полу, сосредоточенно всматриваясь в формы и цвета под моими ладонями. Я прикоснулся к коврику, а он тронул меня в ответ. Все так ярко и живо.
Крохотной ручкой я хватаю чайную ложку и начинаю колотить ей по чашке. Звонкие звуки восхищают мой слух. Я громко кричу! Затем, я подымаю голову и вижу юбку, колышущуюся надо мной. Меня подымают, а я лепечу. Погруженное в материнский аромат, мое тело растворяется в нем. Меня наполняет блаженство.
Чуть позже, я ползу по саду. Свежий ветерок касает- ся моего лица. Повсюду надо мной возвышаются яркие сочетания цветов, вокруг меня новые запахи. Я сры- ваю один цветок и кусаю его; мой рот заполняет горь- кое послание. Выплевываю его.
Приближается моя мама. Я вытягиваю ручку, чтобы показать ей ползущую черную штучку, которая щеко- чет мне руку. Она наклоняется и смахивает ее. «Про- тивный паук!» – произносит она. Потом, она прижимает что-то нежное к моему лицу; оно разговаривает с мо- им носом. «Роза», – произносит она, потом опять по- вторяет этот шум, – «Роза». Я смотрю вверх на нее, потом вокруг себя и снова погружаюсь в этот мир пах- учих красок.
Я смотрю на антикварный стол Сока и ниже на жел- тый коврик. Встряхиваю головой. Все кажется каким-то
блеклым; не хватает сочности цвета. «Сократ, мне ка- жется, я еще наполовину сплю, будто мне нужно оку- нуться в холодную воду, чтобы очнуться. Ты уверен, что это путешествие не причинило мне вреда?»
|
|
|
«Нет, Дэн, вред причинялся на протяжении многих лет. Как? Ты скоро сам увидишь».
«Это место… Это сад моего дедушки. Я помню его; он был словно Райские Кущи».
«Абсолютно верно, Дэн. Это и были Райские Ку- щи. Каждый младенец живет в ярком Саду, где все воспринимается непосредственно, без вмешательства мысли».
«Изгнание из рая» происходит с каждым из нас, ко- гда мы начинаем думать, когда мы становимся теми, кто дает названия и теми, кто познает. Понимаешь, не только Адам и Ева, все из нас. Рождение ума – это смерть чувств… это совсем не то, когда мы едим ябло- ко и это нас немножко волнует!»
«Как бы я хотел вернуться туда», – вздохнул я, –
«Там все было таким ярким, таким ясным, полным ра- дости».
«То, что приносило тебе радость ребенком, может быть твоим снова. Иисус из Назарета, один из Великих Воинов, однажды сказал, чтобы войти в Царствие Бо- жие, ты должен стать подобно дитяти малому. Теперь, ты это понимаешь».
«Прежде чем ты уйдешь от меня сегодня, Дэн», –
сказал он, наливая себе кружку воды из емкости, – «хо- чешь еще чая?»
«Спасибо, Сок. Мой бак на сегодня полон».
«Ладно. Встретимся завтра в восемь часов утра воз- ле Ботанического Сада. Пора нам побывать юными на- туралистами».
Я ушел, уже с нетерпением ожидая этого момента. Проспав несколько часов я проснулся свежим и бо- дрым. Может сегодня, может завтра, я открою секрет радости.
До Клубничного Каньона я пробежался трусцой и стал поджидать Сократа у входа в Ботанический Сад. Когда он прибыл, мы прошлись под сводами всех во- образимых деревьев, кустов, растений и цветов.
Мы вошли в огромную куполообразную теплицу. Воздух был влажным и теплым, и резко отличался от прохладного утреннего воздуха снаружи. Сок обвел ру- кой тропическую растительность вокруг нас и сказал:
«Когда ты был ребенком, весь мир представал перед твоим зрением, слухом и осязанием, как будто впер- вые. Однако, сейчас ты узнал названия и категории для всего – это хорошо, это плохо, это стол, это стул, это машина, дом, цветок, собака, кошка, цыпленок, мужчина, женщина, закат, океан, звезда. Тебе стано- вится скучно от явлений мира, потому что они суще- ствуют для тебя только как названия. Сухие умствен- ные понятия ограничивают твое видение».
|
|
|
Сократ указал на высоченные пальмы, которые по- чти казались стеклянного потолка купола. «Сейчас ты воспринимаешь окружающее сквозь пелену ассоциа- ций о вещах, окутывающую прямую, простую осознан- ность. Ты „уже видел все это раньше“; это все равно, что смотреть кино в двадцатый раз. Ты видишь толь- ко воспоминания о предметах, и таким образом, те- бе становится скучно. Понимаешь, скука – это фун- даментальная неосознанность жизни; скука есть осо- знанность, попавшая в капкан ума. Тебе придется по- слабить ум, чтобы „прийти в чувство“.
В следующую ночь я зашел в его офис как раз то- гда, когда он ставил чайник на плиту. Я осторожно снял обувь и поставил ее на коврик рядом с диваном. Не оборачиваясь, он сказал: «Как насчет маленького со- ревнования? Ты делаешь трюк, потом я, и посмотрим, кто победит».
«Ну, ладно, если ты настаиваешь». Мне не хотелось ставить его в неловкое положение, поэтому я просто выполнил стойку на одной руке на его письменном сто- ле, затем, распрямляя руку, сделал обратное сальто, легко приземлившись на ковер.
Сократ стал трясти головой, очевидно, он был демо- рализован. «Я надеялся, что это будет настоящим со- ревнованием, но мои надежды не оправдались».
«Извини, Сок, но, в конце концов, ты не становишься моложе, а я в этом деле чертовски хорош».
«Я хотел сказать», – широко улыбнулся он, – «что у тебя нет никаких шансов».
«Как так?»
«Вот так», – сказал он, развернувшись и направив- шись в ванную комнату. Я внимательно следил за ним. На случай, если ему опять вздумается выскочить на меня с мечом, я отодвинулся поближе к входной двери. Однако, он появился только со своей кружкой. Он на- брал в нее воды, улыбнулся мне, поднял кружку, будто произнося здравицу, и медленно выпил из нее.
«Ну и что?» – спросил я.
«То самое».
«Что значит „то самое“? Ты ничего не сделал».
«Как раз, сделал. Просто твои глаза еще не позво- ляют тебе оценить произошедшее. Я ощущал легкое загрязнение у себя в почках; через несколько дней, оно могло бы негативно сказаться на всем теле. Таким образом, чтобы избежать дальнейших последствий, я локализовал проблему и промыл свои почки».
|
|
|
Мне пришлось засмеяться. «Сок, ты величайший и самый сладкоречивый лгун, которых я встречал. При- знай поражение. Ты блефуешь».
«Я совершенно серьезно. То, что я описал, дей- ствительно произошло. Это требует чувствительности к внутренним энергиям и произвольного управления некоторыми тонкими механизмами.
«С другой стороны, ты», – сказал он, высыпая соль
мне на раны, – «едва ли осознаешь те процессы, кото- рые происходят в этом мешке из кожи. Словно канато- ходец, который учится делать стойку на руках, ты еще не в состоянии почувствовать, когда теряешь равнове- сие и можешь, по-прежнему, свалиться, подкошенный болезнью».
«Дело в том, Сок, что я развил достаточно хорошее чувство равновесия в гимнастике. Это просто необхо- димо, чтобы выполнять такие сложные…».
«Чепуха. Ты развил лишь грубый уровень осознан- ности; которого хватает для выполнения некоторых элементарных физических движений, но в этом нет ни- чего выдающегося».
«Соверши подвиг, Сок. Сделай тройное сальто, Сок, а потом разглагольствуй».
«Проще простого. Это трюк, требующий некоторых ординарных качеств. Однако, когда ты почувствуешь потоки энергии в своем теле и сможешь произвести не- большую настройку, вот тогда ты совершишь свой по- двиг. Так что, продолжай практиковаться, Дэн. Истон- чай свои ощущения каждый день понемногу; растяги- вай их, также как растягиваешься сам в спортзале. В итоге, твоя осознанность сможет проникнуть глубоко в твое тело и в мир. Тогда, ты сможешь меньше думать о жизни и больше чувствовать ее. Тогда, ты будешь ра- доваться простейшим вещам в жизни и уже не будешь привязан к достижениям или дорогим развлечениям. В
следующий раз», – засмеялся он, – «может быть, у нас и получится настоящее соревнование».
Я нагрел воды для чая еще раз. Мы немного поси- дели молча, а затем отправились в гараж, где я помо- гал Соку извлекать двигатель из Фольксвагена и раз- бирать еще одну неисправную трансмиссию.
Мы вышли, чтобы обслужить большой черный лиму- зин. После этого, когда мы вернулись в офис, я спро- сил у Сока думает ли он, что богатые люди счастливее, чем «бедняки, как мы».
Как обычно, его ответ, шокировал меня. «Я не беден, Дэн, я крайне богат. И, вообще, чтобы стать счастли- вым, человек должен быть богат». Он улыбнулся тупо- му выражению моего лица, достал ручку и стал рисо- вать на чистом листе бумаги:
СЧАСТЬЕ = Удовлетворение / Желания
«Дэн, если у тебя достаточно денег, чтобы удо- влетворить свои желания – ты богатый человек. Но есть два способа быть богатым: ты можешь зарабо- тать, унаследовать, одолжить, выпросить или украсть деньги на удовлетворение своих дорогостоящих жела- ний; или, можешь культивировать простой жизненный стиль из немногих желаний; в этом случае, у тебя все- гда будет денег более чем достаточно.
|
|
|
«Только воину хватает постижения и дисциплины, чтобы извлечь пользу из второго пути. Полное внима-
ние к каждому мгновению есть моя страсть и мое удо- вольствие. Внимание не стоит денег; твоя единствен- ная инвестиция – обучение. Вот еще одно преимуще- ство воина, Дэн – это дешевле! Видишь ли, секрет сча- стья заключается не бесконечных поисках, а в разви- тии способности радоваться малому».
Слушая его речь-заклинание, я стал испытывать чувство некоего довольства. Сложностей, досадных поисков, отчаянных попыток уже не существовало для меня. Сократ указал мне место клада в моем собствен- ном теле.
Сократ, должно быть, заметил мои мечтания, пото- му что, внезапно, он схватил меня под руки и запустил прямо вверх к потолку, так высоко, что я почти ударил- ся о него! Он поймал меня на снижении, мягко поста- вив на ноги.
«Просто хотел удостовериться в твоем внимании к следующей части моей речи. Который сейчас час?»
Все еще находясь под впечатлением полета, я отве- тил: «Э-э, время показывают часы на стене гаража – 2:35 ночи.
«Ответ неверный! Время было, есть и всегда будет сейчас! Сейчас – это действительное время; действи- тельное время – это сейчас! Это ясно?»
«Ну, да… все понятно».
«Где мы находимся?»
«Мы находимся в офисе заправочной станции…
Скажи, разве мы уже не играли в эту игру давным-дав- но?»
«Да, играли, и ты еще тогда узнал о том, что тебе с абсолютной точностью известно, что ты находишься здесь, где бы это „здесь“ не находилось. С этого мо- мента, когда бы твое внимание не начинало уплывать к другим временам и местам, я хочу чтобы ты неме- дленно возвращал его обратно. Помни, время – сей- час, место – здесь».
Как раз в этот момент, в офис ворвался один из сту- дентов колледжа, втаскивая за собой за рукав своего товарища. «Не могу в это поверить!», – сказал он сво- ему другу, указывая на Сократа, а затем обращаясь к нему, – «Я шел по улице мимо и, нечаянно взглянув сюда, увидел как вы швырнули этого парня прямо под потолок. Кто вы такой?»
Вот-вот, Сократа должны были раскрыть навсегда. Он посмотрел на студента непонимающим взглядом, а потом засмеялся. «А-а!», -сквозь смех говорил он, –
«Ничего себе получился номер! Нет, мы просто тре- нировались, чтобы убить время. Дэн, ты же гимнаст, правда, Дэн?» Я кивнул. Товарищ студента сказал, что узнает меня; он посещал соревнования по гимнастике пару раз. Версия Сока становилась правдоподобной.
«У нас здесь есть мини-батут за письменным сто- лом», – Сократ зашел за письменный стол, где, к мое- му полному изумлению, стал «демонстрировать» несу-
ществующий мини-батут настолько хорошо, что я сам поверил в его появление за этим столом. Прыгая все выше и выше, Сок почти коснулся потолка, а затем он прекратил отталкиваться, амплитуда его прыжков по- степенно угасала до полной остановки. Он отвесил по- клон. Я захлопал в ладоши.
Сконфуженные, но успокоившиеся, они ушли. Я тут же забежал за край письменного стола. Конечно, там и в помине не было никакого батута! Я зашелся истери- ческим хохотом. «Сократ, ты просто чуду!»
«Ага», – сказал он, никогда не страдавший от лож- ной скромности.
К этому времени, небо уже начинало светлеть от лу- чей будущего восхода, когда Сократ и я собрались ухо- дить. Застегивая молнию своей куртки, я чувствовал, будто это символический восход для меня самого.
Шагая домой, я размышлял о тех переменах, кото- рые происходили не столько снаружи, сколько внутри меня. Я испытывал новую ясность относительно того, куда ведет меня мой путь и где находятся мои приори- теты. Как этого, давным-давно, требовал от меня Со- крат, мне удалось, наконец, отпустить свое ожидание того, что мир должен соответствовать моим требова- ниям, поэтому мои разочарования исчезли. Вне сомне- ния, я стану продолжать делать все необходимое для того, чтобы жить в повседневном мире, однако, теперь на своих собственных условиях. Я начинал ощущать
свободу.
Мои отношения с Сократом тоже стали меняться. У меня осталось не так много моих драгоценных иллю- зий. Если он называл меня ослом, то я мог только по- смеяться, потому что знал: по крайней мере, по его стандартам, он был прав. И он больше уже не внушал мне такого страха.
По дороге домой, когда я шел мимо Больницы Хэр- рик, чья-то рука схватила меня за плечо и я инстинк- тивно скользнул под нее, словно кот, который не хочет, чтобы его гладили. Повернувшись, я увидел Сократа.
«О, ты уже не та напуганная рыбешка, не правда ли?»
«Что ты здесь делаешь, Сок?»
«Иду гулять».
«Ну и отлично».
Мы шли молча квартал или два, затем он спросил:
«Который час?»
«Э-э, сейчас около…», – тут я спохватился, – «около сейчас».
«А где мы находимся?»
«Здесь».
Он не произнес больше ни звука, а мне захотелось вдруг поговорить, и я стал рассказывать ему о своем новом чувстве свободы, своих планах на будущее.
«Который час?»
«Сейчас», – вздохнул я, – «Не нужно мне все вре-
мя…»
«Где мы находимся?» – невинно спросил он.
«Здесь, однако…»
«Послушай меня», – перебил он, – «Оставайся в на- стоящем. Ты ничего не можешь изменить в прошлом, а будущее никогда не будет приходить к тебе в точ- ности таким, каким ты его представлял или ожидал увидеть. Никогда не существовало прошедших вои- нов, также как никогда не будет будущих воинов. Во- ин – здесь, сейчас. Твои страдания, страх и гнев, со- жаления или чувство вины, твоя зависть, планы и желания живут только прошлом… или в будущем».
«Погоди-ка, Сократ. Я отчетливо помню, как гневал- ся в настоящем».
«Не так», – сказал он, – «Ты подразумеваешь, что ты действовал гневно в тот момент. Это естественно; действие происходит всегда в настоящем, потому что оно есть выражение тела, которое может существо- вать только в настоящем. Но ум, видишь ли, подобен фантому и, фактически, никогда не существует в на- стоящем. Его единственная власть над тобой заключа- ется в вырывании твоего внимания из настоящего».
Я наклонился, чтобы завязать шнурок и ощутил ка- кое-то прикосновение к своим вискам.
Я завязал шнурок и выпрямился, обнаружив, что оказался в маленькой, старой, пыльной часовне без окон. В полумраке я едва различил очертания старых
гробов, вертикально стоящих в углу.
Меня сразу же охватило сильное чувство страха, особенно тогда, когда я осознал, что в этом затхлом воздухе, я не мог различить никаких звуков, как будто все звуки умерли. Сделав пробный шаг, я заметил, что нахожусь внутри пентаграммы – пятиконечной звез- ды, нарисованной коричнево-красной краской на полу. Я пригляделся. Это была высохшая… или высыхаю- щая… кровь.
Позади себя я услышал рычащий хохот, настолько гнусный, настолько ужасающий, что во рту у меня сра- зу появился металлический привкус. Инстинктивно, я повернулся лицом к чешуйчатой, омерзительной тва- ри. Она дышала мне прямо в лицо и тошнотворно-при- торная вонь мертвечины чуть не свалила меня с ног.
Тварь ощерилась и показала мне свои черные клы- ки. Потом она прошипела: «Ид-ди к-ко м-мне-е!» Я хо- тел было повиноваться, но вмешались мои инстинкты. Я не пошевелился.
Она заорала громко: «Дети мои, взять его!» Гробы в углу комнаты сначала зашевелились, потом откры- лись, из них, подобно зомби, стали выходить отврати- тельные, разлагающиеся человеческие трупы. Я резко крутанулся вокруг, ища выхода. Тут дверь часовни от- крылась позади меня и, спотыкаясь, вошла юная жен- щина, лет девятнадцати, она упала прямо у границы пентаграммы. Дверь осталась открытой, и через нее
врывался сноп света.
Женщина была прекрасна; одета в белое. Она за- стонала, будто от боли, и произнесла едва слышным голосом: «Помоги мне. Пожалуйста, помоги мне». Ее глаза были полны слез и умоляли, в них отражалось обещания благодарности, награды и неутолимого же- лания.
Я взглянул на приближающиеся фигуры трупов. Я взглянул на женщину и на дверь.
Тут ко мне пришло Чувство: «Оставайся там, где сто- ишь. Пентаграмма – это настоящий момент. Внутри нее ты в безопасности. Демон и его приспешники – это прошлое. Дверь – это будущее. Будь бдителен».
Как раз в это мгновение, девушка снова застонала и перевернулась на спину. Ее платье задралось почти до талии, полностью обнажив одну ногу. Она протянула ко мне руки, умоляя, соблазняя: «Помоги мне…»
Опьяненный желанием, я рванулся за пределы пен- таграммы.
Женщина зарычала, обнажая багрово-красные клы- ки. Демон и его компания победно взвыли и бросились ко мне. Я нырнул в пентаграмму.
Лежа на тротуаре, встряхнув головой, я посмотрел вверх на Сократа.
«Если ты уже достаточно отдохнул, не возражаешь против дальнейшей прогулки?» – сказал он мне. Мимо нас пробегали первые утренние физкультурники, во-
просительно глядя в нашу сторону.
«Тебе обязательно каждый раз пугать меня до смер- ти, когда нужно что-то объяснить мне?» – проскрипел я.
«Пожалуй», – ответил он, – «когда речь идет о чем- то особо важном».
Немного позже, я спросил с глуповатым видом: «Ты не стал бы просить телефончик у той дамочки, не прав- да ли?» Сократ хлопнул себя ладонью по лбу и воздел глаза к небу.
«Я надеялся, что ты, все-таки, извлечешь урок из этой мелодрамы?»
«В целом», – сказал я, – «оставайся в настоящем – это безопаснее. И не выходи из пентаграммы ради кого бы то ни было, особенно с клыками».
«Правильно», – усмехнулся он, – «Не позволяй че- му бы или кому бы то ни было, и менее всего своим мыслям, увлекать тебя из настоящего. Наверное, ты слышал эту легенду о двух монахах:
Два монаха, один пожилой, другой юный, шли по скользкой, размокшей от дождя лесной тропинке, возвращаясь в Японию, в свой монастырь. По пути, они повстречали молодую, очень красивую женщину, которая стояла на берегу, у бурного потока грязной воды. Увидев ее затруднительное положение, старый монах подхватил ее в свои сильные руки и перенес
ее через поток. Она улыбнулась и обвила его шею руками, пока он не поставил ее осторожно на другом берегу. Женщина поблагодарила монаха, поклонившись ему, и оба монаха молча продолжили свой путь дальше.
Когда они приближались к воротам своего монастыря, молодой монах, наконец, не выдержал: «Как ты мог нести эту красавицу на руках? Мне кажется, такое поведение не к лицу человеку духовного сана?»
Пожилой монах взглянул на своего товарища и сказал: «Я оставил ее там. Ты все еще несешь ее?»
«Похоже, впереди предстоит много работы», – вздохнул я, – «как раз тогда, когда мне казалось, что я уже к чему-то пришел».
«Твое дело не „приходить к чему-то“ – а быть здесь. Дэн, ты, все еще, едва ли живешь полностью в насто- ящем. Тебе удается сфокусировать ум здесь и сейчас только когда ты делаешь сальто или когда я тебя одер- гиваю. Сейчас для тебя пришло время прикладывать усилия как никогда, чтобы у тебя появился хотя бы шанс найти Врата. Они здесь, перед тобой; открой гла- за, сейчас!»
«Но как?»
«Просто сохраняй внимание в настоящем момен- те, Дэн, и ты освободишься от мыслей. Когда мысли прикасаются к настоящему, они растворяются». Он со-
брался уходить.
«Подожди, Сократ. Прежде чем ты уйдешь, скажи мне, этим старым монахом из рассказа был ты? Очень похоже, что ты поступил бы также».
«Ты все еще несешь ее?» Рассмеялся он и исчез за углом.
Оставшиеся несколько кварталов до дома я пробе- жал легким бегом, принял душ и крепко уснул.
Когда я проснулся, то отправился на прогулку, про- должив медитировать так, как посоветовал мне Сократ, все больше и больше фокусируя свое внимание на на- стоящем моменте. Я пробуждался к миру и, словно ди- тя, снова возвращался к своим чувствам. Небо каза- лось светлее, даже в туманные дни мая.
Я ничего не говорил Сократу о Линде. Возможно, по этой же причине, я не рассказывал Линде о своем учи- теле. Они были разными частями моей жизни; и я чув- ствовал, что Сократа больше интересует моя внутрен- няя подготовка, чем мои мирские отношения.
Я не получал никаких известий о Джой, кроме вос- поминаний и сновидений. Линда писала мне почти ка- ждый день и, иногда, звонила, так как устроилась на работу в телефонной компании Бэлл.
Университетские занятия шли гладко изо дня в день. Однако, моим настоящим учебным классом, был Клуб- ничный Каньон, где, подобно ветру, я гонял, по холмам, теряя счет расстоянию, наперегонки с зайцами. Ино-
гда, я останавливался, чтобы помедитировать под кро- нами деревьев или просто вдохнуть аромат свежего бриза, поднимающегося снизу из далекой искрящейся бухты. Я садился, и на протяжении получаса, смотрел на солнечные блики океана и на облака, плывущие на- до мной.
Я был свободен от всех «важных целей» своего про- шлого. Кроме единственной: Врат. Иногда, в спортза- ле, я забывал даже об этом, экстатически играя, пры- гая на батуте: то быстро делая сложные сальто или вращения, то плавно воспаряя ввысь.
Линда и я продолжали переписку и скоро наши пись- ма превратились в поэзию. Однако, образ Джой, неиз- менно витал у меня перед глазами, хитро и знающе улыбаясь до тех пор, пока я не осознал, чего и кого я, на самом деле, хочу.
Тогда же, я не осознавал этого, а, тем временем, моя учеба в университете заканчивалась. Выпускные экза- мены оказались для меня простой формальностью. Я знал, что моя жизнь изменилась, когда я вписывал от- веты в экзаменационные бланки и восхищался синей ниткой чернил бегущей за кончиком моей авторучки. Даже линии на бумаге казались произведением искус- ства. Идеи просто сыпались из моей головы, им не ме- шали напряжение и тревоги. Потом, все закончилось, и я понял – мое университетское образование завер- шилось.
Я принес на заправку свежего яблочного сока, чтобы отпраздновать это событие с Сократом. Пока мы сиде- ли, потягивая сок, мои мысли выскользнули из-под мо- его внимания и устремились в будущее.
«Где ты?» – спросил Сократ, – «Который час?»
«Здесь, Сок, сейчас. Но моя теперешняя реальность заключается в том, что мне необходимо выбрать себе профессию. Что ты посоветуешь?»
«Вот тебе мой совет: делай то, что ты хочешь».
«Это не совсем практичный совет. Можешь доба- вить что-нибудь к сказанному?»
«Ладно, делай то, что ты должен».
«Но что?»
«Не имеет значения, что ты делаешь, имеет зна- чение только то, насколько хорошо ты это делаешь. Кстати», – добавил он, – «в эти выходные к нам присо- единится Джой».
«Чудесно! Как насчет пикника в субботу? В десять утра нормально?»
«Отлично. Встречаемся здесь».
Я попрощался и вышел на прохладный воздух июнь- ской ночи, под сверкающие звезды. Было около поло- вины второго ночи, когда, пройдя от заправки, я со- брался сворачивать за угол. Что-то заставило меня оглянуться и посмотреть на крышу заправки. Там сто- ял он, точно такой же, каким я увидел его много ме- сяцев назад. Он стоял совершенно неподвижно и смо-
трел вверх на звезды, а его тело окружало мягкое сия- ние. Несмотря на то, что он находился в тридцати пяти метрах от меня и говорил очень тихо, я услышал его голос совсем рядом с собой: «Дэн, подойди сюда».
Я быстро обошел сзади заправки, как раз к моменту когда он выходил из тени.
«Прежде чем ты сейчас уйдешь, есть еще одна вещь, на которую тебе стоит взглянуть. Он выставил оба своих указательных пальца и коснулся ими прямо над моими бровями. Затем он отступил на шаг и под- прыгнул, приземлившись на крышу. Я стоял как закол- дованный, не веря своим глазам. Сок спрыгнул вниз, почти бесшумно приземлившись. „Секрет“, – широко улыбнулся он, – „кроется в силе лодыжек“.
Я протер глаза. «Сократ, это произошло на самом деле? То есть, я хочу сказать, я видел это; но ты сперва касался моих глаз».
«Не существует резко очерченных границ реально- сти, Дэн. Земля не является твердой. Она состоит из молекул и атомов – крошечных вселенных, наполнен- ных пространством. Это место – место света и волшеб- ства, если ты только откроешь свои глаза».
Мы пожелали друг другу спокойной ночи.
Наконец, наступила суббота. Я вошел в офис и Сок поднялся со своего кресла. Тут я почувствовал нежную руку, обвивающую мою талию и краем глаза заметил очертания Джой рядом со мной.
«Я так счастлив видеть тебя снова», – сказал я, об- нимая ее.
Ее улыбка излучала свет. «Ой-ей», – пропищала она, – «Ты, действительно, становишься сильным. Го- товишься к Олимпиаде?»
«Собственно говоря», – серьезно ответил я, – «я со- брался бросать спорт. Гимнастика уже дала мне все, что только возможно; пришло время идти дальше». Она кивнула без комментариев.
«Ну ладно, пора идти», – сказал Сократ, берясь за принесенный им арбуз. У меня в рюкзачке были сэнд- вичи.
Мы двигались вверх по холмам. Денек выдался на славу, лучше не придумаешь. После ланча, Сок решил оставить нас наедине и «влезть на дерево».
Позже, он спустился вниз и услышал, как мы устро- или мозговой штурм.
«Джой, когда-нибудь, я напишу книгу о об этом вре- мени с Сократом».
«Может быть, об этом снимут фильм» – сказала она.
Сократ стоял рядом с деревом, слушая нас.
Меня начал охватывать энтузиазм. «И сделают фут- болки для воинов…»
«И мыло для воинов».
«Линейки для воинов».
«И жвачку!»
Сократу этого хватило. Качая головой, он полез
обратно на дерево.
Мы оба засмеялись и стали кататься по траве. Я ска- зал с давно отработанной беззаботностью: «Эй, а по- чему бы нам не пробежаться наперегонки до Мэри-Гоу- Раунд и обратно?»
«Дэн, ты, должно быть, тайный любитель проигры- шей» – стала хвастаться Джой, – «Моего папу зовут ге- пардом, мою маму зовут антилопой, мою сестру – ве- тром, а…»
«Да, а твоих братьев – Порше и Феррари», – она, смеясь, обула свои кроссовки.
«Проигравший убирает поляну» – сказал я.
Идеально пародируя манеру Ванессы Филдс, Джой сказала: «Каждую минуту на свет рождается новый урод». И без дальнейших слов стартовала. Надевая свою обувь, я крикнул ей вслед: «Наверное, твоего дя- дю звали Зайчик-Побегайчик!» «Скоро вернемся», – крикнул я Сократу и рванул вдогонку за Джой, кото- рая убежала далеко вперед, направляясь к Мэри-Гоу- Раунд, примерно в миле отсюда.
Она быстро бегала…, но я бегал быстрее и знал об этом. Моя подготовка привела меня на вершину физи- ческой формы, о которой я даже и не мечтал.
Не сбавляя темпа, Джой оглянулась и, с удивлени- ем, чтобы не сказать шоком, обнаружила меня прямо позади себя. Я бежал и дышал ровно.
Она ускорила темп и снова оглянулась. Я оставался
на расстоянии достаточном, чтобы различать капельки пота, выступившие у нее на шее. Когда я обгонял ее, она выдохнула: «Что ты делал? Летал наперегонки с орлами?»
«Да», – я улыбнулся ей, – «с одним двоюродным братцем». Затем я послал ей воздушный поцелуй и ушел в отрыв.
Я уже обогнул Мэри-Гоу-Раунд и был на полпути к месту пикника, когда я увидел, что Джой отстала на добрую сотню ярдов. Похоже, она старалась изо всех сил и уже устала. Я пожалел ее, остановился, присел и сорвал дикий цветок горчицы, растущий около тро- пинки. Приблизившись, она сбавила ход, чтобы разгля- деть меня нюхающего цветок. Я сказал: «Хороший де- нек, не правда ли?»
«Знаешь, это напомнило мне историю о черепахе… и зайце». После чего она ускорилась до невероятной скорости.
Ошарашенный, я вскочил и бросился за ней. Ме- дленно, но уверенно, я догонял ее, однако, мы уже при- ближались к краю поляны, а у нее еще был приличный отрыв. Я приближался ближе и ближе пока не услышал ее дорогое пыхтение. Мы бежали последние двадцать ярдов нога в ногу, плечо в плечо. Потом она взяла ме- ня за руку и мы, засмеявшись, стали останавливаться. Тем не менее, я свалился и, с разгона, угодил прямо в нарезанный Сократом арбуз, вдребезги расшвыряв
его.
Когда я, лицом вперед, въезжал в арбуз, размазывая его сочную мякоть по всему лицу, Сократ зааплодиро- вал и стал спускаться с дерева.
Джой посмотрела на меня и, жеманничая произне- сла: «Дарагуша, не нада так краснеть! В канце канцов, ты, взаправду, чуть у миня не выиграл?»
С моего лица капало; я вытер его, слизал с пальцев арбузный сок и ответил: «Эх, мая перчиночка, тут дажа дураку ясна, что эта я выиграл».
«Здесь есть только один дурак», – заворчал Сок, –
«и этот дурак, только что, разгромил арбуз».
Мы все засмеялись и я повернулся к Джой с горящи- ми от любви глазами. Однако, когда я заметил, как она на меня смотрела, я прекратил смеяться. Она взяла меня за руку и отвела на край поляны, с которого от- крывался вид на холмы Тилден Парк.
«Дэнни, я должна тебе кое что сказать. Ты – очень особенный человек для меня. Но, как говорит Со- крат», – она оглянулась на Сократа, который стоял, ме- дленно качая головой из стороны в сторону, – «твой путь недостаточно широк для меня, по крайней мере, сейчас. Я еще очень молода, Дэнни… И мне тоже еще многому нужно уделить внимание».
Меня трясло. «Но Джой, я хочу, чтобы ты всегда бы- ла рядом со мной. Я хочу детей от тебя и хочу согре- вать тебя ночью. Наша совместная жизнь могла бы
быть прекрасной».
«Дэнни», – сказала она, – «есть еще одна вещь, о которой мне следовало сказать тебе раньше. Я знаю, что выгляжу и поступаю…ну, на тот возраст, о котором ты думаешь. Однако, мне только пятнадцать лет».
Я вытаращился на нее, у меня отвисла челюсть.
«Это означает, что, на протяжении месяцев, у меня бы- ло ужасное количество незаконных фантазий».
Мы все трое засмеялись, однако мой смех был на- тянутым. Часть моей жизни отвалилась и разлетелась вдребезги. «Джой, я буду ждать. У нас еще есть шанс». Глаза Джой наполнились слезами. «О, Дэнни, всегда есть шанс… для чего угодно. Но Сократ сказал мне,
что будет лучше, если ты забудешь».
Когда я смотрел в лучистые глаза Джой, Сократ, без- звучно, приблизился ко мне сзади. Я протягивал к ней руки, когда он легонько коснулся меня у основания че- репа. Все померкло и я немедленно забыл о том, что я когда-либо знал женщину по имени Джой.
Книга третья
СЧАСТЬЕ БЕЗ ПРИЧИН
Последние Поиски
Когда мои глаза открылись, я лежал на спине и смо- трел в небо.
Должно быть, я задремал ненадолго. Потягиваясь, я сказал: «Нам обоим следует почаще выбираться со станции на пикники, как ты думаешь?»
«Да», – медленно произнес он, – «Только ты и я».
Мы собрали свои вещи и прошли до автобуса около полутора миль через лес. Всю обратную дорогу, меня мучило смутное ощущение, что я забыл сказать или сделать что-то, однако, ко времени, когда автобус до- стиг низины, это ощущение исчезло.
Перед тем как выйти из автобуса, я спросил его: «По- слушай, Сок, а почему бы нам завтра не совершить пробежку по холмам?»
«Зачем ждать до завтра?» – ответил он, – «Встреча- емся на мосту через ручей в 23:30. Сделаем отличную полуночную пробежку по горным тропам».
В ту ночь полная луна окрасила серебром верхушки лесной растительности, когда мы начали пробежку. Но
мне был знаком каждый фут этого пятимильного марш- рута, и я мог бежать по нему даже в полном мраке.
После крутого подъема по нижней тропе, мое тело разогрелось как хлебный тост. Вскоре, мы подбежали к перешейку и начали взбираться по нему. То, что, мно- го месяцев назад, показалось исполинской горой, те- перь едва ли требовало от меня усилий. Я бежал, ды- ша ровно и глубоко, валял дурака и улюлюкал отстав- шему позади Сократу: «Давай, старикашка…, догони меня, если можешь!»
На длинной, пологой части тропы я оглянулся назад, ожидая увидеть Сока. Его нигде не было видно. Я оста- новился, посмеиваясь, ожидая очередной ловушки. Ну что ж пусть побегает, поищет меня. Я присел на край холма и стал смотреть на дрожащие вдали огни Сан- Франциско на другом берегу бухты.
В этот момент зашептал ветер и, внезапно, я понял, что что-то не в порядке… совсем не в порядке. Я под- скочил и помчался обратно.
Я обнаружил Сократа за изгибом тропы. Он лежал навзничь на холодной земле. Я быстро опустился на колени, нежно переворачивая его на спину и поддер- живая, приложил ухо к его груди. Его сердце не билось.
«Господи, о Господи», – произнес я, а резкий порыв ве- тра унес мои слова вниз по каньону.
Положив его на спину, я приложил свой рот к его рту и вдыхал воздух в его легкие; с нарастающей паникой
я стал резко давить ему на грудь.
В итоге, я мог лишь тихо произнести, удерживая его голову в своих ладонях. «Сократ, не умирай… Пожа- луйста, Сократ». Это была моя идея устроить пробеж- ку. Я вспомнил с какими усилиями, задыхаясь, он поды- мался по ступенькам промежуточной лестницы. Если бы только…, слишком поздно. Меня охватила злость на несправедливость мира; я ощутил неведомую до- селе ярость.
«НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!» – завопил я, и мой крик болью отозвался по всему каньону, спугивая птиц из гнезд в безопасность воздушной стихии.
Он не должен умереть… я не позволю ему умереть! Я почувствовал токи энергии, идущие по моим рукам, ногам и груди. Я отдам ему всю энергию. Если ценой будет моя собственная жизнь, я с удовольствием за- плачу ее. «Сократ, живи, живи!» Я схватил его руками за грудь, впившись пальцами в его ребра. Я был на- электризован, я видел свечение во
|
|
|
