Внешние: экстремальное травмирующее событие и ПТСР, утраты (смерть), расставания (развод).

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…………………………………………………………………….3

Глава 1.

1.1. Психологический кризис: характеристика, виды…………………5

1.2. Кризис утраты……………………………………………………...10

1.3. Психологическое сопровождение: диагностическая и основная стадии………………………………………………………………16

Глава 2. Анализ эффективности методов психологического сопровождения в период кризиса утраты……………………………….23

Заключение……………..…………………………………………………25

Список литературы……………………………………………………….27

ВВЕДЕНИЕ

Синдром утраты (иногда его принято называть «острое горе») - это сильные эмоции, переживаемые в результате утраты близкого, любимого человека [17]. Утрата может быть временной (разлука) или постоянной (смерть), реальной или воображаемой, физической или психологической. Горе - это также процесс, при помощи которого человек работает с болью утраты, вновь обретая чувство равновесия и полноты жизни. Хотя преобладающей эмоцией при утрате является печаль, тут также присутствуют эмоции страха, гнева, вины и стыда [10,16]. Вероятность повышенного риска развития осложненного переживания горя связано с потерей ребенка, особенно в перинатальный период.

Было отмечено, что, в сравнении с другими видами переживания потери, родительское горе особенно интенсивно, сложно и длительно, с сильными и внешне не связанными изменениями симптомов с течением времени. Для родителей возникает несколько встроенных преград для переживания траура после смерти ребенка [12]. Потеря беременности и гибель новорожденного-это специфическая форма утраты.

Для описания или количественной оценки эмоциональных реакций на перинатальную потерю было сделано относительно немного эмпирических исследований, а имеющаяся информация в некотором роде непоследовательна из-за маленьких выборок, использованных в них, разных критериев оценки эмоций, преморбидного фона, отсутствия контрольных групп и различных определений перинатальной потери.

В большинстве случаев процесс переживания горя у женщин после перинатальной потери не приобретает патологических форм, требующих психиатрического лечения [20]. Невротические реакции, однако, весьма распространены.

Заблуждением было бы считать, что глубокому психологическому стрессу после потери подвержены только женщины. Ситуация потери ребенка провоцирует переживание горя и являет собой потенциальный фактор риска для осложнений во всей семейной системе или у отдельных ее представителей [5].

Все это создает необходимость качественного развития моделей психологического сопровождения [3]. Психологическое сопровождение включает в себя следующие стадии: диагностическая стадия и основная.

Диагностическая стадия: необходима для определения первоначальных задач и хода психологического сопровождения. Диагностика может осуществляться в двух парадигмах:

1). Субъект-объективная (диагностика приобретает характер экспертизы).

2). Субъект-субъективная (совместная работа психолога и клиента).

Основная стадия: психологическое сопровождение выстраивается на основе данных диагностики и должна соответствовать этапам нормального переживания горя [3,13,18].

Сопровождение осуществляется за счет применения психотерапевтических методов и школ. В настоящее время насчитывается около 250 школ психотерапии, таким образом, исследование эффективности различных методов в работе с горем является актуальной задачей.

 

ГЛАВА 1.

Психологический кризис: характеристика, виды.

Кризис (от греч. Krisis – решение, поворотный пункт, исход) – ситуация эмоционального и умственного стресса, требующая значительного изменения представлений о мире и о себе за короткий промежуток времени [11].

Параметры кризиса:

Неблагоприятные условия для жизнедеятельности.

Событие имеет угрожающий характер.

Резкое возрастание внутриличностной напряженности.

Истощение адаптивных ресурсов и прорыв адаптивного барьера.

Изменение динамических стереотипов поведения.

Психологические кризисы можно условно разделить на:

Внутренние: личностный, экзистенциальный, возрастной кризисы.

Внешние: экстремальное травмирующее событие и ПТСР, утраты (смерть), расставания (развод).

 

Наибольшее внимание уделяются кризисам личности. Для этого существует несколько причин:

1. Неизбежность переживания подобных кризисов любым человеком.

2. Социально-психологическая значимость личностных кризисов (кризис как, с одной стороны, период максимальной социально-психологической дезадаптации индивида, с другой стороны, - период возможного перехода на новый, более высокий уровень индивидуации).

3. Недостаточная разработанность практических методов, технологий психологической и психотерапевтической помощи личности и группе при переживании подобных кризисов.

4. Достаточно тяжелое субъективное переживание личностных кризисов, которое приводит к дезадаптации личности в обществе, выражающейся в девиантных формах поведения, нервных расстройствах разной степени тяжести, психосоматике – расстройствах здоровья и, как крайняя степень - суицидальному поведению.

Психологическая значимость заключается в том, что любой личностный кризис (в том числе и кризис, возникший вследствие травмы), является поворотным пунктом в развитии личности. В зависимости: переживание личностных кризисов, которое приводит к дезадаптации личности и группы, и насущная потребность в методах и технологиях практической помощи в кризисных состояниях [11,19]. Непрофессиональное оказание помощи (или запоздалая помощь) личности и группе в кризисном состоянии может привести к следующим формам дезадаптации:

1. девиантное поведение

2. асоциальное поведение

3. нервно-психические расстройства

4. психосоматические расстройства

5. суицидальное поведение.

 

Ситуации, приводящие к определенному кризисному состоянию, традиционно подразделяются на:

1. Стрессовые события: травмы, катастрофы, все виды насилия, потери близкого, участие в локальных войнах.

2. Специфические виды проф. деятельности, например: спасатели, военные хирурги и т.п.

3. Суицидное поведение вне зависимости от мотивации.

4. Терминальное состояние.

5. Переход на следующую возрастную ступень (возрастные кризисы).

6. Переход на новый этап индивидуации (экзистенциальные, трансформационные кризисы).

7. Потери близких, расставания, развод.

Кризис является одним из неизбежных и необходимых моментов жизни, одной из движущих сил развития, в том числе и развития личности, группы, общества. Следовательно, с одной стороны, кризис - необходимая часть жизни индивида и общества, человечества в целом как организма. Кризис - это всегда момент выбора из нескольких возможных альтернатив, момент выбора регрессивного или прогрессивного решения в дальнейшем развитии.

В результате в любом случае возникает период дезадаптации личности в обществе. Чем серьезнее кризис, тем глубже уровень дезадаптации. В зависимости от вида кризиса, от того, что его вызвало, дезадаптация может быть настолько сильной, что личность не сможет с ней позитивно справиться [6,11,22]. Любой человек, попавший в кризисную ситуацию, испытывает кризисное состояние, выражающееся определенной симптоматикой. Глубина и сила переживаний кризисной ситуации зависят от многих факторов:

1. Уровня развития личности (уровня развития сознания);

2. Социо - культуральных особенностей;

3. Личностных и характерологических особенностей, специфики онтогенеза данной личности;

4. Вида кризисного состояния, переживаемого личностью;

5. Социально-психологических особенностей личности (социальный статус, референтные группы, семья и т.п.).

Любая кризисная ситуация в жизни человека является сильным стрессом. Как любой стресс, кризисная ситуация задевает все структуры, действует на все стороны жизни [9]. Традиционно в научной литературе выделяют следующие сферы влияния стресса и соответствующую симптоматику. Можно выделить следующие аспекты воздействия стресса:

1. На личность (возникновение тревоги, агрессии; депрессивные состояния, апатия; чувства вины, одиночества, стыда, растерянности; повышенная раздражительность, постоянное напряжение, низкая самооценка и пр.)

2. На поведение в целом (высокий процент травматизма, развитие зависимого поведения самых различных видов - наркомании, алкоголизм, азартные игроки и др., эмоциональные срывы, нарушения пищевого поведения, нарушения сне, нарушения речи, импульсивное поведение, внезапные приступы тремора всего тела и пр.)

3. На здоровье (психосоматические болезни).

4. На когнитивные аффекты (неспособность принимать решения, неспособность сосредоточиться, выраженное ухудшение памяти, чрезмерная чувствительность к критике, умственная заторможенность).

5. На физиологические аспекты (повышение артериального давления, повышение уровня катехоламинов и кортикостероидов в моче и крови, повышение глюкозы в крови, сухость во рту, усиленное потоотделение, приступы жара и озноба, затрудненное крови, сухость во рту, усиленное потоотделение, приступы жара и озноба, затрудненное дыхание, ощущение кома в горле и иголок в конечностях, частичное онемение в конечностях вплоть до анальгезии и пр.).

В течение всей жизни человек решает так называемые экзистенциальные проблемы (т.е. проблем сущностные, определяющие его бытие в мире). С точки зрения экзистенциальной психологии существуют четыре основные экзистенциальные проблемы, связанные с так называемыми «конечными данностями»: смерть, свобода, изоляция, бессмысленность [22].

Смерть. С точки зрения возрастного развития индивида, яркое осознание своей смертности (конечности) возникает в жизни три раза: в 6-7 лет, 13-14 лет, 45-55 лет, когда эта данность все ближе, возникает новый этап осознания своей конечности: все люди умирают, и я скоро умру). Страх смерти является самым основным и сильным страхом, но он же дает мощный толчок внутреннему развитию. Каким путем пойдет данная личность – это и есть ситуация основополагающего выбора, т.е. ситуация кризиса экзистенции.

Свобода. Вопрос стоит так: если человек смертен, то можно ли вообще говорить о какой бы то ни было свободе (или, наоборот, человек свободен вообще и от всего, поскольку он смертен). Основные возрастные моменты, когда осознание свободы (хаоса, опасности, развития, движения) – несвободы (порядка, безопасности, стагнации, бездействия) приходится на пубертатный кризис (сепарация с детским миром), кризис самоопределения 29-33 (сепарация с юностью, вхождение во взрослость) и кризис второй половины жизни 45-55 («сепарация» со своей прошлой жизнью).

Изоляция. Конфликт возникает между осознаваемой абсолютной изоляцией и одной из самых сильных потребностей – потребностью в контакте с другими. И снова обострение переживания экзистенциального одиночества совпадает с определенными возрастными зонами: все тот же пубертат, кризис самоопределения 29-33, кризис второй половины жизни.

Бессмысленность. Потеря смысла жизни. Здесь также существует переломные моменты в жизни, т.е. кризисные, но они различаются по тому предикату, который стоит перед словом «смысл». Если в пубертате это «поиск смыслов» («искать»), в кризисе само («искать»), в кризисе самоопределения «поиск новых смыслов» («обновлять, заменять»), то в кризисе второй половины жизни «потеря смыслов» («потерять»).

Из всего сказанного вытекает, что специфической симптоматикой экзистенциальных кризисов являются следующие особенности:

1. Задеты все аспекты бытия (внутренняя и социальная жизнь, все сферы жизни - профессия, семья, интересы, близкие и друзья);

2. Чувство постоянной (беспричинной) тревоги, генерализованная тревога (неперсонифицированные страхи, постоянный тревожный фон вне зависимости от реальных обстоятельств жизни);

3. Эмоциональная отстраненность от всего мира, «ненаходимость» по Бахтину (некоторое существование вне времени и пространства);

4. Симптоматика феномена деперсонализации и дереализации;

5. Часто - состояние оглушенности;

6. Страхи (чаще - агорофобии, разнообразные социофобии, страх темноты и пр.);

7. Ночные кошмары;

8. На уровне телесном - хроническое мышечное напряжение, тахикардия, головокружения, дискомфорт и боли в эпигастральной области, повышенное потоотделение, ослабление зрения).

Внешние кризисы - в качестве стрессора, в которых выступают внешние травматические события - экстремальные кризисные ситуации, обладающие мощным негативным последствием, ситуации угрозы жизни для самого себя или значимых близких [7,11]. Эти ситуации воздействуют на психику человека, вызывая у него травматический стресс, психологические последствия которого выражаются в посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР), возникающем как затяжная или отсроченная реакция на ситуации, сопряженные с серьезной угрозой жизни и здоровью. Согласно МКБ-10 эти кризисные ситуации вызывают определенную реакцию личности, как то:

- острые реакции на стресс – где стрессогенный фактор, это некое событие в жизни несущее прямую угрозу жизни человека (война, нападение, катастрофа, изнасилование и т.д.). Острые реакции на стресс включают кризисные состояния, острую кризисную реакцию, боевую усталость;

- шоковая травма - психический шок, отсроченная болезненная реакция на шоковую травму, проявляется и через несколько лет в виде неадаптивного поведения или психосоматического заболевания;

- посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) – отставленная или затяжная реакция переживания травматического стресса.

Кризис утраты.

Горевание – психологическая реакция, вызванная потерей любимого человека, объекта привязанности, либо изменением образа жизни. Переживание чувства горя – универсальный феномен, интенсивное эмоциональное переживание, связанное с потерей человека или объекта, к которым имелась тесная эмоциональная привязанность [3,4]. Посредством интроекции и идентификации эти эмоциональные привязанности становятся частью системы психики. Поэтому, когда люди теряют близкого или объект привязанности, они теряют часть себя.

Процесс переживания горя условно разбит на несколько фаз. У разных исследователей количество этих фаз колеблется от трех до семи [7, 13]. При этом описание последовательности эмоциональных и соматических реакций в принципе не различается.

Наиболее распространенная классификация фаз переживания горя следующая:

Фаза 1. Шок и оцепенение. Ее характеристики проявляются наиболее интенсивно первые две недели после утраты. Наблюдается защитная реакция в виде отрицания случившегося, «ступора», зат­руднения концентрации внимания, потере во времени, низкой чув­ствительности к стимуляции, трудности в оценке ситуации, эмоцио­нальных всплесках.

Фаза 2. Поиск и тоска. Наиболее ярко проявляется от двух не­дель до трех месяцев. Характеризуется повышенной чувствительнос­тью к стимуляции, гневом, чувством вины, раздражительностью, не­терпеливостью и многими другими физическими и эмоциональны­ми симптомами.

Фаза 3. Дезориентация проявляется обычно между пятым и девя­тым месяцами после утраты. Наблюдается дезорганизация, депрес­сия, чувство вины, анорексия, осознание реальности, усталость, чув­ство неполноценности, бессонница.

Фаза 4. Реорганизация. Наступает приблизительно между 18-м и 4-м месяцем после утраты. Характеризуется чувством освобожде­ния, ощущением новых сил, более адекватной оценкой ситуации, стабилизацией режима сна и питания, повышением самоуважения и внимания к себе.

Потеря ребенка - это вероятность повышенного риска развития осложненного переживания горя. Было отмечено, что, в сравнении с другими видами переживания потери, родительское горе особенно интенсивно, сложно и длительно, с сильными и внешне не связанными изменениями симптомов с течением времени. Для родителей возникает несколько встроенных преград для переживания траура после смерти ребенка [12]. Потеря беременности и гибель новорожденного-это специфическая форма утраты.

Эмоциональная связь родителей с плодом возникает еще до рождения, и родители формируют свои надежды и мечты о себе как о родителях и о своем ребенке, который у них будет. Потерянные обра­зы и проекции представляют собой основные вторичные потери, в том числе, относящиеся к себе, которые должны быть оплаканы вне зависимости от возраста ребенка, поэтому даже в случае смерти до рождения — родители очень много теряют.

Для родителей трудность в признании утраты возникает потому, что смерть нарушает их базовую родительскую функцию и противоре­чит законам природы; зачастую существует социальное отрицание та­кой утраты. Для большинства окружающих эта потеря не является реальной, а потому право родителей на длительное горевание и полно­ценное переживание процесса горя не признается культурологически. Пара, чья первая беременность заканчивается утратой, не считается выполнившей переход в родительство, и, соответственно, не приобре­тает статус взрослости. В случаях потери беременности или смерти новорожденного нет выраженного феномена отсутствия, чтобы дать сигнал об утрате, что способствует трудности интернализации того факта, что действительно произошла смерть. У родителей слишком мало или нет ничего конкретного для реалистических воспоминаний об умершем и о взаимоотношениях с ним. К тому же роль родителя предполагает большую активность и требует определенного ролевого поведения. Поэтому ее сложнее переструктурировать и перевести в здоровый интрапсихический план [7].

Таким образом, с потерей ребенка любого возраста для родите­лей происходит целый комплексных физических, символических утрат: утрата внешнего объекта, утрата значимого другого (объекта привя­занности), утрата статуса (родительства), утрата будущего, утрата стадии жизненного цикла, утрата надежды, мечты, творения, части себя, семьи, друг друга, поколеблена самооценка, также присутству­ет и экзистенциальная потеря. Экзистенциальная потеря, ассоции­рованная с перинатальной потерей, очень часто недооценивается, но можно сформулировать это следующим образом: «Когда умирает родитель, ты теряешь свое прошлое. Когда умирает твоей ребенок, ты теряешь свое будущее». Это сочетание включает в себя утрату образа себя беременной, чувства единения с плодом, утрату ожидаемого ма­теринства и утрату особого внимания к себе. Утрата самоуважения исходит из ощущения, что женщина больше не может доверять своему телу и успешно рожать детей. Нарушение функций построения самоуважения на основе способности вынашивания ребенка особенно значимо, потому что оно, вероятнее всего, окажет особенное влияние на переживание утраты, отличное от переживания потерь других типов [10]. Потеря беременности превращает опыт самоутвер­ждения в период опустошения.

Большинство женщин испытывают период интенсивного эмоци­онального состояния сразу же после потери, характеризующийся пе­реживанием горя, дисфорией, чувством вины и тревоги. Способность женщины справляться с ситуацией на первой неделе после потери яв­ляется хорошим показателем того, как она будет переживать ее даль­ше. В целом отдаленные эмоциональные реакции не характерны. Риск более интенсивного или длительного переживания горя, скорее всего, усугубляется, если женщина очень желала своей беременности, долго не могла забеременеть, не имела живых детей, подвергалась выбороч­ному искусственному прерыванию беременности или переносила вы­кидыши раньше, испытывала мало симптомов возможного выкиды­ша, перенесла прерывание беременности на достаточно большом сроке, не имела достаточной социальной поддержки, а также ранее демонстрировала случаи недостаточной способности преодоления трудной ситуации. Когда наблюдается повышенный уровень переживания горя, он имеет тенденцию принимать форму депрессивного или тревожного расстройства, часто сопровождаемого чувством вины и беспокойством о своей последующей репродуктивной компетенции [4]. Некоторый регресс к ранним фазам переживания горя возникает в годовщины, относящиеся к беременности и смерти: день смерти, родов, приблизительный срок родов, год со дня смерти и т.п. В целом процесс переживания горя соотносится с описанным циклом длительностью около двух лет, но в некоторых работах для ситуации потери ребенка нередко выводятся временные рамки до пяти и более лет.

Кроме личностных и субъективно значимых характеристик, процесс переживания горя могут осложнять и ситуационные особенности. В ситуации спонтанного прерывания беременности в раннем сроке особенно трудным может оказаться сочетание неожиданности, неясности с постановкой диагноза, отсутствия тела, которое нужно похоронить, и воспоминаний о проведенном вместе времени, которые можно хранить и о которых можно горевать. На первый план выходят именно символические утраты, переживание которых еще менее подкреплено какими-либо установленными траурными ритуалами или адекватной со­циальной поддержкой [4]. В целом в случае выкидыша следует ориенти­роваться на то, насколько понятие «беременность» для женщины и ее близких приближалось по значению к понятию «ребенок». При этом, даже если женщина субъективно воспринимает выкидыш как облегчение и разрешение проблемы, нельзя упускать из вида, что на психофизиоло­гическом уровне потеря беременности вызывает гормональную дестаби­лизацию, эмоциональные проявления которой не связываются пациент­кой со спонтанным и даже намеренным прерыванием беременности.

Осложненную ситуацию также представляет антенатальная диагностика пороков развития. В этом случае процесс переживания горя может начаться раньше, чем для родителей, которые узнают о наличии аномалий у своего ребенка после рождения. И те, и другие родители могут скорбеть об утрате ожидаемого образа нормального ребенка и своих надежд и мечтаний о его будущем. Чувства скорби могут присутствовать в сочетании с чувством вины из-за ответственности за состояние ребенка и возможных мыслей о том, чтобы ребенок не выжил. Если — его родители решают прервать беременность по причине диагностики тяжелой патологии или генетических показаний, некоторые полагают, что это решение правильно, но некоторые продолжают испытывать эмоциональные проблемы. С одной стороны, может присутствовать чувство облегчения оттого, что рождение ребенка с тяжелой патологией/ может быть предотвращено, с другой стороны, может возникать чувстве вины из-за необходимости прерывания желанной беременности [10].

Еще одной сложной проблемой является смерть одного из плодов при многоплодной беременности. У родителей возникают смешанные чувства, когда один из двойни умирает, а другой — выживает. Окружающие часто совершают ошибку, представляя оставшегося в живых близнеца в качестве утешения родителям. Родители, потерявшие одного из близнецов, могут иметь большие трудности в переживании потери, нежели родители, потерявшие одного ребенка. Для них чрезвычайно трудным оказывается необходимость одновременно скор­беть по умершему и радоваться появлению живого новорожденного, выполняя все необходимые родительские функции, включая положительный эмоциональный контакт.

Смерть новорожденного часто связана с сильным внутренним конфликтом, вызванным тем фактом, что ребенок родился живым, современная медицина оснащена мощнейшими технологиями для выхаживания, реанимации и искусственного поддержания жизни младенца, и на фоне всего этого возникает ситуация, когда нужно принимать решение об отказе от интенсивного вмешательства и от­ключении системы жизнеобеспечения (это может вызвать дополни­тельное разочарование в силе медицинской техники). Однако в подоб­ной ситуации есть резерв времени для того, чтобы родители могли структурировать свои переживания и направить их на установление привязанности, которая впоследствии способствует более полноцен­ному переживанию горя. Неожиданная гибель ребенка не позволяет родителям осуществить такое взаимодействие [15].

Хотя родители сталкиваются со смертью одного и того же ребен­ка, каждый из них переживает собственную потерю и проходит через индивидуальный процесс переживания горя. Мужское горе также имеет свои характерные особенности. Мужчина склонен подавлять свои депрессивные настроения большей активностью, рационализа­цией. Глубина и длительность переживания также имеет тенденцию коррелировать со сроком беременности. При этом социальное при­знание отцовского горя, вызванного утратой беременности или но­ворожденного, еще ниже, чем в отношении матери. Мужчине куль­турологически предписывается быть эмоционально сдержанным, активным и оказывать поддержку жене. Он поставлен в ситуацию наблюдателя, лишенного права эмоциональной включенности. Это может вызывать попытку рационального подавления своих эмоций и привести к депрессивному состоянию. Женщина проявляет больше эмоций вне зависимости от срока потерянной беременности и склонна обвинять мужа в нечувствительности. Родители практичес­ки никогда не оказываются в одной и той же фазе цикла, их реакции никогда не бывают абсолютно одинаковыми. Такая неконгруэнтность является распространенным явлением, и у 12% пар после перинатальной потери происходит сепарация [1]. Существует большое разнообразие в том, как супружеские пары реагируют на потерю беременнос­ти, и в результате перенесенной потери возникает существенная угро­за целостности семьи и супружеских взаимоотношений.

Если речь идет о потере ребенка в семье, где уже есть дети, нужно учитывать, что они могут являться группой риска по формированию неадекватной реакции на событие. Это, безусловно, зависит от многих факторов, включающих в себя и возрастные особенности детей, качество сформированной привязанности, и степень выраженности дезадаптации матери и отца, и качество поддержки со стороны других членов семьи. После перинатальной потери, в зависимости от возраста, у сиблингов могут развиться те же симптомы, что и у родителей. Родители могут проявлять симптомы гиперпротекции в отношении своих детей. Однако при этом дети могут почувствовать себя отверженными родителями, поэтому родителям необходимо уделять время своим ос­тавшимся в живых детям, сохраняя открытую и честную манеру коммуникации. Часто дети винят себя, потому что они «желали, чтобы ре­бенок умер», другие пытаются равняться с умершим ребенком, чтобы отвлечь внимание родителей от мертвого ребенка. Дети могут испугаться, что один из родителей или они сами могут умереть [17].

Прародители одновременно переживают утрату своего внука и испытывают боль за своих детей. Так же, как родители должны от­дать родительский долг своему ребенку, прародители испытывают желание позаботиться о своих детях. И хотя подобная забота исходит из благих намерений, она может лишить родителей ребенка возмож­ности отдать ему свой родительский долг. При этом горе бабушки и дедушки реально и должно быть признано как самими родителями, так и близкими [7].

Перинатальная потеря, скорее всего, оказывает эффект не только на эмоциональное состояние, но и на качество жизни, психологическое состояние в последующие беременности и воспитание детей, вызывает нарушение отношений с ближайшим социальным окружением. Семьи, имевшие хорошо функционирующую семейную систему и внешние связи, еще более укрепляют их и получают существенную поддержку со стороны расширенной семьи и друзей. Большинство на­всегда теряют отношения с некоторыми близкими — родственниками, друзьями, коллегами [11].

В отношении последующих беременностей наличие в анамнезе перинатальных потерь является фактором риска не только в аспекте физического здоровья и качества вынашивания, но и в аспекте психи­ческого здоровья как матери, так и воспитания последующих рожден­ных детей. При последующей беременности женщины имеют тенденцию хронически испытывать повышенную тревожность, особо обо­стряющуюся в преддверии очередного осмотра [6]. Состояние хронического стресса является существенным осложнением течения беременности и требует особого врачебного и психологического со­провождения [3]. Несмотря на то, что шансы благополучного вына­шивания последующих беременностей, безусловно, велики, если ги­бель плода не была обусловлена аномалиями развития, существует опасность рождения преждевременного и/или маловесного ребенка [8]. В одном из исследований отмечается, что небольшой процент женщин принимает решение не иметь больше детей и даже прибегает к стерилизации, однако для исследования взята слишком маленькая выборка и не указано, были ли у этих женщин живые дети. С рождением нового ребенка, вероятно, возрастает опасность на­рушения формирования адекватной привязанности и/или нарушения стиля семейного воспитания.

123Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: