Для «РАСПЛЕТЕНИЯ Гордиева узла»

Моего «запутанного дела»

Но в «арсенале» моих трудов по Пасхалии есть также достаточно «оружий, сильных Богом на разорение твердем» (2 Кор.10,4) для того, чтобы и «распутать этот узел». Это суждение мое есть зрелый плод моего долговременного изучения и глубокого с молитвой вникания в природу Пасхалии вообще и в суждения о моих трудах моих рецензентов.

А потому, чтобы не оказаться пред ВАМИ и пред рецензентами самохвалом и голословным пустозвоном, я должен это как-то и на деле ВАМ и им доказать. А для того, чтобы осуществить это намерение мое, Я ВНОШУ НА ВАШЕ БЛАГОУСМОТРЕНИЕ ТАКОЕ конкретное ПРЕДЛОЖЕНИЕ:

УСТРОИТЬ ОТКРЫТЫЙ НАУЧНЫЙ ДИСПУТ МЕЖДУ МНОЮ И МОИМИ РЕЦЕНЗЕНТАМИ, В ПРИСУТСТВИИ ВСЕГО ПРОФЕССОРСКО-ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКОГО СОСТАВА МОСКОВСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ И СЕМИНАРИИ, ПОД ВАШИМ ЛИЧНЫМ ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВОМ.

Цель диспута – законная и ясная: доказать, что цель моего сочинения, в благословенном мне ВАМИ смысле, достигнута моим научным трудом, наперекор суждениям об этом предмете всех моих рецензентов, то есть, что наша традиционная Пасхалия, печатавшаяся до ВАШЕГО Патриаршего издания в Следованной Псалтири и Типиконе, исправлена мною, в смысле большей ясности и удобопонятности её, по форме и изложению, без изменения исконных пасхалических хронологических границ, в пределах имевшихся у меня возможностей, на основе 19-ти летнего лунного цикла Метона и построенного на нём нашего «Лунника», - и исправлена настолько удовлетворительно, что, по своим объективным научным достоинствам, имеет законное право заменить собою Пасхалию прежнего построения.

Предлагаемый мною научный диспут – не побег моего тщеславия и не каприз моего мышления, а единственное, оставшееся на мою горькую долю «оружие» для защиты поруганной истины, - «оружие», при одной мысли о котором, я, однако, трепещу из-за своей неискусности во владении им из-за слабосилия в такой брани. Поэтому я предпочел бы обойтись без диспута. Но, если мне отказаться от него, или, если мне будет отказано в нем, то, из-за «угробления» моего пасхалического труда, будет кровно обижена истина и, будучи уже живой зарыта в могилу моими рецензентами она задохнется в ней вконец. Но я горячо верю и крепко надеюсь, что «Хранящий истину в век и Творящий суд обидимым» (Пс.145,6), живым воплощением и представителем Которого, по своему высокому чину, являетесь ВЫ на земле, как поставленная Им Глава нашего поместного «столпа и утверждения истины – Церкви» (1Тим.3-15), не допустит быть тому.
Единственным же средством я называю диспут потому, что я уже «на своем горбу» опытно испытал все другие средства и способы защиты истины в этом Божием деле, но цели еще не достиг, а только измучился вконец дойдя в полемике с моими рецензентами до изнеможения, - а не достиг я потому, что самый метод полемики их – заведомо лжив, дышит могилой и, при выяснении истины, ничего не сулит ей, кроме «угробления» её ими. В этом я вполне убедился, полемизируя с ними с начала 1961 года. Полны мои 4 доклада ВАМ и переписка с ними и разоблачений лживости их метода и фальшивости их научных позиций. Особенно же ими изобилуют мои доклады Окончательный и Итоговый, а в них - те главы, где я даю характеристики и подвергаю критике их рецензии на мои доклады ВАМ: в «Окончательном докладе» - стр. с 16-й по 75-й и в «Итоговом докладе» - стр. с 8-й по 51. Я очень рекомендую ВАШЕМУ СВЯТЕЙШЕСТВУ прочесть их.

Чтобы не загромождать мой доклад сказанным уже и не утруждать им ВАШЕ внимание, я не повторяю его полностью, а только привожу здесь лишь краткие выдержки, характеризующие метод их полемики и мое отношение к их аттестации моего труда. В Итоговом докладе, на стр. 41-42, я пишу: Метод полемики преп. Огицкого «совершенно однороден с методом первых моих трех рецензентов. Он заключается в том, что, где они чувствуют под собою твердую почву, там и в своих суждениях тверды. А где ошибаются и бывают в том уличены, там, не имея мужества, осознав свои ошибки, признать их и пред подрецензентным оппонентом, вместо прямого ответа, молчат, чтобы тем не унизить свою профессорскую гордость, - таким же молчанием покрывают и единомышленников своих. А этим, без сомнения, наносится вред научному исследованию.
Этот метод – излюбленный «конёк» и проф. Успенского и проф. Георгиевского и препод. Ушкова. На нем же «едет», когда это выгодно, и препод. Огицкий.

Но я презираю и ненавижу его и не раз в полемике с ними выражал это, что возмущен им до глубины души

Но так как этот научный недостаток по существу своему – этический, то то, что называется грехом и диавольскою сетью, то я, болея о нем пред Богом и от души желая помочь виновным в нем очиститься от него, ради торжества истины, предложил против него и рецепт этического характера, именно – покаяние и исповедь в грехе противления истине, по чину и уставу Православной Церкви Христовой.

Однако, никто из них не принял этот рецепт мой от имени Христа и Церкви, а потому они продолжают «прати противу рожна» (Деян.9,5) истины и доныне.

А о.Ружицкий сказал даже, что «это к существу дела не относится».

Воспользоваться этим же рецептом я изъявил пред ними готовность и сам, но при том условии, если они обличат меня и скажут, в чем я согрешил пред ними. В этом случае я дал им твердое обещание, что раскаюсь в своих грехах пред ними на исповеди, - что не отойду и от них до тех пор, пока они от всей души не простят меня, Христа ради.

При этом я указал и на первовиновника, как всякого, так и этого зла, на «всегубителя истины и всякого в людях добра - сатану», употребил и страшное, всепоражающее оружие против него св. Архангела Михаила: заклятие именем Господа нашего Иисуса Христа, с крестным знамением (Ответ Ректору МДА проф. К.Ружицкому от 07.10.1961 г. стр.4-6).

Но проф. Георгиевский назвал это «выпадом против него и угрозой и что «входить в оценку подобных суждений иером. Никиты считает излишним», тем показав себя стоящим выше всех сетей вражих и недосягаемым для «стрел» сатаны. Но этим он только подтвердил правильность моего прогноза и опасений за него.

А другие два моих рецензента совсем ничего не ответили мне, показывая чрез это, что они насчет этого «полностью солидаризуются с ним» и тем вынося наружу «внутренняя своя».

Я же, чтобы вывести их из этого, подобного столбняку, состояния, сначала просил, потом требовал, дальше заклинал их именем Господним и, наконец, готов был предать их анафеме (-не за «неблагоприятные их отзывы» и «за нарушение законов Логики», как это истолковал преп. Огицкий (Заключение стр. 29), – а за бесстыжее противление истины с явным и грубым нарушением общих всем законов здравого смысла и за неоднократно выраженное молчанием нежелание дать отчет в своем поведении.

Когда же и это не подействовало, то я, чтобы всё-таки добиться ответов от них и, без обиняков обличая грехи их, назвал их фальсификаторами, лжецами и бессовестными. Назвал же я их так не из пренебрежения к ним и к правилам приличия при существующей этике взаимоотношений, а с тем, чтобы хотя таким способом пробудить их изменить свою тактику.

Однако, ничто это на них нисколько не подействовало. Для ВАС же, ВАШЕ СВЯТЕЙШЕСТВО, из всего, изложенного здесь мною, теперь должно быть ясно, что они, все рецензенты мои, забраковали мой труд не с позиции объективной научной рассудительности и доброй пред Богом совести, а с «позиции силы» и лукавства. А потому и дело мое должно быть пересмотрено, и мой «живой покойник» - «вырыт из могилы» и возвращен «восвояси» в среду «живых».

А так как последним, еще не испытанным мною, способом к тому остается научный диспут, то я полагаю, ВАШЕ СВЯТЕЙШЕСТВО, ЧТО С ВАШЕЙ стороны не должно быть препятствий к нему и надеюсь, что Вы, как страж истины по высокому чину своему и ревнитель её по духу, охотно и с радостью благословите его ради торжества её и потому – «во имя Господне».

Что касается ВРЕМЕНИ для проведения этого диспута, то, ввиду окончания настоящего учебного года, он едва ли может состояться раньше начала следующего, то есть Сентября 1965 г.

Но, если бы ВЫ, по каким бы то ни было своим соображениям, благословили бы быть ему и теперь, то я и теперь, за послушание ВАШЕМУ СВЯТЕЙШЕСТВУ, с радостью выступлю на нём, хотя при этом считаю своим долгом предупредить ВАС, что, кроме написанного здесь, я больше ничего не приготовил и потому, мое выступление на нём будет устным и также импровизированным, как самый диспут.

И я в этом случае на то одно только надеюсь, что Сказавший: «не пецытеся, како или что возглаголете: даст бо ся вам в той час, что возглаголете:…» (Мф.10,19-20), подаст и мне, «како или что возглаголю», - и, так как Он обычно и всегда «силу Свою в немощи совершает» (2 Кор.12,9), то «совершит» её и в моей немощи, по милости Своей, - совершит не ради меня, а ради СЕБЯ САМОГО, ради победы истины над ложью и отцом её – сатаной, и ради пользы и созидания св. Церкви Своей, не пренебрегая в том и моей худости.

Надеюсь, ВАШЕ СВЯТЕЙШЕСТВО, что и ВЫ, ввиду таких обстоятельств, будете, снисходительны ко мне.

А МЕСТА ДЛЯ ДИСПУТА много, чем чертоги храма богословской науки – Московской Духовной Академии, я и не представляю себе, ввиду того, что оно и удобно и освящено традицией. Но – это, как и всё, также зависит от ВАШЕГО благословения.

Я же прошу ВАШЕ СВЯТЕЙШЕСТВО если ВЫ соизволяете и благословляете «БЫТЬ ПО СЕМУ», заблаговременно известить о том меня и моих четырех рецензентов: 1) проф. Ленинградской Духовной Академии Успенского Н.Д., 2) проф. МДАкадемии Георгиевского А.И., 3) препод. МДСеминарии Ушкова А.В. и 4) препод. Огицкого Д.П., – а также поставить об этом в известность Преосвященного Ректора МДАкадемии и Семинарии, епископа Филарета и весь профессорско-преподавательский состав МДАкадемии и Семинарии.

Чтобы дать возможность, сколько это от меня зависит, и всем активным официальным участникам этого дела приготовиться к предполагаемому диспуту, я, вместе с настоящим докладом ВАМ, именуемым «ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫМ ВЫВОДОМ», передаю ВАМ еще четыре копии его для всех четырех рецензентов и три копии моего предпоследнего «ИТОГОВОГО ДОКЛАДА», от 12 Июля 1963 г. – для первых трех из них, то есть: для проф. Успенского, проф. Георгиевского и для препод. Ушкова. А преп. Огицкий, уже имеет у себя копию его еще с 1963 г., также, как и копии предшествующих ему трех докладов и всей нашей, в количестве 33-х документов, «научной переписки» по этому вопросу, начиная с 1961 года.

Для желающих же из профессорско-преподавательского состава, ознакомиться с этим вопросом, в Канцелярии МДА, и С. есть, в копиях по одному экземпляру, полный комплект всех этих документов, кроме настоящего, то есть «Заключительного вывода» от 10.06.1965 г.

О результатах диспута хотя теперь и преждевременно говорить, но, если «оружия моего арсенала» поистине – «сильны Богом на разорение твердем», - то, как «меч» силен «разрубить Гордиев узел» моего дела, так и «оружия истины» для «расплетения» его, оказавшиеся бессильными в переписке, из-за лукавства и гордости рецензентов, покажут свою силу на диспуте, потому что тогда нельзя будет отмалчиваться, а надо будет за всё дать отчёт.

«Оружия моего «арсенала» только в том случае могут оказаться бессильными для «расплетения узла» моего дела, если будет выяснено и доказано, что они – не Божии, - что чрез ВАШЕ благословение я не получал благословения от Христа, а все это – только мечта моего воображения, или же от сатаны наведенная «прелесть». Но для моего духа, для сознания и чувств моих, оно такая же самоочевидная, не нуждающаяся ни в каких других доказательствах, реальность, как и реальность ВАШЕГО благословения мне и как реальность моего бытия.
Если же мои оппоненты по диспуту докажут и убедят меня в противном, то я буду им за это только благодарен и сложу к ногам их все свои оружия, потому что для меня «лучши» истина, как «милость Божия, паче живот» (пс.62,4): дороже не только неразумного самолюбия, но и всякой действительной человеческой чести и славы, и самой жизни моей.

Если же благословение мне от ХРИСТА чрез ВАС – истинная реальность и уже совершившийся факт, то, приняв от Него с благословением и силу на совершение этого дела, я, несомненно, смогу и «расплести» «сплетенный из него узел», так же, как и ВЫ – «разрубить его мечом»: смогу разъяснить ВАМ и всем, как неосновательность возражений против неё моих рецензентов, так и доказать действительное превосходство её, ПО ФОРМЕ И ИЗЛОЖЕНИЮ, пред Пасхалией прежнего построения. А в связи с этим она, по силе ВАШЕГО, А ЧРЕЗ ВАС И БОЖЬЕГО, БЛАГОСЛОВЕНИЯ, получит право на то, чтобы и в церковном обиходе занять место прежней, - по крайней мере до того времени, когда Российской Церковью будут приобретены новейшие точные астрономические данные о движении Луны, хотя бы в пределах, так называемых, «пасхалических времен» года, когда, на основе их, будет, с Божьей помощью, найден управляющий этим движением закон, могущий заменить собою закон и цикл Метона и, - когда, на основе тех и другого будет кем-то составлена новая Пасхалия.

Но так как для такой, исключительно редкой и важной реформы у нас еще не подготовлен и черновой материал, в виде «заместителя» устаревшего уже «Лунника», то ожидать появления на нашем церковном горизонте такого рода Пасхалии пока нет достаточных оснований, - и потому, volens-nolens, придется довольствоваться Пасхалией моего построения, хотя она и покоится, как на фундаменте своем, на старом «Луннике». Но его устарелость, в смысле хронологической неточности его для нашего времени, для моей Пасхалии не только не вредит, а даже в некотором смысле помогает, потому что, в процессе создания её, я открыл на его основе, так называемый мною, «церковно-астрономический закон», управляющий сменою «пасхалических времен», поняв и усвоив который, каждый, даже неграмотный, человек, может находить число Пасхи легко и быстро в любом году, со стопроцентной гарантией безошибочности своих вычислений.

Может быть, в оценке силы этого закона я и ошибаюсь, потому что никто из рецензентов, кроме Огицкого, еще не высказался о нем, а суждение Огицкого аннулировано мною в ответном на его «Отзыв» «Итоговом докладе». Никто из них, кроме Огицкого, не парировал и весь мой «Окончательный доклад», в котором я подвергаю их отзывы о моей Пасхалии сокрушительной критике, потому что их «научная переписка» со мной оборвалася, по их, а не по моей вине, в Декабре 1961 года, а «Окончательный доклад» датирован мною 19 Мая 1962 года. Поэтому, научная позиция созданной мною Пасхалии пока также тверда, как и ВАШЕ благословение мне на создание её. А потому открываются светлые перспективы и на общецерковное признание её в качестве заменителя прежней, упразднённой уже ВАМИ, Пасхалии.

Правда, что еще прежде появления её из-под моего пера на свет, у ней уже народился «соперник», в виде «Таблиц на XV Индиктион» моего рецензента Георгиевского А.И., санкционированных уже для употребления в нашей Церкви в 1948 году в Москве «Собранием Глав и представителей Православных Автокефальных Церквей». Но так как вопрос о форме и изложении Пасхалии – не догмат, не подлежащий никаким изменениям со стороны содержания, и так как отстранение или принятие того или иного образца Пасхалии зависит только от научных и практических достоинств или недостатков его, без всякого умаления авторитета лиц и учреждений, санкционирующих его, - то и вопрос о предстоящей санкции того или иного из этих двух образцов Пасхалии будет решен с этой же точки зрения, после вынесения и сравнения научных и практических достоинств и недостатков того и другого.

А так как я, благословением ВАШЕГО СВЯТЕЙШЕСТВА, приставлен к этому делу, то я счел своим долгом выявить научные недостатки его «таблиц», которые предоставляются мне не малым, и оказалось их не мало.

А кроме того Я, в моем «Окончательном докладе», УЛИЧАЮ ЕГО В НАУЧНО-ЛИТЕРАТУРНОМ ПЛАГИАТЕ при составлении им «таблиц». А ответ на это обвинение мое не последовал мне от него до сих пор, также, как и на другие обвинения, предъявленные ему мною. И если он не реабилитирует себя в этом обвинении и на диспуте, то его «таблицы» не миновать быть забракованными, если бы они, по своим научным и практическим достоинствам, были и совершеннее моих, - наподобие того, как было, например, забраковано «чудное, одобренное в свое время Святейшим Синодом, как учебное пособие для учащихся духовных Семинарий и Академий, «Догматическое богословие» магистра Богословия Малиновского. А сам он, когда было обнаружено и документально доказано это его литературное воровство, был за это лишен степени магистра Богословия». («Окончательный доклад», стр. 65).

Видит Бог, что я не желаю ему такой же «награды» за его пасхалический труд. Но, ввиду того, что он, на протяжении нашей 4-х-летней с лишком научной дискуссии по этому вопросу, продолжает упорно отстаивать, неоднократно разоблаченную мною, лукавую линию своего поведения, а также и за другие его научно-этические «доблести», - то он может получить и «большую награду».

И это также является одним из мотивов необходимости научного диспута, потому что никаким иным способом убедить в его неправоте, его невозможно, - также, как и прочих рецензентов.

Где это видано? Где слыхано когда и такое, как у них, отношение к делу, чтобы ведение дела прекращалось в самом разгаре его, и чтобы его прекращали по своему произволу, слуги и подчиненные прежде, чем о нем сказал свое последнее слово главный начальник, и Владыка, да к тому же и не простой, а Святейший Владыка?

А они все, как бы сговорились, прекратили его, - во-первых, прекратив научную переписку со мною еще в декабре 1961 г., - а во-вторых, не ответив на мой, разосланный всем им, предпоследний, «Окончательный доклад», от 19 мая 1962 г., очевидно, не считая себя и обязанными ответить. А из-за этого, конечно, и ВЫ вынуждены молчать, в ожидании материалов от них для вынесения своего приговора и последнего слова о всем деле.

«Можно ли это стерпеть? Можно ли снести»? (св.И.Златоуст. 1-е слово на свержение в г.Антиохии царских статуй). Не ясно ли, что ТАКОЕ ОТНОШЕНИЕ ИХ К СВОЕМУ «ПОСЛУШАНИЮ» от ВАС ПОВЕЛИТЕЛЬНО ТРЕБУЕТ ВЫНЕСЕНИЯ К НЕМУ НЕ ТОЛЬКО ВАШЕГО, НО И ОБЩЕСТВЕННОГО, со стороны и учащих и учащихся, ПОРИЦАНИЯ, «чтобы и другим не повадно было» так действовать? (Выражение Святейшего Патриарха Тихона). А В НИШИ ВРЕМЕНА ЭТО ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО ПУТЕМ НАУЧНОГО ДИСПУТА.

Ввиду этого, научный диспут, для окончательного разрешения «узла» этого дела, является существенно-важным и необходимым актом не только с материальной, но и с формальной или процессуальной стороны его.

 

III

1234	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: